47
Пора было подключать к делу малыша.
Жан-Луи Шиффер поднялся по улице Фобур-Сент-Оноре, свернул на авеню Матиньон и на круге у Елисейских Полей заметил телефонную кабину. Его сотовый все еще не зарядился.
Поль Нерто ответил после первого же звонка и заорал:
– Черт бы вас побрал, Шиффер, где вы?
Его голос дрожал от ярости.
– Восьмой округ. Квартал шишек и набобов.
– Скоро полночь. Я как идиот ждал вас у "Санкака" и...
– История такая, что сразу и не поверишь, но я узнал много нового.
– Вы в кабине? Я сейчас перезвоню – мой сотовый сдох.
Шиффер повесил трубку, спрашивая себя, не просрет ли в один прекрасный день французская полиция арест века из-за разрядившегося сотового телефона. Он приоткрыл дверь кабины, чтобы не задохнуться – запах ментола все еще не выветрился.
Ночь была теплой, сухой и безветренной. Он смотрел на прохожих, магазины и добротные каменные дома. Роскошная жизнь со всеми удобствами, прошедшая мимо него, которую он очень скоро сможет себе позволить...
Телефон зазвонил, и он успел первым задать вопрос:
– Что там у тебя с патрулями?
– Два фургона и три радиомашины, – ответил Нерто с гордостью. – Семьдесят участковых и агентов уголовного розыска прочесывают квартал. Я объявил всю зону "криминогенной". Разослал фоторобот по комиссариатам и участкам Десятого округа. Мы побывали во всех общежитиях, барах и клубах, каждый обитатель Маленькой Турции видел фоторобот. Я собираюсь в комиссариат Второго округа и...
– Забудь.
– Что?
– Хватит играть в солдатиков. Это не то лицо.
– ЧТО?
Шиффер выдал наконец главную новость:
– Женщина, которую мы ищем, сделала пластическую операцию. Вот почему Серые Волки не могут ее найти.
– Вы... У вас есть доказательства?
– Лучше – у меня есть ее новое лицо. Все совпадает. Она заплатила за операцию сотни тысяч франков, чтобы стереть свою прежнюю личность. Полностью изменила внешний облик: перекрасилась в брюнетку и сбросила двадцать кило, после чего полгода назад спряталась в турецком квартале.
Наступила тишина. Когда к Нерто вернулся дар речи, голос его прозвучал гораздо тише:
– Кто... Кто она? Где взяла деньги на операцию?
– Понятия не имею, – солгал Шиффер. – Но она не обычная работница.
– Что еще вам известно?
Шиффер помолчал несколько секунд, а потом выложил все до конца. О налете Серых Волков, которые сцапали не ту дичь. О Земе Гокальп в состоянии шока. О том, как ее привезли в комиссариат Луи-Блан, а потом отправили в больницу Святой Анны. О бредовой программе Шарлье, похитившего Зему.
И он назвал Полю имя – Анна Геймз.
Когда Шиффер закончил, ему показалось, что он слышит, как судорожно бьются мысли в голове молодого полицейского. Он представлял себе растерянного Поля в телефонной кабине где-то посреди 10-го округа. Он и Нерто напоминали сейчас двух охотников за кораллами, сидящих внутри железных клеток на дне лагуны...
Наконец Поль спросил с недоверием в голосе:
– Кто вам все это рассказал?
– Шарлье собственной персоной.
– Он согласился сотрудничать?
– Мы давние поделыцики.
– Хрень вы несете...
Шиффер расхохотался.
– Вижу, ты начинаешь понимать, в каком мире живешь. В тысяча девятьсот девяносто пятом, после взрыва на станции Сен-Мишель, Национальное управление по борьбе с терроризмом – тогда это называлось Шестой Бригадой – получило самые широкие полномочия. По новому закону можно было задерживать людей, не предъявляя обвинения. Трясли все исламистские сообщества, в том числе в Десятом округе. Однажды ночью Шарлье нагрянул в Луи-Блан. Он лично обрабатывал подозреваемого, некоего Абделя Сарауи. Я сидел в соседнем кабинете. Парень на следующий день умер в Сен-Луи от разрыва печени. Сегодня вечером я напомнил ему те славные деньки.
– Вы оба одинаково омерзительны.
– А что это меняет – результат-то налицо!
– Знаете, я несколько иначе представлял себе борьбу за справедливость.
Шиффер снова открыл дверь кабины, чтобы глотнуть свежего воздуха.
– Где сейчас Зема? – спросил Поль.
– А вот это самое пикантное, мой мальчик! Она сорвалась, сбежала от них вчера утром, догадалась, что дело нечисто. Сейчас к ней наверняка возвращается подлинная память.
– Черт...
– Не стану спорить. По Парижу бегает женщина с раздвоением личности, за ней гонятся две банды негодяев, а мы встряли между ними. Думаю, Зема проводит собственное расследование – хочет узнать, кто она такая на самом деле.
На другом конце провода наступила пауза.
– Что мы делаем?
– Я заключил сделку с Шарлье: убедил его, что никто, кроме меня, ее не найдет. Турчанка – это моя специализация. Он дал мне одну ночь. Шарлье на пределе – его операция была абсолютно незаконной. От всего этого дела так и воняет серой. У меня досье на новую Зему и два следа. Первый – для тебя, если ты в деле.
Он услышал шуршание – Нерто доставал блокнот.
– Диктуйте.
