Глава 24
Ванну мы поехали искать вместе с Джимом. Я была ему за это благодарна. Вопреки тем резким словам, что пришли мне на язык поутру, Джим начинал мне нравиться. Он охотно провез меня повсюду, куда я собиралась, и при этом всю дорогу поддерживал разговор о судах, о том, можно ли на судне типа моего отправиться в путешествие, и если можно, то куда. На эту тему мы долго изощрялись. Джим выбрал Дальний Восток; я заявила, что ни за какие коврижки не выйду в Индийский океан, ведь там разбойничают сомалийские пираты. Все это, конечно, был пустой треп: я никогда не управляла судном, тем более в открытом море.
Вернулись мы с пустыми руками, хотя на рынке в Ситтингбурне видели кое-что стоящее. Я искала нечто крутое — может быть, даже подлинный образчик Викторианской эпохи, если его удастся без лишних хлопот подсоединить к водопроводу на барже.
В кафе в центре садоводства мы выпили чая и перекусили: мне — картошка в мундире, ему — «завтрак пахаря». Это было так по-семейному — в выходной день вместе делать хозяйственные покупки.
— Дальше куда? — спросил он.
Я рассмеялась.
— Ты же не мой водитель, — сказала я. — Не хочу злоупотреблять твоей любезностью.
Мы вернулись в марину и, поскольку в угасающем вечернем свете это казалось самым естественным делом, прямиком отправились в постель. Было холодно. Я взяла Джима за руку и повела в каюту. Он оказался опытным и терпеливым, его большие руки были уверенными и крепкими.
К моменту, когда мы выдохлись, за бортом окончательно стемнело. Я вышла на камбуз, зажгла дровяную печку и тут же вернулась в постель. На миг мне показалось, будто он уснул-, но Джим подвинулся, уступая мне место под одеялом, и притянул меня к себе.
— Скоро прогреется, — сказала я. — Эта печка работает на совесть, как раскочегарится.
— Мм, — пробормотал он. — Мне придется ехать домой.
— Уже?
— Не во что переодеться. И накопились дела. Стирка и все такое.
— О!
Он принялся целовать мои плечи, волосики встали дыбом в предвкушении.
— Поехали со мной, погостишь.
— Нет, — сказала я.
— Почему нет?
Я рассмеялась:
— Не смогу уснуть на берегу.
— Никто не заставляет тебя спать.
Тут я поняла, что готова ему рассказать. Может, не все, но столько, чтобы он понял ситуацию.
— Я должна оставаться здесь.
— Зачем?
— Те люди, которые связали меня… Думаю, они что-то искали. Если я уйду, они вернутся.
— Что они искали?
— Не знаю. Но они все перевернули вверх дном, — видимо, это значит, что они что-то ищут.
Он сел в постели, подпихнул под спину подушку и включил свет.
— Если тебе неизвестно, что искали, — с неумолимой логикой заговорил он, — почему ты думаешь, будто они ничего не нашли?
Я заморгала.
— Надо рассказать мне все, Дженевьева.
— Нет, не надо!
Он тихо покачал головой.
— Господи, — сказал он, обращаясь не ко мне, а к самому себе, — что я вообще тут делаю? Это безумие, на хрен!
— Послушай, — заторопилась я, пытаясь его успокоить, — я их не боюсь, вовсе нет. Они сволочи, но с ними я уже раньше сталкивалась. Нужно придумать, как убрать это с моей лодки — что бы это ни было, — и они потеряют ко мне интерес.
— Кэдди Смит, — произнес он. — Ты ее знала?
Я кивнула.
— Почему ты раньше об этом не говорила?
— Ты назвал ее «Кэнданс».
— Дурочку из себя не строй, Дженевьева! Ты узнала ее еще тогда, когда увидела в реке. Ты солгала в заявлении полиции.
— Нет, не узнала. Было темно. Я видела тело. Вроде похоже, но я не была уверена.
