3
– Пока слишком рано беспокоить мэра, – качал головой Уилок. – И будоражить прессу тоже. У вас всего трое пострадавш…
– Угадайте, откуда этот молодой человек. Из Южного Лексингтона. Трупы женщин были обнаружены в пяти кварталах от его дома. Говорю вам: появилось какое-то новое вещество, и оно косит наркоманов. А рассадником, скорее всего, служит Южный Лексингтон. Потому я и призываю вас действовать. Позвоните мэру. Созовем совместную пресс-конференцию. Пусть об этом станет известно раньше, чем мне привезут новых Джонов и Джейн Доу.
– Не знаю.
– Чего вы не знаете, Дэвис?
– Может быть, это простое совпадение. А мы поднимем шум.
– Или у какого-нибудь пушера припрятана целая тонна этой отравы.
Кэт все же удалось поколебать спокойствие доктора Уилока. Он откинулся на спинку кресла и нервозно провел рукой по седым волосам.
– Хорошо. Я поговорю с мэром. Конечно, время сейчас не самое удачное. На носу двухсотлетие города и все такое. На этой неделе он начинает свою кампанию.
– Дэвис, люди умирают.
– Сдаюсь, сдаюсь. Позвоню ему сегодня же.
Довольная своей небольшой победой, Кэт покинула кабинет Уилока и спустилась к себе в подвал. Ее взгляд зацепился за помаргивающую трубку дневного света. Невдалеке моргала вторая. Все ветшало, все рушилось. Здание. Город.
А городские власти собрались праздновать двухсотлетие.
«Что же мы отмечаем, господин мэр? – думала Кэт. – Двести лет запустения?»
Кофе в кофеварке оставалось на донышке. Одна гуща. Нет, это она пить не будет. Она еще не настолько отчаялась. На столе лежали две папки. Два дела, которые она не довела до конца и вряд ли сможет довести. Безымянная Джейн Доу и Зиния Варгас. Так звали вторую женщину, чей труп нашли в Южном Лексингтоне. В ее сумочке хотя бы оказалось водительское удостоверение. Правда, нужно проверить, действительно ли оно принадлежит ей. И родным Зинии еще ничего не успели сообщить.
Две мертвые женщины. Как и почему они умерли? Кэт не знала, кто бы мог ответить на этот вопрос.
На углу стола лежал блокнот, где ее рука торопливо вывела: «Доктор Майкл Диц». Врач из клиники «Хэнкок дженерал», отделение реанимации. Это он сообщил Кэт о молодом человеке, жертве передозировки.
Было пять часов вечера. Из комнаты отдыха доносился смех служащих морга. Блаженное, хоть и короткое затишье перед вечерней суматохой.
Кэт переоделась, накинула плащ и вышла на улицу.
Она поехала не домой, а в Южный Лексингтон, где находилась клиника «Хэнкок дженерал».
Здание клиники напоминало крепость в зоне боевых действий. Парковка была огорожена забором из колючей проволоки. Над входом торчало несколько видеокамер. Служащий отделения реанимации сидел за стеклянной стеной. Скорее всего, стекло было пуленепробиваемым. Общение происходило через переговорное устройство. Динамик искажал голос, делая его металлическим. Кэт вспомнила окошки «Макдоналдса», к которым подъезжают на машинах.
– Чем я могу вам помочь? – спросил служащий.
– Я доктор Новак из судмедэкспертизы. Мне необходимо переговорить с доктором Майклом Дицем. Вопрос касается одного из его пациентов.
– Сейчас пошлю ему сообщение на пейджер.
Доктор Диц вышел к ней через несколько минут. Он напоминал старого усталого солдата, вылезшего из траншеи после очередного боя. Вместо автомата у него на шее болтался стетоскоп, а хирургические штаны были забрызганы кровью.
– Вы меня перехватили в последнюю минуту. Я уже собирался уходить. Вы из судебно-медицинского экспертного бюро?
– Да. Я вам сегодня звонила. Помните? Спрашивала о пациенте с передозировкой.
– Помню. Он сейчас в отделении интенсивной терапии. Запамятовал его имя…
– А мы могли бы туда подняться? – спросила Кэт. – Хотелось бы посмотреть его карточку.
