На небе не было ни облачка, но дул ледяной ветер, и Харри с Эуне, подняв воротники курток и прижавшись друг к другу, зашагали по березовой аллее, уже сбросившей на зиму свой летний наряд.

— Я рассказал жене, каким счастливым голосом ты говорил мне, что Ракель и Олег вернулись домой, — сказал Эуне. — Она спросила, значит ли это, что вы скоро съедетесь.

Вместо ответа Харри улыбнулся.

— У нее ведь, по крайней мере, места в доме хватит, — не отставал Эуне.

— Места в доме хватит, — подтвердил Харри. — Передай от меня привет Каролине и процитируй Ула Бауэра.

— «Я даже попробовал переехать на Соргенфри-гате»?

— «Но и это не помогло».

Оба рассмеялись.

— А вообще-то я сейчас больше всего этой историей занят, — сказал Харри.

— Ну да, понятно, — согласился Эуне. — Я прочитал все рапорты, как ты просил. Поразительно. Просто поразительно. Ты просыпаешься у себя дома, ничего не помнишь, и тут — бац! — оказывается, что ты всего лишь пешка в руках Альфа Гуннеруда. Разумеется, сложно ставить психологический диагноз post mortem, но, по правде говоря, это весьма интересный случай. Личность явно неординарная, умен, с творческой жилкой. Я бы даже сказал, художник. Ты посмотри, какой хитроумный план он изобрел, это ж просто шедевр. Но есть две вещи, которые меня смущают. Я прочитал копии всех сообщений, что он тебе присылал. Поначалу ведь он играл на том, что у тебя случился провал в памяти. Выходит, он видел, как ты покидал квартиру, будучи сильно нетрезв, вот и рискнул, понадеялся, что наутро ничего помнить не будешь.

— Ну, наверно, так и было, коли я без чужой помощи в такси влезть не мог. Предполагаю, что он стоял на улице и выслеживал меня, как он, собственно, и описывает в письме, которое и навело меня на мысль, что это был Арне Албу. Похоже, он связывался с Анной и знал, что я приду к ней в тот вечер. А тем, что так наклюкался, я просто подарок ему преподнес, на какой он вряд ли рассчитывал.

— Потом он пробрался в квартиру, открыв дверь ключом, который получил от производителя через АО «Замки». И застрелил ее. Как думаешь, из своего оружия?

— Вероятнее всего. Серийный номер был сбит, так же, как на том пистолете, что нашли на теле Гуннеруда возле Пакгауза. По словам Вебера, способ, которым сбивали номера, свидетельствует, что обе пушки он получил от одного и того же поставщика. Судя по всему, речь идет о незаконных поставках оружия в крупных масштабах. Пистолет «глок» мы нашли дома у Сверре Ульсена, того, кто застрелил Эллен. Так у него точно таким же способом номера сбивали.

— И потом, он же вложил ей пистолет в правую руку, хотя она была левшой.

— Это приманка, — сказал Харри. — Он, разумеется, предполагал, что я в тот или иной момент займусь этим делом, хотя бы для того, чтобы компрометирующие меня обстоятельства не вылезли наружу. И что я, в отличие от следователей, не знавших Анну, обнаружу его ошибку.

— А еще эта фотография с фру Албу и детьми.

— Это чтобы навести меня на Арне Албу, ее последнего любовника.

— Но перед уходом он захватил с собой ноутбук Анны и твой мобильный телефон, который ты там выронил.

— Еще один нежданный подарок.

— Ты представляешь, каким изощренным умом надо обладать, чтобы заранее составить такой каверзный и безошибочный план, благодаря которому он смог сразу убить трех зайцев, то есть отомстить и своей неверной любовнице, и тому, с кем она ему изменила, когда он сидел за решеткой, и ее новой-старой пассии, то есть светловолосому полицейскому. Но помимо этого он еще и импровизирует. Благодаря работе в АО «Замки» он добывает ключ от твоей квартиры и чулана. Там он размещает ноутбук Анны, подключает его к твоему мобильному телефону и заказывает на его номер анонимный абонемент на пользование сервером, отследить который практически невозможно.

