Глава 24
Засунув руки в карманы джинсов и прислонившись к косяку, Марино наблюдал, как Скарпетта разговаривает по телефону.
Раньше он часами просиживал в ее кабинете. Пил кофе, курил и слушал, что она говорила. Он не стеснялся задавать вопросы, когда чего-то не понимал, терпеливо ждал, когда ее отвлекали другие, а происходило это постоянно. Не возмущался, когда она опаздывала.
Теперь все стало по-другому – и виновата в этом она. Он не хотел ее ждать. Не желал, чтобы она ему что-то объясняла, предпочитая пребывать в неведении. Избегал задавать вопросы, будь то работа или личные проблемы. Он бы скорее умер, чем обратился к ней за помощью. Она его предала. Намеренно унизила его и продолжает делать это постоянно, что бы она там ни говорила. Она делает только то, что отвечает ее интересам, приносит людей в жертву логике и науке, словно он так глуп, что ничего не замечает.
Так же было и с Дорис. В один прекрасный день она явилась домой в слезах. Марино не понял, злится она или расстроена, но сразу почуял неладное. Он сидел у телевизора в своем любимом кресле и потягивал пиво.
– Что случилось? Он пытался вырвать у тебя зуб?
Дорис села на диван и залилась слезами.
– В чем дело, детка?
Она закрыла лицо и зарыдала так, словно у нее умер кто-то близкий. Марино сел рядом и обнял ее за плечи. Так они просидели несколько минут. Но объяснений так и не последовало. Тогда он потребовал, чтобы она рассказала, что, черт возьми, стряслось.
– Он все время притрагивался ко мне, – начала она, не переставая плакать. – Это было нехорошо, и я все время спрашивала, зачем он это делает. Но он велел мне расслабиться и слушаться доктора. Я отчасти догадывалась, что у него на уме, но боялась сказать. Мне надо было сразу прекратить это, сказать нет, но я так растерялась.
Потом она стала рассказывать, как зубной врач, специалист по лечению зубных каналов или черт его знает, как он там назывался, сказал Дорис, что ее сломанный зуб является постоянным источником инфекции и поэтому он должен проверить ее железы. Дорис утверждала, что он употребил именно это слово. Железы.
– Одну минуточку, – сказала Скарпетта в трубку. – Я сейчас включу громкую связь. Рядом со мной как раз сидит следователь.
Она озабоченно взглянула на Марино, и он поспешно отогнал мысли о Дорис. Он часто вспоминал ее и со временем эти воспоминания становились все ярче. Он прекрасно помнил, что чувствовал, когда узнал, что дантист лапал его жену, или когда она ушла от него к торговцу машинами, этому паршивому неудачнику. Все его бросают. Все предают. Все им пользуются. Они думают, что он слишком глуп, чтобы разгадать их уловки. Но в последние несколько недель это превзошло все мыслимые пределы.
И вот теперь Скарпетта обманывает его и скрывает исследования, которые они проводят. Его просто выбросили, как ненужный хлам. Она имеет все, что хочет, а к нему относится как к ничтожеству.
– У меня, конечно, маловато сведений, – раздался голос миссис Симистер. Судя по его тембру, она была стара, как Мафусаил. – Надеюсь, ничего плохого не случится, но у меня есть опасения. Это ужасно, когда полиция бездействует.
Марино понятия не имел, кто такая миссис Симистер, о чем она говорит и зачем вообще звонит в Национальную академию судебной медицины. Мысли его были заняты Дорис. Он жалел, что ограничился угрозами и не расправился с проклятым дантистом как следует. Надо было набить ему морду и, к черту, поломать все пальцы.
– Объясните, пожалуйста, следователю Марино, почему вы считаете, что полиция бездействует, – попросила Скарпетта миссис Симистер.
– Последний раз я видела там признаки жизни в прошлый четверг. Когда я поняла, что все жильцы пропали, я позвонила в службу спасения, и они прислали в тот дом полицейского, а он вызвал детектива. Но ей было на все наплевать.
– Вы говорите о голливудской полиции?
– Да. Это была детектив Вагнер.
Марино вытаращил глаза. Невероятно. Ко всем прочим неприятностям не хватало только этого.
– Вы говорите о Ребе Вагнер? – спросил он от двери.
– Что? – недовольно переспросил старческий голос.
Марино подошел ближе к телефону и снова задал свой вопрос.
– На ее карточке были инициалы Р.Т. Значит, это вполне может быть Реба.
Марино сделад большие глаза и постучал себе по лбу. Этот жест означал, что детектив Р.Т. Вагнер полная дура.
– Она осмотрела дом и участок и сказала, что здесь нет никаких следов насилия. Они, по-видимому, уехали сами, и полиции тут делать нечего.
_ А вы знали этих людей? – спросил Марино.
– Я живу по соседству. И мы ходим в одну церковь. Я уверена, что с ними что-то случилось.
– А чего вы хотите от нас, миссис Симистер? – спросила Скарпетта.