— Ты должна рассказать мне, Дженевьева. Где ты раньше сталкивалась с этими людьми? Кто они такие? Чего от тебя хотят?
Я не отвечала.
Он поднялся и принялся надевать одежду, которую снова раскидал по всей каюте. Я молча следила за ним, гадая, что именно вызвало столь резкую перемену. Он злится оттого, что я не захотела все усугублять? Не стала выкладывать все дерьмо про «Баркли»? И что он теперь намерен сделать: повидать Фица и вежливо попросить его оставить меня в покое?
Джим уже почти оделся, он натягивал свитер.
— Куда ты собрался? — спросила я.
— Домой, — отрезал он. — Можешь считать это глупостью, но предложение все еще в силе: если хочешь, поезжай со мной. Однако ты, как я понимаю, не хочешь.
Он был ужасно обозлен. Не просто обозлен — разочарован. Одевшись, он наклонился над кроватью и поцеловал меня так крепко, даже свирепо, словно в последний раз. Я обхватила его руками за шею и попыталась затащить обратно в постель, но Джим не поддался. Это в самом деле был прощальный поцелуй.
Это случилось на второй приватной вечеринке у Фица. С того дня для всех начались перемены — для Фица и Дилана, для Кэдди и для меня.
Я ждала этой вечеринки всю неделю, не только потому, что она сулила заметную прибавку к моим сбережениям даже в том случае, если не удастся выговорить больший гонорар, но и потому, что на этот раз Кэдди согласилась принять в ней участие.
И к тому же Данкерли отсутствовал на работе, что можно было рассматривать как бонус. Временным начальником стал Гэвин, а это было все равно что работать на лучшего друга: мы делали свое дело как обычно, зато при этом веселились, а не перли друг у друга по головам, лишь бы заключить больше сделок.
В тот вечер за мной приехал не Дилан, а Никс. Он ждал в машине у двери, пока я собиралась, и не вышел открыть мне дверцу. Я сама ее открыла, села на заднее сиденье, и мы влились в поток транспорта.
— Где Кэдди? — спросила я.
Он лениво повел плечами, даже толком не пожал и после этого за всю дорогу едва ли сказал хоть словечко. Я включила музыку и, слушая ее, мысленно отрабатывала движения, прикидывала, как я поступлю, если Фиц вновь решит слегка изменить правила. Я вроде как создала прецедент, и теперь от меня будут ждать повторения. Не беда, решила я. Главное — деньги. Раз это приближает меня к осуществлению мечты, я готова. А если Фиц потребует большего? Стоит ли волноваться заранее? Посмотрю по обстоятельствам.
На этот раз мы подъехали к черному ходу, и я прямо с улицы попала в кухню. Как и в прошлый раз, на кухне трудились рестораторы, — похоже, готовилось полноценное застолье.
Я устроилась на удобном стуле в углу и занялась своим блокнотом, который часто носила с собой: там хранились вырезки из яхтенных журналов, всякие идеи и планы. Погрузилась я в него до такой степени, что не замечала Дилана, пока он не встал прямо передо мной, заслонив свет из кухни.
— Привет! — сказала я, вынув из одного уха наушник. — Не знала, что и ты здесь.
Он бросил на меня бесстрастный взгляд:
— Тебе еще не скоро выступать. Через полчаса в столовой начнется ужин. Фиц спрашивает, не хочешь ли ты присоединиться.
— Шутишь?
— Нет.
— Там буду только я?
— Ты и еще кое-кто. Места расписаны.
— Ой, Дилан, а где Кэдди, не знаешь? Она ведь тоже должна была приехать.
— Думаю, наверху.
Больше я не спрашивала, хотя и досадовала, что славный вечерок с лучшей подругой начался не так, как я задумывала. С какой стати она отправилась наверх? Нашла более удобное помещение, чтобы переодеться?
— Я буду сидеть с кем-то, про кого мне следует знать?
— Между Фицем и Леоном Арнольдом.
