Ник Данн
Спустя пять дней.
Покинув особняк Дези, я нырнул в кошмарную духоту автомобиля, опустил стекла и проверил телефон. Меня ждало сообщение от Джилпина: «Привет, Ник. Нам нужно поговорить сегодня. Уточнить кое-какие подробности, задать вам несколько вопросов. Ждите нас в четыре часа в вашем доме. Хорошо? Заранее спасибо».
Впервые копы приказали мне явиться на встречу. Никаких «не могли бы вы», «будьте любезны», «вас не затруднит». Вместо этого чугунное «ждите».
Я глянул на часы. Уже три. Лучше не опаздывать.
Летнее авиашоу над Миссисипи (парад реактивных и винтовых самолетов, их рев над прогулочными судами, дребезжащие зубы), продолжавшееся третий день, было в самом разгаре, когда подъехали Джилпин и Ронда Бони. Впервые с того самого дня мы собрались в моей гостиной.
Дом стоял прямо под маршрутом полетов, и шум летательных аппаратов по силе располагался где-то между отбойным молотком и горной лавиной. Мы с приятелями-копами пытались обмениваться фразами в перерывах между раскатами грохота. Ронда в этот день еще больше напоминала птицу — переступая с ноги на ногу, водила повсюду взглядом, рассматривала вещи под разными углами, — ну точно сорока ищет место для гнезда. Джилпин просто таскался следом за ней, покусывая губу и постукивая подметкой. Даже комната ощущала смутное беспокойство — солнечные лучи высвечивали броуновское движение пылинок в воздухе. Реактивные двигатели ударяли по дому, словно гром небесный.
— Итак, у нас есть парочка моментов, — заявила Бони, когда вернулась тишина. Они с Джилпином разом уселись, будто вдруг решили ненадолго задержаться у меня. — Нюансы, которые хотелось бы прояснить. Сведения, которые мы должны сообщить вам. Обычная рутина. Но если желаете говорить в присутствии адвоката…
Из просмотренных фильмов и сериалов я знал, что только парни, чувствующие за собой вину, прибегают к услугам адвокатов. Убитые горем мужья, верящие в свою невиновность, так не поступают.
— Спасибо, не стоит, — ответил я. — На самом деле и я имею кое-какую информацию, которой должен поделиться. О преследователе Эми. Ну, о том парне, с которым она встречалась в школе.
— Дези… э-э-э… Коллинз, — начал Джилпин.
— Коллингс, — поправил я. — Знаю, что вы с ним говорили. Знаю, что по какой-то причине не считаете его подозреваемым, поэтому сегодня отправился к нему лично. Я хотел убедиться, что он ни при чем. Но мне так не кажется. Думаю, кто-нибудь из вас все-таки должен к нему заглянуть. Загляните, в самом деле. Он же переселился в Сент-Луис…
— Он переселился в Сент-Луис за три года до того, как вы решили выбраться из Нью-Йорка, — сказал Джилпин.
— Пусть так! Но сейчас-то он в Сент-Луисе. Рукой подать. Эми купила пистолет. Может, потому, что боялась?
— Ник, Дези вне подозрений. Он нормальный парень, — сообщила Ронда. — Вам так не кажется, но вот мне он напоминает вас. Настоящий золотой мальчик, баловень семьи.
— Я из близнецов. Не единственный ребенок в семье. И я старше на три минуты, между прочим.
Ронда явно подначивала меня, старалась вывести из равновесия. И хоть я это понимал, злая кровь вскипала во мне всякий раз, когда я слышал про баловня.
— Так или иначе, — вмешался Джилпин, — и Дези, и его мать категорически отрицают, что он когда-либо преследовал Эми или встречался с ней в последние годы, разве что по случайности.
— Моя жена могла бы сказать вам другое. Он писал ей из года в год! И потом, он же появлялся среди волонтеров, Ронда! Вы не узнали его? Он был здесь в первый же день. Вы говорили, что тщательно проверяете всех людей, которые пытаются участвовать в расследовании…
— Дези Коллингс вне подозрений, — отрезала она, поднимая руку.