– Чтобы вы по крайней мере осмотрели дом. Видите ли, его арендует церковь, и с тех пор, как жильцы исчезли, его держат закрытым. Но через три месяца аренда истекает, и владелец заявил, что собирается сдать его кому-то другому. Завтра утром женщины из церковной общины собираются прийти туда, чтобы собрать вещи. Что тогда будет с уликами?
– Хорошо, – сказала Скарпетта. – Мы вот что сделаем. Позвоним детективу Вагнер. Сами мы не можем входить в дом без разрешения полиции. У нас нет на это права. Только в том случае, если они сами к нам обратятся.
– Понимаю. Благодарю вас. Пожалуйста, сделайте что-нибудь!
– Хорошо, миссис Симистер. Мы вам перезвоним. Какой у вас номер телефона?
– Хм… Похоже, у нее с головой не все в порядке, – заметил Марино, когда Скарпетта положила трубку.
– Почему бы тебе не позвонить детективу Вагнер, раз ты ее знаешь? – предложила Скарпетта.
– Она служила в мотоциклетном патруле. Глупа как пробка, но со своим железным конем управлялась отлично. Неужели они сделали ее детективом?
Достав «Трео», он с неудовольствием набрал номер полиции Голливуда, стараясь выкинуть из головы Дорис, и попросил диспетчера немедленно соединить его с детективом Вагнер. Пока ее искали, он рассеянно оглядывал кабинет Скарпетты, избегая смотреть на его хозяйку, и думал о Дорис с ее дантистом и торговцем машинами. Он думал, как приятно было бы исколошматить этого специалиста по зубным каналам. А вместо этого он напился и, ворвавшись к тому в кабинет, вытащил его в прием ную, полную пациентов, где стал допытываться, так ли уж необходимо было осматривать сиськи его жены и какое отношение они имеют к зубным камням.
– Марино?
Прошло уже много лет, но этот случай все еще бередил ему душу. Слишком многое стало его задевать. А уж в последние несколько недель жизнь его превратилась просто в ад.
– Марино!
Возвратившись к действительности, он вопросительно посмотрел на Скарпетту. И только тут услышал, что его сотовый настойчиво звонит.
– Слушаю, – ответил он.
– Детектив Вагнер у телефона.
– Следователь Пит Марино, – отрекомендовался он, словно они не были знакомы.
– Чем могу быть полезна, следователь Пит Марино? – столь же официально спросила она.
– Насколько я знаю, у вас там в районе Западного озера пропала семья. В прошлый четверг вечером.
– А вы откуда знаете?
– Есть подозрение, что там было совершено насилие. Но говорят, вы не слишком заинтересовались этим случаем.
– Зачем начинать расследование, если там ничего нет, черт возьми? Кто ваш источник информации?
– Прихожанка их церкви. Вы знаете имена людей, которые исчезли?
– Дайте вспомнить. У них какие-то странные имена. Эва Христиан и Кристал или Кристина Христиан. Что-то в этом роде. А как звали мальчиков, я не знаю.
– Может быть. Христиан Христиан?
Скарпетта и Марино переглянулись.
– Что-то похожее. У меня нет с собой моих записей. Если вас интересует этот случай, милости прошу ко мне в гости. Но наше управление не собирается тратить время и силы впустую…
– Это я уже понял, – бросил Марино. – Завтра церковная община будет собирать там вещи, чтобы освободить дом. Если и приезжать, так только сейчас.
– Они отсутствуют меньше недели, а церковники уже собирают вещи? Похоже, они знают, что жильцы уехали насовсем. Вам так не кажется?
– Мне лично кажется, что мы обязаны это проверить, – ответил Марино.
Мужчина за прилавком оказался старше и представительнее, чем думала Люси. Она ожидала увидеть какого-нибудь бывшего серфингиста, поджарого и украшенного татуировками. В магазине под названием «Короли пляжа» должен был торговать именно такой человек.
Положив на прилавок фотокамеру, Люси стала перебирать яркие рубашки с акулами, цветами, пальмами и другими экзотическими рисунками.
Она внимательно рассматривала соломенные шляпы, шлепанцы, солнечные очки и крема для тела, вовсе не собираясь их покупать, хотя в душе ей хотелось иметь все эти вещи. Девушка ждала, когда уйдут два других покупателя, стараясь представить, как чувствуют себя обычные люди, которые могут покупать сувениры и яркие курортные наряды и валяться целыми днями на солнце, не стесняясь своего обнаженного тела, чуть прикрытого купальным костюмом.
– А у вас есть крема с окисью цинка? – спросил один из покупателей у Лэрри, сидевшего за прилавком.
У него были густые белые волосы и аккуратно подстриженная бородка. Шестьдесят два года, родился на Аляске, водит джип, никогда не имел собственного дома, не учился в колледже и в 1975 году был арестован за нарушение общественного порядка в Пьяном виде. В «Королях пляжа» работает около двух лет.
– Никто такие уже не покупает, – объяснил он.
