120
Как говорилось в газетной статье о спасении Люка, пещера находилась тридцатью километрами южнее Лурда, в Западно-Пиренейском национальном парке. Я обогнул город Девы Марии и подул по N21. Аржелес-Газо. Пьерфит-Нестала. Показались горы, черневшие во мгле. Котре. Щит в центре города указывал направление на Жандре. Дорога пошла вверх. Набор высоты перед прыжком в бездну.
Через пять километров открылся вид на озеро Гоб. Я свернул направо, на узкое шоссе, окаймленное голыми деревьями. Оно забирало чуть-чуть назад, чтобы подняться еще выше. За поворотом и несколькими горными террасами с россыпью домишек остался только сам пик: Жандре.
Шоссе завершалось парковкой.
Я запер машину и направился к входу – ряду застекленных стальных арок, встроенных в высокую скалу. Холод здесь был другим – еще более сухим и лютым. Шквалистый ветер рвал на мне плащ. Я представлял себя ангелом-искупителем, идущим на последнюю битву.
В зале под арками находились билетные кассы, сувенирная лавка, бар. Вход перекрывала железная решетка. Однако из-под двери кассы пробивался свет. Прислушавшись, я уловил звуки радио. Я принялся трясти решетку, подняв адский шум.
Появился мужчина. Всклокоченный, плохо выбритый, оторопелый – абсолютная копия охранника мэрии в Сартуи.
– Что случилось?
Я сунул ему через решетку свое удостоверение. Он подошел ближе, распространяя запах кофе.
– Что вам нужно?
– Спуститься.
– В такое время?
– Откройте.
Ворча, тип нажал ногой на рычаг. Решетка поднялась. Я нырнул под нее и оказался прямо перед ним. Его борода блестела, как металлический скребок.
– Возьмите фонарь и проводите меня вниз.
– У вас есть разрешение, пропуск, что-нибудь такое?
– Оденьтесь. И не забудьте фонарь.
Мужчина скрылся в своей комнате и вернулся с фонарем, снабженным наплечным ремнем. На нем была брезентовая накидка, и он протянул мне такую же:
– Эта должна вам подойти. Внизу очень сыро.
Я набросил брезент на плечи и ощутил себя покойником в саване.
– Я включил внизу свет. Там проведено электричество.
Он повел меня в коридор, переходивший в природный туннель. В конце туннеля – черные перекрестья еще одной решетки. Мой гид выбрал из связки нужный ключ и, отомкнув замок, поднял железную преграду.
– Сюда, начало осмотра.
Я вошел в кабину грузового лифта. Мой спутник последовал за мной и опять запер решетку. Снизу потянуло ледяным дыханием бездны. Платформа качнулась и с плавным ускорением заскользила вниз. На глубине нескольких метров металлическая обшивка шахты закончилась. Нас окружала скала.
Смотритель начал свой заученный рассказ:
– Мы спускаемся со скоростью двадцать километров в час. Так за три минуты мы достигнем глубины в тысячу метров и…
Все было ясно и без его пояснений. Дыхание у меня сперло, уши заложило. Перепад давления. Вверх с невероятной быстротой уносились черные мокрые стенки каменного колодца. Мой гид припугнул:
– Только не касайтесь стен руками. Бывали случаи, что людей затягивало.
– Вы ничего не слышали сегодня ночью?
– В каком смысле?
– Никто не пытался сюда проникнуть? Посетителей не было?
Он сделал круглые глаза. Платформа уже неслась со скоростью свободного падения. Чувство было пьянящее. Мы парили в невесомости. Внезапно со звуком «у-у-у-ух» движение замедлилось. Меня буквально сплющило. Желудок подскочил к горлу и вернулся на место, оставив ощущение легкой тошноты. Мужчина поднял решетку:
– Отмахали тысячу метров. Спуск завершается…
На выходе я пошатнулся. Кровь как будто загустела и перестала циркулировать у меня в жилах. От лифта расходилось несколько галерей. Неоновые светильники были вделаны прямо в скалу. Стрелка указывала направление осмотра. Тут я растерялся. Где же все началось? Я спросил:
– Вы слышали что-нибудь про Николя Субейра?
– Кого-кого?
– Николя Субейра. Спелеолога. Погибшего в пещере в семьдесят восьмом году.
– Тогда я уже вкалывал здесь, – осклабился мужчина. – Об этом стараются не говорить. Плохая реклама.
– Вы знаете, где это произошло?
