Из окон Главного управления полиции округа Осло открывается замечательный вид на восточную часть городского центра. Здание управления стоит на возвышенности, которая продолжается грядою холмов, тянущейся от Гренланна до Тейена. Оно было построено в 1978 году. Стекло и металл, идеально горизонтальные полы — за это группе архитекторов (Телье, Торп, Осен) вручили диплом.

Когда телемонтер, тянувший кабели в высоких коридорах на седьмом этаже, упал с лесов и сломал позвоночник, он получил не только страховку, но еще и выговор от отца: «Семь поколений твоих предков были строителями. Мы всю жизнь работали между небом и землей, пока сила притяжения не срывала нас вниз. Мой дед попытался сбежать от проклятия, но оно настигло его по эту сторону Северного моря. В тот день, когда ты родился, я дал себе обещание, что ты избежишь этой судьбы, и думал, что мне удалось его сдержать. Какого черта ты, монтер, полез на высоту шесть метров?»

И вот сейчас именно по тем проводам, которые проложил сын потомственного строителя, сигнал тревоги из кол-центра шел прямиком на шестой этаж, в отдел по расследованию насильственных преступлений (сотрудники называли его криминальный отдел), в кабинет начальника Бьярне Меллера. Меллер в этот момент размышлял: радоваться ему или печалиться, что скоро он со всей семьей будет отдыхать в летнем домике, который они сняли на июль в Осе под Бергеном. Ос в июле означает скорее всего дрянную погоду, но в Осло обещали жару, и Бьярне был не прочь сменить ее на изморось. Однако занять в дождь двух непоседливых сорванцов, имея под рукой только колоду карт, — задача не из легких.

Бьярне Меллер вытянул ноги, почесал за ухом и, выслушав сообщение, спросил:

— Как обнаружили труп?

— Вода потекла на соседей, — ответил дежурный. — Сосед с консьержем долго звонили в дверь, та была незаперта, и они вошли.

— Придется отправить туда людей.

Положив трубку, Меллер вздохнул и принялся изучать список личного состава, проводя пальцем по толстому стеклу на столе. Половина отдела отсутствовала. Так бывало каждый год в сезон отпусков. Но жители Осло отнюдь не оказывались из-за этого в большей опасности, потому что преступники в июле тоже устраивали себе отпуск, отчего на этот месяц в отделе по расследованию насильственных преступлений традиционно приходилась пора затишья.

Палец Меллера остановился на Беате Ленн. Он набрал номер службы криминалистической экспертизы на Кьельберг-гате. Трубку не брали. Меллер дождался, пока сигнал переведут на коммутатор.

— Беата Ленн в лаборатории, — ответил высокий голос.

— Меллер из криминального отдела. Свяжитесь с ней.

Пауза. Голос принадлежал Карлу Веберу, начальнику службы, теперь уже пенсионеру. Он переманил к себе Беату Ленн из ведомства Меллера, который расценивал этот случай как подтверждение теории неодарвинистов: единственное стремление индивида — в увеличении числа себе подобных. Вебер, очевидно, полагал, что его и Беаты Ленн генетика сильно совпадают. Конечно, с первого взгляда могло показаться, что между ними, многоопытным брюзгой Карлом Вебером и тихой серой мышкой Ленн, которая совсем недавно закончила полицейскую академию и краснела, стоило с ней заговорить, — нет ничего общего. Но профессиональные гены у них точно были идентичными. Оба принадлежали к тому типу страстных охотников, которым достаточно почуять добычу, чтобы забыть про все на свете, сосредоточить внимание на какой-то технической зацепке, улике, видеозаписи, туманном сообщении, и в итоге они придут к тому или иному заключению. Злые языки утверждали, что Вебер и Ленн нормально чувствуют себя только в лаборатории, а не среди людей, где психологические навыки следователя все-таки важнее, чем следы обуви и частички ниток с одежды.

Насчет лаборатории Вебер и Ленн были согласны, а вот про следы и нитки готовы были поспорить.

— Ленн.

— Привет, Беата! Бьярне Меллер. У тебя есть время поговорить?

— Нет. А в чем дело?

Меллер вкратце рассказал о происшествии и дал ей адрес.

— Направлю туда еще пару моих ребят, — добавил он.

— Кого?

— Кого найду. Все же в отпусках. — Положив трубку, Меллер вернулся к списку.

Указательный палец остановился на Томе Волере.

В графе «отпуск» месяц проставлен не был. Впрочем, этому Бьярне Меллер и не удивился. Ему порой казалось, что инспектор Том Волер вообще никогда не берет отпусков и почти не спит. Этот следователь был одной из двух «козырных карт» отдела. Все дела в идеальном порядке, все делается вовремя, и отличная раскрываемость. И, в отличие от второго «козыря», Том Волер был человеком надежным, пользующимся всеобщим уважением, с незапятнанным личным делом. В общем, не сотрудник, а пример для подражания. С такими несомненными задатками руководителя Том со временем вполне мог рассчитывать на кресло начальника отдела полиции, которое сейчас занимал Меллер.

