Эпизод 78
Улица Ирисвейен, 12 мая 2000 года
Свернув на Ирисвейен, Харри сразу же увидел перед домом Юля полицейскую машину. Тихая улица с деревянными домами, лужицы талой воды, вялое мигание голубого маячка на крыше машины, любопытные дети на велосипедах — как будто повторяется сцена перед домом Сверре Ульсена. Господи, хоть бы сходство этим и закончилось.
Припарковавшись, Харри вышел из своего «форда» и побрел к воротам. Уже закрывая их за собой, он услышал чьи-то шаги на крыльце.
— Вебер? — удивился Харри. — Наши пути опять пересекаются.
— Похоже на то.
— Не знал, что ты ездишь в патруле.
— Ты прекрасно знаешь, что я не езжу. Но дом Браннхеуга — вверх по этому склону. И когда мы получили это чертово сообщение, то сели в машину и прикатили сюда.
— Что тут происходит?
— Я хотел тебя об этом спросить. В доме никого нет. Но дверь была приоткрыта.
— Вы все тут осмотрели?
— От чердака до погреба.
— Интересно. Собаки, как я понимаю, тоже нет.
— Никого, ни псины, ни людей. Но в погребе как будто кто-то побывал, потому что в подвальной двери выбито стекло.
— Понятно. — Харри посмотрел вдоль Ирисвейен. Между домов он увидел теннисный корт.
— Она могла уйти к соседям, — предположил Харри. — Я просил ее об этом.
Вебер и Харри вошли внутрь. В коридоре стоял молодой полицейский и смотрел в зеркало над телефонным столиком.
— Ну, Муен, ты видишь признаки разумной жизни? — язвительно спросил Вебер.
Муен повернулся и коротко кивнул Харри.
— Ну… — протянул он. — Не знаю, насколько это разумно. Скорее, непонятно. — Муен указал на зеркало.
Харри и Вебер подошли ближе.
— Вот те на! — воскликнул Вебер.
На зеркале губной помадой крупным почерком было написано:
БОГ МОЙ СУДЬЯ.
У Харри пересохло в горле.
Вдруг с грохотом распахнулась входная дверь.
— Что вы тут делаете? — спросил человек, показавшийся на пороге, — против солнца его лица не было видно. — И где Бурре?
Это был Эвен Юль.
Харри сидел за столом напротив явно взволнованного Юля; Муен отправился расспрашивать соседей, не заходила ли к кому-нибудь из них Сигне Юль. Веберу вдруг понадобилось срочно уехать по каким-то делам, связанным с убийством Браннхеуга, и он отбыл в полицейской машине. Харри пообещал подвезти Муена на своем «форде».
— Обычно она предупреждала перед тем, как куда-нибудь уйти, — сказал Эвен Юль. — То есть предупреждает.
— На зеркале в коридоре — ее почерк?
— Нет, — ответил Юль. — По крайней мере, мне так не кажется.
— Надпись сделана ее помадой?
Юль смотрел на Харри, не говоря ни слова.
— Она чего-то боялась, когда я разговаривал с ней по телефону, — сказал Харри. — Она говорила, что кто-то хочет ее убить. Вы можете предположить, кто бы это мог быть?
— Убить ее?
— Так она сказала.
— Сигне никто не хочет убить.
— Значит, нет?
— Да вы с ума сошли!
— В таком случае получается, что у вашей жены неустойчивая психика. Может быть, она истеричка с манией преследования?
Эвен Юль не отвечал, и Харри решил, что он не расслышал его слов. Но тут хозяин покачал головой.
— Замечательно, — Харри встал. — Постарайтесь нам помочь. Обзвоните всех ее друзей и родственников, у которых она могла искать убежища. Я уже объявил ее в розыск, мы с Муеном проверим дома в округе. Пока мы больше ничего не можем сделать.
Когда Харри вышел за ворота, он увидел Муена, шагающего к нему навстречу. Молодой полицейский покачал головой.
— А какой-нибудь машины люди не видели? — спросил Харри.
— В это время дома сидят только пенсионеры и матери с грудными детьми.
— Пенсионеры обычно все подмечают.
— Наверное, к здешним это не относится. Если здесь вообще произошло что-нибудь, заслуживающее внимание.
Заслуживающее внимания. Харри не понимал почему, но эти слова вызвали у него в подсознании странный резонанс. Дети на велосипедах уже куда-то уехали. Харри вздохнул:
— Поехали отсюда.
