5
«…Детектив лейтенант Райан находился под наблюдением внутренней службы в течение нескольких месяцев. Он подозревается в незаконном владении похищенными товарами, а также в торговле и владении наркотическими средствами. Сегодня днем в Старом порту Райан, не оказав сопротивления сотрудникам КУМ. До выяснения всех обстоятельств СД а он отстранен от выполнения должностных обязанностей и холится под арестом без права внесения залога.
А сейчас переходим к другим событиям. Финансовые новости. Предполагаемое слияние…»
– Темпе!
Оклик Изабель заставил меня вспомнить, где я нахожусь. Я снова поднесла трубку к уху.
– C'est Iui, n'est-ce pas? Эндрю Райан, отдел преступлений против личности, полицейский департамент Квебека?
– Должно быть, произошла какая-то ошибка. – Пока я говорила, взгляд лихорадочно метнулся к автоответчику. Лампочка не горела. Райан не звонил. – Мне пора. Он скоро придет.
– Темпе, его арестовали.
– Я должна идти. Завтра позвоню тебе.
Я разъединилась и набрала номер квартиры Райана. Никто не ответил. Вызвала его пейджер и ввела свой номер. Безрезультатно. Вопросительно взглянула на Берди. Но и тот ничего не объяснил.
В девять я уже поняла, что Райан не придет. Семь раз звонила ему домой. Набрала даже номер его напарника, но результат остался прежним. Никто не ответил. Никто не снял трубку.
Я взялась, было проверять студенческие аттестационные работы, которые привезла с собой из университета в Шарлотте, но так и не смогла сконцентрироваться. Мысли снова и снова возвращались к Райану. Прошло несколько минут, а я по-прежнему бессмысленно пялилась в одно и то же эссе в голубой тетради, так и не найдя сил прочитать написанное студентом. И хотя Берди свернулся клубочком у меня на коленях, на душе от этого легче не стало.
Все неправда. Не может быть. Ни за что не поверю.
В десять я решила принять ванну и долго лежала в горячей воде с хлопьями пены. Приготовила пачку замороженных спагетти и отнесла еду в гостиную. Выбрала парочку дисков, которые, по моим расчетам, должны были поднять настроение, и поставила их в проигрыватель. Потом попыталась читать. Ко мне снова присоединился Берди.
Безуспешно. Замкнутый круг. Роман Пэт Конрой с тем же успехом могли бы напечатать и на ацтекском языке, все равно я ничего не понимала.
Райана показали в новостях: руки скованы за спиной наручниками, по бокам полицейские. Я, застыв, смотрела, как они наклонили голову Эндрю, вталкивая его на заднее сиденье полицейской машины. Но у меня по-прежнему не укладывалось в голове, что все это происходит на самом деле. Чтобы Эндрю Райан продавал наркотики? Как же я могла так ошибаться на его счет? И неужели все то время, что мы знакомы, он торговал наркотиками? Как я могла не заметить в этом человеке темную сторону? Или все происходящее просто-напросто ужасная ошибка? Нет сомнений, кто-то ошибся.
Спагетти остывали на столе. Кусок не лез в горло. Музыка проходила мимо ушей. «Бигбэд вудудэдди» и оркестр Джонни Фаворита выдавали свинг, от которого и мертвый мог бы ожить и пуститься в пляс, а у меня на душе по-прежнему царил мрак. Теперь дождь лил не прекращая, барабаня в окна с тихим, монотонным шелестом. Мне казалось, что весна в штате Каролина находится за многие-многие тысячи километров от меня и мне никогда в жизни больше не увидеть ее.
Я зацепила полную вилку макарон, но от запаха пищи меня замутило.
Эндрю Райан – преступник. Эмили-Энн Туссен мертва.
Моя дочь затерялась в безбрежных просторах Индийского океана.
Я часто звоню Кэти, когда мне плохо, но в последнее время с ней стало трудно связаться. Она проводила каникулы в море, совершая кругосветное путешествие на борту «Юниверс эксплорер». Судно вернется не раньше чем через месяц.
Захватив стакан молока, я пошла в спальню. Распахнула шторы и выглянула наружу, чтобы утихомирить рой беспокойных мыслей; неумолчно гудящих в голове подобно машинам, запрудившим улицы в час пик.