Понизив голос до шепота, я уточнила:
— А кто такой Леон Арнольд?
Судя по физиономии Дилана, я задала неверный вопрос.
— Владелец яхты. Вы найдете общий язык. А если нет — притворись.
Очередное испытание, догадалась я. Хорошо, что я прихватила с собой достаточно туалетов: нашелся подходящий наряд к ужину. Я наведалась в ванную первого этажа, переоделась, сделала макияж и уложила волосы узлом в стиле «элегантная классика».
Стол был накрыт на десятерых, но никто еще не вышел к ужину. Из-за приоткрытой двери доносились любезные голоса, женский смех. Я подошла и осторожно заглянула в гостиную.
Там собрались все: Фиц, несколько мужчин (одного из них я видела на первой вечеринке), несколько женщин, в том числе одна из «Баркли» — Стелла, кажется. Она иногда выступала у нас, но чаще работала в других принадлежащих Фицу клубах. А рядом с Фицем, в коротком черном платье со стразами, в туфлях на убийственных шпильках, красовалась Кэдди. Она слегка помахала мне рукой.
Еще три девицы забились в угол, хихикая там над собственными шутками. Я заметила, что Фиц с неудовольствием оглянулся на них, а затем вернулся к беседе с гостем, который стоял по правую руку от него. Я подошла к девицам, прихватив по дороге с подноса бокал шампанского, и негромко напомнила:
— Дамы, не следует ли нам развлекать гостей?
Две красотки встревожились, но третья, кислотная блондинка с бледно-голубыми глазами, огрызнулась:
— Тебе, черт возьми, что за дело?
Я подарила ей теплую улыбку.
— Не стоит злить Фица, — мягко произнесла я. — А он уже и так мечет громы и молнии в вашу сторону. Всего-навсего дружеский совет.
На том я оставила их и двинулась к Фицу, а девицы опомнились, их дружеский кружок распался, они поспешили к гостям.
— Вива! — приветствовал меня Фиц. — Иди сюда, познакомься с Леоном.
Фиц обхватил меня рукой за талию и поцеловал в щеку, а я тем временем пожимала руку Леону Арнольду. На вид ему было примерно пятьдесят, одного со мной роста, бритоголовый, на зубах коронки. Хороший костюм, в одном ухе — бриллиантовая серьга.
— Рада знакомству, — сказала я. — Как я понимаю, мне повезло: я буду за ужином сидеть рядом с вами.
Судя по его виду, его еще придется разогреть, но какого черта? Я уже предвкушала премиальные за то, что призвала к порядку девиц, а теперь смягчу сердце мистера Арнольда, и он охотнее пойдет навстречу Фицу, чего бы там Фиц ни добивался. Единственное, что смутило меня, — взгляд Кэдди. Она не улыбалась. Она смотрела на меня, словно на грязь, прилипшую к ее каблуку.
— Привет, — сказала я ей, когда все потянулись к столу. — Я уж гадала, куда ты подевалась.
Она не прореагировала, будто и не слышала. Ну что ж. Не место и не время выяснять отношения.
За ужином, по-видимому, не принято было разговаривать о делах. Стелла охотно поведала о том, как она прослушивалась для участия в музыкальном видеофильме; один из мужчин, похожий на Фица, только моложе, сообщил, что он продюсер, подбирает девиц на второстепенные роли для своего фильма. После такого известия девицы от него не отлипали.
Я беседовала с Леоном Арнольдом, расспросила о яхте, о круизе по средиземноморским островам. Время от времени я поглядывала на Фица, проверяя, все ли делаю правильно. Он улыбался мне в ответ, поощряя и подбадривая. Сам он в основном разговаривал с человеком, сидевшим по другую руку от него. Его собеседник был постарше, аккуратно подстриженная борода заметно седела. Развлекать старикана, видимо, поручили Кэдди: она полностью сосредоточилась на нем, а в мою сторону и не глядела.
