– Господа – и, разумеется, дамы, – благодарю вас за то, что так быстро здесь собрались! Отсюда будет осуществляться оперативное руководство расследованием. Так вот, как всем вам известно… Старший суперинтендант сыскной полиции Уоллес осекся на полуслове, ибо дверь следственного кабинета резко распахнулась и, встреченный взглядами всех присутствующих, вошел Джон Ребус. Он в замешательстве оглядел кабинет, улыбнулся старшему офицеру в тщетной надежде на прощение и сел на ближайший к двери стул. – Так вот, как я уже сказал, – продолжил суперинтендант.

Ребус вытер пот со лба и принялся разглядывать заполнивших кабинет полицейских. Он знал, о чем будет говорить старикан, и в тот момент меньше всего нуждался в прописных истинах. Кабинет был набит битком. У многих был такой усталый вид, точно они уже давненько занимаются этим делом. Более бодрыми и сосредоточенными выглядели новички – некоторые были вызваны из пригородных участков. Двое-трое с видом примерных школьников держали наготове блокноты и карандаши. А впереди, скрестив ноги, сидели две женщины и с интересом внимали Уоллесу, который уже был в ударе и гордо расхаживал перед классной доской, словно какой-нибудь шекспировский герой в плохом школьном спектакле.

– Итак, обе девочки убиты. Сомневаться больше не приходится. – Все заерзали в напряженном ожидании. – Тело одиннадцатилетней Сандры Адаме найдено сегодня в шесть часов вечера на пустыре рядом с Хеймаркет-стейшн, а тело Мэри Эндрюс – в шесть пятьдесят на арендуемом участке земли в районе Оксгангз. В обоих местах работают полицейские, и по окончании этого инструктажа некоторые из вас будут отправлены им в помощь.

Ребус заметил, что присутствующие расселись, соблюдая чины и звания: инспекторы впереди, сержанты и все прочие – сзади. Иерархия есть иерархия, даже если расследуется убийство. А он, опоздав, оказался на самой нижней ступени. Еще одна пометка о неблагонадежности против его фамилии в чьей-то мысленной ведомости.

В армии он всегда был одним из лучших. Подготовку к службе в частях специального назначения прошел успешнее всех в учебке. Его направили в отборную группу спецназа. Он заслужил медаль и благодарности в приказе. Неплохое было время, но при этом и хуже времени не придумаешь – тяжелое, жестокое время лжи и утрат. А после демобилизации в полицию его взяли неохотно. Позже он понял, что его бывшее армейское начальство, желая помочь ему непременно попасть на выбранную работу, слишком активно надавило на начальство полицейское. Этого не забыли, и с той поры постоянно ставили ему палки в колеса в надежде, что он споткнется. Однако, обходя расставленные сети, он выполнял работу, которую и нынешнее его руководство скрепя сердце отмечало благодарностями в приказе. И все же карьера стояла на месте – никакого продвижения по службе явно не предвиделось. Раздраженный несправедливостью, он порой срывался и дерзил, а дерзость в конце концов неизменно оборачивалась против него самого. А потом он отметелил в камере одного дебошира. Попросту на минуту потерял голову, прости господи. Отсюда новые неприятности. Впрочем, в этом мире вообще было мало приятного, очень мало. Тяжкие испытания сыпались на него, будто он был не эдинбургским полицейским, а персонажем Ветхого Завета.

– Завтра, после вскрытия, мы, разумеется, предоставим вам новую информацию. А на сегодня, думаю, достаточно. Передаю вас в распоряжение старшего инспектора Андерсона, который поставит перед вами первоочередные задачи.

Ребус заметил, что Джек Мортон уже клюет носом в углу и, если его не растолкать, вскорости захрапит. Ребус улыбнулся, но улыбку тут же стер голос, донесшийся из противоположного конца кабинета, – голос Андерсона. Только этого Ребусу и не хватало. Андерсон был главной мишенью его дерзких замечаний. На мгновение у Ребуса возникло неприятное чувство, что здесь не обошлось без предопределения свыше. Главным назначили Андерсона. Андерсон распределял обязанности. Не иначе как пришла пора перестать молиться, мрачно подумал Ребус. Возможно, если он перестанет молиться, Бог поймет намек и не будет больше так по-скотски относиться к одному из последних искренне верующих на этой безбожной планете.

– Геммиллу и Хартли поручается поквартирный опрос.

Ну что ж, слава богу, это задание ему не досталось. Хуже поквартирного опроса была только одна работенка…

– А предварительная проверка оперативных досье – сержантам сыскной полиции Мортону и Ребусу.

…именно эта.

Ну, спасибо, Господи, большое спасибо! Именно так я и хотел скоротать вечерок: за чтением историй болезни всех треклятых извращенцев и насильников на востоке Центральной Шотландии. Наверно, Ты и вправду ненавидишь меня всеми печенками. Что я Тебе, Иов, что ли? За кого Ты меня принимаешь?

Но не слышно было гласа с небес, да и вообще никакого гласа, разве что голос дьявольски злобного, хитрющего Андерсона, чьи пальцы медленно перелистывали страницы списка, чьи влажные и пухлые губы беззвучно шевелились, чья жена – известная прелюбодейка, а сын – подумать только! – странствующий поэт. Призвав целую кучу проклятий на голову этого педантичного, худого как щепка старшего офицера, Ребус пнул Джека Мортона по ноге, и тот, отфыркиваясь и добродушно посмеиваясь, пришел в себя. Неудачная ночка.