Сигнал пробежал по проводам и зазвенел в телефонном аппарате на другом конце.

— Волер, — откликнулся звучный голос в трубке.

— Это Меллер. У нас…

— Секунду, Бьярне. Сейчас закончу тут один разговор.

Бьярне Меллер ждал, барабанил по столешнице пальцами и думал, что Том Волер мог бы стать самым молодым начальником отдела за всю его историю. Хотя иногда Меллер чувствовал беспокойство, оттого что вся ответственность ляжет именно на Тома. Может, из-за его возраста? Или все-таки из-за тех двух эпизодов со стрельбой? Два раза при задержании инспектор прибегал к оружию, а так как он был одним из лучших стрелков в полиции, оба случая имели летальный исход. Однако Меллер понимал: как бы парадоксально это ни звучало, истории со стрельбой в конечном счете лишь добавляли Тому шансов на успех. Оружие он применял для самообороны — сотрудники ОСО, проводившие расследование, не только не нашли доказательств обратного, но и сделали заключение, что оба раза Том Волер проявил отличную сноровку и умение принимать решения в критических ситуациях. Разве можно дать лучшую рекомендацию кандидату на должность начальника?

— Извини, Меллер. Мобильный. Чем я могу помочь?

— У нас появилось дело.

— Наконец-то!

Дальнейший разговор длился десять секунд. Оставалось найти еще одного человека.

Меллер подумал было о следователе Халворсене, но тот значился в отпуске — укатил в родной Стейнкьер.

Указательный палец спускался все ниже: отпуск, отпуск, больничный…

Начальник тяжело вздохнул: он дошел до имени, видеть которое не хотел.

Харри Холе.

Одиночка. Пьяница. Enfant terrible всего отдела. Но — как и Том Волер — «козырь» шестого этажа. Если бы не это и не развившееся с годами странное пристрастие Меллера рисковать головой (и начальственным креслом!) ради этого алкоголика, Харри Холе уже давно вылетел бы из полиции. В другой раз Меллер, может, в первую очередь позвонил бы именно ему, однако сейчас дела обстояли скверно.

Вернее, скверней обычного.

Неприятности начались четыре недели назад. Дело в том, что зимой Харри снова взялся за старое дело об убийстве Эллен Йельтен, своей коллеги и близкого друга, погибшей на берегу Акерсельвы. Ко всем остальным расследованиям он сразу потерял интерес. А ведь дело Эллен давно уже раскрыли. Но у Харри интерес к нему мало-помалу перерастал в манию, и Меллер, признаться, уже начал беспокоиться за его душевное здоровье. Серьезные неприятности начались месяц назад, когда Харри явился к нему со своими жуткими версиями о заговорах и интригах, но не смог привести ни доказательств, ни сколько-нибудь весомых аргументов в пользу своих фантастических обвинений против Тома Волера.

А потом Харри просто исчез. Через несколько дней Меллер позвонил в ресторан «Скредер». То, чего он опасался, все-таки случилось: Харри снова ушел в запой. Чтобы как-то прикрыть его отсутствие, Меллер проставил ему неделю отпуска. Потом еще раз. Обычно Харри подавал признаки жизни уже через неделю. А теперь их прошло четыре. Отпуск закончился.

Меллер посмотрел на телефонную трубку, встал и отошел к окну. Было полшестого, но в парке перед Главным управлением по-прежнему почти никого не было, если не считать одного-двух доморощенных солнцепоклонников, которым жара была нипочем. На Гренланнслейр под навесами сидело несколько лавочников-зеленщиков. Даже машины на улицах двигались медленнее, хотя пробок, разумеется, никаких не было. Меллер провел рукой по волосам — старинная привычка, от которой, по словам жены, ему следовало избавиться, поскольку некоторым могло показаться, что он все время прихорашивается. Неужели, кроме Харри, никаких вариантов? Меллер проводил взглядом пешехода, проследовавшего, покачиваясь, к Гренланнслейр. Подумал, что наверняка тот попробует зайти в «Равней» и наверняка его туда не пустят. Тогда он пойдет и напьется в «Боксере», где произошел поворот в деле об Эллен и, возможно, в полицейской карьере Харри Холе. Меллер чувствовал, время поджимает, надо уже решать, что делать с проблемой по имени Харри. Но это все-таки в будущем, сейчас есть более срочное дело.

Меллер поднял трубку и подумал, что из-за этого чертова сезона отпусков приходится делать Харри и Тома Волера напарниками. Электрический сигнал покинул телье-торп-осеновский памятник порядку и через некоторое время проклюнулся телефонным звонком в царстве полного хаоса — в квартире на Софиес-гате.