Я был вынужден позвонить Таннеру Болту, моему свежеиспеченному адвокату, через считаные часы после того, как нанял его, и произнести слова, возможно заставившие его пожалеть, что согласился принять мои деньги: «Жена меня подставляет». Его лица я не видел, но мог вообразить: очи горе, брезгливая мина человека, чья работа — выслушивать вранье клиентов.

— Хорошо, — протянул он после томительной паузы. — Я буду у вас завтра первым же рейсом, и мы разберемся — все факты на стол, а пока суд да дело, не делайте лишних движений, ладно? Ложитесь спать и постарайтесь отдохнуть.

Го прислушалась к его совету. Приняла две пилюли снотворного и отправилась спать незадолго до одиннадцати вечера. А я все еще ждал чего-то, сжавшись в комок на ее диване. Время от времени я выходил на крыльцо и вглядывался в дровяной сарай, подбоченившись, как будто собирался отгонять хищника. Сам не понимал, зачем это делаю, — просто иначе не мог. Не мог усидеть больше пяти минут — опять вскакивал и бежал во двор, смотреть на сарай.

Когда я очередной раз вернулся, с черного хода постучали. Срань господня! Почти полночь. Полиция явилась бы с главного входа, так ведь? — репортеры еще не добрались до дома Го (но доберутся, и очень скоро). Охваченный нерешительностью, я медлил в гостиной. Стук повторился, теперь громче. Я шепотом выругался, пытаясь вытеснить страх злостью. «Разберись же, Данн!»

Распахнув дверь, я увидел Энди. Проклятая Энди, хорошенькая, как картинка, принарядившаяся по случаю встречи, но не понимающая, что затягивает петлю на моей шее.

— Энди, ты меня просто грабишь. — Я втащил ее внутрь. Она взглянула на мои руки, вцепившиеся в нее. — Ты заталкиваешь мою голову прямо в гребаную петлю.

— Я же с черного хода, — возразила она. Когда я сердился на Энди, она не просила прощения, а, напротив, ожесточалась. Твердела буквально на глазах. — Мне нужно видеть тебя, Ник. Говорить с тобой. Я же сказала, что должна каждый день видеть тебя или слышать твой голос, а ты сегодня куда-то подевался. «Оставьте голосовое сообщение», «Оставьте голосовое сообщение».

— Если я не отвечаю, значит не могу поговорить с тобой. Энди, я был в Нью-Йорке, нанимал адвоката. Он будет здесь завтра утром.

— Ты нанимал адвоката. Это потребовало столько трудов, что ты не нашел десяти секунд на разговор со мной?

Захотелось ей врезать. Я глубоко вздохнул. Нужно порвать с Энди. И не только потому, что на этом настаивает Таннер Болт. Жена изучила меня досконально, она не сомневалась: я все сделаю, чтобы избежать неприятного разговора. Эми сделала ставку на мою глупость: я позволю отношениям продлиться и попадусь в капкан. Пора с этим кончать. Но следует действовать очень аккуратно. «Убедите ее, что единственная причина разрыва — забота о вашей безопасности».

— Адвокат дал мне очень важный совет, — начал я. — Совет, от которого нельзя запросто отмахнуться.

Еще вчера вечером я был с ней мил и любезен до безумия, встречаясь в нашей поддельной крепости. Обещал все, что угодно, лишь бы успокоилась.

Она явно не ждала такого поворота. И не примет его попытку отстраниться.

— Совет? Ладно… Он сказал, чтобы ты не был со мной такой сволочью?

Ярость волной вскипела во мне, очень уж происходящее смахивало на ссору школьников. Тридцатичетырехлетний взрослый мужчина после самой мерзкой ночи в его жизни притащился в раздевалку на разборку с малолетней соплячкой. Я встряхнул Энди. Крошечная капелька слюны упала на ее нижнюю губу.

— Энди, ты не понимаешь. Это не шутки, это моя жизнь.

— Но я только… Ты нужен мне… — ответила она, потупившись. — Знаю, я твержу, как попугай, но… Я так не могу, Ник. Не могу так больше. Я просто разваливаюсь на части. Мне так страшно…

Ей страшно!

Я представил, как полиция застает меня с девочкой, которую трахал в то утро, когда моя жена пропала без вести. Я отыскал ее в тот день — никогда раньше не являлся в ее дом, за исключением первого раза, но в тот день нарушил правила, поскольку бессонной ночью слушал стук сердца, отдающийся в ушах, и все пытался подобрать слова, способные убедить Эми: «Давай разведемся. Я люблю другую. Нам нужно расстаться. Я не могу притворяться, что люблю тебя, не могу праздновать годовщину — это хуже на самом деле, чем обманывать тебя».

Согласен, это спорный вопрос.

Но пока я собирался с силами, Эми обрушила на меня заверения, что все еще любит, — лживая сука! — и я растаял. Я чувствовал себя конченым мошенником и трусом, но и — «Уловка-22» — нуждался в Энди, чтобы привести в порядок расстроенные чувства.