Суп я съела почти весь, а остальные блюда попросту размазывала по тарелке, хотя еда выглядела заманчиво и при других обстоятельствах я бы проглотила все и попросила добавки. Но я не ела, чтобы не отвлекаться от Леона. Хоть он и яхтовладелец, и часы у него «Ролекс ойстер», мне он показался жутким занудой.
По другую руку от Леона сидела Стелла. Разговорить сидевшего слева от нее темноволосого мужчину ей не удалось, и Стелла обратила свои чары на Леона, предоставив мне шанс оглядеть гостей, перед которыми предстояло танцевать.
— Как тебе еда? — поинтересовался Фиц.
Я почувствовала, что краснею.
— Очень вкусно, — сказала я. — Надеюсь, останется чем угоститься, когда я закончу танцы.
Он улыбнулся и похлопал меня под столом по бедру.
— Когда начинать? — спросила я.
Он пожал плечами:
— Сперва надо обсудить кое-какие дела. Я пришлю кого-нибудь из парней предупредить тебя, когда мы закончим.
— Есть особые пожелания? — еще тише спросила я.
Он рассмеялся:
— Обычное чудо Вивы. А дальше поглядим, чего господам захочется. Котенок порадует их приватными танцами, если они попросят.
— Кэдди не будет выступать у шеста?
Он покосился на меня с некоторым удивлением:
— Нет, Вива. Для этого приглашена ты.
Я попробовала зайти с другого конца:
— Спасибо, что позвал к ужину.
— Ты в этом мастерица, — признал он.
— В чем?
— Угадывать, что им понравится. И девиц ты вовремя встряхнула. Я это оценил.
На другом конце стола три блондинки живо обсуждали с тремя мужчинами свои шансы сделать карьеру в музыкальной индустрии.
Их всех привезли сюда ради секса, поняла я наконец. Только в тот момент меня и осенило, хотя подспудно я догадывалась об этом с самого начала. Когда в прошлый раз Дилан сказал мне: «Танцуешь только ты», я решила, что другие девушки из клуба разносят напитки, возможно, исполняют танцы на коленях, а когда никаких девиц не увидела, то и это приняла как должное. Теперь я сообразила, что все они оставались наверху, и пока я танцевала для тех, кто спустился вниз, и позволяла Кенни лапать себя, прочие гости поднялись наверх и развлекались с девицами.
— Знаешь, — сказала я Фицу, — надо бы разнообразить программу клуба.
Снова этот удивленный и немного насмешливый взгляд.
— Как разнообразить?
— Проводить вечеринки и для дам, пригласить стриптизеров. И возможно, эстрадный вечер, что-нибудь более… — я поискала необидное слово, — более общедоступное.
— Чем общедоступнее, тем ниже доходы.
— Но ведь сейчас круг клиентов чрезвычайно узок, — настаивала я. — Множество людей не решатся даже нос сунуть в клуб, пока он таков, каков есть. А могли бы прийти парочки. Можно устраивать девичники. Вечеринки специально для женщин.
Леон Арнольд перегнулся через меня, его рука тяжело опустилась на мое плечо. От него пахло виски и лосьоном после бриться.
— Осторожнее с этой вострушкой, Фиц, старина, — предупредил он. — Такая всю твою империю оттяпает.
Я не замедлила с ответом:
— Нет, я держусь своего дела: танцевать для таких красавцев, как ты, Леон.
Тут Фиц рассмеялся, а Кэдди с другого края стола бросила на меня злобный взгляд.
Едва ужин закончился, я извинилась и поспешила в кухню. Там я прихватила бутылку воды, чтобы разбавить полбокала шампанского и полстакана красного вина, которые пришлось-таки выпить, и отправилась в ванную первого этажа. У стойки бара с закусками торчал Дилан, угощался начо.
— Тебя не покормили? — съязвила я.
Он поднял глаза.
— Я думал, тебя отправили наверх со всеми потаскушками, — отпарировал он.