– Конечно. Вы ведь тоже врач. Возражений нет.
Они направились к лифтам. Больница оставалась такой, какой ее помнила Кэт. Истертые линолеумные полы, коридорные стены, выкрашенные в умопомрачительные голубые тона, каталки, брошенные в проходах. Справа располагался кафетерий, откуда доносился звон посуды и скрип стульев. Из динамиков слышался унылый голос оператора, перечислявшего имена врачей и их добавочные номера. Доктор Диц шел как лунатик в теннисных туфлях.
– Смотрю, больница совсем не изменилась, – заметила Кэт.
– Вы здесь работали?
– Нет. Когда-то я жила в районе церкви Святого Луки. А здесь у меня лежала близкая родственница.
– Я бы ни за что не положил сюда своих родственников, – невесело рассмеялся доктор Диц.
– Ей было все равно. Она вообще не понимала, где находится.
Они поднимались в служебном лифте, набитом медсестрами и санитарами. Каждый смотрел перед собой, будто меняющиеся цифры этажей на табло обладали гипнотическим воздействием.
– Вы давно живете в этом городе? – спросил Диц.
– Я здесь родилась. А вы?
– Я родом из Кливленда. Собираюсь туда вернуться.
– Вам не нравится Альбион?
– Если хотите знать мое мнение, то Кливленд в сравнении с ним просто Эдемский сад.
Отделение интенсивной терапии находилось на третьем этаже, чем-то оно напоминало громадную конюшню со стойлами, отделенными друг от друга занавесками. Свободных коек было только две. Не очень-то здесь готовились к разного рода неожиданностям. А ведь сейчас полнолуние с его непременным всплеском происшествий. Ночь в отделении может быть очень жаркой.
Пациент, к которому они шли, лежал на тринадцатой койке. По словам Дица, на эту койку клали лишь коматозных пациентов. Зачем пугать тех, кто находится в сознании? Когда человек борется за свою жизнь, даже дурацкое суеверие может серьезно подпортить дело.
Никос Бьяджи – так звали пациента – был рослым, крепким парнем лет двадцати. Бицепсы и рельефные грудные мышцы говорили о том, что он немало времени тратил на бодибилдинг. Однако сейчас к его телу подходило сразу семь трубок. Глядя на такое, поневоле задумаешься о неблагоприятном прогнозе. Парень лежал неподвижно. Согласно записям в карточке, он не реагировал даже на самые сильные раздражители.
– Прошли уже сутки, а лежит бревно бревном, – сказала медсестра. – И с давлением какая-то чехарда. То резко взлетает, то вдруг падает. Я скоро свихнусь от его капельниц и уколов.
Кэт пролистала карточку, разбираясь в каракулях дежурного ординатора. Пациент был обнаружен у себя в машине, стоявшей рядом с домом его родителей. Он распластался на сиденье в бессознательном состоянии. На полу валялся обычный набор наркомана: жгут, шприц с иглой, ложка и зажигалка. Пока парня грузили в «скорую», пока торопились довезти живым до больницы, шприц странным образом исчез. Медики думали, что шприц забрали родители, а те утверждали, что его увезли люди со «скорой». Полицейские вообще не видели никакого шприца. Оставалось дожидаться результатов токсикологического анализа крови. Он даст ответы.
Во всяком случае, хоть что-то он даст.
К настоящему моменту было известно совсем немного. Уровень содержания этанола в крови составлял 0,13 промилле. Норму, допустимую законом, Никос Бьяджи не превысил. Естественно, его организм был напичкан стероидами. Ничего удивительного; достаточно взглянуть на его выпирающие мышцы. Но анализы не отвечали на главный вопрос: какое вещество вызвало у Никоса кому?
Местные врачи сделали все, что делается в подобных случаях. Глюкоза, налоксон и тиамин не вывели парня из комы. Осталось одно: поддерживать жизнь. Стабилизировать давление, следить за искусственной вентиляцией легких и работой сердца. Все остальное зависело от пациента.
– Значит, никаких сведений? – спросила Кэт. – Неизвестно, чем он ширнулся и где добыл эту дрянь?
– Никаких. Для родителей это было как гром среди ясного неба. Они и понятия не имели, что их сын – наркоман. Наверное, потому он и кололся в машине. Не хотел, чтобы близкие знали.