Но сейчас Энди не лечила мне нервы. Совсем наоборот.

Девочка вцепилась в меня как репей.

— Посмотри сама, Энди. — Я сделал сильный выдох, но позволил ей сесть, держа у двери. — Ты очень дорога мне. И держишься изумительно… Я должен позаботиться о твоей безопасности.

— Так ведь… — Ее голос дрожал. — Мне очень жалко Эми. Это просто какое-то безумие. Знаю, что даже права не имею жалеть ее и тем более переживать, но… я все равно переживаю, да еще и себя виноватой чувствую.

Она попыталась прижаться щекой к моей груди, но я отступил, удерживая ее поодаль, чтобы видеть глаза.

— Ладно, думаю, мы все можем исправить. Мы должны заботиться о нашей безопасности, — сказал я, в точности повторяя слова Таннера.

— Нужно пойти в полицию, — проговорила она. — Ведь я твое алиби на то утро. Давай расскажем все.

— Ты мое алиби всего на час. После одиннадцати утра никто не видел и не слышал Эми. Полиция запросто решит, что я вначале убил ее, а потом поехал к тебе.

— Какой ужас!

Я пожал плечами, секунду-другую размышляя, не сказать ли ей правду: моя жена меня подставила. Но быстро отогнал эту мысль. Энди не в состоянии играть по правилам, заданным Эми. Она захочет быть моим партнером по команде, но тем самым потащит меня на дно. Таким образом, Энди помеха. Я взял ее за руки и начал заново:

— Энди, послушай, мы сейчас в чудовищном напряжении, по большей части это из-за чувства вины. На самом деле мы просто хорошие люди, нас влечет друг к другу. Наверное, потому, что у нас похожие взгляды на жизнь. Правильное отношение к людям, правильные поступки. И мы оба знаем, что сейчас поступаем неправильно. — Только что она казалась сломленной: заплаканные глаза, нерешительные прикосновения, но вдруг лицо изменилось не к лучшему — помрачнело, словно на него упала тень. — Нам нужно расстаться, Энди. Думаю, мы оба это понимаем. Да, это жестоко, но это правильный поступок. Если бы мы могли сесть и подумать, то именно такой совет, наверное, дали бы друг другу. Несмотря на то что люблю тебя, я все еще женат на Эми. Я не должен совершать неправильных поступков.

— А если ее не найдут? — Энди не уточнила, живой или мертвой.

— Вот тогда мы и поговорим.

— Тогда? А до тех пор что?

Я беспомощно пожал плечами; до тех пор ничего.

— Что, Ник? До тех пор, Энди, иди на хер?

— Это очень некрасиво сказано.

— Но именно это ты имеешь в виду, — усмехнулась Энди.

— Прости, но нам сейчас не нужно встречаться. Опасно для тебя, опасно для меня. Не по совести. Я это чувствую.

— Да? А ты знаешь, что я чувствую? — Из ее глаз хлынули слезы, прокладывая по щекам мокрые дорожки. — Получается, я просто дурочка из колледжа, которую ты трахал, потому что тебе надоела жена, а я подвернулась под руку. Ты мог пойти домой, поужинать с Эми, развлечься в своем баре, который купил за ее деньги, а потом притащить меня в дом твоего умирающего папаши и кончить на мои сиськи по той лишь причине, что твоя скромница-жена тебе, бедненькому, этого никогда не позволяла.

— Энди, ты же знаешь, что это не…

— Какое же ты дерьмо! Что ты за человек?!

— Энди, пожалуйста… — «Держи себя в руках, Ник». — Наверное, оттого, что не с кем было поговорить обо всем этом, тебе все представляется несколько…

— Да пошел ты в жопу! Думаешь, я безмозглая соплячка, наивная студентка, которой можно помыкать? Я осталась с тобой, несмотря на все эти разговоры: мол, ты убийца! А как только припекло, ты… Нет, не тебе рассуждать о совести, порядочности, чувстве вины и правильных поступках. Потому что ты лживое, трусливое, эгоистичное дерьмо!

Она повернулась спиной, всхлипывая, со свистом втягивая сырой воздух и прискуливая на выдохе. Я попытался остановиться, схватил за руки.

— Не тронь меня! Руки прочь!

Энди шагнула к выходу, и я мог предугадать, что будет дальше. Ненависть и стыд шли от нее, как жар от печки. Сперва она выпьет бутылку вина, а то и две, а потом захочет поболтать с подругой или мамой… И тогда слухи поползут как эпидемия, их никто не сможет остановить.

Я обогнал ее, отрезая от выхода:

— Энди, прошу тебя…

Она замахнулась, чтобы ударить; я перехватил ее руку. Для защиты, не более того.

Наши сомкнутые руки двигались вверх-вниз, вверх-вниз, как у обезумевших танцоров.

— Пусти, Ник, не то…

— Просто побудь еще минутку, выслушай меня.

— Ты! Отпусти меня!

Будто для поцелуя, она потянулась ко мне. И укусила! Я отшатнулся, и Энди выбежала из дома.