Глава 34
Ночь на понедельник. Ультиматум
Ракель проснулась.
Внизу кто-то вошел в дверь.
Она повернулась и посмотрела на часы. Без четверти час.
Потянувшись в постели, она продолжала лежать и слушать. Ощущение сонливости медленно сменилось покалывающим кожу ожиданием. Ей хотелось притвориться спящей, когда он заберется в постель. Она знала, что это глупая забава, но ей она нравилась. Он просто будет лежать рядом и тихо дышать. А когда она повернется во сне и как бы невзначай положит руку ему на живот, его дыхание станет чаще и глубже. Они будут лежать, не шевелясь, словно соревнуясь, кто продержится дольше. И он проиграет.
Наверное.
Она закрыла глаза. И через мгновение открыла снова, чувствуя какое-то беспокойство.
Она встала, открыла дверь спальни и прислушалась. Ни звука. Пошла к лестнице:
— Харри?
Ее голос прозвучал встревоженно, и от этого ей стало еще страшнее. Она взяла себя в руки и спустилась вниз.
Никого.
Ракель решила, что проснулась из-за того, что ветер хлопнул неплотно закрытой входной дверью.
Заперев ее, она пошла на кухню и налила себе стакан молока. Послушала, как скрипит деревянный дом, как разговаривают друг с другом старые стены.
В полвторого она встала. Харри уже уехал к себе домой, и теперь он никогда не узнает, что он мог бы выиграть сегодня ночью.
По дороге в спальню ей вдруг снова стало страшно. Она повернула обратно, но сразу успокоилась, когда, приоткрыв дверь, увидела, что Олег спит в кроватке.
И все равно через час она проснулась от кошмара и не могла найти себе места до самого утра.
Белый «форд-эскорт» плыл сквозь летнюю ночь, словно старая, грохочущая двигателем субмарина.
— Экернвейен, — бормотал Харри. — Сонс-гате.
— Что? — переспросил Сивертсен.
— Прикидываю кратчайший путь.
— Куда?
— Скоро увидишь.
Они остановились в узком тупичке рядом с какими-то запущенными частными домиками, затерявшимися посреди многоэтажной застройки. Харри перегнулся через Сивертсена и открыл дверь с его стороны. После того как несколько лет назад в эту машину залезли воры, эта дверь уже не открывалась снаружи. Ракель даже шутила о сходстве характеров машин и их владельцев, и Харри не знал, правильно ли понимает смысл этой шутки. Он обошел машину кругом, вытащил Сивертсена и поставил его спиной к себе.
— Левша? — поинтересовался Харри, отпирая наручники.
— Что?
— Какой рукой бьешь сильнее: правой или левой?
— Да я… вообще не бью.
— Это хорошо.
Харри надел один браслет Сивертсену на правую руку, а другой — себе на левую. Свен непонимающе посмотрел на него.
— Не хочу потерять тебя, любимый, — объяснил Харри.
— А не проще держать меня на мушке пистолета?
— Проще, но пару недель назад мне пришлось его сдать. Пошли!
Они пересекли ровную площадку и направились в сторону массивных черных силуэтов многоэтажек, вырисовывающихся на фоне ночного неба.
— Приятно вернуться на старое место? — спросил Харри у входа в общежитие.
Сивертсен пожал плечами.
Когда они вошли, Харри услышал то, что хотел бы услышать меньше всего, — шаги по лестнице. Он посмотрел вокруг, увидел свет в маленьком окошке лифта, отошел в сторону и потянул Сивертсена за собой. Лифт качнулся под их весом.
— Угадай, на какой этаж мы поедем? — спросил Харри. Он сунул Сивертсену в лицо связку ключей на пластиковом брелоке в форме черепа, и тот поднял глаза к потолку. — Не в настроении угадывать? Ладно, Сивертсен, тогда поехали на четвертый.
Свен нажал на черную кнопку с цифрой 4 и посмотрел на дверь, как обычно смотрят, когда ждут, что лифт вот-вот тронется. Харри посмотрел на его лицо. Черт, надо признаться, если это игра, то актер он блестящий.
— Решетка, — подсказал Харри.
— Что?
— Лифт не пойдет, пока не закроешь решетку, и ты это знаешь.
— Эту?
Харри кивнул. Сивертсен с лязгом потянул железные прутья направо, но лифт стоял.
На лбу у Харри выступили капли пота.
— До конца, — сказал он.
— Так?
— Хватит ломать комедию! — К горлу подкатил ком. — Ее надо закрыть до самого конца. Если она не закроет весь проем, лифт не пойдет.
