65
Пьер Ларок.
Шестнадцатый округ, улица Масперо, дом 24. Ничего.
Жан-Франсуа Скандери.
Клиника Массенер.
Шестнадцатый округ, авеню Поль-Думер, дом 58.
Ничего.
В 14.00 Поль снова ехал по мосту через Сену на левый берег.
Он плюнул на мигалку и сирену – слишком болела голова – и искал хоть капельку умиротворения в лицах пешеходов, в многоцветье витрин и в сиянии солнца. Его изумляли и восхищали горожане, проживающие нормальную жизнь в обычный, нормальный день.
Он много раз связывался по телефону со своими лейтенантами. Нобрель все еще сражался с Торговой палатой Анкары, Матковска терзал музеи, археологические институты, офисы туристических компаний и даже ЮНЕСКО в поисках организаций, которые могли бы финансировать работы в Немруд-Даге, одновременно проверяя список выданных виз. Но имя Акарсы отказывалось появляться.
Поль задыхался в собственном теле, как в тюремной камере. Лицо горело. Мигрень била по затылку. Боль выстреливала в одну точку с регулярностью метронома – он мог бы сосчитать удары. Ему следовало остановиться у ближайшей аптеки, но он все откладывал и откладывал до очередного перекрестка.
* * *
Бруно Симонне.
Седьмой округ, авеню Де-Сегюр, дом 139.
Ничего.
Хирург, массивный мужчина, держал на руках толстого кота. Их симбиоз был таким полным, что Поль не взялся бы определить, кто кого ласкает. Он собрался спрятать фотографии в карман, когда хирург сказал:
– Вы не первый показываете мне это лицо.
– Которое? – Поль вздрогнул.
– Вот это.
Симонне постучал пальцем по фотороботу Земы Гокальп.
– Кто показывал вам это изображение? Полицейский?
Врач кивнул. Его пальцы по-прежнему почесывали затылок кота. Поль подумал о Шиффере.
– Пожилой, крепкий, с седыми волосами?
– Нет. Молодой. Прическа в беспорядке. Похож на студента. Легкий акцент.
– Турецкий?
– Не возьмусь утверждать наверняка. Но, пожалуй, восточный.
– Когда он приходил?
– Вчера утром.
– Как назвался?
– Никак.
– Сказал, как с ним можно связаться?
– Нет. Меня это удивило. Если верить кино, вы всегда оставляете визитки с телефонами, ведь так?
– Я сейчас вернусь.
Поль побежал к машине за снимками похорон Тюркеша, на которых фигурировал Акарса. Вернувшись, он показал одну из фотографий хирургу.
– Взгляните...
Врач не колеблясь указал на человека в бархатной куртке:
– Вот он. Никаких сомнений.
Он поднял глаза на Поля.
– Он не ваш коллега?
Капитан, собрав остатки хладнокровия, еще раз показал доктору фоторобот рыжеволосой женщины.
– Вы сказали, что он показывал вам ее портрет. Точно такой же? Рисунок? Фоторобот?
– Нет, у него была черно-белая фотография. Групповой снимок. Кажется, он был сделан в каком-то университетском кампусе. Качество очень плохое, но женщина точно была эта самая. Я уверен.
Зема Гокальп – молодая, полная сил – стоит среди других студенток-турчанок.
Единственная фотография, которой располагали Серые Волки.
Нечеткое, смазанное изображение, стоившее жизни трем невинным женщинам.
* * *
Поль покидал авеню Де-Сегюр, поставив на крышу мигалку и включив сирену, – вой нарушил аквариумную тишину дня.
Сердце колотилось в такт мыслям.
Серые Волки идут по тому же следу. Им понадобилось три трупа, чтобы осознать свою ошибку. Теперь они ищут пластического хирурга, преобразившего их Мишень.
Еще одна – посмертная – победа Шиффера.
"Наши дорожки еще сойдутся, уж ты мне поверь..."
Поль посмотрел на часы: 14.30. В его списке осталось всего два имени.
Он должен добраться до хирурга первым.
Он должен найти женщину раньше убийц.
Поль Нерто против Азера Акарсы.
Ничейный сын против сына Асены, белой волчицы.
