Воскресенье, 17 февраля 2008 года

На лестнице раздался грохот, — похоже, Стюарт волочил за собой что-то тяжелое. Я сидела на диване, поджав ноги, пытаясь унять сердце, бьющееся где-то в горле. Когда я услышала его шаги, то решила — пусть сначала поднимется к себе. Занесет вещи, примет душ, выпьет чего-нибудь, что там еще делают люди после утомительной поездки? А может быть, он и думать забыл о том, что хотел навестить меня? Вряд ли, конечно, ведь прошлой ночью мы снова говорили об этом, а из Хитроу он послал мне сообщение, что долетел и едет домой.

И тут я вспомнила про его больное плечо, и меня как ветром с дивана сдуло. Я подскочила к двери, разом открыла все замки и распахнула ее настежь. Он только-только добрался до площадки.

Стюарт немного запыхался, а у его ног, как чучело доисторического чудовища, лежал рюкзак.

— Боже! — выдохнул Стюарт. — Чертовски тяжелые, это книги.

— Книги? Откуда ты их взял?

— Книги моего детства. Забрал у Рэйчел из гаража. Не ожидал, что они столько весят.

Я посмотрела на рюкзак:

— Помочь тебе дотащить его наверх?

Стюарт не ответил. Он выглядел таким потерянным, как будто забыл, зачем вообще сюда пришел. Потом он сказал:

— А мне можно зайти?

Я кивнула и отступила в сторону, пропуская его. Он так и оставил рюкзак на площадке.

Я закрыла за ним дверь, заперла замки, задвинула засов и начала процесс проверки. И считала как можно быстрее. Я не могла допустить ошибок. Стюарт молча стоял за моей спиной.

Наконец он не выдержал:

— Кэти, ну хватит уже. Это просто пытка какая-то!

— Я и так спешу.

— Серьезно. Умоляю, прекрати. Дверь заперта, чтоб ее!

— Чем больше ты будешь мне мешать, тем дольше это будет продолжаться.

Он замолчал, но, видимо, считал вместе со мной, потому что, когда я закончила тур, подошел и обнял меня сзади за талию.

Я тупо поглядела на его руки, сжимающие мой живот, потом медленно повернулась в его объятиях и заглянула ему в глаза.

Стюарт смотрел на меня со старательно-непроницаемым видом.

— Ты что, нервничаешь? — спросила я.

Он усмехнулся:

— Что, так заметно?

— Не надо, — сказала я и поцеловала его.

После первого поцелуя дело пошло на лад. Мы отправились в спальню. Он начал раздевать меня, но сразу запутался в лямках и застежках. В результате я сама быстро разделась и нырнула в постель.

В спальне было практически темно — лишь из гостиной проникал слабый свет, — но я все равно покрылась холодным потом при мысли о шрамах. Наверняка он чувствовал их, когда его руки скользили по моей коже, но он ничего не сказал. Он чувствовал их, когда целовал мое тело, ласкал его губами и языком. Но не сказал ни слова.

Я не думала об этом, я удивлялась — мое тело вдруг снова обрело чувствительность. Я чувствовала каждый его поцелуй, каждое прикосновение. Обычно там, где шрамы, кожа у меня или чешется, или вообще ничего не ощущает — врачи сказали, что там повреждены нервы. Но ласки Стюарта, видимо, разбудили эти спящие нервы. Так странно, удивительно и волшебно! Как будто мне подарили новую кожу.