— Но…
— Дези Коллингс вне подозрений, — повторила Бони.
Вот так новость. Мне хотелось обвинить детектива, что она попала под влияние Эллен Эббот, но теперь об Эллен Эббот лучше вовсе не упоминать.
— Ладно-ладно, а как насчет тех ребят, что звонили вам на горячую линию? — Я шагнул к обеденному столу и взял в руки длинный список имен и телефонных номеров. Начал читать: — Дэвид Сэмсон, Кларк Мерфи… Это старые друзья. Но вот Томми О'Хара, Томми О'Хара, Томми О'Хара. Три звонка! Тито Пуэнте — вообще похоже на дурацкую шутку.
— Вы звонили кому-то из них? — спросила Бони.
— Нет. Разве это не ваша работа? У меня нет времени разбираться, кто из них заслуживает внимания, а кто просто сумасшедший. У меня нет времени названивать какому-нибудь кретину, назвавшемуся Тито Пуэнте.
— Ник, я бы не стала делать упор на эти звонки. Их же уйма. Даже ваши бывшие подруги звонят, просто хотят поздороваться, узнать, как у вас дела. Странных людей хватает.
— Может, перейдем к нашим вопросам? — поторопил Джилпин.
— Верно. Мне кажется, нужно начать с того, где вы были тем утром, когда исчезла ваша жена, — внезапно став предельно вежливой, проговорила Бони.
Она играла роль доброго копа, и мы оба это знали. Если, конечно же, она не на моей стороне. Правда, разве не может коп быть на твоей стороне?
— Я провел то утро на берегу реки.
— И до сих пор не вспомнили, видел ли вас там кто-нибудь? Нам бы очень помогло, если бы этот вопрос удалось вычеркнуть раз и навсегда.
Она сочувственно помолчала. Ронда умела не просто молчать, она заполняла всю комнату настроением по своему выбору, как каракатица чернилами аквариум.
— Поверьте, мне этого хочется не меньше, чем вам. Но я не могу никого припомнить.
Бони улыбнулась:
— Знаете, что удивительно? Мы упоминали — просто упоминали — о вашем отдыхе на берегу реки в разговоре с несколькими людьми. И все они удивились, услышав от нас о вашем времяпрепровождении. Все как один заявили, что это странно. Вы не любитель пляжей.
— Ну, если приходить на пляж, — пожал я плечами, — и валяться там весь день, то, конечно, это не мое. Но выпить на берегу утренний кофе? Очень даже запросто.
— Ого! — радостно воскликнула Бони. — Это может быть полезно. Скажите, где вы покупали кофе в то утро? — Она повернулась к Джилпину, будто спрашивая его одобрения. — Мы хотя бы определимся, сузим временные рамки.
— Я сам его сварил здесь, — ответил я.
— Да? — нахмурилась Ронда. — Это непонятно, поскольку вы не пьете здесь кофе. Его нет в доме. Я, помнится, еще размышляла, как странно. Кофеман обязательно обратит на это внимание.
«Ну да, ну да, — подумал я. — Только по причине своего кофеманства и заметила. Знал я копа Бони Морони, ее ловушки просты, как макароны».
— В холодильнике оставался стакан, я его разогрел. — Я пожал плечами: мол, что тут такого?
— Ха! Наверное, вы его долго хранили. В мусорном ведре нет других емкостей из-под кофе.
— Пожалуй, несколько дней. Еще ничего на вкус.
Мы улыбнулись друг другу. Я знаю, и ты знаешь. Игра продолжается. Я даже в уме произнес эти дурацкие слова: игра продолжается. И все же в каком-то смысле я был доволен: мы переходим на новый уровень.
Но начинался следующий акт представления.
Бони повернулась к Джилпину, который сидел, держа руки на коленях, и легонько кивнула. Тот пожевал губу, а потом указал на оттоманку и тумбочку — они снова стояли на своих местах в гостиной.
— Видите ли, Ник, — начал он, — есть одна проблема. Мы видели десятки погромов…
— Десятки десятков и еще десятки, — встряла Бони.
