Г-ю-д-б-р-а-н-н Ю-х-а-н-с-е-н, отстучал Харри на клавиатуре. Обычный паренек. По словам Феуке, добрый, немного сентиментальный, смотрел на Даниеля Гюдесона, — того самого, которого убили во время дежурства, — как на пример для подражания, что-то вроде старшего брата. Харри нажал клавишу «ENTER», и программа начала поиск.

Он уставился в стену. На стену. На маленькую фотографию Сестреныша. Она корчила рожицу, она всегда так делала, когда ее фотографировали. Старая-старая карточка, с летних каникул. На белой футболке — тень фотографа. Мама.

Компьютер пискнул, давая понять, что поиск окончен, Харри снова уставился в экран.

По данным переписи есть два человека по имени Гюдбранн Юхансен, но, судя по датам рождения, им обоим нет и шестидесяти. Синдре Феуке диктовал имена по буквам, так что навряд ли ошибка была в написании имени. Это означало, что он сменил фамилию. Или живет за границей. Или умер.

Харри набрал другое имя. Командир из Мьендаля. Отец маленького сынишки. Э-д-в-а-р-д М-у-с-к-е-н. От него отреклись родные, потому что он пошел воевать за Гитлера. Двойной щелчок на слове «Поиск».

Внезапно в комнате загорелся верхний свет. Харри обернулся.

— Надо включать свет, когда ты работаешь так поздно. — В дверях, держа руку на выключателе, стоял Курт Мейрик. Он прошел в комнату и сел на край стола. — Что ты там разведал?

— Человеку, которого мы ищем, глубоко за семьдесят. И он скорее всего воевал во Вторую мировую.

— Я про тех неонацистов и семнадцатое мая.

— А-а. (Компьютер снова пикнул.) У меня пока не было времени всерьез заняться этим, Мейрик.

В базе данных оказалось два Эдварда Мускена: один родился в 1942-м, другой — в 1921-м.

— В субботу у нас тут намечается вечеринка, — сказал Мейрик.

— Я уже видел приглашение. — Харри два раза щелкнул по цифре 1921, появился адрес старшего Мускена. Тот проживал в Драммене.

— Начальник отдела кадров сказал, что ты пока никак не отреагировал. Я только хочу убедиться, что ты придешь.

— Зачем же так?

Харри скопировал номер свидетельства о рождении Эдварда Мускена и открыл список уголовных дел.

— Нужно, чтобы сотрудники знали друг друга, в каком бы отделе ни работали. А я еще ни разу не видал тебя в столовой.

— Мне хорошо и в кабинете.

Поиск не дал результатов. Харри переключился на базу данных всех, кто так или иначе имел дело с полицией. Не обязательно наказанных, но также, например, и тех, на кого заводилось уголовное дело, поступали жалобы, у кого были приводы в участок.

— Хорошо, что ты так увлеченно работаешь, Харри, но незачем себя здесь замуровывать. Так ты придешь в субботу?

«ENTER».

— Посмотрим. Я уже договорился на этот день, причем очень давно, — соврал Харри.

Опять без результатов. Раз уж Харри все равно зашел в эту программу, он набрал имя третьего солдата, которого назвал Феуке. Х-а-л-л-г-р-и-м Д-а-л-е. Феуке говорил про него, что он оппортунист. Надеялся, что Гитлер победит и вознаградит тех, кто выбрал верный путь. Пожалел о своем выборе уже в Зеннхайме, но поворачивать было поздно. Когда Феуке назвал это имя, Харри оно показалось знакомым. Теперь у него снова появилось это чувство.

— Тогда я скажу иначе, — продолжал Мейрик. — Я приказываю тебе прийти.

Харри посмотрел на него. Мейрик улыбнулся.

— Шутка, — сказал он. — Просто было бы очень приятно видеть тебя. Ну, будь здоров, пока!

— Пока, — буркнул Харри и снова отвернулся к экрану. Один Халлгрим Дале. Год рождения: 1922. «ENTER».

На экране появился текст. Одна страница. Далее. Еще одна страница. Далее. И еще одна страница.

Не у всех них после войны жизнь сложилась хорошо, подумал Харри. Халлгрим Дале, место жительства: Швейгордсгате, Осло. Он был из тех, кого газеты любят называть «хорошо известными полиции». Харри пробежал глазами по списку. Бродяжничество, пьянство, скандалы, мелкое воровство, драки. Много разного, но ничего по-настоящему серьезного. Что действительно достойно уважения, так это то, что человек еще не умер, думал Харри, читая, что в последний раз Дале доставляли в вытрезвитель в августе. Харри нашел телефонный справочник Осло, отыскал в нем номер Дале и набрал его. Пока в трубке слышались гудки, он продолжал поиск в базе данных последней переписи и нашел второго Эдварда Мускена, который родился в 1942-м. Он тоже жил в Драммене. Харри скопировал номер его свидетельства о рождении и переключился на список уголовных дел.

— «Набранный вами номер не существует. Говорит компания „Теленор“. Набранный вами номер…»

Харри не удивился. Он положил трубку.

У Эдварда Мускена-младшего была судимость. Длительный срок, — он все еще сидит в тюрьме. За что? Наверное, наркотики, предположил Харри и нажал на «ENTER». Треть всех, кто сейчас сидят в тюрьме, сидит за наркотики. Вот. Ну, конечно. Контрабанда гашиша. Четыре килограмма. Четыре года, как с куста.

Харри зевнул и скрестил руки на груди. Интересно, он хоть капельку продвинулся или сидит здесь просто потому, что иначе пошел бы в «Скредер», где ему предложили бы что-нибудь покрепче кофе? Какой скверный день. Он подвел итоги: Гюдбранна Юхансена не существует, во всяком случае, в Норвегии. Эдвард Мускен живет в Драммене, его сын сидит за наркотики. А Халлгрим Дале — пьяница, у него уж точно не нашлось бы полмиллиона крон.

Харри потер глаза.

Может, набрать в телефонном справочнике Феуке и посмотреть, какой номер установлен на Холменколлвейен? Он вздохнул.

Он завел номер свидетельства о рождении Халлгрима Дале в список. «Enter». Машина зажужжала.

Длинный список. В основном все то же самое. Несчастный алкоголик.

Секундочку. В последнем деле Дале фигурировал как «потерпевший». Его кто-то отлупил? «Enter».

На экране появилась надпись:

ХАЛЛГРИМ ДАЛЕ. 151199. УБИТ.

У Харри перехватило дыхание. Он удивился — ну что ж, будем удивляться дальше! Он дважды щелкнул по слову «ПОДРОБНОСТИ». Системный блок зашумел и закудахтал. На мгновение мозг Харри опередил электронные мозги компьютера, и когда на экране появилась картинка, он уже знал, чье имя ему искать дальше.