— Мне пора переодеваться, — сказала я. — Заходи поболтать, если хочешь.
— Фицу это не понравится. — Дилан покачал головой.
— Что не понравится?
— Что мы болтаем.
Я припомнила, как Фиц говорил, что Дилан «ухлестывает» за мной и тем самым мешает ему. Еще я припомнила его же слова, что нас с Диланом заметили за разговором в клубе.
— Фиц сейчас занят, — возразила я.
Рядом никого не было. Рестораторы собрали свое хозяйство и ушли. Дилан вошел вслед за мной в ванную и присел на раскладное кресло, а я тем временем сняла вечернее платье и вместо него надела яркое платье цвета электрик, оставлявшее плечи оголенными.
— Что с Кэдди творится, не знаешь? — спросила я Дилана.
Кэдди перешла из столовой в гостиную под руку с Фицем и Арнольдом, лишив меня, таким образом, шанса подойти к ней.
— Ты о чем? — переспросил он.
— Она как-то злобно поглядывает на меня. Чем я ее обидела?
Он уставился на меня, и по его лицу расползлась медленная усмешка.
— Да что ж такое! — возмутилась я. — Что за фигня тут происходит, Дилан?
— Ты окрутила Фица, — пояснил он.
— И что? К тому же не «окрутила», я просто общалась, за это мне, как я понимаю, и платят.
— Остынь, — сказал он. — Ей неприятно, что ты сблизилась с Фицем, потому что у нее были на него свои виды.
— Кэдди и Фиц? У них роман?
Он снова усмехнулся:
— Разве что в ее фантазиях.
Многие детали мозаики встали на место.
— А он ею не интересуется?
— Перепихнулся с ней раз или два. Он раньше всех девочек пользовал, в смысле всех, кто дает. Потом две или три втрескались в него, и тут Фиц сообразил, что зря это затеял. Одна вдобавок залетела. Беда в том, что с Кэдди он вроде как не закончил, в смысле не подвел черту, вот она и думает, будто у нее все еще остается шанс.
— Почему бы просто не сказать девушке, что он ею не интересуется?
— Думаю, Фиц понятия не имеет насчет ее чувств. А если бы она решилась на объяснение, вылетела бы из клуба как пробка. Ему прилипчивые девчонки не требуются. Больше не требуются.
— Неудивительно, что она пыталась прикончить меня взглядом, — сказала я, припоминая руку Фица на моей талии, его влажный от виски поцелуй на моей щеке.
— Как тебе Леон Арнольд? — поинтересовался Дилан.
— Вроде ничего, — ответила я. — А что?
Дилан в задумчивости поскреб подбородок:
— Крупный игрок, вот в чем дело. Те ребята, которых ты видела тут в прошлый раз, понадобились Фицу только затем, чтобы организовать эту встречу с Арнольдом.
— В самом деле? — переспросила я. — Хорошо, что я тогда этого не знала. Перенервничала бы.
— Я его никогда прежде не видел. Слышать, разумеется, слышал.
— Думаешь, зря Фиц затеял эти переговоры?
— Фиц знает, что делает.
— Чего же он хочет?
— От Арнольда? Того же, что всегда: заработать денег. Как и ты. — Судя по его тону, это была последняя реплика на тему Леона Арнольда. — Ты, главное, постарайся станцевать как можно лучше, вот и все.
Я распустила узел на затылке, встряхнула волосами и сняла сандалии на маленьком каблуке, специально для общения с невысокими кавалерами. В сумке меня дожидалась пара кожаных туфель на шпильках, с бархатной ленточкой, плотно обвивавшей лодыжку. Так я повязывала балетки, отправляясь на занятия, когда мне было девять лет.
— Хорошо, что ты здесь, — сказала я.
Он пожал плечами.
— Тебя ничем не проймешь, а, Дилан?
— Ты о чем?
— Не знаю. Есть что-то, чем ты дорожишь? Человек, которого ты любишь? Ты женат?