— Очень много вторжений в частные дома. Вы помните, как все было в гостиной? Оттоманка вверх ногами, опрокинутая тумбочка, ваза на полу… — Джилпин вынул фотографию места происшествия. — Считалось, что все это следы борьбы, так?
Я на миг обмер, но тут же взял себя в руки.
«Сохраняй спокойствие».
— Что вы имеете в виду?
— Все выглядело немного неправильно, — продолжал Джилпин. — Мы это заметили в первую же секунду. Положа руку на сердце, мне показалось, будто разгром подстроен. Во-первых, беспорядок сосредоточен в одной комнате. Почему только в ней? Подозрительно. — Он выложил еще одну фотографию. Крупный план. — Посмотрите сюда. Вот книги. Они должны быть перед тумбочкой — обычно они лежат стопкой на тумбочке, правильно?
Я кивнул.
— Если тумбочку опрокинуть пинком, они должны полететь вперед, следуя траектории падения тумбочки. А они лежат впереди, как если бы кто-то смахнул их на пол, а потом опрокинул тумбочку.
Я молча, не отрываясь, смотрел на фотографию.
— И еще обратите внимание. Лично мне очень любопытно. — Джилпин подошел к каминной полке, где стояли три антикварные рамки с фотографиями. Детектив сильно топнул, изящные вещицы тут же упали «лицом» вниз. — А в тот день они стояли.
Он показал фотографию. Я-то думал (даже после того, как меня поймали на обидном промахе с «Хьюстоном»), что имею дело с тупыми копами, киношные персонажи, которые привыкли ловить тупых деревенских парней и которые во все поверят, что им ни наплети. Оказалось, мои полицейские вовсе не дураки.
— Не понимаю, что вы хотите от меня услышать, — пробормотал я. — Просто не знаю, что и думать насчет всего этого. Я всего лишь хочу найти Эми.
— Мы тоже, Ник, — кивнула Ронда. — Мы тоже. Но вот вам еще загадка. Оттоманка. Вы помните, что она лежала ножками кверху? — Она похлопала по сиденью, из-под которого ножки выступали всего на дюйм. — Взгляните. Центр тяжести находится очень низко из-за коротких ножек. Эта штуковина едва не касается пола. Попробуйте ее опрокинуть, — велела Бони.
Я выполнил приказ. Но вместо того, чтобы перевернуться, оттоманка слегка проехала по ковру. Я кивнул — что тут возражать, и вправду центр тяжести расположен невысоко.
— Я не шучу. Наклонитесь и толкните как следует, чтобы перевернуть, — настаивала Бони.
Опустившись на колени, я толкнул снизу, потом наклонился еще ниже, просунул руки под оттоманку и поднял. Она не опрокинулась, а наклонилась и съехала на прежнее место. Пришлось брать за край и переворачивать. Это было непросто.
— Удивительно, да? — заметила Ронда, которая не выглядела удивленной.
— Ник, вы убирали в доме в тот день, когда исчезла ваша жена? — вмешался Джилпин.
— Нет.
— Ладно. Наши эксперты брали пробы линолеума, простите, что раньше вам этого не сказал, с кухонного пола. Там пролито немало крови.
— Совпадает с типом Эми — третья, резус положительный, — добавила Бони. — Речь идет не о пустяковом порезе. Крови было много.
— О господи… — Мое сердце похолодело. — Но…
— Получается, что ваша жена выбралась из гостиной, — сказал Джилпин. — По крайней мере, мы можем это предположить. При этом не потревожила ни единого предмета мебели за ее пределами. А потом она поранилась на кухне и потеряла много крови.
— А потом кто-то тщательно протер пол, — добавила Ронда, внимательно наблюдая за мной.
— Погодите-погодите… Зачем замывать кровь, а потом громить гостиную?
— Мы разберемся, — спокойно заверила Бони. — Вы, Ник, не волнуйтесь.
— Я не волнуюсь. Я всего лишь…
— Давайте присядем. — Она указала на обеденный стол. — Хотите перекусить? Может, сделать сэндвич?