– Сегодня к нам в морг привезли тела двух женщин. Газохроматографический анализ дал такой же двухфазный пик, что и у вашего пациента.
– Ужасно, – вздохнул Диц. – Городские улицы захватывает очередной «чудо-наркотик».
– Когда будет готов ваш полный отчет по токсикологическим анализам?
– Не знаю. Прошли всего сутки. Если наркотик действительно новый, на его идентификацию понадобятся недели. Синтетические наркотики множатся, как вирусы гриппа. Мы едва успеваем распознать последний «писк», а уже появляется что-то новое.
– Значит, вы согласны, что мы имеем дело с чем-то новым?
– Вполне. Какой только дряни я не перевидал за эти годы. Фенциклидин, тропический лед, фруктовые колечки. Но сейчас мы столкнулись с чем-то пострашнее. Почему те две женщины мертвы, а этот парень жив? Из-за его роста и массы тела. Мышечной массы. Чтобы его убить, требуется доза побольше.
«Убить его может даже то, что он себе вколол», – подумала Кэт, глядя на коматозного пациента.
– Если дело дойдет до СМИ, я могу упомянуть вас как источник информации? – спросила она.
– В каком смысле?
– Нужно предупредить потенциальных потребителей. Рассказать, чем им грозит знакомство с этим «чудо-наркотиком».
Диц ответил не сразу. Он смотрел на Никоса Бьяджи.
– Не знаю, – наконец сказал он.
– То есть как не знаете? Вы только что высказали свое мнение. Я хочу его процитировать в подтверждение своего.
– Не знаю, – повторил Диц, сжав стойку капельницы. – Зачем вам мое мнение? Нужно обращаться к властям.
– Ваше мнение послужило бы мне поддержкой.
– Это ведь… журналисты. У меня хватает мозгов не связываться с ними.
– Я не прошу вас давать им интервью. Вы позволите процитировать ваши слова и назвать ваше имя?
– В общем-то, можно… – вздохнул он. – Но лучше бы вы этого не делали.
Доктор Диц резко выпрямился и посмотрел на часы:
– Простите, мне пора идти. Я сообщу вам о результатах.
Кэт проводила его взглядом. Казалось, Диц торопился поскорее убраться прочь. Он едва сдерживался, чтобы не побежать. Чего он так боится? И почему не хочет говорить с газетчиками?
Она уже выходила из отделения, когда вдруг увидела чету Бьяджи. Они шли навестить сына. Кто они, Кэт поняла по горестному выражению их лиц. Миссис Бьяджи была темноволосой и темноглазой. Ее лицо будто потемнело от страданий. Мистер Бьяджи был заметно старше жены. Коренастый, лысый. Он еще не оправился от шока и двигался механически. Родители подошли к койке сына. Некоторое время они стояли молча, затем миссис Бьяджи принялась гладить сыну волосы и что-то напевать по-итальянски. Возможно, колыбельную. Впрочем, пела она недолго. Ее голос дрогнул. Уронив голову Никосу на грудь, она заплакала.
Мистер Бьяджи не произнес ни слова.
Кэт поспешила уйти.
Расстроенная увиденным, она пропустила нужный поворот и вместо лифтов попала в незнакомый корпус. Раньше его не было. О том же свидетельствовали белые стены и сверкающий линолеум. Вскоре ей на глаза попалась стеклянная витрина, рассказывающая об открытии этого корпуса. Большая фотография, на которой улыбающиеся врачи и руководство клиники перерезали ленточку. Снимки с торжественного обеда. Бронзовая табличка, на которой было выгравировано: «КОРПУС ИМЕНИ ДЖОРДЖИНЫ КУОНТРЕЛЛ». Газетная статья с крупным заголовком: «ПРЕЗИДЕНТ ЖЕРТВУЕТ МИЛЛИОНЫ ДОЛЛАРОВ ОТДЕЛЕНИЮ РЕАБИЛИТАЦИИ НАРКОЗАВИСИМЫХ». С газетной страницы на нее смотрело серьезное и торжественное лицо Адама Куонтрелла, запечатленного рядом с табличкой.
