С Эриком Верну, которому официально поручено расследование, трудностей не возникнет.

А вот со вторым, армянином, придется повозиться.

Побывав в соборе Святого Иоанна Крестителя, Волокин обзвонил семьи семерых ребятишек, носивших «конверсы». И был принят в штыки. Детей уже опросил майор полиции Лионель Касдан. Воло не пытался настаивать. Отец Саркис упоминал Касдана, «деятельного члена прихода», офицера полиции в отставке, оказавшегося на месте в момент обнаружения тела…

В полдень Волокин отправился в чилийское посольство, но здесь дорогу ему перебежали. Верну уже побывал по адресу проспект Мотт-Пике, 2. Чего ради к ним заявляется еще один полицейский и задает те же самые вопросы? Не многовато ли легавых для одного трупа?

Воло сделал выводы. Раз нельзя разобраться с трупом, он пока разберется с живыми. Со своими соперниками. Одного звонка хватило, чтобы составить представление о Верну. Тридцать пять лет. Уже три года капитан первого подразделения судебной полиции. На хорошем счету у начальства. Дело свое знает, раз сумел убедить прокурора оставить ему расследование. Добросовестный болван, который угробит всю отпущенную ему неделю, выслеживая убийцу. Этот парень ему не помеха. По очень простой причине: он идет по политическому следу, а Воло отлично известно, что убийство никак не связано с чилийским прошлым жертвы.

С другим будет посложнее.

Он кое-что разузнал об отставном легавом. Лионель Касдан. Шестьдесят три года. Нехилый послужной список и нехилые связи. Воло где-то уже слышал его имя. Армянин служил в антитеррористических подразделениях в ту легендарную эпоху, когда ими командовал комиссар Бруссар. Некоторое время провел в полицейском спецназе и триумфально завершил карьеру в уголовке, раскрывая самые громкие преступления, в том числе дело серийного убийцы Ги Жоржа.

Что касается его боевых заслуг, тут Боло наслушался баек, которым не слишком доверял. Как бы то ни было, Касдан оказался из тех полицейских, которые предпочитают работу на земле. Настырный, напористый, с верным чутьем на людей и преступления. Настоящий опер, не рвущийся к власти: он и майора-то получил почти против воли, в основном из-за благодарностей в приказе и отличных результатов.

Касдан не раз рисковал своей шкурой. В уголовке тоже добивались рекордных результатов раскрываемости, пусть и не лучше, чем его собственные. А еще рассказывали о нюхе Касдана, упорстве Касдана, героизме Касдана и чувстве товарищества, присущем Касдану. О всех тех дурацких ценностях, на которые Воло плевать хотел. О ценностях старомодного легавого, чуточку фашиста снаружи, бравого придурка внутри. В то время, когда до Воло доходили эти слухи, сам он вкалывал в наркоотделе, зажатый между иглой и наручниками, озабоченный своей дозой и созданием надежного канала поставок. Лионель Касдан шел вперед под звуки «Марсельезы», ну а его заводили слова Нила Янга: «I've seen the needle and the damage done / A little part of it in every one / But every junkie's like a settin'sun…»

Воло были нужны подробности. Даты. Факты. Во второй половине дня он добрался до архивов Парижской полиции, где хранились личные дела всех полицейских. Вот они, даты, черным по белому. И факты не опровергали легенду.

1944.

Родился в Лилле. Иранский подданный. 1959. Учится в школе-интернате в Аррасе, стипендиат. Благодаря настойчивости родителей, кожевников в Третьем округе Парижа, получает французское гражданство. 1962. Призван в армию. Служил в Камеруне, где — этого Воло не знал, — как в Алжире, проводилась «операция по поддержанию порядка». 1964. Возвращение во Францию. До 1966 — никаких сведений. Касдан проходит административный конкурс в Парижскую полицию. Регистрационный номер RY 456321. Вступает во второе подразделение в Восемнадцатом округе.

Привыкший к войне, он наверняка подыхал от скуки, патрулируя город. Но в этот момент война сама хлынула на парижские улицы. Май 1968 года. В смутное время Касдан расстается с формой, чтобы затеряться в толпе и принять участие в главном сражении.

На этом месте Воло, погрязший в полицейских архивах, взялся за телефон, чтобы сухие факты в личном деле Касдана обрели плоть. Он знал кое-кого из стариков, которые могли ему в этом помочь.