Я покачал головой. Бони примеряла на себя различные женские образы — то властной начальницы, то заботливой хозяйки. Должно быть, выбирала, что даст лучший результат.
— А что вы скажете о своем браке, Ник? — спросила она. — Я к тому, что пять лет — это совсем вплотную к семилетнему кризису.
— У нас удачный брак, — ответил я. — Все хорошо. Не идеально, но довольно хорошо. Нормально.
Она наморщила нос, будто не поверила ни единому слову.
— Думаете, Эми сбежала от меня? — задал я вопрос, который сам напрашивался. — Устроила все, чтобы дом выглядел как место преступления, и скрылась?
Ронда огласила длинный список возражений:
— Она не воспользовалась своим телефоном, она не воспользовалась своей кредитной картой, банковской карточкой тоже. Она не снимала крупных сумм до того.
— И еще у нас есть кровь, — добавил Джилпин. — Я не хотел бы выглядеть жестоким, но крови пролито много. И это довольно серьезно. Вряд ли она сама могла так пораниться. У вашей жены крепкие нервы?
— Да. Как сталь. — Эми до одури боялась одного только вида крови, но я не собирался открывать эту тайну нашим блестящим детективам.
— Тем более странно, — проговорил Джилпин. — Если она поранила сама себя, да еще так серьезно, должна быть причина.
— Давайте поговорим начистоту, Ник, — сказала Бони, слегка наклоняясь вперед, чтобы заглянуть мне в глаза, а я упорно смотрел в пол. — Как обстоят дела с браком в настоящее время? Мы на вашей стороне, но хотим знать правду. Когда вы что-то скрываете, трудно помогать.
— У нас бывали противоречия, — признался я.
А перед глазами возникла картинка: Эми в нашей спальне, лицо покрыто красными пятнами, как всегда, когда моя жена злилась. Она выплевывала слова — злые, обидные, — а я слушал, пытаясь согласиться в душе, поскольку она по сути была права.
— Опишите ваши противоречия, — попросила Бони.
— Ничего особенного. Просто некоторые разногласия. Я хочу сказать, что у Эми взрывной характер. Копит-копит в себе, а потом — бац! Но, с другой стороны, в этом случае проблема быстро разрешается. Мы никогда не ложились спать, не помирившись.
— А в ночь со среды на четверг?
— Никоим образом, — продолжал заливать я.
— Ну, может, деньги… Или о чем вы спорите по большей части?
— Я даже вспомнить не могу причины споров. Разные мелочи.
— Ну и какая мелочь послужила причиной для разногласий в ночь перед исчезновением Эми? — проговорил Джилпин с широкой улыбкой, будто отпустил невероятно остроумную шутку.
— Кажется, я уже рассказывал вам. Речь шла об омарах.
— А еще? Просто не верю, что вы целый час спорили об омарах.
В этот миг Бликер вперевалочку прошелся по лестнице и уселся, глядя на нас между балясинами перил.
— Тоже обычные семейные разногласия. Разногласия между мужем и женой. Кошачий лоток. Кто должен чистить кошачий лоток.
— Вы кричали друг на друга из-за кошачьего лотка? — удивилась Бони.
— Знаете, тут дело принципа. Я на работе целый день, а Эми — дома. Мне кажется, она должна выполнять какую-то часть домашней работы. Хотя бы самую простую.
Джилпин дернулся, как инвалид, разбуженный во время послеобеденного сна.
— А вы старомодный. Я такой же точно! Все время говорю жене: я не умею гладить, я не умею мыть посуду, я не умею готовить еду. Так что, любимая, я буду ловить плохих парней как умею, а ты время от времени закидывай в стиральную машину грязную одежду. Ронда, ты же была замужем. Занималась домашним хозяйством?
— Я тоже ловлю плохих парней, болван! — раздраженно прошипела она.
Джилпин повернул глаза в мою сторону. Вот сейчас снова отмочит хохмочку: похоже, у кого-то критические дни. Этот тип не привык деликатничать.
Но он лишь снова потер челюсть и проговорил так, словно это вполне логичное предположение:
— Значит, вы хотели бы видеть в ней домохозяйку?