Кэт долго стояла перед витриной, рассматривая фотографии и читая статьи. Наркологическое отделение? Более чем странная затея для человека, сколотившего состояние на производстве сильнодействующих лекарств. Вскоре Кэт увидела и их. В витрине было устроено что-то вроде мини-выставки таких лекарств и рассказывалось, чем опасно их использование не по назначению. Целая мозаика из разноцветных капсул. Под ними на картонном прямоугольнике значилось: «ПРЕДСТАВЛЕНО С ЛЮБЕЗНОГО РАЗРЕШЕНИЯ ФАРМАЦЕВТИЧЕСКОЙ КОРПОРАЦИИ „СИГНУС“».
В мозгу Кэт что-то щелкнуло. Мертвые наркоманки. Новый наркотик, появившийся на улицах города. Фармацевтическая корпорация «Сигнус».
И книжечка картонных спичек с домашним телефоном Адама Куонтрелла.
Достав мобильник, Кэт позвонила Сайксу.
Сержант собирался домой и не был особо настроен растягивать свой рабочий день.
– Вот что я тебе скажу, Новак. Наркоманы с их передозировками занимают далеко не верхнюю строчку в списке моих интересов.
– Лу, речь сейчас не о твоем списке. Давай порассуждаем вместе. Зачем наркоманке понадобился домашний номер Куонтрелла? И почему Куонтреллу не терпелось взглянуть на труп Джейн Доу? Он что-то скрывает.
– Ты ошибаешься.
– А мне думается, скрывает.
– Кэт, хватит фантазировать. Эти женщины были наркоманками. Они ходили по краю и в какой-то момент упали. Это не убийство и не самоубийство. Это глупость. По законам социального дарвинизма выживают наиболее сообразительные.
– Так думаешь ты. Возможно, Куонтрелл тоже так думает. А у меня в ячейках холодильной камеры по-прежнему лежат два женских трупа.
– Оставь в покое Куонтрелла. Человек вложил деньги в лечение наркоманов, а не в торговлю наркотиками.
– Лу, в городе появился новый наркотик. Я говорила с одним из здешних врачей. Он сказал, что с подобной отравой сталкивается впервые. Чтобы создать новый синтетический наркотик, нужен специалист-биохимик. Нужна лаборатория. Нужно производство. У «Сигнуса» все это есть.
– «Сигнус» – легальная фармацевтическая компания.
– А вдруг у них есть нелегальный филиальчик?
– Господи, Новак! Я не собираюсь портить отношения с Куонтреллом.
– Тебе и нельзя с ним портить отношения. Слышала, ты оказываешь ему какие-то услуги. Частным образом.
Возникла пауза.
– Оказываю. И что?
– Как эти услуги связаны с Южным Лексингтоном?
– Тебе нужны подробности? – потерял терпение Сайкс. – Вот и спрашивай у самого Куонтрелла!
Он отключился.
Кэт смотрела на умолкнувший телефон. Напрасно она попыталась пойти напролом и надавить на Лу.
«Мой длинный язык, – подумала она. – Когда-нибудь я с ним вляпаюсь».
Она побрела к лифтам и в коридоре снова увидела чету Бьяджи. Они шли, опираясь друг на друга, словно горе лишило их сил.
Кэт думала об их сыне Никосе. О Джейн Доу и Зинии Варгас. Какое место им отводил почитаемый Сайксом социальный дарвинизм? Самое нижнее. Грязь на дороге. Протоплазма. Но ей, Кэт Новак, плевать на социальный дарвинизм. Что-то убило этих людей. Неведомое что-то, пустившее свои зловещие корни в районе «муниципалки».
Там, где когда-то жила она.
Путь на скоростное шоссе лежал через Южный Лексингтон. За последние несколько лет здесь ничего не изменилось. Семь высотных зданий муниципального жилья по-прежнему смотрелись тюремными башнями. И баскетбольный щит на игровой площадке все так же был скошен. На углу Франклин-стрит и Саут-Лексингтон-авеню все так же толклись подростки. Другими стали лица. Не люди, а лица. Во взглядах появились непривычная жесткость, непривычная настороженность. Жители Южного Лексингтона смотрели, как она едет по их территории.