– Пластическая хирургия. Зема обратилась к одному из лучших парижских специалистов. Этого типа нужно найти, он был в контакте с настоящей Мишенью. До того, как она изменила внешность. До того, как ей промыли мозги. Он единственный человек, который может хоть что-то сообщить нам о женщине, которую ищут Серые Волки. Записываешь?
Поль ответил не сразу:
– В списке будут сотни имен.
– Вовсе нет. Пообщаться нужно с лучшими, с виртуозами. А среди виртуозов – с самыми беспринципными. Полная "переделка" лица никогда не бывает совершенно невинной. У тебя есть ночь на то, чтобы найти его. События развиваются так стремительно, что нам очень скоро начнут наступать на пятки.
– Вы говорите о людях Шарлье?
– Нет. Шарлье даже не знает, что Зема изменила внешность. Я имею в виду Серых Волков. Они ошиблись три раза и скоро поймут, что ищут не то лицо, сообразят про пластического хирурга и начнут охоту на доктора. Наши пути пересекутся – я это печенкой чую. Оставляю тебе досье девушки с улицы Нанси и фотографию ее нового лица. Ищи хирурга и принимайся за дело.
– Раздать фоторобот патрулям?
Шиффер покрылся холодным потом.
– Ни в коем случае. Показывай рисунок только врачам!
Они снова замолчали.
Два ныряльщика, затерянные в холодных черных глубинах.
– А вы чем займетесь? – спросил наконец Нерто.
– Вторым следом. Нам повезло – ребята из "антитеррора" забыли уничтожить вещи Земы. Возможно, в одежде найдется какая-нибудь деталь, след, который приведет нас к изначальной женщине.
Шиффер взглянул на часы: полночь. Время поджимало, но он хотел в последний раз "подбить бабки".
– У тебя появилось что-нибудь новое?
– Мы перевернули турецкий квартал вверх дном, но...
– Расследование Нобреля и Матковска?
– По-прежнему ничего.
Шифферу казалось, что Нерто удивил последний вопрос. Малыш, видимо, считал, что барокамеры его не интересуют, и был не прав. Присутствие в крови жертв пузырьков азота с самого начала не давало Шифферу покоя.
Рассказывая им эту историю, Скарбон сказал: "Я не ныряльщик". А вот Шиффер ныряльщиком был. Всю свою молодость он нырял на Красном и Китайском морях и одно время даже мечтал послать все к черту и открыть школу подводного плавания на Тихоокеанском побережье.
Шиффер прекрасно знал, что высокое давление опасно не только образованием пузырьков азота в крови, но и галлюциногенным эффектом, который ныряльщики называют "глубинным опьянением".
В самом начале расследования, когда они считали, что охотятся за серийным убийцей, Шиффера смущала эта деталь: он не понимал, с чего бы вдруг убийце, способному исполосовать женское влагалище бритвой, доводить кровь жертв до закипания. Что-то здесь не складывалось. А вот в одной связке с допросом "глубинный бред" обретал смысл.
Одним из главных принципов, на которых строит свою работу опытный палач, является так называемая "смена климатических режимов": избить – а потом дать закурить. Применить электрошокер – и покормить. Человек чаще всего ломается в момент передышки.
Используя барокамеру, Серые Волки довели "принцип чередования" до предела. Подвергнув жертву самым жестоким мучениям, они позволяли ей испытать внезапную эйфорию, вызванную воздействием избыточного давления. Они наверняка надеялись, что жестокий контраст поможет сломить волю жертвы или что бред сыграет роль "сыворотки правды"...
За этой изощренной техникой допроса Шиффер угадывал присутствие безжалостного мастера церемонии. Виртуоза пытки.
Кто он?
Он прогнал охвативший его страх и пробурчал:
– Вряд ли в Париже на каждом углу стоят барокамеры.
– Лейтенанты ничего не нашли. Они побывали во многих местах, говорили с директорами предприятий. Тупик.
Шиффер по голосу чувствовал, что Нерто колеблется. Неужели парень что-то от него скрывает? Времени выяснять не было.
– А что там с античными масками?
– Вас и это интересует?
Тон Поля становился все более недоверчивым.
– Учитывая ситуацию, – огрызнулся Шиффер, – меня все интересует. Возможно, один из Волков страдает навязчивой идеей, может, у него какая-то особая мания. Так что ты нарыл?
– Ничего. У меня не было времени. Я даже не знаю, нашел ли мой парень другие...
Шиффер прервался его на полуслове и почти приказал:
– Созваниваемся через два часа. И будь любезен, заряди свой сотовый.
Он повесил трубку. Перед его мысленным взором промелькнул образ Нерто. Черные индейские волосы, глаза цвета жареного миндаля. Легавый со слишком тонким лицом, бреющийся раз в три дня и одевающийся в черное, чтобы выглядеть крутым. Но главное – несмотря на наивность – прирожденный полицейский.
Он вдруг понял, что ему очень нравится этот парень, и даже спросил себя, не расслабился ли, правильно ли поступил, приобщив Нерто к тому, что стало "его" расследованием. Может, он слишком много наболтал?
Шиффер вышел из телефонной кабины и подозвал такси.
Да нет, все в порядке, он остается хозяином положения.
Он не поделился с Нерто главным.
Сев в машину, Шиффер назвал адрес набережной Орфевр.
Теперь он знал, кто такая Дичь и почему ее ищут Серые Волки.
По той же самой причине, по которой он сам вот уже полгода охотится за ней.