— Я хотел бы… Да я того же хочу, что и Эми. Я, вообще-то, не сильно заморачивался из-за этого. — Теперь я обращался к Бони, сочувствие на лице которой выглядело мало-мальски правдоподобным. — Эми не знала, чем ей заняться. Она не нашла работу, но ее не интересовал и наш «Бар». Ну и замечательно, сказал я ей. Хочешь дома сидеть? Пожалуйста, сиди. Но и от сидения дома она была не в восторге. Все ждала, что я исправлю положение. Как будто только от меня зависит ее счастье.
Бони молчала с лицом неподвижным, как вода в пруду.
— Я хочу сказать, — продолжал я, — что это приятно, быть рыцарем на белом коне, героем, только надолго тебя не хватает. Я не мог сделать ее счастливой насильно, да она и не хотела быть счастливой. Поэтому я считал, что она должна взять на себя некоторые бытовые мелочи…
— Например, кошачий лоток, — вставила Ронда.
— Именно. Чистить кошачий лоток, покупать продукты, вызывать водопроводчика, чтобы не сходить с ума от капающего крана.
— Вау! Это что, правда похоже на счастье?
— Но хоть что-то должна делать жена, нет? Нельзя же целыми днями сидеть сложа руки и ждать, когда придет муж и займется хозяйством! — Я повысил голос, осознавая, что выгляжу рассерженным, хотя и справедливо возмущенным. Но выглядело все очень естественно. Начав с маленькой лжи о кошачьем лотке, я исторгал чистую правду, внезапно догадавшись, почему преступники столь разговорчивы. Ведь это так приятно — поведать историю твоей жизни незнакомцу, который не отмахнется от нее как от некой чепухи, а будет внимательно слушать. «Или притворяться, что внимательно слушает», — поправил я себя.
— А ваш переезд в Миссури? — спросила Бони. — Вы привезли Эми против ее воли?
— Против воли? Нет. Мы поступили так, как должны были поступить. Я остался без работы. Эми осталась без работы. Моя мама сильно болела. Я сделал бы то же самое для Эми.
— Так благородно с вашей стороны, — пробормотала Бони.
Она вдруг стала похожа на мою жену. Та тоже произносила спорные, двусмысленные фразы тихим голосом, с придыханием. Так, чтобы я слышал их, но не был в этом уверен. А когда я переспрашивал: «Что ты сказала?» — отвечала: «Нет, ничего».
Я ослепительно, во весь набор зубов, улыбнулся Бони, а потом задумался: «Вдруг это часть ее замысла? Детектив хочет знать, как я разговариваю с недовольной мною женщиной».
— А вы не могли бы нам пояснить, независимо от того, работала Эми или нет, каково было ваше материальное положение? — попросил Джилпин.
— Не так давно у нас начались проблемы с деньгами, — признался я. — Когда мы поженились, Эми была не бедной, очень даже.
— Ну да, — кивнула Бони. — Те книги об «Удивительной Эми».
— В восьмидесятых и девяностых ее родители гребли деньги лопатой. Но постепенно издательский бизнес зачах. Популярность серии пошла на спад. Родителям Эми пришлось одалживать деньги у нас, чтобы не вылететь в трубу.
— То есть у вашей жены?
— Да, совершенно верно. А на остатки «стабфонда» Эми мы приобрели бар, который с тех пор дает нам средства к существованию.
— Значит, когда вы женились на Эми, она на безденежье не жаловалась, — подвел итог Джилпин.
Я кивнул. Мне история казалась почти героической — муж сохранил верность жене, несмотря на материальные трудности и жизненные испытания.
— И вы привыкли жить в достатке.
— Да мы просто шикарно жили поначалу.
— И теперь, когда жизнь дала трещину, вам пришлось отказаться от привычного стиля жизни. Что вы на это скажете?
Неожиданно я понял, что весь мой рассказ был сплошной ошибкой.
— Ник, мы тут поинтересовались вашим финансовым положением, — заговорил Джилпин, умудрившись превратить обвинительный тон в участливый. — И оно не выглядит безоблачным.