Окутанные завесой темного блестящего тумана, деревья и кустарники казались черными силуэтами на ночном фоне. Сквозь их можно было различить огни и неоновое мерцание, идущее от расположенной на углу depanneur. Время от времени мимо свистом проносились машины, торопливо семенили припозднившиеся пешеходы, эхо их шагов гулко отскакивало от мокрого тротуара.
Все как всегда. Ничего необычного. Просто очередная апрельская дождливая ночь.
Я задернула занавески и пошла спать, не сомневаясь, что мой внутренний мир придет в равновесие еще очень-очень не скоро.
Весь следующий день я не дала себе ни минуты отдыха. Распаковывала вещи. Наводила порядок. Ходила по магазинам. Не включала ни радио, ни телевизор. Только быстро пробежала глазами последние выпуски.
«Газетт» посвятила первую полосу Эмили-Энн Туссен. «Школьницу убили в кровавой перестрелке». Под заголовком помещалась фотография, сделанная в четвертом классе. Волосы Эмили-Энн заплетены в косички, на каждой большая розовая ленточка. Она улыбалась, не хватало нескольких молочных зубов. Теперь у нее никогда не прорежутся новые зубы, знаменующие собой процесс взросления.
Снимок ее матери был не менее скорбным. Камера застала эту стройную чернокожую женщину не в самый подходящий момент. Голова откинута назад, рот широко распахнут, губы изломаны в душераздирающем крике. Колени миссис Туссен подгибаются, руки судорожно обхватили лицо. Сбоку ее поддерживает крупная негритянка. Невыразимое горе пронзительно выкрикивало свой скорбный вопль с этой фотографии.
В статье приводилось несколько подробностей из жизни девочки. У нее были две младшие сестренки, шестилетняя Син-Тия-Луиза и четырехлетняя Ханна-Роуз. Миссис Туссен работа в пекарне. Три года назад ее муж погиб в результате несчастного случая на производстве. Уроженцы Барбадоса, они им мигрировали в Монреаль, надеясь устроить лучшую жизнь для своих детей.
Погребальная месса назначена на четверг, в восемь часов утра, в католической церкви Пресвятой Девы Марии. Похоронят девочку на кладбище Нотр-Дам-де-Неж.
Я решила не читать и не слушать новостей о Райане. Пусть он сам мне все расскажет. Целое утро я безуспешно забрасывала сообщениями его автоответчик. Напарник Райана, Жан Бертран, на связь со мной не выходил. Я не могла больше ничего придумать. Несомненно, никто из КУМа или из полицейского департамента Квебека не захочет обсуждать со мной происходящее, как, впрочем, родственники и друзья Райана.
Сходив в спортзал, я приготовила на ужин куриные грудки под сливовым соусом, замороженную морковь с грибами и рис с шафраном. Мой кошачий друг, без сомнения, предпочел бы рыбу.
В понедельник я с утра пораньше поехала в лабораторию и направилась прямиком к Ламаншу. Он проводил совещание с тремя детективами, но попросил меня как можно быстрее переговорить со Стефаном Патино.
Не теряя ни минуты, я пошла к директору. Сначала по коридору вдоль дверей, ведущих в кабинеты судебно-медицинского персонала и в лаборатории антропологии, одонтологии, гистологии и патологии. Затем, миновав архив и отдел обработки изображений, дошла до главной приемной и повернула налево в крыло, в котором разместился административный персонал СМЛ. Кабинет директора располагался в самом конце.
Патино разговаривал по телефону. Он приветственно помахал мне, и я села в кресло напротив.
Наконец он положил трубку, откинулся назад и посмотрел на меня. Темно-карие глаза, окруженные глубокими морщинами, внимательно изучали меня из-под густых бровей. Стефану Патино никогда не придется волноваться из-за скудости своей шевелюры.
– Доктор Ламанш говорит, вы хотите принять участие в расследовании убийства Туссен.
– Я думаю, что могу оказаться полезной «росомахам». Мне уже доводилось работать над несколькими делами, связанными с байкерами. В данный момент я собираю по кусочкам погибших во время взрыва клуба, в котором собираются «бандюки» Я не новичок. Я могла бы…
Он сделал мне знак остановиться.
– Руководитель оперативной группы «Росомаха» попросил выделить одного из наших сотрудников для поддерживания связи.
На фоне нового всплеска насилия он хотел бы быть уверенным, что криминологические лаборатории, судебно-медицинский персонал и его следователи всегда будут в курсе событий.
Я не стала дожидаться продолжения.
– Я могу помочь.
