Они уже несколько минут шли вдоль озера Глубокое: французы впереди, Михаил за ними. Великан надел очки, похожие на очки гляциологов, и так затянул шнурок капюшона, что не осталось видно и квадратного сантиметра кожи. Руками в толстых перчатках он сжимал пистолет, нацеленный им в спины: шагайте, дескать, быстрее.

Как будто каждая секунда здесь была еще одним шагом к смерти.

Солнце теперь почти касалось горизонта, в закатных лучах все вокруг словно бы покрылось тонкой пленкой цвета расплавленной стали. Земля под ногами была темно-желтой, будто обожженной, но это совершенно не лишало силы растения, и они, пробивая почву, тянулись ввысь и вширь. Деревья, травы, неизвестно чьи корни подступали к самой воде. Смертоносной воде. На берегу возвышались груды разноцветных камней, видимо отходов, а над ними замершие в бездействии краны. Фоном всему этому служила торчащая посреди мрачного пейзажа АЭС нереальная, ни на что не похожая громада саркофага.

С трудом продравшись сквозь густые заросли, они подошли к большим камням, лежавшим чуть выше поверхности воды. Дальше идти было некуда: буйно разросшаяся ежевика и еще какие-то заснеженные кустарники перегораживали путь, корни деревьев, выступая из земли, уходили в воду…

Люси и Шарко замерли на месте.

Прямо перед собой, между корнями, посреди этого напоминавшего плавучий лабиринт затончика, они увидели обнаженное тело. Длинные темные волосы извивались, как щупальца медузы. Кожа отделялась от плоти — примерно так, как если бы с плоти снимали перчатку. Под трупом то и дело проплывали уродливые черные тени невероятных размеров, поверхность воды шла мелкими волнами, и тогда рука или нога утопленницы погружалась во тьму озера, чтобы появиться несколько секунд спустя — еще без одного кусочка человеческого мяса.

Так вот где закончились путешествия Валери Дюпре…

С журналистки грубо сорвали одежду, ее избили и бросили на растерзание ненасытной, дышащей радиацией природе. Сердце у Люси сжалось от горя.

Они вот-вот умрут, и никто никогда не узнает, что с ними стало. Никто никогда не найдет их тел. Люси мысленно взмолилась: пусть только все это кончится быстро, пусть только будет не больно.

А Шарко, чьи голые руки свело от холода и веревок, обернулся к их палачу:

— Не делайте этого.

Гигант молча развернул его лицом к озеру, нажал комиссару на плечо, вынуждая встать на колени, снял перчатки.

Люси, наблюдавшая за его действиями, окаменела, но Франк быстро сказал ей:

— Отойди немного от берега и не позволяй поставить себя на колени. Мне нужно всего несколько секунд. Давай-давай действуй!

Михаил изо всех сил пнул его в бок тяжелым ботинком, заставляя умолкнуть, Шарко со стоном повалился на землю. Люси стиснула зубы и попятилась от берега озера:

— Если ты собираешься стрелять, сукин сын, тебе придется смотреть мне в глаза!

Водитель, оскалившись, выкрикнул, будто выплюнул, непонятные слова и двинулся с порочной улыбкой к Люси. Схватил ее за волосы, резко потянул к себе… Но стоило ему отвернуться от Шарко, тот наклонил голову вперед и, расставив руки так, словно сейчас обнимет мучителя, ринулся к нему. Макушка комиссара угодила прямо в солнечное сплетение палача, гигант взвыл, и мужчины покатились по земле. Великан был сильнее, ему довольно быстро удалось высвободиться, и он оказался сверху. Яростно рыча, он вытащил пистолет и стал медленно приближать дуло к лицу противника — палец на спусковом крючке.

Люси, хотя и была связана, рванулась, подстегиваемая злостью, к ним и рухнула на них обоих.

Прогремел выстрел. Одинокий: эха здесь не было, не было ни малейшего отзвука. Только вдали сорвались со своих мест и взлетели в воздух птицы.

Три тела оставались неподвижны, будто время остановилось.

Первой приподнялась Люси, еще оглушенная выстрелом.

Шарко под ней не шевельнулся.

— Нет!!!

Комиссар открыл глаза и оттолкнул в сторону тяжелое тело. Колосс скривился от боли, кусок рукава его куртки, ближе к плечу, был вырван.

Франк поднял пистолет, прицелился и, покосившись на Люси, спросил:

— Ты в порядке?

Люси плакала. Шарко как следует врезал рукояткой оружия шоферу по лицу и сразу же приставил ему дуло к виску. Жилы на шее комиссара набухли, он был готов выстрелить:

— Сейчас я отправлю тебя в ад!

— Не стреляй! — закричала Люси. — Если ты его убьешь, мы, наверное, никогда не узнаем, куда увозили детей!

Полицейский тяжело дышал, ему было не до размышлений о будущем, но голос Люси его отрезвил.

Комиссар поднялся на ноги, не сводя глаз с того, кто отныне стал их заложником, зашел за спину Люси и развязал ей руки.

— Пошли отсюда, — сказала она.

Шарко выстрелил в воздух — пусть Владимир думает, что их казнь состоялась, — и отдал пистолет Люси:

— Если пошевелится — стреляй.