Кэт быстро нашла этому объяснение. Она была для них чужой. Той, за кем надо следить, от кого надо обороняться и кому ни в коем случае нельзя доверять.
«Им невдомек, что я – одна из них. Во всяком случае, была».
Вскоре Кэт выехала на шоссе. Южный Лексингтон остался позади.
Движение в северном направлении все еще было плотным. Наступило время вечернего исхода в пригороды. «Белые воротнички» спешили в Бельмид, Пэррис, Кларендон и Сарри-Хайтс. Все, кто мог себе позволить бежать из города, бежали. Даже Кэт, родившаяся и выросшая в Альбионе, теперь называла себя жительницей пригорода. Не далее как в прошлом году она купила дом в Бельмиде. С финансовой точки зрения ее переезд был вполне логичен. Кэт достигла жизненной точки, когда нужно принимать серьезное решение. Любое. Хотя бы на уровне покупки четырехкомнатного дома с участком. Бельмид представлял собой некий компромисс. Он находился достаточно близко к Альбиону и воспринимался как дальняя окраина. И в то же время Бельмид обладал всеми преимуществами пригорода. В первую очередь безопасностью.
Повинуясь импульсу, Кэт проехала поворот на Бельмид и помчалась дальше. Дорога до Сарри-Хайтс занимала полчаса.
Поток машин постепенно редел. Менялся и пейзаж. Ряды однотипных таунхаусов уступили место деревьям и холмам, которые после знаменитых апрельских ливней блестели свежей зеленью. Появились белые заборы и лошади – верный признак приближения к резиденциям потомственных богачей. В нужном месте Кэт съехала с шоссе и вывернула на Фэйр-уинд-лейн.
Через пару миль она остановилась возле резиденции Куонтрелла. Ошибиться было невозможно: по обе стороны проезда стояли каменные колонны, и верх одной из них украшала чугунная надпись «КУОНТРЕЛЛ». Ворота были открыты настежь. Извилистый проезд привел Кэт непосредственно к дому.
Возле него уже стояло три машины: «ягуар» и два «мерседеса». Кэт припарковала свой «субару», на котором ездила уже пять лет, возле «ягуара». Ей понравился сочный бордовый цвет машины. Салон «ягуара» был безупречно чист. И никаких намеков на личность владельца. Стикеров тоже не было, хотя, по мнению Кэт, что-нибудь вроде «Пусть едят пирожные» смотрелось бы вполне уместно.
Она подошла к двери и нажала кнопку звонка. Раздавшийся звук напоминал колокольный перезвон в пещере.
Дверь открылась. На пороге возник человек в одеянии дворецкого.
– Что вам угодно? – спросил он, глядя на Кэт сверху вниз.
Кэт прочистила горло.
– Я доктор Новак из судмедэкспертного бюро. Мне необходимо переговорить с мистером Адамом Куонтреллом.
– Мистер Куонтрелл ожидает вас?
– Нет. Но я приехала по официальному вопросу.
Несколько секунд дворецкий обмозговывал ее просьбу, затем открыл дверь шире:
– Входите.
Удивляясь легкости, с какой ее впустили, Кэт вошла. Ее внимание сразу же приковала хрустальная люстра.
«Что ж, совсем как в обычной скромной прихожей», – усмехнулась Кэт.
Наверно, так выглядит вход в типичный замок. Пол – сверкающий бетонный терраццо. Массивные перила лестницы, ведущей на второй этаж, где располагалась галерея. Картины там висели в основном современные: буйные, слегка раздражающие сполохами красок.
– Соблаговолите обождать здесь, – произнес дворецкий.
Он скрылся за боковой дверью. Оттуда слышались женский смех и классическая музыка.
«Надо же, у него гости, – подумала Кэт. – Вечно ты притащишься не вовремя».
За спиной раздались шаги. Из другой боковой двери появился Адам Куонтрелл. Он тихо закрыл за собой дверь. Одет он был весьма официально: черный галстук-бабочка, белая сорочка с плиссировкой на груди. Нельзя сказать, чтобы внезапное появление Кэт его обрадовало.
– Доктор Новак, неужели это так срочно? Наш разговор может подождать?
– Нет, это так срочно.
– Опять вопросы? – поморщился Куонтрелл.
– И опять труп.