– Началась весна. Сейчас, когда река вскрывается ото льда, а любители отдыха на лоне природы отправляются в лес, у вас появится больше работы.
Патино был прав. Количество найденных трупов утонувших и погибших в результате несчастных случаев всегда увеличивается с наступлением тепла: обнаруживаются тела, скопившиеся за прошедшую зиму.
– Я буду работать сверхурочно.
– Я собирался привлечь к расследованию Реала Маршана, но раз вы изъявили желание, тогда дело ваше. – Он взял со стола листок и протянул его мне. – Сегодня в три часа дня назначено совещание. Я позвоню им и предупрежу, что вы придете.
– Спасибо. Вы не пожалеете.
Патино встал и проводил меня к выходу.
– Есть хорошие новости по делу братьев Вайланкурт? – спросила я.
– Мы ждем их медицинские карточки. Надеюсь, они будут У нас уже сегодня. – Он отсалютовал мне. – Прижмите их, Темпе, – произнес Патино по-английски.
Я отсалютовала в ответ, и он, одобрительно кивнув, вернулся в кабинет.
По понедельникам у любого коронера и судмедэксперта дел невпроворот, и нынешний понедельник не был исключением, Ламанш знакомил меня с делами, я изнывала от нетерпения, думая, что совещание никогда не закончится.
Маленькая девочка скончалась в больнице, и мать признать, что «только слегка ее тряхнула». Трехлетний ребенок не подпадает под синдром внезапной детской смерти. И ушиб дает основания предполагать, что голова малышки вошла в соприкосновение с твердой поверхностью.
Параноидный шизофреник тридцати двух лет был обнаружен со вспоротым животом в собственной спальне, внутренности разбросаны по ковру. Родственники заявили, что рана была нанесена им самим.
Два грузовика столкнулись в районе Сен-Гиацинт. Тела обоих водителей обгорели до неузнаваемости.
Двадцатисемилетнего русского моряка нашли в его каюте без признаков жизни. Капитан корабля официально признал его мертвым, тело доставили на берег. И поскольку он умер в канадских водах, требовалась аутопсия.
Сорокачетырехлетняя женщина скончалась в собственной квартире в результате тяжелых побоев. Под подозрение попал ее супруг, который проживал отдельно.
Прибыли медицинские файлы на Дональда и Рональда Вайланкуртов. Прилагался целый конверт моментальных снимков.
Когда фотографии пошли по рядам, стало ясно, что, по крайней мере, останки одного из близнецов точно лежат внизу. На великолепном снимке Рональд Вайланкурт позировал без рубашки, поигрывая мускулами. На правой стороне груди виднелась татуировка с черепом.
Ламанш вручил патологу снимки, сделанные во время аутопсии, а затем передал мне документы по делу Вайланкуртов.
Без четверти одиннадцать мне уже было известно, какой именно из близнецов сломал пальцы. Рональд Вайланкурт по кличке Л е-Клик в 1993 году повредил второй и третий пальцы на левой руке во время драки, произошедшей в баре. Сделанная тогда в больнице рентгенограмма свидетельствовала о наличии повреждений в том самом месте, где я заметила неровности на пястных костях. В ней я также обнаружила, что у Ле-Клика не было на костях линий приостановленного развития. Два месяца спустя Ле-Клик снова попал в больницу в результате аварии на мотоцикле. На сей раз, у него была травма бедра и нижних конечностей. Этот радиографический снимок не отличался от предыдущей рентгенограммы. В костях Рональда не наблюдалось никаких отклонений. В медицинской карточке также упоминалось, что в 1995 году его выбросили из машины на полном ходу, в том же году ранили ножом в уличной драке, а в 1997-м сильно избили члены конкурирующей группировки. Приложение с рентгенограммами было толщиной сантиметров в пять.
Также я точно выяснила, кто из них не мог похвастаться здоровьем. Дональд Вайланкурт по прозвищу Ле-Клак в детстве несколько раз попадал в больницу. В младенчестве у него наблюдались продолжительные периоды тошноты и рвоты, причину так и не удалось установить. В возрасте шести лет он перенес скарлатину, едва выжив после нее. В одиннадцать – гастроэнтерит.
На долю Ле-Клака тоже выпало немало синяков и шишек. К его карточке, как и у брата, прилагался большой пакет снимков рентгенограммы – результат множества посещений травматологического пункта. Разбитый нос, разорванная щека. Ножевое ранение в грудь. Сотрясение мозга от удара бутылкой по голове.