Потом он стащил с великана куртку, сорвал с глаз очки и прочно связал ему руки теми веревками, которыми совсем еще недавно был связан сам.

— Тебя только оцарапало, сволочь! Похоже, ты родился в сорочке.

Пинками заставив водителя встать, комиссар грубо толкнул его в спину — двигайся, мол, — и протянул куртку Люси:

— Держи.

— А ты?

— Обо мне не беспокойся.

Энебель надела огромную, не по росту, куртку с капюшоном, и они почти бегом направились к дороге. Михаил трусил рядом на поводке, как послушная собака. Стало совсем темно, ночь накрыла мертвую Чернобыльскую электростанцию своими ледяными крыльями. Воздух отсырел, на небе замерцали первые звезды… тоже ведь сгустки энергии…

Шарко на мгновение остановился, чтобы заправить под капюшон волосы подруги, и, посмотрев на ее пальцы, увидел на них кровь:

— Ты ранена!

Люси поднесла руку к голове:

— Да ну… пройдет…

Комиссар еще ускорил шаг.

— Само не пройдет. Нам надо как можно скорее добраться до больницы. Из-за этой раны… и из-за радиоактивности.

Они переглянулись, в глазах обоих была тревога. Оба были уверены, что нахватали доз, — но сколько нахватали?

Люси двигалась с трудом: куртка со свинцовыми прокладками весила тонну, в голове пульсировала боль, с утра во рту и маковой росинки не было, — но она находила в себе силы идти дальше. Она упорно шла и шла за этим человеком, которого любила, как никого на свете, за человеком, который ее спас. Человеком, которому она обязана всем.

Они добрались до тропы, по которой пришли к озеру.

Фургон был на прежнем месте.

— Не отпускай его ни на секунду, Люси!

Пока Люси держала великана на поводке и под прицелом, комиссар прорвался через кустарники и бросился к машине, которая стояла метрах в десяти от них.

Сразу же заурчал мотор, но полицейский удвоил скорость и подбежал к дверце еще до того, как Владимир успел включить задний ход. Шарко резко дернул дверцу, скинул переводчика с сиденья и уложил на землю, придерживая коленом. Подошла Люси, прикрикнула на гиганта. Тот понял приказ и сел на землю в нескольких метрах от Владимира: руки за спиной, ноги в стороны.

— Куда этот фургон возит радиоактивные отходы? Ну, говори! — потребовал Шарко.

Переводчик шумно проглотил слюну, губы его дрожали.

— Вы полицейские, вы не имеете права…

Шарко схватил его за горло и нажал:

— Хочешь проверить?

Владимир захрипел, а когда комиссар ослабил хватку, сплюнул.

— Ну что, теперь будешь говорить? Слушаю.

— Возит… возит в Озёрск.

Шарко быстро оглянулся на Люси. Она, морщась, трогала пальцами затылок.

— А что там делается, в этом Озёрске?

— Не знаю, клянусь, клянусь вам, не знаю! Вроде бы там и есть-то только заброшенные военные комплексы и радиоактивные отходы, больше ничего.

Полицейский кивнул в сторону связанного гиганта:

— У него спроси.

Владимир повиновался. Бородач не хотел отвечать, но Люси врезала ему рукояткой пистолета по царапине от пули, он взревел и в конце концов заговорил.

— Он сказал, что на месте его всегда встречает Леонид Яблоков, — перевел Владимир.

— Кто это такой?

Вопрос — ответ — перевод.

— Начальник Центра временного складирования и захоронения радиоактивных отходов, который называется «Маяк-четыре».

— Другие водители тоже замешаны в их дела?

— Говорит, что нет.

— Что еще он знает? Зачем Шеффер похищает детей? Почему он так интересуется процентным содержанием цезия в организме каждого ребенка?

Шарко снова сдавил пальцами шею Владимира, тот чуть не плакал.

— Да не знает он! Он, как и я сам, только звено в цепи. Я работаю на ассоциацию, Михаил перевозит радиоактивные отходы и выполняет по контрактам отдельные поручения.

— Ага, например, отправляет людей на тот свет! Кто еще ваши сообщники в ассоциации?

— Никто. Шеффер всегда обращался прямо к нам.

Шарко расстрелял его взглядом и повернулся к Люси:

— Что будем с ними делать?

Люси прочитала в глазах комиссара решимость, умноженную желанием оставить от этих людей мокрое место, и спокойно ответила:

— Передадим властям и правосудию. Как только вернется сеть, позвоним Белланже, пусть он свяжется с Арно Лашери и еще с этим… с полицейским из Москвы, Андреем Александровым. Поехали, Франк.

Комиссар, словно только и ждал разрешения, схватил Владимира за воротник, с силой оторвал от земли, связал, засунул обоих пленников в кузов фургона, сел с ними рядом. Люси тем временем устроилась на переднем сиденье у руля.

Заурчал двигатель, но машина не сдвинулась с места.

Шарко забеспокоился, постучал в стенку:

— Люси, ты в порядке?

Она молчала.

Франк спрыгнул на землю, добежал до дверцы кабины, отодвинул, заглянул.

Люси лежала головой на руле. Без сознания.