ГЛАВА 20
Около десяти Скарпетта входит в дом, где живет Роза. Швейцара Эда нигде не видно. Моросит дождь, туман сгущается, тучи, толпясь, бегут по небу — атмосферный фронт уходит в море.
Она заглядывает в каморку Эда. На столе «ролодекс», записная книжка с надписью «Жильцы» на обложке, стопка нераспечатанной почты — Эда и двух его сменщиков, — ручки, степлер, наградной жетон из клуба рыболовов, декоративная тарелка с часами, сотовый, связка с ключами, бумажник. Скарпетта проверяет бумажник Эда. На сегодняшнем дежурстве он — с тремя долларами в кошельке.
Она выходит в холл — никаких признаков Эда. Возвращается в каморку, пролистывает записную книжку, находит страницу с именем Джанни Лупано. Апартаменты тренера на последнем этаже. Скарпетта поднимается на лифте, подходит к двери, прислушивается. В комнате негромко играет музыка, слышны чьи-то шаги. Она звонит еще раз. Стучит. Снова шаги, дверь открывается — перед ней Эд.
— Где Джанни Лупано? — Скарпетта проходит мимо Эда туда, где играет Карлос Сантана.
В широко раскрытое окно гостиной дует ветер. В глазах швейцара паника.
— Я не знаю… не знаю, что делать, — торопливо объясняет он. — Это ужасно… я не знаю, что делать.
Скарпетта выглядывает в окно. В темноте ничего не разобрать, виден только густой кустарник, тротуар и улица за ним. Она отступает, оглядывает роскошные апартаменты — мрамор, причудливая лепнина, кожаная итальянская мебель, броские картины на стенах. На полках книги в красивых старинных переплетах, скорее всего купленные дизайнером оптом. Целая стена занята видеомузыкальным центром, предназначенным для помещения побольше.
— Что случилось?
— Позвонили минут двадцать назад, — взволнованно отвечает Эд. — Сначала он спрашивает: «Эй, Эд, ты прогрел мою машину?» Я говорю: «Да, конечно, а почему вы спрашиваете?» А сам нервничаю…
У стены, за диваном, с дюжину теннисных ракеток в чехлах и несколько коробок с теннисными тапочками. На стеклянном кофейном столике стопка спортивных журналов. На обложке верхнего фотография атакующей Дрю Мартин.
— Нервничали из-за чего?
— Из-за этой юной леди, Люси. Машину-то прогревала она, потому что ей хотелось на что-то там взглянуть, вот я и испугался, подумал, не догадался ли он как-то. Но наверно, не догадался, потому что потом он говорит: «Ты всегда хорошо о ней заботился, так вот я хочу оставить ее тебе». Я говорю: «Что? Вы о чем, мистер Лупано? Я не могу взять вашу машину. Да и зачем вам ее отдавать? Такую красивую…» А он перебивает: «Эд, я напишу на листке, что отдаю машину тебе, чтобы все знали». Ну, я, конечно, быстренько поднялся сюда, прибежал, звоню, а дверь открыта. Как будто он специально ее так оставил. Потом глядь — окно открыто.
Эд подходит к окну и показывает, как будто Скарпетта сама не видит.
Пока они спускаются в холл, она звонит девять-один-один, говорит оператору, что кто-то, возможно, выбросился в окно, и называет адрес. Эд сбивчиво рассказывает, как обыскал апартаменты, как нашел тот самый листок, но оставил его на месте, на кровати, и как уже собирался вызвать полицию, когда появилась Скарпетта.
Через холл, постукивая палочкой по мраморному полу, идет какая-то старушка. Они пробегают мимо, выскакивают на улицу, сворачивают за угол и останавливаются прямо под раскрытым окном апартаментов Лупано. В нем горит свет. Скарпетта продирается через высокие кусты — веточки ломаются и царапают — и находит то, чего боялась. Обнаженное тело застыло в жуткой позе, руки и ноги вывернуты под неестественными углами, в темноте поблескивает кровь. Она прижимает два пальца к сонной артерии — пульса нет. Переворачивает тело на спину и начинает делать искусственное дыхание. Потом поднимает голову, вытирает кровь — с лица, с губ. Воют сирены, на Ист-Бей уже мигают красные и синие огни. Скарпетта выпрямляется, снова продирается через кусты.
— Подойдите сюда, — зовет она Эда. — Посмотрите и скажите, он это или нет.
— А…
— Посмотрите.
Эд пролезает к телу, бросает один только взгляд и устремляется прочь, ломая зеленую изгородь.
— Господи… нет, нет… о Господи!