Кэт следила за его лицом и совсем не удивилась, что Адама передернуло.
– Чей? – спросил он.
– Женский. Ее нашли невдалеке от места, где утром был обнаружен труп первой женщины. В лестничном колодце одного из домов Южного Лексингтона. И похоже, снова передозировка наркотиков.
С его лица не сходило оцепенение.
– Вам… нужно, чтобы я поехал взглянуть на труп?
– Острой необходимости в этом нет. Возможно, вам знакомо ее имя. При ней нашли сумочку, а в сумочке – водительское удостоверение на имя Зинии Варгас. Думаю, это она, поскольку лицо умершей и лицо на фото одинаковы. Вам это имя что-нибудь говорит?
Куонтрелл шумно выдохнул. Кэт показалось, что с явным облегчением.
– Нет, – сказал он. – Это имя мне незнакомо.
– А Никос Бьяджи? Эти имя и фамилия вам о чем-то говорят?
– Ничего. А почему вы спрашиваете?
– Из любопытства.
Адам недоверчиво хмыкнул:
– Вы нагрянули в мой дом, обрушили на меня имена мертвецов – и все, чтобы посмотреть на мою реакцию? Из чистого любопытства?
– Кто сказал, что Никос Бьяджи – труп?
– Да я вообще не знаю, кто он такой! Я лишь предположил. Похоже, все, о ком вы говорите, – трупы!
Его голос отразился от мозаичного бетонного пола и понесся в дальние углы просторного коридора. Куонтрелл совладал с собой. Его лицо снова приняло холодное, непроницаемое выражение.
– Кто такой этот Никос Бьяджи? Он живой или тоже труп?
– К счастью, пока живой… если это можно назвать жизнью, – ответила Кэт. – Его привезли в клинику «Хэнкок дженерал». Передозировка наркотиков. Нам важно знать, чтó это за наркотик. Он уже погубил Джейн Доу и Зинию Варгас. Никос Бьяджи в коме. Я подумала, может, у вас есть какие-то мысли на этот счет.
– Почему у меня?
– Интуитивная догадка.
Он вдруг засмеялся. Кэт досадливо закусила губу.
– Надеюсь, судебно-медицинское экспертное бюро не строит свою работу на интуитивных догадках. В противном случае нашей системе расследования преступлений грозит большая беда.
Боковая дверь снова открылась, к ним вышла женщина. Вид у нее был удивленный. В остальном это была роскошная, ухоженная леди в красивом вечернем платье, расшитом золотой нитью. Оно переливалось в свете люстры. Золотистые локоны красавицы были разбросаны по плечам. Увидев Кэт, гостья Куонтрелла смерила ее оценивающим взглядом. Естественно, доктор Новак недотягивала до здешних стандартов.
– Адам, что-то случилось? – спросила она.
– Нет, – ответил тот, глядя на Кэт. – Деловые вопросы.
– А-а, – лучезарно улыбнулась женщина. – Между прочим, Перл уже подала суп. Нам бы не хотелось начинать без тебя.
– Прошу прощения, Изабель. Может, вы все-таки приметесь за суп? Мы с доктором Новак еще не все обсудили.
Женщина снова взглянула на Кэт.
– Если хочешь, мы поставим дополнительный стул для твоей… посетительницы.
Возникла неловкая пауза. Чувствовалось, Адам изыскивает все возможности, чтобы не усаживать незваную гостью за общий стол.
– Это излишне, – сказала Кэт.
Ей показалось, что на лице Адама мелькнуло облегчение.
– Я уйду, как только мы обсудим… все вопросы.
Изабель улыбнулась. Кажется, и она была обрадована.
– Ждем тебя, Адам, – сказала она и ушла через ту же дверь.
Адам и Кэт молча смотрели друг на друга.
– Продолжим разговор в кабинете, – предложил он и, резко повернувшись, открыл другую дверь.
Кэт последовала за ним.