Тогда, перед баррикадами, армянин и встретил Робера Бруссара. Все силы полиции были мобилизованы на борьбу с левацкими подонками. Бруссар умел распознать настоящего легавого. Он взял на заметку бесстрашного армянского великана.

Через три года, когда Бруссар вступил в антитеррористическое подразделение, он вспомнил бывшего солдата. В 1972 году Кастет, он же Дудук — так его прозвали в честь армянского духового инструмента, — поступил в отдел по борьбе с бандитизмом. То были годы президентства Жискара д'Эстена. Эпоха гангстеров. Месрин. Братья Земур. Франсуа Бесс. Серийные вооруженные нападения, захваты заложников… С «манурином» в руках Дудук участвует во всех операциях.

Каждый год непосредственный начальник заносит в личное дело полицейского оценку, от одного до семи, играющую ключевую роль в его продвижении по службе. И к каждому Рождеству Касдан получал свои «семь из семи». Волокин ощутил, как в нем растет восхищение перед старым армянином и в то же время глухое раздражение к этому верному солдату Республики. Его собственным потолком была «четверка», и все из-за его сомнительной репутации, хотя он наверняка в сто раз одареннее Дудука.

В личном деле Волокин обнаружил ксерокопию отрывка из «Мемуаров» Бруссара. По словам старого комиссара, «Лионель Касдан был одним из лучших в отделе. Щедро наделенный и мозгами, и мускулами, он приберегал кулаки для бандитов. А свои мысли держал при себе. Я всегда подозревал, что армянин — настоящий интеллектуал, но он никому не докучал своими проповедями. Молчаливый, четкий, одиночка по природе, он умел работать в команде и отличался безупречной лояльностью».

За семь лет работы в полиции Касдан прошел огонь и воду.

Ранение.

В 1974 году в Бресте уволенный служащий берет в заложники восемь сотрудников компании, в которой работал. В тот же вечер в дело включается отдел по борьбе с бандитизмом. Касдан подкрадывается к дверям фирмы. В этот момент кто-то из журналистов включает прожектор. Обезумевший человек замечает за стеклянной дверью фигуру Касдана и с перепугу открывает стрельбу. Пятьдесят четыре пули попадают армянину в шею и грудь. Лишь чудом хирургам лечебного комплекса при Брестском университете удается его спасти. Выздоровление заняло три месяца. В награду он получит поздравительное письмо от министра внутренних дел и представление к ордену «За заслуги», который обычно присваивают посмертно.

Злоупотребления.

В 1978 году в результате напряженной погони в Восьмом округе Парижа в тупике Робер-Этьен был задержан марсельский правонарушитель. Через несколько часов он скончался на набережной Орфевр, после допроса, проведенного Касданом. Тот только и сказал себе в оправдание, глядя на свои раскрытые ладони: «Я не заметил, как это случилось». Заключение патологоанатомов — смерть от сотрясения мозга, вызванного ударом. Когда был получен этот удар: во время погони или на допросе? Вопрос остается без ответа. Дело против Касдана прекращено.

1979.

Три года о Дудуке ни слуху ни духу. Волокину не удалось найти ни одного документа, относящегося к этому периоду. Армянин вновь всплывает в 1982-м. При президенте Миттеране. То время назвали «годами жучков» из-за нелегальной прослушки, которую устанавливали по приказу президента. Касдан был втянут в это дело. Кристиан Пруто, основатель антитеррористического подразделения французской национальной жандармерии, только что создал собственную антитеррористическую ячейку. Он предлагает Касдану, с которым познакомился на стрельбищах, присоединиться к нему. Армянин вступает в подразделение, которое быстро превращается в координационный центр, иначе говоря, в центр внутренней разведки. Касдан несомненно выполнял задания по нелегальной прослушке, направленной против политических соперников, известных деятелей, журналистов. В 1998 году он выступил свидетелем на процессе Кристиана Пруто. Но сам вышел сухим из воды.

В 1984 году Касдан опять исчезает.