— Он? — спрашивает Скарпетта, и швейцар кивает. В голове бьется беспокойная мысль — она только что делала искусственное дыхание рот в рот. Без всякой защиты. — Где вы находились перед тем, как он позвонил насчет «порша»?
— Сидел у себя за столом.
Эд напуган, глаза бегают. Он вспотел, облизывает губы, откашливается.
— Кто-нибудь входил в здание примерно в это время или, может быть, чуть раньше звонка?
Вой полицейских сирен стихает, красные и синие вспышки пульсируют теперь на бледном лице Эда.
— Нет, — отвечает он. — В здание никто, кроме нескольких жильцов, не входил.
Стук дверей, треск раций, урчание дизелей. Полицейские и фельдшеры выходят из машин.
— На столе ваш бумажник, — говорит Скарпетта швейцару. — Вы, наверное, достали его, когда зазвонил телефон. Я права? — Она поворачивается к детективу в штатском. — Вон там. — Кивает в сторону кустов. — Упал вон оттуда. — Показывает рукой на освещенное окно.
— Вы тот новый медэксперт. — Детектив смотрит на нее, словно ждет подтверждения.
— Да.
— Вы констатировали смерть?
— Это дело коронера.
Детектив идет к кустам, а Скарпетта добавляет, что мужчина — похоже, Джанни Лупано — мертв.
— Никуда не уходите, мне понадобятся ваши показания, — бросает полицейский через плечо.
Снова шуршат кусты.
— Не понимаю, при чем тут мой бумажник, — бормочет Эд.
Скарпетта отступает, давая пройти санитарам с каталкой. Зеленая изгородь вынуждает их свернуть за угол и идти в обход.
— Ваш бумажник лежит на столе. И дверь открыта. Вы всегда ее так оставляете? — спрашивает она Эда.
— Может, войдем и поговорим?
— Сначала расскажем все следователю, а потом можно и поговорить.
Кто-то спешит к ним по тротуару. Женщина в домашнем халате. В фигуре что-то знакомое. Так и есть — Роза. Скарпетта делает шаг ей навстречу.
— Не ходи туда.
— Можно подумать, я чего-то еще не видела. — Роза смотрит вверх, на освещенное окно. — Так он там жил, да?
— Кто?
— А чего ты ожидала после случившегося? — Роза кашляет, переводит дыхание. — Что ему оставалось?
— Вопрос во времени.
— Может быть, из-за Лидии Уэбстер. В новостях только о ней и говорят. Мы-то с тобой знаем, что она мертва.
Скарпетта только слушает и удивляется. Почему Роза решила, что случившееся с Лидией Уэбстер должно как-то отразиться на Джанни Лупано? И откуда ей знать, что он мертв?
— Он показался мне таким самоуверенным, когда мы встретились.
Роза переводит взгляд на темные кусты под окном.
— Я и не знала, что вы знакомы.
— Виделись только раз. Я бы и не узнала, кто он такой, если бы Эд не подсказал. Они разговаривали в холле, а я проходила мимо. Это уже давно было. Я приняла его за рабочего. Мне бы и в голову не пришло, что это тренер Дрю Мартин.
Скарпетта поворачивается — неподалеку Эд разговаривает с детективом. Санитары уже закатывают носилки в «скорую помощь». Полицейские ищут что-то на земле, подсвечивая фонариками.
— Другой такой, как Дрю Мартин, уже не будет — такое раз в жизни случается, — продолжает Роза. — И что ему оставалось? Наверное, ничего. А когда у людей ничего не остается, они умирают. Я их не виню.
— Идем. Тебе не стоит дышать сырым воздухом. Идем, я тебя провожу, — говорит Скарпетта.
Обогнув угол, они едва не сталкиваются с Генри Холлингсом. Тот спускается по ступенькам и, не заметив их, поворачивает в сторону Ист-Бей-стрит и скрывается в темноте.
— Он пришел сюда даже раньше полиции? — удивляется Скарпетта.
— Живет неподалеку, в пяти минутах, — объясняет Роза. — У него дом на Бэттери.
Скарпетта смотрит вслед Холлингсу. На горизонте бухты два освещенных корабля напоминают громадные желтые конструкции «Лего». Небо расчищается, уже появились звезды. Скарпетта не говорит Розе о том, что думает: коронер округа Чарльстон только что прошел мимо выбросившегося из окна человека и даже не посмотрел в его сторону. Не сделал ничего, что обязан был сделать. Она входит в лифт вместе с Розой, которая силится не показать виду, что не хочет видеть у себя гостей.
— Я в порядке, — говорит она, придерживая двери. Лифт стоит. — Сейчас лягу. Думаю, с тобой тут хотят поговорить.