Закрыв досье, я горько улыбнулась. Бурная жизнь братьев послужит инструкцией в процессе сборки того, что от них осталось. Все их многочисленные злоключения навечно отпечатались на костях.
Захватив медицинские отчеты, я вернулась на нижний уровень и возобновила процесс идентификации частей тела. Начала с сегмента грудной клетки с татуировкой и с тех фрагментов, которые, по моим предположениям, подходили к нему. Итак, передо мной Рональд. Сюда же я положила сломанную руку и все останки, содержащие нормальные длинные кости.
Кости конечностей со следами приостановленного развития перешли на стол к Дональду. Те же, на которых не было неровностей, отправились к его брату.
Потом я показала Лизе, судебно-медицинскому технику, как сделать рентгеновский снимок оставшихся фрагментов с костями в том же положении, в котором они были на предсмертных больничных съемках. Благодаря этой рентгенограмме я смогу провести сравнительный анализ формы и внутреннего строения.
Работать пришлось без обеда, поскольку спрос на рентген был огромен. Мы закончили в половине второго, когда вернулись остальные техники и патологи. Лиза клятвенно заверила меня, что сама все закончит, когда аппарат освободится, поэтому я поспешила наверх переодеться перед совещанием.
Штаб-квартира оперативной группы «Росомаха» располагалась в современном трехэтажном здании на берегу реки Святого Лаврентия, как раз напротив Старого Монреаля. Остальная часть комплекса была занята полицией порта и административными службами морского управления.
Я припарковалась па стоянке у самой реки. Слева находился мост Жака Картье, аркой возвышавшийся над островом Нотр-Дам. Справа виднелся небольшой мост Виктории. Огромные глыбы льда покачивались и слегка ударялись друг о друга в темно-серой воде.
Чуть дальше па берегу я заметила Хабитат-67 – большое скопление жилых зданий, изначально построенных для международной выставки «Экспо-67» и затем превращенных в частные кондоминиумы. У меня мучительно сжалось сердце. В одном из этих домов жил Райан.
Я отогнала прочь мысль об Эндрю и, захватив куртку, поспешила к зданию. Висевшие весь день тучи вроде бы разошлись, но погода все равно оставалась промозглой и сырой. Прибрежный бриз, донося запах масла и холодной воды, пробирался в складки одежды.
В штаб «Росомахи» на третьем этаже вела широкая лестница. За стеклянными дверями стояло чучело росомахи – животного, в честь которого и назвали оперативную группу. В большом центральном помещении за столами сидело множество людей, над головой у каждого табличка с телефонными номерами, написанными печатными буквами. Стены украшены газетными вырезками в рамках – репортажами о работниках подразделения и их расследованиях.
Лишь немногие обратили на меня внимание, когда я шла к секретарю – женщине средних лет с крашеными волосами и родимым пятном на щеке. Она на мгновение подняла голову от купы бумаг и, сказав, куда мне идти, тотчас же вернулась к работе.
Я вошла в конференц-зал. Вокруг прямоугольного стола сидели человек десять, остальные стояли, прислонившись к стене, Руководитель подразделения, Жак Рой, поднялся, заметив меня. Невысокого роста, мускулистый, с красноватым лицом и с пробором в седеющих волосах, он словно сошел с глянцевой фотографии 1890 года.
– Доктор Бреннан, спасибо, что пришли. Вы окажете большую помощь, как моим следователям, так и ребятам из вашей лаборатории. Прошу. – Он указал на свободное место за столом.
Я повесила куртку на спинку кресла и села. Пока не подошли остальные участники совещания, Рой объяснил, зачем мы все собрались. Некоторые из присутствующих лишь недавно начали работу в команде. Даже имея за плечами немалый опыт службы в полиции, они должны были войти в курс дела. Рой прочитает краткую ознакомительную лекцию об имеющихся в Квебеке байкерских группировках. Также с минуты на минуту ожидается прибытие констебля Куикуотера. Он поделится опытом участия в семинаре по серьезным правонарушениям, который проводился в академии ФБР.
Мне показалось, что время повернуло вспять. Я снова была в Квонтико, только на сей раз разговор велся на французском языке, и кровавая бойня, о которой шла речь, происходила в хорошо знакомом и родном месте.
В последующие два часа я узнала о мире, о существовании которого нормальные люди даже и не подозревают. И это краткое знакомство заставило меня содрогнуться от ужаса.