— Бар приносит стабильный доход, — заверил его я. — Но в любом новом бизнесе требуется от трех до четырех лет, чтобы рассчитаться с кредитами.
— Вот именно ваша кредитная карточка и привлекла мое внимание, — сказала Бони. — Двести двенадцать тысяч долларов задолженности. Когда я это увидела, у меня аж дух захватило. — Она протянула пачку чеков, исчерканных красными чернилами.
Мои родители с предубеждением относились к кредитным карточкам — использовали их лишь в исключительных случаях и исправно пополняли счет каждый месяц. «Мы не покупаем того, за что не можем заплатить» — вот девиз семьи Данн.
— Но мы не… Я никогда… Не думаю, что Эми могла… Можно мне посмотреть? — запинаясь, попросил я, в то время как от низко пролетевшего бомбардировщика задрожали оконные стекла.
С растения, стоявшего на подоконнике, слетели пять красивых бордовых листков. В течение томительных десяти секунд мы наблюдали, как они опускаются на пол.
— Кстати, в той грандиозной потасовке, которая здесь якобы произошла, — с неприязнью пробормотал Джилпин, — ни одного лепестка не упало.
Приняв бумаги из рук Бони, я таращился на свое имя, написанное в разных версиях — Ник Данн, Лэнс Данн, Лэнс Н. Данн, Лэнс Николас Данн. И добрая дюжина чеков на разные суммы: от шестидесяти двух долларов и семидесяти восьми центов до сорока пяти тысяч шестисот двух долларов и тридцати трех центов. Все платежи были просрочены, и неприкрытая угроза читалась вверху каждой бумажки: «Оплатить немедленно!»
— Срань господня! Тут же какое-то мошенничество! — воскликнул я. — Это не мое. Вот, смотрите, некоторые счета совсем неправдоподобны. Я никогда не играл в гольф! А заплачено больше семи тысяч зеленых за набор клюшек. Кто угодно вам подтвердит: я в самом деле никогда не играл в гольф. — Я постарался это высказать самоукоряюще: мол, вот еще одно дело, в котором я не ах, — но детективы не клюнули.
— А вы знакомы с Ноэль Хоторн? — резко спросила Бони. — С подругой Эми, которую предлагали нам проверить?
— Погодите! Я хочу поговорить о платежах, поскольку они мне не принадлежат! — возмутился я. — Это очень серьезно. Нам нужно ловить мошенников!
— Мы их поймаем, не переживайте, — отмахнулась Бони. — Так как насчет Ноэль Хоторн?
— Верно. Я предложил ее проверить, потому что она носится по всему городу и называет себя лучшей подругой Эми.
— Кажется, вас это раздражает? — Ронда выгнула бровь.
— Да нет, я ведь уже говорил. Просто она как-то чересчур сильно переживает, будто на публику. Наверное, пытается привлечь к себе внимание. И повернута на Эми.
— Мы беседовали с Ноэль, — заявила Бони. — Она утверждает, что ваша жена сильно переживала, как бы ваш брак не развалился из-за финансовых проблем. Дескать, Эми боялась, что вы женились на ней только ради денег. Ноэль утверждает, что ваша жена беспокоилась из-за вашего характера.
— Не знаю, почему Ноэль так говорит. Едва ли они с Эми за все это время обменялись хотя бы пятью словами.
— Да? Странно, ведь вся гостиная Хоторнов увешана фотографиями Ноэль с вашей женой, — нахмурилась Бони.
Нахмурился и я. У Хоторнов есть настоящие фотографии Ноэль и Эми?
— В прошлом октябре они фотографировались в зоопарке Сент-Луиса, — продолжала детектив. — На пикнике с тройняшками, на лодочной прогулке в минувшем июне. Всего месяц назад.
— Эми ни разу не произнесла имя Ноэль за все то время, что мы здесь живем. Я не шучу.