– А я покупаю. От него не слезает кожа, как от других кремов. У меня аллергия на алоэ.
– Вот в этом креме нет алоэ.
– А очки «Мауи Джим» у вас есть?
– Они слишком дорогие. У нас только те, что вы видите на витрине.
Купив кое-какие мелочи, посетители ушли. Лэрри подошел к прилавку.
– Вам помочь? – спросил он Люси, удивленно глядя на ее наряд. – Вы, случайно, не из фильма «Миссия невыполнима»?
– Я приехала сюда на мотоцикле.
– Приятно видеть благоразумного человека. Посмотрите в окно. Здесь все ездят без шлемов, в шортах и майках. А некоторые даже в шлепанцах.
– Вы, должно быть, Лэрри?
На его лице появилось удивленное выражение.
– Вы здесь уже бывали? Что-то вас не припомню, а у меня хорошая память на лица.
– Я бы хотела поговорить с вами о Флорри и Хелен Куинси. Но сначала заприте дверь.
Марино оставил свой сверкающий хромом «харлей-дэвидсон», с кричащим орлом и языками пламени на голубом фоне, на дальнем конце академической стоянки. Посмотрев на стоявший в углу мотоцикл, он невольно ускорил шаг, а потом и вовсе побежал.
– Проклятый сукин сын!
Он так громко выкрикивал ругательства, что Линк, смотритель стоянки, пропалывавший цветочную клумбу, испуганно вскочил на ноги.
– Что там у вас случилось?
– Чертов ублюдок! – орал Марино.
Передняя шина его нового мотоцикла полностью спустила, так что блестящий хромированный обод касался земли. Разозленный Марино опустился на корточки и стал искать в шине гвоздь или шуруп, который он мог подхватить на дороге, когда ехал сюда утром. Он медленно поворачивал колесо, пока не обнаружил прокол. Это был небольшой разрез, и сделан он был каким-то острым предметом, возможно, ножом. А может быть, и скальпелем. Марино огляделся, высматривая Джо Эмоса.
– Да, я это уже видел, – сказал Линк, подходя к мотоциклу и вытирая грязные руки о свой синий комбинезон.
– Спасибо, что сказат, – сердито бросил Марино, раздраженно копаясь в сумке в поисках ремкомплекта.
С каждой минутой ярость его разгоралась все сильнее.
– Наверное, наехали на гвоздь, – предположил Линк, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть прокол. – Здорово порезали.
– Кто-нибудь крутился рядом с моим мотоциклом? Где же этот чертов ремкомплект?
– Я весь день был здесь и не видел, чтобы к вашему мотоциклу кто-нибудь подходил. Классная машина. Что? Тысяча четыреста кубиков? У меня раньше был «спрингер», так какой-то придурок выскочил на дорогу прямо передо мной, и дело кончилось тем, что я перелетел через его капот. Я начал пропалывать клумбу в десять утра. Тогда шина уже была спущенной.
Марино вспомнил, что он приехал на стоянку около половины десятого.
– С таким проколом шина спустилась бы в момент, и я бы ни за что не доехал до этой чертовой стоянки. А когда я останавливался, чтобы купить пончики, она была в полном порядке, черт бы ее взял. Ее проткнули уже здесь.
– Да быть этого не может.
Марино еще раз огляделся, думая о Джо Эмосе. Убить надо этого мерзавца. Если это он, может считать себя трупом.
– Нет, это вряд ли. – продолжат Линк. – У кого хватит наглости явиться сюда средь бела дня и проделать такую штуку?
– Да где же он, черт возьми? – проворчал Марино, обыскивая вторую сумку. – У тебя есть что-нибудь, чтобы починить шину? Вот черт! Какого дьявола я тут копаюсь! Все равно такую дыру наскоро не заделаешь!
Придется менять шину, в ангаре у него есть запасная.
– А как насчет Джо Эмоса? Ты его видел? Он не притаскивал сюда свою чертову задницу?
– Нет.
– А студенты не приходили?
Студенты его ненавидят. Все без исключения.
– Нет, – покачал головой Линк. – Я бы сразу заметил, если бы кто-нибудь стал возиться у вашего мотоцикла или у машин.
– Значит, никто не приходил?
У Марино возникло подозрение, что это дело рук Линка. Никто в академии его не любит. Все завидуют его навороченному «Харлею». Люди часто глазеют на него и даже останавливаются, чтобы получше рассмотреть.
– Вам надо закатить его в гараж рядом с ангаром, – посоветовал Линк. – Или мы можем поставить его на одну из платформ, которые Люси использует для своих новых вертолетов.
Марино вспомнил, что на территорию академии можно попасть, только зная код. Никто посторонний через ворота не пройдет. Значит, это сделал кто-то из своих. Он снова подумал о Джо Эмосе, но тут в его памяти всплыло одно обстоятельство. Джо участвовал в утреннем совещании. Когда пришел Марино, он уже сидел в конференц-зале и молол языком.