Он не ответил, и я приняла молчание за утвердительный ответ.
— Ну же, — сказала я. — Ты говорил, мы друзья. Вроде бы даже говорил, что доверяешь мне.
— У меня были отношения, — сказал он. — Теперь уже нет.
— Дети есть?
Опять длинная пауза. Тянешь из него, как больной зуб.
— Есть дочка. Лорен. Ей четырнадцать.
— Часто видитесь?
— Не очень. Она живет с матерью в Испании.
— В Испании? Ох, нелегко тебе.
— Ладно, так ты готова? — Разговор наш, очевидно, подошел к концу.
— Будешь на меня смотреть? — спросила я.
— Выбор у меня невелик, — проворчал он.
Я, как примерная работница, отправилась дожидаться выхода в кухню, а Дилан сбегал наверх в гостиную проверить, как себя ведут девицы, не перепились ли.
После ухода Карлинга я натянула джинсы, напялила толстовку и отправилась к Малькольму с Джози. Они только что отужинали пастой с подливкой, сильно пахнувшей чесноком.
— Проголодалась? — приветливо окликнула меня Джози. Даже в ярком свитере она казалась бледноватой.
Готовясь к свадьбе — кажется, племянницы, — она покрасила свои темные с проседью волосы, теперь они приобрели теплый коричневый оттенок, и она выглядела гораздо моложе.
— Нет-нет, — поспешно солгала я. — Я только что поела.
— Вздор, — сказала она. — У нас достаточно осталось.
Она положила на тарелку немного тальятелли и полила их соусом. Я присела в столовой нише.
— Волосы у тебя смотрятся классно! — похвалила я.
Малькольм и Джози обменялись многозначительным взглядом: Малькольм, как я заметила, так и остался при своей прическе дикаря.
— Большое спасибо, — с нажимом выговорила Джози.
Я предположила, что от Малькольма она комплимента не дождалась и теперь ее супруг пребывает в немилости. Вид у Малькольма был невеселый.
— Ты как? — тихонько спросила я Джози.
— Да знаешь, то лучше, то хуже. — На глазах у нее выступили слезы, но Джози сморгнула их и глубоко вдохнула, успокаиваясь.
Она отнесла свою тарелку и тарелку Малькольма к раковине и принялась их мыть, стуча и грохоча дверцами шкафа так, что смешно было бы и пытаться продолжить разговор.
— Мой аккумулятор зарядился, — сообщила я Малькольму, отправляя в рот очередную порцию.
Он приподнял голову:
— Ага. Наверняка.
— И они это не отыскали. Ты понимаешь.
— Ясно.
— В чем дело? — спросила я, сообразив, что звучавшее в голосе Малькольма недовольство адресовано лично мне.
— В тебе, — ответил он. — Сдружилась с копами.
— Ты про Карлинга? Он хороший. Помогает мне выбрать ванну.
Малькольм уставился на меня, словно не понимая, как иметь дело с такой идиоткой, потом запрокинул голову и громко захохотал.
— Послушай, — заговорила я, когда он перестал фыркать, воображая, как я на пару с полицейским искала ванну, — мне же нужна защита, правильно? Он охотно согласился провести ночь на борту. И сегодня я все еще жива.
— Да на здоровье, — ответил он, утирая слезу.
— Нужно передвинуть «Месть», Малькольм. Те люди вернутся и попытаются снова.
— Завтра, завтра все сделаем, хорошо? Сейчас уже слишком поздно. Можешь пристроиться у нас, если боишься возвращаться к себе.
Я оглядела палубу:
— Где тут прикорнуть?
Малькольм постучал себя по носу костлявым пальцем.
— Угу, — сказал он. — Понадобится одеяло или что-то вроде. У нас нет кладовки для запасной постели.
— Я не могу уйти с баржи, Малькольм. Вдруг они вернутся этой ночью?
— Тащи это с собой. Этот сверток или что там.