Порывшись в памяти, я вспомнил, что один июньский уикэнд я провел с Энди, сказав Эми, что отправляюсь на мальчишник в Сент-Луис. Когда вернулся, она ждала меня пунцовая и недовольная, уставшая от скучного кабельного телевидения и аудиокниг. И что же получается, в эти дни она оттягивалась на лодочной прогулке? Нет, я даже представить не мог себе Эми, предающейся обычным для жителей Среднего Запада развлечениям: привязанные к каноэ кулеры с пивом, громкая музыка, пьяные парни и заблеванные бивуаки.
— Вы уверены, что на этих фотографиях моя жена?
Копы переглянулись: мол, он в своем уме?
— Ник, — сказала Бони, — у нас нет никаких причин полагать, что женщина на фотографиях, которая как две капли воды похожа на вашу жену и которая, согласно утверждениям Ноэль Хоторн, матери троих детей, является вашей женой, не ваша жена.
— Причем женились вы на ней ради денег, по утверждению Ноэль Хоторн, — добавил Джилпин.
— Я серьезно, — возразил я. — В наше время любой может соорудить фото на ноутбуке.
— Замечательно! Несколько минут назад вы уверяли, что Дези Коллингс причастен к похищению, а теперь предъявляете претензии Ноэль Хоторн, — заметил Джилпин. — Кажется, вы все время пытаетесь кого-нибудь обвинить.
— Вместо себя? Да так оно и есть. Я женился не ради денег. Вам следует поговорить с родителями Эми, они знают меня, знают мой характер.
«Они не знают всего», — подумал я, ощущая, как холодеет живот.
Бони наблюдала за мной с оттенком сожаления. Джилпин, похоже, даже не слушал.
— Вы застраховали жизнь вашей жены на миллион двести тысяч, — с притворной усталостью сообщил Джилпин. Даже провел ладонью по длинному лицу с узкой челюстью.
— Да сама Эми это и сделала! — выпалил я.
Коп просто смотрел на меня и ждал продолжения.
— Я хочу сказать, что, конечно, документы оформлял я, но настояла Эми. Это была ее идея. Клянусь! Я даже не думал, но Эми сказала… Она сказала, что, учитывая перемену в ее материальном положении, так она будет чувствовать себя уверенней, или что-то вроде того. То есть это было просчитанное деловое решение. Мать его так! Я не знаю! Я не знаю, почему она этого захотела. Я не уговаривал ее!
— А два месяца назад кто-то посылал поисковый запрос с вашего компьютера, — вступила Бони. — «Река Миссисипи уплывает тело». Вы можете это объяснить?
Я сделал два глубоких вздоха и девять секунд успокаивался.
— Господи! Это был дурацкий сюжет для книги… Я всего лишь хотел написать книгу.
— Ха! — воскликнула Бони.
— Вот что, на мой взгляд, происходит, — начал я. — По телевизору часто показывают передачи, где муж всегда ужасный злодей, убивающий свою жену. Потому-то люди видят меня через эту призму. И некоторые вполне обычные, невинные поступки воспринимаются совершенно извращенно. И расследование превращается в охоту на ведьм.
— Это так вы объясняете счета покупки по кредитной карточке? — спросил Джилпин.
— Я уже сказал, что эти счета не могу объяснить, поскольку не имею к ним ни малейшего отношения. Это ваша работа — выяснить, откуда взялись проклятые счета!
Копы молча сидели и ждали продолжения.
— Что сейчас вообще делается, чтобы найти мою жену? Какие версии, кроме мужа-убийцы, вы рассматриваете?
Дом задрожал, небо с оглушительным треском разорвалось, и в открытое окно мы увидели пролетевший на бреющем полете над рекой реактивный самолет.
— Эф-десять, — сказала Ронда.
— Не-а, маловат, — возразил Джилпин. — По-моему, это…
— Это Эф-десять.
Бони наклонилась ко мне, сцепив пальцы.
— Наша работа, Ник, — убедиться, что вы чисты на сто процентов, — проговорила она. — Не сомневаюсь, что вы тоже этого хотите. Сейчас нужно, чтобы вы помогли разобраться с некоторыми мелкими моментами, которые вызывают путаницу.
— Похоже, мне пора обзавестись адвокатом.
Копы обменялись такими взглядами, будто недавно заключили пари.