— Это не мое дело.
— Люди всегда хотят поговорить с тобой.
— После того, как я доставлю тебя домой.
— Может быть, он увидел тебя и решил, что ты обо всем позаботишься. — Двери открываются, и Скарпетта нажимает кнопку.
— Ты имеешь в виду коронера? — Странно напоминать, что должностное лицо только что и без всяких объяснений уклонилось от исполнения своих обязанностей.
Роза запыхалась и не отвечает, а когда они, пройдя по коридору, останавливаются у ее дверей, не спешит входить, но похлопывает Скарпетту по руке.
— Открывай, и я пойду.
Роза достает ключ, однако по-прежнему не торопится попасть домой.
— Входи, — говорит Скарпетта.
Роза не входит. Одна мнется, другая упрямится. Наконец Скарпетта забирает у нее ключ и отпирает дверь.
У окна с видом на бухту два стула. Между ними столик. На столике два бокала и вазочка с орехами. Скарпетта, не дожидаясь приглашения, проходит в комнату.
— Мужчина, с которым ты встречаешься, — Генри Холлингс. — Она закрывает дверь, поворачивается и смотрит Розе в глаза. — Вот почему он так поспешно скрылся. Ему позвонили из полиции насчет Лупано, он рассказал тебе и ушел, чтобы никто знал, что он был здесь.
Она выглядывает в окно, словно его еще можно увидеть на улице. Смотрит вниз. Окно Розы недалеко от окон Лупано.
— Он человек публичный, приходится осторожничать. — Роза устало опускается на диван. — Никакого романа у нас нет. Его жена умерла.
— Поэтому он скрытничает? — Скарпетта садится рядом. — Извини, но объяснение неубедительное.
— Он защищает меня.
Глубокий вздох.
— От чего?
— Если станет известно, что коронер встречается с твоей секретаршей, пойдут слухи. И уж конечно, это попадет в новости.
— Понимаю.
— Не понимаешь.
— Что хорошо тебе, хорошо и мне.
— Пока ты не побывала у него, он считал, что ты его ненавидишь.
— Это я виновата, что не дала ему шанса.
— Я пыталась его убедить, но как? Ты относилась к нему с подозрением, он отвечал взаимностью.
Она дышит с трудом. Рак убивает Розу на глазах у Скарпетты.
— Теперь все будет иначе.
— Он так радовался, что ты пришла к нему. — Роза тянется за салфеткой, откашливается. — Потому и заглянул сегодня. Рассказать мне о вашей встрече. Ни о чем другом он и не говорил. Ты ему нравишься. Он хочет, чтобы вы работали вместе. Не против друг друга.
Она снова кашляет, на салфетке капли крови.
— Он знает?
— Конечно. С самого начала. — На лице у нее болезненное выражение. — Мы познакомились в том винном магазинчике на Ист-Бей. Все случилось мгновенно. Сначала обсудили достоинства бургундского и бордо. Как будто я знаток. Потом он вдруг предложил попробовать. Он не знал, где я работаю, так что не думай. Узнал уже потом, спустя какое-то время.
— Знал или нет, это не важно.
— Он любит меня. Я сказала, что не нужно, а он ответил, что когда любишь, то ничего уже не поделаешь. И что никто не знает, кому сколько осталось. Вот так Генри объясняет жизнь.
— Тогда я — его друг, — говорит Скарпетта.
Она спускается по лестнице. Холлингс разговаривает с детективом возле куста, где нашли тело. «Скорая» уехала, осталась только полицейская патрульная машина.
— А я уж решил, что вы увильнули, — говорит детектив, увидев Скарпетту.
Она подходит к Холлингсу.
— Проводила Розу домой.
— Позвольте ввести вас в курс дела. Тело везут в городской морг, вскрытие завтра утром. Буду рад видеть вас там, а если пожелаете, можете и поучаствовать.
— Пока версия одна — самоубийство, — добавляет детектив. — Единственное, что меня смущает, — это отсутствие одежды. Если он спрыгнул, то зачем разделся?
— Полагаю, ответ может дать токсиколог, — говорит Скарпетта. — Лупано звонил швейцару незадолго до смерти, и тому показалось, что он пьян. Мы с вами хорошо знаем, что когда поди решаются на самоубийство, они часто ведут себя нелогично и даже подозрительно. Кстати, в квартире нашли одежду, которую он, возможно, снял?
— Я послал туда ребят. Одежда лежала на кровати. Джинсы, рубашка. В этом отношении ничего необычного. Никаких признаков присутствия кого-то еще.