— Не глупи, Малькольм. Нельзя подвергать опасности еще и тебя с Джози. К тому же мне, видимо, удалось его удачно спрятать.
Он с минуту глядел на меня, обдумывая все это. Потом сказал:
— Есть идея.
Я сходила на «Месть прилива» за одеялом, подушкой и зубной щеткой, а также за мобильными телефонами. На обратном пути к «Тетушке Джин» я видела, как Малькольм возится на понтоне с мотком высококачественной стальной проволоки и плоскогубцами.
— Что он там делает? — спросила Джози, когда я вошла в каюту, таща за собой одеяло.
— Не знаю, должно быть, что-то чинит, — ответила я.
— Как приятно, что ты останешься. Вроде как в гости с ночевкой.
Интересно, что она подумала: с какой стати я перебралась к ним, когда «Месть прилива» стоит в нескольких метрах от «Тетушки Джин»? Малькольм что-то наплел ей про горелку — с ней, мол, неладно, и Джози не проявила ни малейшего любопытства.
Убрав посуду, Джози показала мне, как из-под дивана в столовой нише выдвигается узкая койка. Разумеется, им пришлось бы переступать через меня по пути в камбуз и обратно, однако с чего бы им проделывать такой маршрут среди ночи?
На понтоне Малькольм сплел сеть из проволоки на высоте лодыжки. Весь понтон оплел. Если Никс или еще кто из людей Фица вздумает наведаться сюда ночью, то наделают достаточно шума, чтобы разбудить всю марину.
Когда я вышла к шесту, все было примерно так же, как и на первой приватной вечеринке у Фица. К первому танцу подоспели почти все зрители, кроме Фица и Арнольда. У меня сложилось отчетливое впечатление: моя задача — отвлекать прочих гостей, пока те двое обсуждают наедине свое таинственное дело.
Дилан, верный слову, стоял на страже у двери; когда я работала, он присматривал за мной и за гостями в соответствии, полагаю, с данной ему инструкцией. Он идеально сливался с фоном — молчаливый и неподвижный.
Едва я закончила, как дверь распахнулась и появились Фиц и Арнольд, а между ними Кэдди. Ее слегка пошатывало. Я тепло улыбнулась ей, но подруга не ответила мне улыбкой.
— Эх, Леон, первый танец-то мы и упустили, — пожаловался Фиц, доставая бутылку из бара и щедро наливая виски в два стакана.
Я послала воздушный поцелуй Леону.
— Скоро вернусь, — пообещала я. — Не пропустите следующий танец.
Я выскользнула из комнаты, и Дилан закрыл за мной дверь. Времени в обрез — быстро переодеться в ванной, подправить макияж, снова придать себе товарный вид. В ванной комнате две блондинки — те, которых я видела за ужином, — рассыпали по мрамору туалетного столика дорожки кокаина. Они заткнулись, когда я отворила дверь, но, убедившись, что это всего-навсего я, продолжили свой спор.
— Можешь съебываться, на хрен, прямо сейчас, — заявила высокая.
На ней был махровый халат и лакированные туфли на шпильках, а сверх того — вряд ли хоть нитка.
— Не смей так со мной говорить! — Вторая девица визжала, готовая разрыдаться. — Ты сама это затеяла, бля! Не трусь, давай же!
— В чем дело? — небрежно спросила я.
Обе уставились на меня, видимо в страхе, как бы я не влезла в эту историю и не покусилась на долю от последних двух дорожек кокаина, которые еще оставались на мраморной столешнице.
— Она, — заговорила та, что с виду помоложе, указывая трясущимся пальцем с отличным маникюром на блондинку в халате, — предложила развести Леона, чтоб он согласился на секс втроем, а деньги поделить, и я сказала «давай», а теперь она передумала!
Тяжелый вздох, рука упирается в бедро, демонстрируя презрительный вызов.
— Не так все было, сама знаешь, Белла! Я шутила, бля, ну правда же!