— Почти невозможно.

— Ну да, этот твой неизвестный мне хакер его отследил. Но он не смог разобраться, что электронные сообщения, которые ты получал, написаны заранее и отсылались в запрограммированное время с твоего компьютера в чулане, что отправитель все подготовил еще до того, как разместил ноутбук с подключенным мобильником у тебя в чулане. Верно?

— М-м. Ты содержание писем проработал, как я тебя просил?

— Да, конечно. Тут такая штука. Если читать их подряд, зная, чем дело кончилось, то, хотя автор и претендует на последовательное изложение событий, фабула представляется весьма размытой. Но если ты читаешь эти письма как бы по мере их поступления, как человек, находящийся в гуще этих событий, то у тебя сразу возникает ощущение, что автор — человек весьма информированный и получает он эту информацию в режиме онлайн. Впрочем, ему на это было наплевать, ведь он сам заказывал музыку.

— Все так. Мы пока не уверены на все сто, что именно Гуннеруд организовал убийство Арне Албу. Его коллега по мастерской утверждает, что в момент, когда предположительно Албу был убит, они с Гуннерудом сидели в «Старом майоре» и пили пиво.

Эуне потер руки, и Харри так и не понял, то ли он это сделал от холода, то ли от удовольствия, что в этом запутанном деле у него много возможностей проявить свои логические способности.

— Предположим, что Гуннеруд не убивал Албу, — сказал психолог. — Какую же в таком случае судьбу он уготовил Албу, если навел тебя на него? Хотел, чтобы его осудили? Но тогда с тебя сняли бы все подозрения. И наоборот, ведь невозможно двоих осудить за одно и то же убийство.

— Верно, — заметил Харри. — Но нужно задаться вопросом: что было самым главным в жизни для Арне Албу?

— Блестяще, — подхватил Эуне. — Отец троих детей, который добровольно или под давлением обстоятельств бросает бизнес. Я предположу, что семья.

— А чего добился Гуннеруд, разоблачив или, вернее сказать, наладив меня разоблачить Арне Албу, что он по-прежнему встречается с Анной?

— Жена забрала детей и ушла от него.

— Лишить человека жизни — это не самое страшное, что можно сделать с ним. Самое страшное — лишить человека самого дорогого, ради чего он, собственно, живет.

— Классная цитата, — Эуне одобрительно кивнул. — Кто это сказал?

— Не помню, — ответил Харри.

— Тогда возникает еще один вопрос. А чего он хотел лишить тебя, Харри? Ты-то ради чего живешь?

Они подошли к дому Анны. Харри долго возился с ключом.

— Ну так что? — спросил Эуне.

— Гуннеруд, наверно, знал меня только по рассказам Анны. А она знала меня по тем временам, когда… когда у меня по большому счету ничего, кроме работы, не было.

— Работы?

— Он хотел меня засадить. Но самое главное — чтоб меня вышибли из полиции.

По лестнице они подымались молча.

Вебер и его люди уже закончили работу в квартире. Вебер с довольным видом сообщил, что найдена масса отпечатков Гуннеруда во многих местах, в особенности же на спинке кровати.

— Он не слишком-то осторожен был, — сказал Вебер.

— Он здесь так часто бывал, что в любом случае какие-то отпечатки оставил бы, — возразил Харри. — И кроме того, он был убежден, что на него подозрения ни за что не падут.

— Кстати, Арне Албу убили каким-то странным способом, — сказал Эуне, пока Харри открывал раздвижную дверь в комнату с портретами и торшером Триммера.

— Закопали головой вниз. На пляже. Похоже на какой-то ритуал, будто убийца хотел рассказать нам нечто о себе. Ты не думал об этом?