Сивертсен улыбнулся.
Харри сжал правую руку в кулак.
Лифт вздрогнул, и желтая стена за черными железными прутьями начала ползти вниз. Когда они проезжали второй этаж, через окошко в двери Харри увидел чей-то затылок. Кто-то спускался по лестнице. Будем надеяться, кто-то из жильцов. Во всяком случае, Бьерн Холм сказал, что эксперты работу здесь уже закончили.
— Не нравятся лифты? — спросил Сивертсен.
Харри не отвечал и смотрел, как стена ползет вниз.
— Мы не проехали?
Лифт остановился так резко, что Харри сделал шаг, чтобы не упасть. Пол снова качнулся. Харри смотрел в стену.
— Что за черт… — прошептал он.
— Вы весь мокрый от пота, инспектор Холе. Думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы кое-что вам объяснить.
— Сейчас не подходящее время ни для чего. Выметайся, иначе…
Но Сивертсен встал, загородив собою кнопки, и, судя по всему, выметаться не собирался. Харри поднял его правую руку и только тогда увидел, что в левой у Сивертсена зажат шпатель. С зеленой рукояткой.
— Лежал рядом с сиденьем, — почти виновато улыбнулся Сивертсен. — Нужно прибираться в своей машине. Вы меня слышите?
Сталь сверкнула. Харри пытался сосредоточиться, не запаниковать.
— Слышу.
— Очень хорошо, потому что слушать меня сейчас придется внимательно. Я невиновен. Вернее, я незаконно ввозил в страну оружие и бриллианты несколько лет подряд, но никогда никого не убивал.
Заметив, что Харри пошевелил рукой, Сивертсен поднял свое оружие, и Харри почел за благо не двигаться.
— Вся контрабанда оружия идет через одного человека, который называет себя Принцем. В один прекрасный момент я понял, что Принц и Том Волер — одно и то же лицо. Даже больше: я могу это доказать. И если я правильно понимаю ситуацию, вы собираетесь подрезать ему крылья, но без моих доказательств Том Волер скорее подрежет ваши. Верно?
Харри смотрел на шпатель.
— Холе?
Он кивнул.
Сивертсен рассмеялся, звонко, почти по-девчоночьи, и сказал:
— Правда, милый парадокс, Холе? Вот стоим мы с вами здесь — контрабандист и ищейка, связанные одной цепью и полностью друг от друга зависящие, — и все равно думаем, как бы друг друга убить, а?
— Это не парадокс, — сказал Харри. — Что тебе нужно?
Сивертсен поднял шпатель и перехватил его так, что рукоятка указывала на Харри, со словами:
— Мне нужно, чтобы вы нашли, кто подстроил все таким образом, чтобы выглядело, будто я убил четырех человек. Сделаете это, и я поднесу вам голову Волера на серебряном блюдечке. Вы поможете мне — я помогу вам.
Харри пристально посмотрел на Сивертсена. Браслеты наручников лязгнули друг о друга.
— Хорошо, — согласился Харри. — Но давай сделаем это в правильной последовательности. Сначала обезвредим Волера, а потом я смогу спокойно помочь тебе.
Сивертсен покачал головой:
— Я знаю, как обстоят мои дела. Я думал над этим целые сутки, Холе. Мои доказательства против Волера — единственный аргумент в переговорах, а вы — единственный, с кем я могу их вести. Полиция уже празднует победу, и никто из ваших не согласится посмотреть на дело под иным углом, рискуя превратить триумф в ошибку века. Меня обвинят, а этот псих, который убивал женщин, останется на свободе. Меня заманили в ловушку. Без вашей помощи у меня нет шансов.
— Неужели не ясно, что Том Волер и его сообщники в это самое время уже идут по нашему следу? И с каждым часом они подбираются все ближе. И когда — даже не если, а когда — они нас отыщут, нам обоим крышка!
— Мне это ясно.
— Так зачем рисковать? Допустим, все сказанное про полицию — правда, и им не захочется проводить расследование заново. Разве не лучше провести двадцать лет в тюрьме, чем сразу расстаться с жизнью?
— Двадцать лет в тюрьме меня больше не устраивают, Холе.
— Почему это?
— Потому что совсем недавно я узнал о том, что радикально изменит мою жизнь.
— И что же?
— Инспектор Холе, я скоро стану отцом. Найдите настоящего убийцу прежде, чем Волер найдет нас. — Сивертсен протянул ему шпатель. — Вы мне верите?
— Верю, — соврал Харри и положил инструмент в карман пиджака.
Стальной трос снова заскрипел — лифт поехал.