— Вероятно, вы упускаете весьма привлекательный шанс, — заметила я, накладывая блеск для губ.
— А я о чем! — взвизгнула Белла.
— Но, знаешь ли, я бы потребовала куда больше денег даже за то, чтоб заняться им самой, не говоря уж о гребаной напарнице, за которой еще присматривать надо.
— Это называется «прихватить подругу для компании». Полагаю, ты о таком и слыхом не слыхивала, Диана?
— Хватит с меня этой ерунды. Времени мало. По второй — и двинулись?
Позабыв свои разногласия перед лицом более неотложной надобности, обе склонились над дорожками кокаина и сделали небольшую паузу, прежде чем возобновить спор.
— Ты бы согласилась? — спросила Диана.
Я не сразу сообразила, что вопрос адресован мне.
— Что вы тут вообще делаете? — спросила я. — Вы же должны развлекать гостей.
— Ой, не цепляйся! Ты хуже чертова Дилана.
— Он вечно подгоняет нас. Мы зашли сюда минутку передохнуть, ну, понимаешь. — Белла кивком указала на остатки белого порошка, а затем смочила палец, собрала все до крупинки и потерла десны.
— Пошли, Бел! — позвала Диана. — Поищем местечко потеплее. Тут малость холодновато.
Они оставили ванную в полном моем распоряжении, и я первым делом проверила сумку, на месте ли кошелек и телефон. Ни той ни другой я ни на грош не доверяла и нисколько не удивилась, обнаружив, что молния на сумке расстегнута. Небось шмонали, нет ли у меня кокаина. Дверь снова открылась, и я уже готова была послать девиц подальше, но это оказался Дилан.
— Привет, — сказала я, отворачиваясь к зеркалу. — Не стучимся, манер не соблюдаем, да?
— Навидался этого вдоволь, — ответил он, уселся на стул и пристально уставился на меня.
— Что? — не выдержав, спросила я его отражение в зеркале.
— Фиц злится, — сообщил он.
— О! — сказала я. — Это плохо.
— Сделка не состоится.
— Почему?
— Парни Арнольда вздумали угощать девиц образцами товара.
— Теперь ясно: парочка блондинок только что заправляла тут свои носики.
Дилан устало провел рукой по лбу:
— Черт бы их побрал, за ними глаз да глаз, мать их!
Он со вздохом поднялся и направился к двери.
— Дилан!
— Что?
— Я чем-нибудь могу помочь?
Он рассмеялся:
— Можешь для начала развеселить Фица. Если кто способен вернуть ему улыбку, так это ты.
— А где Кэдди?
— Наверху. Злится.
Я проснулась до того, как полностью рассвело.
В первую минуту не поняла, где нахожусь, сообразила только, что не у себя в постели. Судно сильно раскачивалось с боку на бок, и через несколько мгновений над головой у меня раздались шаги. Я в испуге села.
— Спи-спи, — велел настойчивый шепот. — Это я.
— Малькольм? Что происходит?
— Услышал снаружи шум, — шепнул он, присаживаясь на корточки рядом с выдвижным матрасом. — Думал, это лиса или еще какой зверек возле помойки. Никого там нет.
— А!
Я откинулась на спину и подтянула одеяло к ушам.
Становилось холодно, серый рассвет только-только позволял разглядеть очертания каюты, силуэт кухонного шкафчика, прогоревшей и остывшей печки. Часа четыре или пять, прикинула я, — тот самый час, когда я нашла в воде тело Кэдди.
Мысль о проволочных заграждениях, которые Малькольм устроил на понтоне, вызвала у меня улыбку. Не забыть бы про них, когда пойду на «Месть прилива», а то, чего доброго, сигану в грязь вместе с одеялом и прочими пожитками.
Прислушиваясь к голосам птиц, крикам чаек и отдаленному реву автомобилей на Лондонском шоссе, я только-только начала проваливаться в сон, как вдруг внезапная мысль разбудила меня: Малькольм почему-то был одет.