— Я тем делом не занимаюсь.

— Да я не об этом.

— Ладно. Возможно, убийца хотел рассказать нам кое-что о жертве.

— Что ты имеешь в виду.

Харри включил лампу, свет которой упал на портреты.

— Я тут вспомнил Гулатингское уложение, это примерно тысяча сотый год, — читал его, когда право изучал. Так вот там записано, что умерших следует хоронить в освященной земле, за исключением злодеев, клятвопреступников и убийц. А для тех могилы рыли на границе приливной волны и дернового покрытия. А Арне Албу похоронили как раз в таком месте, так что речь не об убийстве на почве ревности, а значит, его убил не Гуннеруд. Нет, кто-то хотел показать, что Арне Албу — преступник.

— Интересно, — сказал Эуне. — Слушай, зачем нам опять эти картины смотреть? Они только ужас нагоняют.

— Ты и вправду уверен, что ничего такого в них не замечаешь?

— Ну как тебе сказать, они принадлежат кисти молодого художника с претензией на оригинальность, с чрезмерной тягой к театральности и отсутствием элементарных навыков.

— Моя коллега Беате Лённ сегодня не смогла прийти, она сейчас в Германии на конференции следователей, рассказывает, как с помощью цифровых манипуляций с изображением на видео или фото и подключением веретеновидной извилины можно опознать в лицо преступника под маской. У нее редкая врожденная способность: она помнит лица всех людей, когда-либо встречавшихся ей.

Эуне кивнул:

— Мне этот феномен известен.

— Когда я показал ей эти картины, она сразу назвала прототипы персонажей.

— Да ну?! — Эуне поднял бровь. — Ну-ка давай выкладывай.

Харри показал пальцем:

— Слева Арне Албу, в центре Альф Гуннеруд, ну а справа я.

Эуне прищурился, поправил очки и стал рассматривать портреты с разных точек.

— Интересно, — пробормотал он. — В высшей степени интересно. А я вижу только очертания лиц.

— Я хотел, чтобы ты как эксперт поручился, что такое вполне возможно. Тогда мы сможем доказать более тесную связь Гуннеруда с Анной.

Эуне взмахнул рукой:

— Если то, что ты говоришь о фрекен Лённ, правда, то ей достаточно минимум миниморум информации, чтобы узнать лицо.

Когда они вышли на улицу, Эуне сказал, что из профессионального интереса хотел бы встретиться с этой Беате Лённ.

— Она следователь, как я понимаю?

— Да, в отделе грабежей. Мы с ней распутываем дело Забойщика.

— А, понял. Как продвигается?

— Так себе. Следов немного. Они предполагали, что он скоро пойдет на новое ограбление, но пока что этого не случилось. Что, вообще-то говоря, несколько странно.

На Бугстадвейен Харри увидел кружащиеся в воздухе первые осенние снежинки.

— Зима! — крикнул Али с другой стороны улицы и показал Харри пальцем на небо. Он что-то сказал брату на урду, и тот сразу заменил его в роли грузчика и стал затаскивать ящики с фруктами в магазинчик. Али мягкой походкой пересек улицу и подошел к Харри.

— Здорово, что все закончилось, — улыбнулся он.

— Конечно, — ответил Харри.

— Осень — дерьмовое время года. Наконец-то снежок пошел.

— Точно. А я думал, ты о том деле говорил.

— С этим компьютером в твоем чулане? Оно закончено?

— А тебе никто об этом не говорил? Они нашли человека, который его там поставил.

— Вот оно что. Поэтому жене сообщили, что мне не надо сегодня на допрос в Управление. А что там на самом-то деле произошло?

— Коротко говоря, один тип пытался представить дело так, будто я был замешан в серьезном преступлении. Если пригласишь меня сегодня на обед, я подробнее расскажу.

— Да ведь я уже тебя пригласил, Харри!

