Он проснулся внезапно, словно от электрического разряда.

Задыхаясь, обливаясь потом, Волокин сел на кровати. Ему снился сон. Нет. Это было воспоминание. Только и всего. Но главное, он, черт побери, заснул. Это не входило в его планы. Совсем не входило. Он взглянул на часы. Четыре утра. Время еще есть. Он прислушался. В темном дортуаре царила тишина.

Просторная комната походила на ночлежку для бродяг, только очень чистую. Койки тянулись в два яруса по обеим сторонам зала, еще один ряд проходил посередине. Расстояние между койками не больше метра. Волокин выбрал место в нижнем ряду, чтобы вставать бесшумно и незаметно.

Одевшись под одеялом, он поднялся с постели. Он вымотался. От работы и от бесплодных попыток не заснуть. И в то же время его наполняла лихорадочная энергия. Он был устремлен к своей цели. И это состояние помогало ему держаться. Больше он не испытывал ни ломки, ни недомогания. Только страшные воспоминания то и дело пронзали его, как электрические разряды. И в каком-то смысле эти вспышки тоже его подстегивали.

Он порылся в своем ягдташе. Вытащил спичечный коробок. Натянул куртку и брюки, вместо сапог надел кроссовки и медленно, очень медленно проскользнул между рядами коек. Добрался до двери. Осторожно выглянул в коридор. Ни души.

Он вышел в полумрак и направился к выходу. При слабом свете красных ночников была заметна высота здания. Не меньше десяти метров. Дортуар выстроили по образцу здешних риг и складов: цельное деревянное помещение без потолочного перекрытия, крышу которого поддерживали крестообразные металлические подпорки.

Выйдя за порог, он на миг затаился в тени двери. Прожектор проливал на крыльцо лужицу света.

Наверняка туда направлена камера слежения. Волокин нашел самый простой выход — бегом пересек освещенное пространство. Спустя секунду он оказался на темной тропинке. Нырнул в придорожную канаву. Ничего страшного. Камера запечатлела лишь беглую тень. Опознать его невозможно. И есть шанс, что стражи, если они существуют, вообще ничего не заметили.

Волокин вышел на дорогу. Он не сомневался, что усадьба напичкана невидимыми датчиками. Фотоэлементами. Инфракрасными лучами. Тепловыми видеокамерами. Возможно, его уже обнаружили. Хотя руководители Колонии необязательно настолько не доверяют наемным рабочим, чтобы предпринимать драконовские меры безопасности. Надо идти вперед. К тому же это лучший способ узнать, насколько бдительны подонки и как быстро они реагируют.

Он двинулся прямо на запад, к самому сердцу Колонии. Ориентиром ему служили тусклые огни больницы, подобные кучке прогоревшего угля, которые он различал, когда оказывался на очередном холме.

Так он шел около часа, преодолев четыре или пять километров. Дорога то спускалась, то поднималась, следуя рельефу местности. В темноте он различал другие холмы, словно выгнувшие спину, и иногда высокие деревянные здания или серебристые силосные башни. Под ногами, как наст, похрустывала трава. При лунном свете весь пейзаж переливался, как кристалл кварца с длинными блестящими гранями.

Волокин шел вперед с легким сердцем. Вдали от взглядов, в бодрящем дыхании ночи. Как и все беглецы на свете, он наслаждался тайным родством с ветром, холодом, мглой. Он воображал высоко в небе мириады звезд, бесстрастных, но благосклонных. Космос был с ним, в своем бесконечном величии делая смешными жалкие попытки руководителей «Асунсьона» создать собственный замкнутый мирок, управляемый и надежно защищенный.

Перед ним показалось первое препятствие. Деревянный забор, отделявший общедоступные здания Колонии: больницу, церковь, консерваторию… Волокин молился, чтобы его план сработал.

В этот миг стеклянную тишину ночи нарушил шум мотора. Воло спрятался в канаве и затаился. Фары. Мотор. Патруль. Он переждал еще пять минут, потом вышел из укрытия. До ворот, которые освещали скрещенные лучи прожекторов, оставалось еще двести метров. Охраны не видно. Система защиты была целиком электронной. Волокина бросило в жар при мысли, что его расчет оказался верным.

За несколько десятков метров от входа он снова спрыгнул в канаву и вытащил спичечный коробок. Все спички он пересыпал в карман, отклеил от дна картонную прослойку и вытащил спрятанную под ней тонкую прозрачную пленку.

Эта пленка и была его ключом от Колонии.

Много лет назад немецкие хакеры из «Хаос Компьютер Клаб» научили его не только взламывать компьютерную защиту. От них он узнал, как обманывать биометрические системы, которых в современном мире становится все больше и больше.

Например, как изготовить фальшивые отпечатки пальцев.

Прежде чем отправиться в Колонию, Волокин кое-что купил в магазине канцелярских принадлежностей. В своей квартире на улице Амло он налил суперклей в крышку от бутылки и клейкой лентой прикрепил его к бокалу, который держал в руках доктор Валь-Дувшани.

Когда клей засох, на нем проступили жировые следы. Четкие линии под белой пленкой. Воло выбрал лучший отпечаток и сфотографировал цифровым аппаратом. Скинул картинку на компьютер и сделал ее максимально контрастной, чтобы узор был хорошо различим. Затем инвертировал, получив негатив. Белые бороздки на черном фоне.

Вставил в принтер прозрачную пленку и отправил рисунок в печать.