— Эд вечером посторонних не видел? — спрашивает Холлингс. — Может быть, к Лупано кто-то приходил? Эд — парень строгий, чужих просто так не пропустит.
— Так далеко мы с ним не зашли, — отвечает Скарпетта. — Я только спросила, почему он оставил дверь открытой и бумажник на виду. Он сказал, что когда Лупано позвонил, сидел за столом и сразу помчался наверх.
— Эд только заказал пиццу, — поясняет детектив, — и как раз достал из бумажника сотенную, когда позвонил Лупано. Пиццу он действительно заказывал. В «Мама миа». Разносчик приехал, никого не застал и уехал. Странно только, что Эд собирался расплатиться сотенной — знает же, что у парня сдачи может не оказаться.
— Может быть, стоит спросить, кто позвонил раньше?
— Хорошая мысль, — кивает Холлингс. — Лупано любил пощеголять, продемонстрировать изысканный вкус и всегда имел при себе большую сумму наличными. Если он вернулся домой в смену Эда, то Эд знал, что он дома. Заказывает пиццу и только тут вспоминает, что в бумажнике у него три доллара и сотня.
О том, что Люси накануне побывала в машине тренера и проверила его GPS, Скарпетта сообщать не собирается.
— Возможно, Эд сам позвонил насчет мелочи. Тренер уже пьян, не исключено, принял наркотики, ведет себя неадекватно. Эд встревожен, спешит наверх.
— Или за мелочью, — вставляет Холлингс.
— При условии, что Эд позвонил первым.
— Я его порасспрашиваю.
Детектив идет в холл.
— У меня такое чувство, что нам нужно кое-что прояснить, — говорит Холлингс. — Давайте найдем укромное местечко и поговорим.
Через улицу — Уайт-Пойнт-Гардене, участок в несколько акров с памятниками Гражданской войны, оливковыми деревьями и пушкой, направленной на форт Самтер. Скарпетта и Холлингс садятся на скамейку.
— Я знаю о Розе.
— Я так и понял.
— Вы заботитесь о ней…
— У вас это тоже прекрасно получается. Я сегодня угостился вашим рагу.
— Это перед тем, как ушли и вернулись? Чтобы никто не догадался, что вы были в здании.
— Значит, вы не против, — говорит Холлингс, словно ему нужно ее одобрение.
— Главное, чтобы вы ее не обидели, потому что если обидите, я что-нибудь сделаю.
— Верю.
— Хочу спросить насчет Лупано. Вы не связывались с ним после того, как я побывала у вас сегодня?
— Извините, а почему это вас интересует?
— Потому что мы с вами говорили о нем и я спросила, почему он приходил на похороны Холли Уэбстер. Думаю, вы знаете, что я имела в виду.
— Рассчитывали, что я спрошу у него.
— Спросили?
— Да.
— В новостях говорят, что Лидия Уэбстер пропала без вести и ее, возможно, уже нет в живых.
— Он знал ее. Очень хорошо. Мы долго разговаривали. Джанни был очень расстроен.
— Он из-за Лидии держал здесь квартиру?
— Кей — надеюсь, вы не против, что я так вас называю, — мне известно, что Джанни был на похоронах Холли Уэбстер прошлым летом. Но я не мог сказать вам — это было бы непорядочно.
— Что-то я устала от порядочных людей.
— Но я ведь и не мешал вам. Если вы выяснили сами…
— И от этого я тоже устала. Выяснять сама.
— Если вы выяснили сами, я тут ни при чем. Поэтому и предоставил вам книги. Понимаю ваше недовольство, но вы на моем месте поступили бы так же. Я прав?
— Не знаю. Это еще как посмотреть.
Холлингс переводит взгляд на освещенные окна.
— Боюсь, часть вины за случившееся лежит и на мне.
— Похоже, у вас с ним был какой-то секрет.
— Видите ли, он познакомился с Лидией несколько лет назад, на кубке «Фэмили сёкл». У них был роман. Продолжительный. Поэтому он и снимал здесь апартаменты. А потом тот июльский день… Как наказание. Они с Лидией были в ее спальне. Остальное можете представить. За Холли никто не присматривал, и она утонула. Они расстались. Муж ушел от нее. И Лидия сломалась.
— А он стал спать с Дрю?
— С кем он только не спал.
— Но зачем ему квартира? Если они с Лидией порвали…
— Может быть, Джанни сохранил ее для тайных свиданий с Дрю. Под видом тренировок. Может быть, потому что этот старый дом, как и многое другое, напоминал ему об Италии. С Лидией у него остались дружеские отношения — по крайней мере так он сам говорил. Иногда ездил к ней.
— А когда в последний раз? Он вам сказал?