Он топнул ногой:
– Прямо под нами. В Бальном зале. Еще на полкилометра ниже.
– Туда можно попасть?
– Нет, это только для профессионалов.
– А ход есть?
Он покачал головой:
– По отмеченному стрелками маршруту можно спуститься метров на двести. На полпути есть лестница для персонала, которая ведет еще на сотню метров вниз. Но ниже – сплошная спелеология. Надо пробираться через так называемые сифоны и камины. Жуткая маета!
– У меня есть шансы туда проникнуть?
– Вы имеете хоть какое-то представление о спелеологии?
– Ни малейшего.
– Тогда забудьте. Даже профессионалам там приходится нелегко. Вы сгинете в первом же сифоне.
Существовали две вероятности. Либо я опять ошибся, и тогда мне поневоле придется повернуть назад. Либо Люк ждал меня в глубине, заранее устроив так, чтобы я тем или иным способом сумел попасть к нему.
– Покажите мне дорогу.
– Куда?!
– К Бальному залу.
Охранник вздохнул:
– В конце этой галереи спуститесь по лестнице и идите по указателям. Там освещено. Потом смотрите в оба. Слева будет железная дверь. Она-то вам и нужна. Если к тому времени ваш пыл не остынет, валяйте, идите дальше. За дверью есть выключатель – зажгите свет. Только осторожно: там сразу колодец.
– Я смогу в него спуститься?
– Это непросто. В скалу вделана лестница, типа пожарной. Внизу – большая полость, а за ней сифон, где отовсюду льется вода. Далее – второй колодец, очень узкий, который ведет в другую полость. Я объясняю с чужих слов, потому что сам никогда туда не спускался. Если к тому моменту вы каким-то чудом еще будете живы, советую поскорей уносить ноги. Из-за лишайника.
– Какого лишайника?
– Который светится, испуская при этом токсичный газ. Таким отравились египтологи и…
– Я знаю. А дальше?
– А дальше ничего. Вы туда не доберетесь.
– Допустим, доберусь.
– Ладно, оттуда два шага до места, где произошел обвал, замуровавший Николя Субейра и его мальца. Именно там они и погибли. Теперь в Бальный зал пробили проход – красотища невообразимая, я видел фотографии.
У меня началась нервная тряска. То ли от ужаса, то ли от нетерпения. Лишайник был указанием. Последним звеном, которое замкнуло цепь. Люк ждал меня внизу, там, где его настигла первая смерть.
– Вы говорили про железную дверь. Она заперта на ключ?
– В целях безопасности.
– Ключ.
Мужчина колебался. Он неохотно вынул связку и отделил один ключ. Я взял его вместе с фонарем и втолкнул охранника в лифт. Он попытался протестовать:
– Я не могу вас отпустить. Вы без страховки!
– Я всегда без страховки, – сказал я, опуская решетку. – Если я не вернусь через два часа, позвоните по этому номеру.
Я нацарапал координаты Фуко на какой-то квитанции и просунул сквозь прутья.
– Скажите ему, что Дюрей в беде. Дюрей – поняли?
Мужчина все качал головой:
– Вы понимаете, на что идете?
– Ждите меня наверху.
Еще мгновение поколебавшись, он принимает решение:
– Я спущу вам лифт. Удачи!
Кабина, подрагивая, скрылась. На меня обрушилась пустота, насыщенная глухим гулом вентиляции и перезвоном капели. Я повернулся, повесил лампу на плечо и пустился в путь.
Метров через пятьдесят показался провал, куда уходила крутая лестница. Несколько сот ступеней, чуть ли не отвесных. Я вцепился в поручень. На стенах блестели струйки, на своде переливались капли, влага пропитывала воздух, вбирая его в себя, как губка.
Внизу стрелки, указывающие направление осмотра, возобновились. Подрагивающий неоновый свет напомнил мне метро. Через сто метров я заметил слева дверь. Я отпер ее и нащупал выключатель. Зажегся ряд тусклых лампочек, соединенных одним проводом. Галерея шла под уклон, теряясь в полутьме. Я отбросил опасения и зашагал вперед, почти не глядя под ноги, задевая плечом висящие лампочки, которые еще долго покачивались у меня за спиной.
Вдруг передо мной разверзлась пропасть. Колодец. Я зажег фонарь и различил на противоположной стенке железные перекладины лестницы. Я попробовал ее каблуком на прочность, погасил фонарь, повесил его на плечо и начал новое нисхождение, теперь уже задом наперед.