— Ты не сказал, в котором часу.

Али возвел очи горе:

— И почему у вас обязательно надо день и час назначать, чтобы в гости прийти? Да ты просто в дверь постучи, и я открою, а еда у нас завсегда есть.

— Спасибо, Али, я постучу громко и отчетливо. — Харри отпер ворота.

— А вы с той дамой разобрались? Может, это сподручная была.

— О ком ты говоришь?

— Да о той незнакомой даме, я ее в тот день перед дверью в подвал видел. Я о ней этому говорил… Тому, как его там?

Харри застыл, забыв нажать ручку ворот:

— Ну-ка, Али, давай в точности выкладывай, что ты ему говорил.

— Он спросил, не заметил ли я чего необычного в подвале или около него, вот я и сказал, что видел незнакомую даму у входа в подвал. Когда я вошел в подъезд, она стояла ко мне спиной. Я это запомнил, потому что хотел спросить, кто она такая. Но потом услышал, как щелкнул замок, и решил, что раз у нее ключ, значит, все о'кей.

— Когда это случилось и как она выглядела?

Али досадливо всплеснул руками:

— Я ведь торопился, да и видел ее только со спины. Три недели назад? Или пять? Блондинка? Брюнетка? Не представляю.

— Но ты уверен, что это была женщина.

— По крайней мере, мне показалось, что это дама.

— Альф Гуннеруд был среднего роста, узкоплечий, не очень коротко стриженный, темноволосый.

Али задумался:

— Да, конечно, могло быть и так. Но это могла быть и дочь фру Мелькерсен, она к ней как раз заходила. Например!

— Ладно, бывай, Али.

Харри решил сперва принять душ, одеться и отправиться к Ракели и Олегу, которые пригласили его на блины и партию в тетрис. В день их возвращения Ракель показала привезенные из Москвы замечательные шахматы с резными фигурами и доской из дерева и перламутра. Но к сожалению, ей совсем не понравился пистолет Namco G-Con 45, который Харри купил в подарок Олегу, и она его немедленно конфисковала, заявив, что Олегу нельзя дарить игрушечное оружие, по крайней мере пока ему не исполнится двенадцать лет. Харри с Олегом слегка смутились и без разговоров согласились с ней. Правда, они знали, что позднее Ракель воспользуется присутствием Харри и оставит его присматривать за Олегом, а сама отправится на вечернюю пробежку. И Олег шепнул Харри, что видел, куда она спрятала Namco G-Con 45.

Стоя под душем, горячие струи которого выгнали поселившийся в его теле холод, Харри старался забыть разговор с Али. Место сомнениям найдется всегда, каким бы ясным ни казалось дело. А Харри родился скептиком. Но в какие-то моменты необходимо просто верить, если хочешь, чтобы твое существование обрело контуры, обрело смысл.

Харри вытерся, побрился и надел чистую рубашку. Посмотрел на себя в зеркало и осклабился. Олег сказал, что у него желтые зубы, и Ракель как-то слишком громко рассмеялась. В зеркале он увидел распечатку первого письма от C#MN, которая по-прежнему висела на противоположной стене. Завтра он ее сорвет и на это место снова повесит фотографию с Сестренышем и им самим. Завтра. Он уперся взглядом в текст в зеркале. Странно, что он не обратил на это внимания в тот вечер, когда вот так же стоял перед зеркалом и чувствовал, что чего-то не хватает. Наверное, когда постоянно видишь одну и ту же вещь, взгляд замыливается и ты ее не замечаешь. Он снова посмотрел на текст в зеркале. Потом вызвал такси, надел ботинки и стал ждать. Посмотрел на часы. Такси уже наверняка подъехало. Вперед! И тут он поймал себя на том, что опять поднимает телефонную трубку и набирает номер.

— Эуне.

— Мне надо, чтобы ты заново прочитал все письма. И попробовал разобраться, мужчина их писал или женщина.