Бьярне Меллер вздохнул и выглянул в окно. Мысли улетали куда-то прочь — в последнее время он стал замечать это за собой все чаще. Дождь перестал, но небо по-прежнему нависало над зданием полиции участка Гренланн низким свинцовым сводом. На улице по бурому, безжизненному газону ковыляла собака. В Бергене одно место НОП было вакантным. Срок заявки истекал на следующей неделе. Он слышал от одного тамошнего коллеги, что в Бергене обычно за всю осень дождь идет всего лишь два раза. С сентября по ноябрь и с ноября до Нового года. Вечно они преувеличивают, эти бергенцы. Он там бывал сам, и город ему понравился. Там, в отличие от Осло, нет ни намека на политику, и сам город маленький. Меллеру нравилось все маленькое.

— А? — Он повернулся и увидел безнадежный взгляд Харри.

— Вы хотели объяснить мне, что я должен счесть за благо, что меня переводят.

— А?

— Это ваши слова, шеф.

— А, да. Да. Мы должны свыкнуться с тем, что не всегда будем плыть одним и тем же течением, жить одной рутиной. Мы живем, а значит, развиваемся. И идем дальше.

— Дальше и дальше. СБП — аж тремя этажами выше в этом здании.

— Нет, дальше не в этом смысле. Шеф СБП, Мейрик, считает, что ты идеально подошел бы на ту должность, которую тебе там приготовили.

— А нельзя об этой должности рассказать как-нибудь попонятнее?

— Не задумывайся над этим, Харри.

— Ну да, конечно, а могу я задуматься над тем, почему вообще там, в СБП, решили, что я им нужен? Я что, похож на шпиона?

— Нет-нет.

— Нет?

— Я хотел сказать, да. То есть не да, но… почему нет?

— Почему нет?

Меллер с силой почесал затылок. Его лицо побагровело от злости.

— Черт, Харри, мы предлагаем тебе место инспектора, зарплату в пять раз больше, никаких ночных дежурств и капельку уважения от наших сопляков. Что тебя не устраивает, Харри?

— Я люблю ночные дежурства.

— Никто их не любит!

— А почему бы не сделать меня инспектором здесь?

— Харри! Окажи мне услугу и просто скажи «да».

Харри повертел в руках бумажный стаканчик.

— Шеф, — сказал он. — Сколько мы уже знаем друг друга?

Меллер предупреждающе поднял указательный палец.

— Не надо. Вот только не начинай: «Мы прошли вместе через огонь и воду…»

— Семь лет. И семь лет я допрашиваю людей, вероятно, самых тупых в этом городе, но все равно никто из них не врал мне хуже, чем вы. Я, наверное, дурак, но у меня еще осталась пара серых клеточек в голове, и они работают на всю катушку. И они подсказывают мне, что послужной список к этому повышению никакого отношения не имеет. А еще вдруг оказывается, что в этом году на стрельбах я показал лучший результат во всем отделе! И сделал это, угрохав агента Секретной службы. И не надо ничего говорить, шеф!

Меллер, который как раз открыл рот, резко захлопнул его и демонстративно скрестил руки на груди. Харри продолжал:

— Я понимаю, что не вы все это придумали. И хотя я не вижу картину целиком, у меня достаточно фантазии, чтобы кое о чем догадаться. И если я прав, это означает, что мои личные карьерные пожелания — дело второстепенное. Так что ответьте мне всего на один вопрос. У меня есть выбор?

Меллер моргал не переставая. Он снова подумал о Бергене. О зиме без снега. О прогулках всей семьей по склонам Флейен по воскресеньям. Вот где хорошо растить детей! Самое страшное там — добродушные выходки местных сорванцов; и никакой организованной преступности, никаких четырнадцатилетних наркоманов. Бергенское полицейское управление. Ну да.

— Нет, — ответил он.

— Отлично, — сказал Харри. — Я и не надеялся. — Он скомкал бумажный стаканчик и прицелился в мусорную корзину. — Значит, вы говорите, зарплата выше в пять раз?

— И собственный кабинет.

— Наверное, хорошо отгороженный от других. — Он бросил комок плавным, заученным движением руки. — А плата за сверхурочную работу?

— При такой зарплате? Нет, Харри.

— Значит, буду уходить домой в четыре. — Бумажный стаканчик упал на пол в полуметре от корзины.

— Замечательно, — сказал Меллер с еле заметной улыбкой.