В 1986 году министр внутренних дел Пьер Жокс создает ПСВР — «Поиск, содействие, вмешательство, разубеждение», аналог антитеррористического подразделения французской национальной жандармерии, но уже для полиции. И на этот раз формированием подразделения занимается Бруссар. Он вновь вспоминает о капитане Касдане. Армянину около сорока. Он женат, у него пятилетний сын. Он уже не в том возрасте, чтобы играть в ковбоев. Теперь он обучает элитных стрелков. Касдан — специалист по полуавтоматическим пистолетам. Именно благодаря ему пистолеты такого типа стали широко использоваться в полиции. В Бьевре, где тренируются стрелки, проходят годы. В 1991 году Касдан возвращается к оперативной работе. Он переходит в уголовный отдел. Никогда прежде Дудук не занимался собственно сыском. Он был человеком действия, тайным агентом, инструктором, но не связывался с поиском улик, бумажной волокитой, производством по делу, лабораторными анализами. И вот в сорок семь лет Касдан становится чудо-сыщиком. Экспертом, способным находить улики, анализировать факты, разгадывать головоломки и раскалывать подозреваемых…

Волокину удалось поговорить об этом периоде с одним из бывших сотрудников Касдана. Армянин наконец оказался в своей шкуре — шкуре ищейки. Этот человек всегда шел по следу. Внимание к деталям плюс абсолютная память. Он был наделен способностью читать по губам, запоминать увиденные однажды лица, а главное, обладал искусством проникать в чужие мысли, угадывать мотивы и распознавать ложь.

Волокин догадывался, что к этому возрасту Касдан накопил огромный опыт в области зла и насилия, которые ему удалось обуздать, перенаправив на поимку убийц. Он научился терпению и не жалел времени, чтобы вычислить виновного.

1995.

В пятьдесят один год Касдан стал майором, а в пятьдесят семь, как и положено по уставу, вышел в отставку. С того дня в судебной полиции никто о нем и слыхом не слыхивал. Он не заглядывал в кабинеты на набережной Орфевр, 36. Никому никогда не докучал нудными воспоминаниями.

Касдан на самом деле перевернул эту страницу.

16.00. Волокин покинул архив и попрощался со служащими, всем видом демонстрируя, что он по уши погружен в расследование. Голова гудела от полученных сведений. Касдан, сорок лет прослуживший верой и правдой, полицейский без страха и упрека. Настоящий полицейский. Не какой-нибудь свистун из тех, кого описывают в детективах, играющий по выходным на скрипке или увлекающийся филологией. Когда Воло шел к машине, его поразила одна мысль. За образом идеального сыщика Волокину чудилось что-то другое. Он нюхом чуял, что где-то концы с концами не сходятся, но не мог понять, где именно.

Он отправился в интернет-кафе и устроился в самой дальней кабинке. Намеченная цель — найти следы Касдана в Сети. Газетные вырезки, участие в армянских объединениях, свадебные речи… Не важно что, лишь бы что-то личное.

Волокин принялся щелкать мышкой и вдруг замер, глазам своим не веря.

Он обнаружил неожиданный источник. Автобиографию армянина, собственноручно им подписанную. Она не была нигде напечатана и даже не тянула на хронологически выстроенный текст. Источником оказалась серия статей, опубликованных в «Арарате» — ежемесячном иллюстрированном журнале армянской общины, который издавало объединение «Главный армянский союз», обосновавшееся в Альфорвилле. Вот уже несколько лет Касдан ежемесячно писал по статье на заданную тему и каждую начинал какой-нибудь забавной историей из собственной практики, затем переходя к предмету, действительно его интересовавшему, — к своей возлюбленной Армении.

Эта летопись затрагивала самые разные вопросы. Проблему паспортов для армян. Монастырь Сан-Лаццаро, расположенный на острове вблизи Венеции. Романы Уильяма Сарояна. Карьеру Анри Вернёя, французского режиссера, настоящее имя которого — Ашот Малакян. Касдан даже написал о группе американских металлистов «System of a down», все участники которой — армяне по происхождению. Эта подробность удивила Волокина. Он годами слушал лос-анджелесскую группу и с трудом представлял себе папашу, внимающего хитам вроде «Chop-Suey» или «Attack», состоящим в основном из воплей и воя электрогитар.

По мере чтения его удивление только возрастало. Армянин представал тонким, сложным человеком, глубоко чувствующим оттенки. Бруссар назвал его «настоящим интеллектуалом». Совсем не похоже на грубого, ограниченного легавого, который не заметил, «как это случилось», когда подозреваемый отдал концы у него на допросе.

