113
Через два часа я пересекал границу в Валлорбе. Я добрался по дороге Е23 до Понтарлье, потом свернул в сторону Морто, поехал вдоль реки Ду. Часом позже я увидел вдали Сартуи. В глубине навалившейся на меня боли замерцал огонек: сейчас я найду Манон и защищу ее.
Спускаясь к долине, я заметил внизу фургон жандармерии, направлявшийся к жилому кварталу Сартуи с мигалкой, но без сирены. Я схватил мобильный:
– Фуко?
– Мы не можем найти ее, Мат.
– У тебя нет никакого следа?
– Никакого.
– А у других?
– Ничего нет. Мы думаем, что она вернулась в Юра.
– Почему?
– Так говорит Люк.
– Люк?
– Корина Маньян сообщила ему, что произошло. Он выслушал ее без единого слова. Совсем свихнулся. Сказал только, что их убила Манон и что ее надо искать в Сартуи. Что ей нужно вернуться к источнику. В дом матери.
Просто провидец какой-то! Я отсоединился и прибавил скорости. Синяя мигалка жандармов отбрасывала отсветы на горные склоны. Успеть раньше них. Спасти Манон. Я вдавил педаль.
У въезда в город я рванул налево. Вспомнил о дороге, идущей вдоль железнодорожного пути, без перекрестков и светофоров. Я включил четвертую передачу, и скорость перевалила за сто тридцать километров в час. Казалось, фары выдергивали деревья по краю дороги.
Через четыре минуты я уже ехал по богатому кварталу Сартуи. Свет полицейского фургона прорезал долину. Но позади меня. Я их обогнал. У меня было всего две минуты, чтобы забрать Манон.
Я разглядел впереди пирамидальный дом. Белый конек на крыше, сплошные окна. В доме было темно. Я проскользнул за дом и позвонил Манон на мобильный.
– Я приехал. Где ты?
– В гараже.
Я побежал к строению, примыкавшему к дому. Мигалка фургона все приближалась, освещая долину. Я толкнул дверь. Медленно, чересчур медленно перегородка сдвинулась.
Каждая лишняя секунда разрывала мне сердце.
В темноте показалась Манон. Светлое лицо, смутно различимое за облачком пара, вырывавшегося у нее изо рта. Она прошептала:
– Я не знаю, почему сюда приехала. Этот чертов дом наводит на меня страх. Я…
– Идем…
Манон вышла на порог. Движения ее были резкими и пугливыми. Как у тех, кто спасся после стихийного бедствия.
Свет от мигалки заставил ее застыть на месте.
– Это кто? Полиция?
– Я тебе сказал – поторапливайся.
– Они знают, что я здесь?
– Кое-что произошло.
– Что?
Жандармы были всего в сотне метров. Я прошептал:
– Лора, жена Люка. Ее убили. Вместе с дочками.
Манон застонала. Ее глаза обратились в сторону фургона.
– Они думают, что это сделала я?
Не отвечая, я схватил ее за руку и шагнул к машине. Она сопротивлялась. Я повернулся и закричал:
– Идем, черт подери!
Слишком поздно. Фургон показался на повороте аллеи. Я привлек к себе Манон, открыл дверь и затолкнул Манон в машину со стороны водителя. Сунул ей в руку свои ключи. Не могло быть и речи, чтобы она провела еще одну ночь среди людей в мундирах. Она должна прятаться до завтра, пока я не найду шофера такси и не сумею снять с нее подозрения.
– А ты?
– Я останусь здесь и задержу их.
– Нет, я…
Я сжал ее пальцы, в которых были ключи:
– Езжай в сторону Швейцарии. Позвонишь мне, как только пересечешь границу.
Нехотя она тронулась. Я крикнул:
– Шпарь! И позвони мне.
Она посмотрела на меня через стекло, как будто хотела запечатлеть в памяти мои малейшие черты. Свет от мигалки уже отбрасывал тени на ее лицо. Секунду спустя она включила задний ход, и мотор заурчал.
Я повернулся и пошел по дороге. Фургон остановился. Жандармы выскочили на шоссе и побежали навстречу мне с оружием в руках. Один из них заорал:
– Что вы здесь делаете?
Я полез за документами.
– Не двигаться!
Я уже достал удостоверение. Показал им его при свете их фар:
– Я из полиции.
Мужчины замедлили шаг, а офицер, закутанный в черную стеганую куртку, вышел вперед:
– Ты кто?
– Матье Дюрей, Парижская уголовная полиция.
Он схватил мое удостоверение:
– Что это ты тут делаешь?
– Веду расследование. Я…
– В восьмиста километрах от Парижа?
– Я сейчас все объясню.
– Да, неплохо бы. – Он засунул удостоверение к себе в карман, затем бросил взгляд на открытую дверь гаража. – Уж очень похоже на незаконное вторжение в жилище.
Он обернулся к своим подчиненным:
– Эй вы, обыщите-ка дом! – И снова обратился ко мне: – А где твоя тачка?
– Она сломалась по дороге. Я пришел пешком.
Офицер молча меня рассматривал. Плащ весь в формалине, лицо в крови, воротник расстегнут. Жандарм размеренно дышал. Против света фар я не различал его черты. Воротник из искусственного меха отбрасывал искры в темноте.
– Что-то ты темнишь, старина, – пробормотал он наконец. – Придется все выложить нам, и поподробнее.
– Без проблем.
Сзади к нему подбежал жандарм:
– Ее там нет, капитан.
Офицер отступил на шаг, словно чтобы лучше меня видеть. Не сводя с меня глаз, спросил у жандарма:
– А в гараже?
– Пусто, капитан.
Он бодро хлопнул в ладоши:
– Ладно. Возвращаемся в жандармерию. И берем с собой господина. Он много чего хочет нам рассказать по поводу Манон Симонис.
Повернувшись, он направился к темно-синему «универсалу», который я прежде не заметил. Открыл дверцу рядом с местом пассажира и, наклонившись внутрь, передал по рации:
– Говорит Брюжан. Мы возвращаемся… Ее здесь нет, – он покосился на меня. – Но мне почему-то кажется, что она где-то неподалеку…
Брюжан. Я вспомнил это имя. Капитан жандармов, который принял дела Сарразена и теперь расследовал его убийство. Я не знал, радоваться мне этому или огорчаться.
Двое жандармов отвели меня в фургон. Автомобиль был не для меня. Они открыли заднюю двустворчатую дверь. В нос ударил застарелый запах табака и смазки. Я слышал голос офицера, говорившего по рации:
– Надо поставить заграждения на всех главных направлениях. Безансон, Понтарлье, граница… Останавливайте каждый автомобиль. Вот именно… И не забывайте: возможно, она вооружена!
Много ли у Манон шансов ускользнуть от них? Я молился Богу, чтобы она была уже около границы. Тогда она мне позвонит, поспит несколько часов в автомобиле, а когда проснется, я буду уже рядом, решив все ее проблемы.
