Суббота, 17 января 2004 года

Сильвия устроила свою вечеринку в «Парящем орле». Она любила этот паб больше других, и мы провели там немало бурных ночей. Насколько я знаю, она иногда спала с директором этого заведения, они то ссорились, то мирились, но, к счастью, умудрились не разругаться окончательно, а сохранить подобие дружеских отношений.

Мы взяли такси. Ли сидел мрачный как туча.

— Слушай, мы ведь не обязаны оставаться на всю ночь. Если тебе не понравится, уйдем пораньше. Ну, Ли, кончай дуться. Давай повеселимся хотя бы пару часов.

— Ладно, уговорила.

Я бы, наверное, вообще послала его куда подальше, раз он так злится. Но в тот вечер он был хорош необыкновенно. Я не могла решить, каким он мне нравится больше — в костюме, чисто выбритым и благоухающим или потным, в потертых джинсах и футболке. Сегодня он остановился где-то посредине между этими двумя крайностями: новенькие джинсы и темно-синяя рубашка, от которой синева его глаз стала более яркой, сапфировой. И разумеется, благоухание чистой кожи и дезодоранта.

Когда мы вошли в дверь навстречу веселому хаосу, музыке и крикам, Ли взял меня за руку и слегка сжал ее.

Я знала, что он рассердился из-за моего платья.

Вечером, когда он вышел из душа и, совершенно голый, стряхивая с себя капли воды, вошел ко мне в спальню, я как раз натягивала платье из черного вельвета.

— Ты что, собираешься идти в этом?

— Ну да, а что?

— А почему не в красном?

— Красное сегодня в отставке. Мы же идем в «Парящий орел» — это паб, а не фешенебельный ресторан. Что мне там делать в алом шелке? По сравнению с другими я буду выглядеть слишком расфуфыренной.

Ли посмотрел на открытые дверцы шкафа и вытащил мое красное платье — оно сверкало, как драгоценный камень, посреди черных, коричневых и фиолетовых брюк и пиджаков. Мне показалось, что он хочет швырнуть его мне, но нет, сел на постель, положил платье себе на колени и нежно разгладил руками, потом начал расстегивать обтянутые шелком пуговки.

— Ли?

Похоже, он вообще забыл про меня: вздрогнув, вскочил, обнял за плечи, зарылся лицом в волосах и провел языком по шее — по всему моему телу тут же побежали мурашки, вспыхнуло желание.

— Прошу тебя, надень красное платье, — умоляюще прошептал он.

— Ли, я не могу, пойми. И что плохого в этом?

— Оно такое красивое. И ты такая красивая. И ты так хорошо выглядишь в красном.

— Я и в черном неплохо смотрюсь, — сказала я, разглядывая в шкафном зеркале наше отражение. — Разве нет?

Он провел рукой по моей ноге вверх, потом ладонь его оказалась между бедрами, и, конечно, я тут же забыла обо всем. Другой рукой он стянул с меня платье, опрокинул на кровать, я упала, захлебываясь от смеха, а он упал сверху, накрыв меня собой, и помог мне вытащить руки из рукавов.

Я позволила ему еще полчаса ласкать мое тело, но потом, когда он оделся и сошел вниз, чтобы вызвать такси, снова надела черное вельветовое.

Ли не разговаривал со мной до самого бара.