Лаура Миттет пристально разглядывала их. После их звонка она спустилась вниз из многоэтажного дома в Эльве-парке и теперь стояла в халате, скрестив на груди руки, и мерзла. На часах еще была ночь, но уже начинало светать, она видела отблеск первых лучей солнца на водах реки. На несколько секунд она отключилась, не слышала их и не видела ничего, кроме реки за их спиной. Оставшись на эти несколько секунд в полном одиночестве, она думала о том, что Антон никогда не был тем самым, правильным человеком. Что она так и не встретила того самого, правильного; по крайней мере, он ей не достался. А тот, что ей достался, Антон, предал ее в тот же год, когда они поженились. Он не знал, что Лауре все известно. Но она могла потерять слишком многое. Вот и сейчас он наверняка ходил налево. На его лице было такое же, как и в тот раз, преувеличенно будничное выражение, когда он произносил такие же неудачные оправдания. Неожиданная сверхурочная работа. Пробка по дороге домой. Мобильник отключился, потому что разрядилась батарея.

Их было двое. Мужчина и женщина, оба в форме без морщинки или пятнышка, как будто они только что достали ее из шкафа и надели. Серьезные, почти испуганные глаза. Они обращались к ней «госпожа Миттет». Так никто ее не звал. Да ей бы и не понравилось. Это было его имя, она много раз жалела, что взяла его.

Они прокашлялись. Им надо кое-что ей сообщить. Так чего же они ждут? Она уже знала. Они уже все рассказали ей своими идиотскими, чересчур трагическими физиономиями. Она была в бешенстве. В таком бешенстве, что чувствовала, как ее собственное лицо искривляется, выворачивается, становится таким, каким она не хотела его видеть. Ей казалось, будто и ее заставляют играть роль в этой комичной трагедии. Они что-то сказали. Что же? Разве они говорят по-норвежски? Слова звучали бессмысленно.

Она никогда не хотела заполучить того самого, правильного. И она никогда не хотела носить его имя.

До этого момента.