Потом он наложил на распечатку клей для дерева и два часа ждал, пока высохнет. Осторожно отклеил образовавшийся слой, на котором отпечаток снова превратился в позитив. Оставалось лишь обрезать рисунок по контору, чтобы, когда придет время, прикрепить его к собственному пальцу.

Этот фальшивый отпечаток пальца Волокин только что вынул из коробка со спичками. Осторожно, чтобы не смять, наложил его на свой указательный палец и, словно лис, выскользнул из норы. Дошел до ворот и снова пересек пятно света. Прижался к прямой опоре ворот и нисколько не удивился, обнаружив внутри нишу, в которой открывалось отверстие шириной в палец. Биометрический замок.

Волокин приложил к нему палец с фальшивым отпечатком.

Створки медленно открылись.

Прямо перед ним была больница. Просторное здание метров триста длиной, над которым нависал огромный серебристый козырек. Справа возвышалась церковь с колокольней из металлических листов и деревянное здание, которое, как он помнил, было консерваторией. Именно там он столько раз репетировал «Мизерере».

Он двинулся дальше. Слева на парковочной площадке стояло несколько машин. Он увидел другие постройки. Все деревянные, с солнцеотражающими крышами вместо обычных двойных с потолочными перекрытиями. Все смахивало на курортный поселок среди подстриженных деревьев. Лишь одна деталь выдавала враждебность этого места. Очередная ограда из стальных прутьев с острыми лезвиями наверху, поблескивающими в свете медленно поворачивающихся прожекторов на сторожевых башнях. Здесь билось сердце Колонии.

Сделав большой крюк, Волокин направился к больнице. С правой стороны здания он обнаружил боковую дверь. Она также закрывалась на биометрический замок. Волокин приложил фальшивый отпечаток, и дверь тут же открылась. Русский подумал, что Валь-Дувшани наверняка важная шишка. Его отпечатком можно открыть любую дверь.

Волокин проник в темный коридор. Пока он не собирался рыскать по закоулкам больницы: ему нужна была запретная детская территория. Еще одна противопожарная дверь. С очередным биометрическим замком. Он открыл ее так же, как две предыдущие. Переступив порог, он физически ощутил, что перешел границу. Ограду со стальными лезвиями снаружи и ту, за которой скрывались все тайны внутри Колонии.

Он пошел дальше по коридору. Издалека доносился шум кондиционера. Свет дежурных ламп, приглушавший шаги линолеум, белые стены — все это вместе убаюкивало, чуть ли не усыпляло. От этого места у него не осталось никаких воспоминаний. Здесь он ни разу не был, когда жил в Колонии. И именно поэтому остался в живых.

Воло добрался до следующего вестибюля. Он выглядел отражением первого. Единственная разница заключалась в том, что он не был освещен ничем, кроме лунного света. Волокин пересек его и без малейших затруднений вышел за дверь.

«Зона чистоты», а точнее, «атриум». Теперь он припоминал названия. Все здания и оранжереи расположены широкой дугой на дне неглубокой долины с пологими склонами.

В центре высилась гигантская деревянная рука, обращенная к небу. Когда-то она наводила на него ужас. Замысел был христианским, но в скульптуре чувствовалась таинственная связь с тотемами тихоокеанских племен. Тех окраинных земель, где верят в безличную силу — ману, присущую душам умерших вождей и всяческим духам. Да, в этой деревянной ладони, открытой небесному своду, было что-то языческое, первобытное, что-то дохристианское.

Волокин обошел скульптуру и через атриум направился к теплицам, по-прежнему избегая тропинок. Теперь его поразила мягкость лужайки. Не жесткая степная трава, скрипящая под подошвами, а нечто вроде бархата. Его удивило отсутствие охраны и собак. Значит, вся система безопасности была электронной. Не слишком приятное открытие. Так или иначе, незаметно для него самого его уже засекли.

Волокин вошел в первую оранжерею. Запах влажной земли вызвал воспоминание. Его детские руки собирают эти цветы, потому что в оранжерее полно цветов. Он отбросил непонятное воспоминание и дождался, пока глаза привыкнут к темноте. Теперь он различил две клумбы, разделенные центральным проходом.

Похоже на тюльпаны.

Но тут же он понял, что ошибся.

Не тюльпаны, а маки.

Он невольно улыбнулся. На своей автономной территории колонисты возделывали опиумные поля. Защищенные от холода и посторонних взглядов. Нетрудно представить, что происходило дальше. Наркотик вывозили в Европу, пользуясь дипломатической неприкосновенностью. Опыт Южной Америки в выращивании наркоты. Фантастическое богатство «Асунсьона».

Круг замкнулся.

Для Волокина все началось с наркотиков.

Сегодня ночью все завершалось ими же.

Он шел, вдыхая влажные испарения мака. Он был уверен, что в оранжереях установлены камеры и с минуты на минуту его схватят. Но ему плевать. Пока он шел между клумбами, отрава растекалась в его сердце. Голод. Ломка. Призыв… Он приблизил руку к незрелой коробочке. Она дрожала… Она…

Вдруг оранжерею залили струи воды. Брызги образовали дымку, похожую на белый порошок. Он едва успел отступить к двери, но все равно промок.

Смеясь, он вышел из оранжереи.

Это был победный смех.

У цветов зла был особый запах.

Чудесный запах судебной процедуры…

Если удастся доказать, что Колония выращивает мак, ее руководителей можно будет обвинить в нарушении международного права. И никакие границы их не спасут: выращивать наркотики запрещено по всему миру.