Глава 7

Небольшая прозекторская с плиточным полом была оборудована всем необходимым: секционный стол, цифровые весы, шкаф для вещественных доказательств, анатомические скальпели, пилы, лотки подле вмонтированной в стену раковины, передвижной столик. Дверь стенного холодильника была чуть приоткрыта.

– Вам нужно еще что-нибудь? – спросил Траш. вручая Бентону синие нитриловые перчатки. – Может, бахилы, маску?

– Нет, спасибо, – ответил Бентон, глядя, как доктор Лонсдейл выкатывает из холодильника тележку. На тележке лежал труп, упакованный в мешок.

– Нам надо поторопиться, – сказал доктор, подкатывая тележку к раковине. – Моя жена уже клянет меня почем зря. У нее сегодня день рождения.

Он потянул бегунок молнии на мешке. На черных, коротко остриженных волосах жертвы все еще были видны частицы мозга и других тканей. От лица практически ничего не осталось. Такое впечатление, что в голове у нее взорвалась бомба, что в общем-то недалеко от истины.

– Выстрел в рот, – энергично начал доктор Лонсдейл, с трудом скрывая нетерпение. – Множественные переломы черепа, повреждение мозговых тканей, что обычно ассоциируется с самоубийством, однако больше ничто на него не указывает. У меня такое впечатление, что во время выстрела ее голова была сильно запрокинута назад. Это объясняет, почему ей практически снесло все лицо и выбило зубы. Тоже нередко встречается при самоубийствах. – Включив увеличительную лампу, доктор придвинул ее вплотную к голове. – Рот можно не открывать, все равно от лица ничего не осталось, – заметил он. – Бог к нам милостив.

Склонившись над телом, Бентон почувствовад сладковатый гнилостный запах разлагающейся крови.

– Язык и нёбо в саже, – продолжал доктор Лонсдейл. – Поверхностные повреждения языка, кожи около рта и носогубной складки, вызванные ударной волной. Не слишком красивый способ расстаться с жизнью.

Он до конца расстегнул молнию на мешке.

– Самое лучшее оставил напоследок, – пробурчал Траш. – Как вам это нравится? Мне лично это напоминает Неистового Коня.

– Вы имеете в виду индейского вождя? – уточнил доктор Лонсдейл, открывая стеклянный флакон с прозрачной жидкостью.

– Да. Это ведь он украшал красными отпечатками рук круп своей лошади?…

Тело женщины тоже было разрисовано отпечатками рук – они были видны на груди, животе и внутренней части бедер. Бентон подвинул лампу ближе.

Доктор Лонсдейл потер край отпечатка.

– Он растворяется в изопропиловом спирте и не растворяется в воде. Скорее всего это одно из тех веществ, которые используются для временной татуировки. Какая-то краска. Возможно, просто маркер.

– Насколько я понимаю, раньше вам такого не попададось, – высказал предположение Бентон.

– Никогда.

Загадочные отпечатки были прорисованы столь четко, словно их делали по трафарету. Бентон внимательно рассмотрел кожу в надежде обнаружить следы от кисти или какого-то иного инструмента, которые объяснили бы, каким образом краска или тушь наносились на тело. Судя по яркости краски, нательная живопись была недавнего происхождения.

– Мне кажется, ее разрисовали раньше. И со смертью это никак не связано, – добавил доктор Лонсдейл.

– И я так думаю, – согласился Траш. – Здесь у нас много всякой чертовщины.

– Интересно, как скоро выцветают такие рисунки? – поинтересовался Бентон. – Вы их измеряли? Это ее рука?

– Намой взгляд, нет, не ее. – Траш вытянул вперед свою руку.

– А на спине отпечатки есть? – спросил Бентон.

– Два на ягодицах и один между лопаток, – ответил доктор Лонсдейл. – По величине они скорее соответствуют мужской руке.

– Точно, – согласился Траш.

Доктор Лонсдейл повернул тело на бок, чтобы Бентон мог рассмотреть отпечатки на спине.

– Похоже, здесь у нее ссадина, – произнес Бентон, заметив, что отпечаток между лопатками выглядит каким-то нечетким. – И воспаление.

– Я не вдавался в подробности, – заметил доктор Лонсдейл. – Это не мой случай.

– Выглядит так, словно рисунок нанесли на поврежденную кожу. А это что за рубцы?

– Возможно, какая-то локализованная опухоль. Станет ясно после гистологии. Это ведь не мой случай, – еще раз напомнил

Бентону доктор. – Я не участвовал во вскрытии и только мельком осмотрел ее. Но читал протокол вскрытия.

Брать на себя ответственность за чужую небрежность или некомпетентность он не собирался.

– Как давно она умерла? – спросил Бентон.

– При низких температурах окоченение идет медленнее.

– Она уже окоченела, когда ее нашли?

– Нет. Когда ее сюда привезли, температура тела была тридцать восемь градусов по Фаренгейту[3°C.]. Я не был на месте преступления и подробностей не знаю.

– В десять утра был двадцать один градус[-6 °C.], – сообщил Траш. На диске, который я вам дал, указаны все погодные условия.

– Значит, протокол вскрытия уже составлен, – проговорил Бентон.

– Он на том же диске.

– Какие имеются следы?

– Частицы почвы, волокна и мусор, прилипшие к крови, – ответил Траш. – Я прослежу, чтобы их как можно скорее исследовали в лаборатории.

– А что за гильзу вы там нашли? – спросил его Бентон.

– Она была у нее в заднем проходе. Снаружи ничего не было видно, только рентген показал. Дьявольские штучки. Когда мне показали снимок, я решил, что гильза лежит под ней. Мне и в голову не могло прийти, что она внутри.

– А что за гильза?

– От двенадцатикалиберного патрона к «ремингтон экспресс магнум».

– Если это самоубийство, то гильзу себе в зад засунула уж точно не она, – сказал Бентон. – Вы через NIBIN[Единая информационная баллистическая сеть.] ее пропускали?

– Уже в работе. Боек оставил на гильзе четкий след. Может, нам повезет.