Глава четырнадцатая
Я позвонил Дель Пьеро, рассказал обо всем, что узнал от Вон Бартов, и она немедленно отправила на пасеку людей, а мне велела сию же минуту возвращаться на набережную Орфевр, там меня ждут двое, хотят поговорить насчет Патрика Шартре. Фейерверк начинается!
Первым был парень из Генеральной инспекции. С виду и не догадаешься, кто такой, тощий как спичка, но свое дело знает. Убийственные вопросы, взглядом просверливает насквозь. Ходячий детектор лжи. Врать было бессмысленно, и я рассказал ему правду, умолчав только о своем кратком пребывании в Сен-Мало, – в конце концов, я и провел-то там всего полдня на обратном пути… Никакого, значит, заранее обдуманного умысла у меня не было, я совершенно случайно наткнулся на Шартре и отделал его. И говорить не о чем.
Второй мой собеседник оказался еще хуже. Психолог. Крупная подлянка со стороны Леклерка: начальничек решил убедиться, что мое душевное здоровье не пошатнулось! По ощущению наша встреча продолжалась не дольше четверти часа – и за это время я ни разу не раскрыл рта. Мудакам отвечают молчанием…
Вышел я от него несколько взвинченным, чтобы не сказать – совершенно взбешенным. На полпути к моему кабинету меня перехватил Сиберски, забежал вперед, перегородил дорогу:
– Вы просили узнать насчет насекомых. Никаких специализированных лавок, которые ими торговали бы, не существует, и единственные близкие к этому заведения – магазины с террариумными тварями. Рептилии, земноводные, ящерицы, членистоногие вроде пауков-птицеедов…
– Это я и раньше знал. Что еще?
– Еще в пятидесяти километрах отсюда находится Центр акклиматизации и размножения тропических животных. Питомник, где разводят рептилий, насекомых и паукообразных, которых затем продают частным лицам, научным лабораториям или институтам. Там очень строгий контроль, камеры видеонаблюдения, ежедневный подсчет экземпляров, оплодотворение они ограничивают, кроме того, их постоянно проверяют службы здравоохранения, и, по-моему, они ко всему этому отношения не имеют.
Я дрожащими пальцами поднес к губам сигарету, прикурил. Первая же затяжка блаженно смягчила горло. Проклятый наркотик.
– А что с биржами насекомых?
– Ничего особенного. Устраиваются каждую неделю по всему Парижу. Товары легальные и безобидные – там тоже частые проверки. Правда, очень много обменов происходит через Интернет. Я сунулся на открытые форумы, где этим занимаются, там на первый взгляд ничего незаконного: я тебе уступлю своего богомола, ты мне отдашь свою бабочку… Но Санчес с Мадисоном на всякий случай копают поглубже, мало ли что. – Сиберски достал из конверта несколько протоколов. – Самое интересное я приберег под конец. Незаконное содержание животных…
– Выкладывай!
– Удавы, питоны, ящерицы… там их сотни и тысячи, но я выбрал самые интересные случаи – те, которые ближе всего к нашим… чаяниям. – Он протянул мне верхний листок. – Этот особенно выдающийся…
– А вот теперь ты начинаешь мне нравиться.
– Я связался с офицером полиции, который вел это дело. В прошлом году была госпитализирована пожилая женщина с жестокими приступами лихорадки, галлюцинациями, сильной рвотой. Врачи обнаружили у нее на икре две крохотные дырочки… – Сиберски наклонился над моим столом, прихлопнул рукой лист бумаги. – Токсикологические исследования сомнений не оставили: старушку ужалил в ее собственной квартире… каракурт, один из самых ядовитых пауков, водится в Средней Азии и в Крыму, в наших краях его не встретишь! Бабулька тут же вспомнила про своего соседа по площадке: она не раз видела, как он приносил домой коробки, набитые кузнечиками. Но когда полицейские пришли к нему с обыском, они не нашли ничего, кроме инсектариев, где и в самом деле содержались кузнечики, и документов, где речь шла о насекомых, – а больше ничего. Зато, обшарив мусорные баки в подвале, они вытащили оттуда двух мертвых мышей. Анализ показал, что мыши были убиты атракотоксином, который содержится в яде Atrax robustus, австралийского паука, чей укус для человека смертелен!
– Очень-очень интересно! Ну и чем это закончилось?
– Ничем. Этот тип, Венсан Амадор, все начисто отрицал. Он биолог и заявил, что принес пару подопытных животных из своей лаборатории, потому что проводил опыт, связанный с нейротоксинами. В общем, расследование прекратили в связи с отсутствием доказательств: ни каракурта, ни сиднейского паука у Амадора не нашли, а законы о недозволенном содержании животных пока в зачаточном состоянии… Просто непонятно было, что можно вменить ему в вину.
Я с довольным видом откинулся на спинку кресла:
– Отличная работа! Каналы незаконного приобретения животных… Мне это и в голову не пришло…
– Я всего-навсего делаю свое дело.
– А еще что-нибудь знаешь про этого… Венсана Амадора?
– Должность у него красиво называется: биолог лаборатории зоологии членистоногих Парижского музея естественной истории. Двадцать восемь лет, на вид щуплый. После этой истории он переехал и теперь живет в деревушке под названием… Рикбур, это к северу от Парижа. Поселился в бывшей… голубятне.
– Голубятне?
– Ага, это странно, но подробностей пока не знаю… Зато знаю, что сейчас он дома: я ему позвонил и сделал вид, что ошибся номером.
Я на минутку закрыл глаза.
– Из твоих бумаг следует, что это случилось в октябре две тысячи третьего года. Позвони в музей, коллегам Амадора, – может быть, им что-то известно о его поездке в Австралию? Но мне кажется, я уже сейчас знаю ответ. Уверен, что какой-то человек – или даже целая подпольная сеть – рядом с нами поставляет опасных тварей…
Когда Сиберски выходил в коридор, я щелкнул пальцами:
– Постой! Дай мне посмотреть все остальные протоколы…
– Держите. Кстати, а как все прошло с этим хмырем из инспекции?
Я сдержанно улыбнулся:
– Все в порядке…
Как только за лейтенантом захлопнулась дверь, я опустил жалюзи, включил вентилятор и залпом выпил три стакана воды. Психолог… Он посмел натравить на меня психолога… Да уж, наглости Леклерку не занимать…
Я решил немножко отдохнуть, но не успел закрыть глаза – в кабинет без стука ворвалась Дель Пьеро, с безумным, перекошенным от ужаса лицом:
– Комиссар! Пойдемте скорее!
– Что? Что там еще? Очередной кретинский допрос?
Она грохнула кулаком по столу:
– Пошли!!!
Вытащила меня в коридор и подтолкнула к закрытой двери своего кабинета, соседнего с моим:
– Они… они влетели в окно, их там штук десять! Войдите и посмотрите, как он развлекается, этот ублюдок!
– О ком вы?
– Да откройте же дверь, говорят вам!!!
Я осторожно взялся за ручку, потянул – и они ослепили меня мраморной белизной рисунка.
Мертвые головы…
Едва задев меня в полете, сфинксы рванули к Дель Пьеро и вцепились ей в волосы. Она беспорядочно замахала руками.
И тогда большие черные бабочки запищали…