— Несколько недель назад. После победы Дрю на турнире Джанни уехал из Чарльстона, потом вернулся.
— Что-то у меня не складывается. — У Скарпетты звонит сотовый. — Почему он вернулся? Почему не полетел с Дрю в Рим? Или полетел? Ее ожидали два крупных турнира, открытый чемпионат Италии и Уимблдон. Я не могу понять, почему она вдруг сбежала с подругами вместо того, чтобы тренироваться. Готовиться к важнейшим в ее карьере выступлениям. И вместо этого какие-то прогулки. Не понимаю.
На звонок она не отвечает. Даже не смотрит, кто звонит.
— Джанни говорил, что после ее победы здесь сразу полетел в Нью-Йорк. Еще и месяца не прошло. Даже не верится.
Телефон умолкает.
— Он не полетел с Дрю, потому что она его уволила.
— Уволила? Об этом кому-то известно?
— Нет.
— Почему она его уволила?
Телефон снова звонит.
— Так посоветовала доктор Селф. Потому Джанни и полетел в Нью-Йорк. Чтобы встретиться с ней. Попытаться повлиять на Дрю.
— Я все же посмотрю, кто это. — Скарпетта достает сотовый.
— Загляни сюда по дороге в аэропорт, — говорит Люси.
— Это не совсем удобно.
— Еще час-полтора, и можно будет вылетать. Думаю, к тому времени распогодится. Но тебе нужно обязательно заглянуть в лабораторию. — Люси говорит, где встретит ее, и добавляет: — Не хочу по телефону.
Скарпетта обещает заехать и поворачивается к Холлингсу:
— Надо полагать, Дрю не передумала.
— Даже не стала с ним разговаривать.
— А доктор Селф?
— С ней он встретился. В ее апартаментах. Имейте в виду, это все с его слов. Она сказала, что он плохо влияет на Дрю и что ее мнение не изменилось. Когда мы разговаривали, он был очень расстроен и зол, и теперь я понимаю, что нужно было сразу же приехать, посидеть с ним, что-то сделать.
— Что еще случилось с доктором Селф? Дрю отправилась в Нью-Йорк, а на следующий день улетела в Рим. Не прошло и двадцати четырех часов, как она пропала, а потом была найдена убитой. И преступник, вполне возможно, тот же человек, который убил Лидию. Мне пора отправляться в аэропорт. Можете составить компанию. Если повезет, вы нам понадобитесь.
— В аэропорт? — Холлингс встает со скамейки. — Сейчас?
— Не хочу терять еще один день. Необходимо как можно быстрее найти тело. Дорог каждый час.
Она тоже поднимается.
— Объясните! Вы приглашаете меня лететь с вами посреди ночи, а я даже не понимаю, о чем речь, — недоумевает Холлингс.
— Тепловое излучение. Инфракрасное. Любое изменение температуры легче засечь в темноте, да и черви могут поднять ее градусов на двадцать. Прошло уже более двух суток, и я уверена, что живой она из дому не вышла. В пользу этого и то, что мы там нашли. Итак, что еще случилось с доктором Селф? Лупано рассказал вам что-нибудь?
Они уже подошли к ее машине.
— По словам Джанни, она здорово его оскорбила. Говорила о нем всякие гадости, отказалась сообщить, где Дрю. Он ушел, а потом снова ей позвонил. Для него наступал важнейший момент во всей карьере, а она все испортила, все сломала. И еще добила. Сказала, что Дрю у нее дома и была там все время, пока Лупано унижался перед ней. Нет, я с вами не полечу. Вы и без меня справитесь, а мне нужно навестить Розу.
Скарпетта открывает дверцу. Мысленно сопоставляет факты и время. Дрю провела ночь в пентхаусе доктора Селф, а на следующий день вылетела в Рим. Еще через сутки, семнадцатого, она исчезла. Восемнадцатого ее нашли. Двадцать седьмого они с Бентоном были в Риме, занимались расследованием. На следующий день доктор Селф поступает в клинику Маклина, а доктор Марони составляет поддельные записи якобы имевших место бесед с пациентом, которым, предположительно, был Сэндмен. Записи, в которых Бентон заподозрил фальшивку.
Скарпетта садится за руль. Холлингс, как и подобает джентльмену, ждет, пока она заведет мотор и закроет дверцу.
— Когда Лупано находился в квартире доктора Селф, там был кто-то еще?
— Дрю была.
— Нет, кто-то, кого он видел.
Холлингс задумывается, потом нерешительно кивает:
— Возможно. Он сказал, что обедал там. И, если не ошибаюсь, упомянул повара доктора Селф.