Кабинет был чисто мужским пространством, куда обычно приглашают лишь близких друзей. Камин, стены, обшитые деревянными панелями. Место, где курят трубку и пьют коньяк. Кэт села на кожаный диванчик. Адам мерил шагами пол возле камина. Чем дольше она наблюдала за Куонтреллом, тем сильнее раздражалась. Ее раздражение не имело под собой никакой рациональной основы. И все равно Кэт оскорбило, что Адам не пригласил ее за общий стол. Естественно, она бы вежливо отказалась. Званый ужин не вечеринка, куда можно заявиться в чем угодно. Судя по изысканному наряду Изабель, меню тоже было тщательно продумано. Это вам не дружеская тусовка, когда на стол ставится все, что завалялось в холодильнике.
– Каким образом я связан с вашей интуитивной догадкой? – недовольным тоном спросил Куонтрелл. – С чего вы решили, что я могу что-то знать об этих трупах?
– Мне это подсказала книжечка сувенирных спичек из дорогого ресторана.
– Хлипкая основа.
– А еще появился новый наркотик, которого не было прежде.
– И что? – пожал плечами Адам.
– А то, что вы – президент фармацевтической корпорации «Сигнус». Ваша корпорация известна научно-исследовательскими разработками в области сильнодействующих препаратов. Совсем недавно «Сигнус» выпустил на рынок серию новых лекарств, содержащих опиаты.
– Мы производим не только их. У нас есть препараты, помогающие спортсменам снимать усталость в ногах.
– Есть другие причины.
– Да? – удивился Адам.
Когда он наклонял голову, его пшеничные волосы отражали свет настольной лампы.
– Пока не увидели труп, вы опасались, что эта Джейн Доу может оказаться вам знакома.
Куонтрелл замолчал. С лица напрочь исчезла насмешливость. Он сел, избегая смотреть на Кэт.
– Мистер Куонтрелл, кого вы предполагали увидеть?
– Человека… близкого человека.
– К чему такая секретность? Почему бы просто не сказать, кого вы боялись увидеть в холодильной ячейке?
– Есть вещи, которые я не намерен обсуждать. Особенно с чужими людьми.
– Тогда, быть может, поговорим о наркотике? Я уже сказала: он появился совсем недавно. Наркотик, который при газохроматографическом анализе выдает двухфазный пик. Он может быть частью какого-то нового лекарства, разрабатываемого вашей корпорацией? Компонентом, случайно или намеренно вышедшим за стены ваших лабораторий?
– Я не склонен к умозрительным рассуждениям.
Ответ Адама не удивил Кэт. Конечно не склонен. Иначе на него бы посыпался град обвинений и упреков. Шутка ли – производство смертельно опасных лекарств, одно из которых убивает наркоманов.
Он медленно поднял голову:
– Вы сказали, в морг привезли еще одну женщину.
– Да. Труп Зинии Варгас.
– Она… молодая?
– Около двадцати.
– Опишите, как она выглядит.
– Думаете, она вам знакома?
– Я всего лишь прошу вас описать ее внешность.
В его тоне ощущалось беспокойство. Кэт стало его жаль.
– Рост около пяти футов и четырех дюймов. Худенькая. Темно-каштановые волосы.
– Они могу быть крашеными?
Кэт подумала.
– Могут.
– А глаза? Какого цвета ее глаза?
– Светло-карие.
Опять молчание. Затем Адам пружинисто встал:
– Я бы хотел на нее взглянуть.
– Прямо сейчас?
– Если возможно. – Он выдержал взгляд Кэт. – Если вы окажете мне такую любезность.
Кэт тоже встала.
– А как же ваши гости? – спросила она, выходя вслед за Адамом в коридор.
– Поужинают без меня. Подождите здесь, пока я объясняю им свое исчезновение.
На этот раз Куонтрелл не стал закрывать дверь. Кэт увидела чопорно обставленную столовую и с полдюжины гостей. Кто-то с любопытством поглядывал на нее.
– Адам, мне тебя дожидаться? – услышала она вопрос Изабель.
– Лучше не стоит. Я не знаю, когда вернусь.
– Это крайне невежливо с твоей стороны.
– Ничего не поделаешь. Я должен ехать. Желаю вам приятного вечера. Мой винный погреб в вашем распоряжении, но будет неплохо, если вы оставите мне парочку бутылок.
Он похлопал по плечу одного из мужчин, махнул рукой остальным гостям и вышел, плотно затворив дверь.
– С формальностями покончено, – сказал он Кэт. – Можно ехать.