Особенно трогательной оказалась статья о Сан-Лаццаро Дельи Армени. В 1964 году, вернувшись из Камеруна, Касдан удалился на этот остров, населенный одними армянскими монахами. Там он погрузился в армянскую культуру и улучшил знание языка. Рассказ Касдана, то, как он описывал свое одиночество и умиротворение, пробудили в Волокине собственные воспоминания. Он тоже знавал мгновения ухода от мира, уединения. И он наслаждался душевным покоем, полным борений, когда отдалялся, или пытался отдалиться, от хаоса собственного существования, проходившего под знаком насилия и наркотиков.

Еще одна статья поразила его. Она была посвящена художнику Арману Татеусу Манукяну, американцу родом из Турции, который в тридцатых годах влюбился в Гавайи и поселился в Гонолулу. Его полотна, как картины Гогена, были полны красок, но в двадцать семь лет он отравился, сраженный депрессией.

Текст Касдана брал за душу. Армянин изобразил оба лика художника. Чистые линии и цветовые поверхности на его полотнах, сумерки в его больном мозгу. Воло не поддался обману. Касдан рассказывал о депрессии изнутри. Полицейский страдал психическим расстройством.

Последним из заметных портретов был рассказ об Ашоте Малакяне, он же Анри Верней. Все в этом французском режиссере привлекало Касдана. Прежде всего, он, как и Касдан, иммигрант, и его творчество нередко было проникнуто подспудной тоской изгнанника. К тому же Верней принадлежал к поколению режиссеров шестидесятых годов, снимавших боевики с Жан-Полем Бельмондо и Аленом Делоном. Интуитивно Волокин понимал, что Касдан видел в их персонажах себя. Да он и внешне был похож на Бельмондо в «Страхе над городом».

Более того, Волокин угадал любовь Касдана к черно-белому кино. Эстетика контрастов, отбрасываемых теней, лиц, снятых как пейзажи. Да, Касдану жизнь представлялась в черно-белом цвете. Он отождествлял себя с героем детективного фильма с тягучей речью — защитником устаревших ценностей. С Жаном Габеном в «Мелодиях подземелья».

Волокин вышел из интернет-кафе в 18.00. В центре дезинтоксикации вот-вот наступит время вечернего супа. Поглощенный своими мыслями, он спустился в скоростное метро. Попытался суммировать все, что узнал о Касдане. Шестьдесят три года, метр восемьдесят восемь, сто десять килограммов. Мастер облавы, тайный агент, инструктор, ищейка.

Но также и армянин, меланхоличный изгнанник, не пропускавший ни одной воскресной службы, на свадьбах подражавший Шарлю Азнавуру — об этом он узнал от другого полицейского-армянина, с которым говорил по телефону, — подпитывавший собственную личность соками своей общины. Нервный, возможно склонный к депрессии, состоявший из множества противоречивых качеств. В некотором роде интеллектуал, скуповатый и, если верить слухам, бабник, хотя с женой так и не расстался.

По дороге в центр воображение Воло поразил один образ: Касдан представился ему в виде осколочной бомбы. Сжатые вместе фрагменты, готовые разлететься в любой миг. Если Дудук так никогда и не взорвался, разбрасывая вокруг смертоносные осколки, то только благодаря своей профессии легавого, позволившей ему сохранить целостность и устоять на ногах.

Волокин без звонка открыл калитку и проскользнул на пустырь, служивший реабилитационному центру садом. Здесь он устроился в брошенной у огорода садовой тачке. Его обычное укрытие, чтобы выкурить косячок. Он вынес решение о своем сопернике. Возможный партнер, с которым у него не было ничего общего, кроме одного. Сыщицкого призвания. То есть самого главного.

Сидя в тачке и ощущая, как ночной холод понемногу пробирает его до костей, Волокин неторопливо вспорол ногтем сигарету «крейвен» и рассыпал светлый табак по двум склеенным вместе листкам папиросной бумаги. Скрип калитки заставил его поднять глаза и замереть.

У Волокина отвисла челюсть.

Из проема калитки показалась осколочная бомба собственной персоной.

Походкой плохо выдрессированного медведя к нему приближался Лионель Касдан.

В спортивной куртке песочного цвета и намотанном на шею шарфе.

Воло улыбнулся.

Он ждал этой встречи, но не так скоро.