Одолев сотню ступеней, я коснулся твердой земли. Тьма была кромешная, но посвежевший воздух подсказал мне, что неподалеку – большое пустое пространство. «Первая полость». Я снял с плеча фонарь и зажег. Я стоял на скальном выступе, на краю огромной чашеобразной впадины, напоминавшей римский амфитеатр.
В складках породы вырисовывались мириады орнаментов. Сосульки сталактитов, столбы сталагмитов соединялись в причудливом узоре.
Я стал продвигаться налево, прижавшись спиной к скале, держа перед собой фонарь.
Еще одна галерея. Я нырнул в нее, согнувшись. Под моими подошвами перекатывались обломки горной породы. Ноги то и дело подворачивались, соскальзывали в лужи. Наконец шум воды подтвердил, что я на правильном пути – охранник говорил о сифоне…
Вот и поток. Помедлив мгновение, я повесил фонарь на плечо и полез в узкую промоину, стараясь ступать по кромке воды. Новый спуск. Вода повсюду. Вода – это кровь пещеры, а галереи – ее вены и артерии. И я в центре кровообращения.
Наконец я выбрался на сухую площадку из черной скальной породы. Кругом громоздились глыбы, сталактиты жались к стене: никакого выхода. Я сделал несколько шагов и чуть не ухнул в пропасть. Передо мной был второй колодец, на этот раз без всяких ступенек. Чтобы спуститься в него, требовалось снаряжение.
Тут что-то блеснуло. Альпинистский карабин. Я направил на него луч света и обнаружил подвесную систему на веревке. Это подтверждало мои предположения: Люк обеспечил мне проход. Он там, совсем близко, ждал меня для последней схватки.
Я закрепил на себе ремни. У меня не было никакого альпинистского опыта, но в пучине моего страха еще сохранились крупицы здравого смысла. Застегнув все необходимые пряжки, я кувырнулся в пустоту спиной вниз. Вначале ничего не происходило. Я висел, крутясь вокруг своей оси, держась за веревку. Потом началось плавное скольжение вниз, в темноту. Больше я не размышлял. Я парил с закрытыми глазами. Я физически погружался в ад Люка.
И вот я снова стоял на твердой земле. Освободившись от подвески, я поднял фонарь. Вторая полость. Те же очертания, те же сталактиты. Но свет фонаря стал зеленоватым. Я выключил его. Зеленоватое свечение не исчезло. Я ощутил запах фосфора. Лишайник. Куда ни кинь взгляд.
Сколько недель я потратил, чтобы выяснить, откуда он брался! Оказывается, вот откуда. Я находился у истока тайны, как первооткрыватели гробницы Тутанхамона, которые поплатились жизнью за свое любопытство.
Еще несколько метров без фонаря. Оттенок тьмы изменился. Я различил красноватое сияние. Чистая галлюцинация «лишенных света». Пламенеющий лед. Мерцающий огонь… Увижу ли я сейчас дьявола?
В одном из ответвлений забрезжил свет. Я заполз туда на четвереньках. Новый сигнал: от ладоней пошло тепло. Лигнит или какой-то другой уголь хранил память о древней магме. Мне представилось, будто я приближаюсь к раскаленному ядру Земли.
Еще одна полость, в несколько квадратных метров, очень низкая.
Здесь был алтарь, очерченный пунктиром лампочек.
Но не он приковал мой взгляд.
А рисунки на стене.
Жмущиеся одна к другой пиктограммы, будто пришедшие из доисторических времен.
Я догадался, что передо мной предсмертные наброски, которые, по словам Люка, сделал его отец, Николя Субейра. Теперь я знал, что это творение самого Люка. Никакого альбома не существовало. Одиннадцатилетний Люк, умиравший от страха, задыхавшийся у трупа отца, расписывал стену пещеры.
Я подошел ближе. На рисунках повторялась одна и та же сцена. Фигурка, обозначенная несколькими штрихами, вроде буквы «Т». Мальчик. Рядом с ним другая фигура, лежащая на земле. Отец. Над ними – купол, ощетинившийся сталактитами.
Единственный менявшийся от картинки к картинке элемент – это сталактиты, которые мало-помалу удлинялись, изгибались, превращались в когти. На последних рисунках меж каменных когтей проступало лицо старика, обведенное белым и красным. Значит, на пороге небытия Люк встретил явившегося за ним Князя Тьмы…
Позади меня раздался голос:
– Вот здесь мы с отцом и умерли.
