40

Кулак, точно кувалда, ударил Машу в диафрагму, так что она чуть не задохнулась. Не успела она перевести дыхание, как последовал новый удар, за ним еще один, и еще. Казалось, каждый удар вышибает из нее весь воздух, не давая вздохнуть; она чувствовала, что вот-вот умрет. Маша повалилась на пол. В глазах мелькали смутные силуэты собравшихся в комнате девушек. Постепенно дыхание вернулось. Во рту ощущался вкус крови. У нее было такое чувство, что левый глаз весь заплыл. В черной куртке, со стиснутыми кулаками над ней высился Славрос. Костяшки на руках у него были измазаны ее кровью. Она отползла от него к самой дальней стене и села там, привалившись к ней спиной.

Славрос обратился к Михаилу и двум его подручным, которых он посылал за беглянками:

– Сколько времени прошло с тех пор, как меня выпустили? Ну, сколько?

Михаил нервно передернул плечами:

– Один день.

– Неправда! – заорал Славрос и так ударил его в грудь, что Михаил отлетел на несколько шагов. – Четыре с половиной часа!

– Я знаю. Хорошо, что ты опять на свободе, – залепетал Михаил.

– Знаешь ты, что полицейские допрашивали меня в течение недели, мне не давали спать, в соседних камерах справа и слева они поместили психопатов. Двух педиков, которые изводили меня по ночам своим нытьем. Ты понимаешь, что это делает с человеком? Понимаешь, Михаил?

– Понимаю… – ответил Михаил, понурив голову.

– Это хуже, чем ты думаешь, уверяю тебя. И что же я нахожу, выйдя на свободу? Свору идиотов! Сборище дилетантов, по вине которых две шлюхи умыкнули выручку моего друга господина Аркана.

Он повернулся к Аркану, который, единственный из всех, сидел на стуле. Аркану было лет шестьдесят, у него было рябое лицо, узкая верхняя губа почти целиком скрывалась под черными как смоль, неряшливо покрашенными усами. На покрытых пóлами дубленки коленях у него лежал коричневый карликовый пудель.

– Чччрезвыччайно досссадное происсшшествие, – прошепелявил Аркан, заерзав на пластиковом стуле, отчего тот громко заскрипел.

– Я глубоко сожалею, – ответил Славрос. – Я думал, что на моих девушек можно положиться. Если человек не держит своего слова, что тогда остается?

– У нас был договор, – сипло выговорила Маша.

Славрос обернулся на ее голос:

– Что ты сказала?

– У нас был договор… Не я его нарушила.

Славрос шагнул к ней, и она сжалась от страха.

– Вот именно! – воскликнул Славрос. – У нас был договор. Так почему же ты пошла воровать? Почему не оказала мне уважения и не дождалась, когда я выйду на свободу? После всего, что я сделал для тебя, для вас всех!

Славрос ткнул пальцем в сторону Лулу, которая стояла вместе с другими девушками. Окровавленный нос и следы на шее свидетельствовали о том, чтó ей пришлось вытерпеть.

– Лулу не имела к этому отношения… Это мы вдвоем с Петрой – с Изой – взяли деньги. И только потому, что Михаил сказал, что теперь мы должны по десять тысяч евро.

– И тогда вы решили украсть двести тысяч шведских.

– Там было сто сорок, – сказала Маша, посмотрев на Аркана, который упорно глядел на пуделя у себя на коленях.

– По меньшей мере двести, – возразил Аркан. – По меньшей мере. И теперь они валяются на путях.

Славрос кинул на него подозрительный взгляд, но промолчал.

– Мне все равно, даже если из кассы пропала пятерка. Я обещал Аркану порядочных девушек – девушек, на которых можно положиться. – Он обвел взглядом присутствующих. – На кого я после этого могу положиться? – Славрос развел руками.

– Это были только мы с Изой. Остальные тут ни при чем.

Славрос взглянул на пуделя на коленях у Аркана. Пес лежал, задрав лапы, хозяин почесывал ему брюхо.

– Что это у него – ошейник от «Гуччи»? – спросил Славрос.

– У Пелле все только самое лучшее.

– А вот у меня ремешок от «Гуччи». – Славрос вынул из петель свой черный брючный ремень. – Лулу! – позвал он властно.

Она испуганно взглянула на Славроса.

– Лулу не имела к этому никакого отношения, – сказала Маша.

Лулу шагнула вперед.

Славрос отрицательно мотнул головой:

– Нет-нет. На четвереньках. Покажи мне, что ты такая же послушная, как Пелле.

Лулу исполнила приказание, подползла на карачках и села у его ног. Славрос сжал в кулаке ремень.

– Собаку можно воспитывать ремнем только до какого-то предела. Ты знал это, Аркан? В какой-то момент мозг отключается, и собака уже не слушается, сколько ее ни бей. Зато страхом ее можно заставить пройти через огонь и воду.

– Please, – тихо подала голос Лулу. – Я ни о чем не знала.

Славрос приложил палец к губам и шикнул. Он накинул ей ремень на шею и продел его в пряжку, так что петля на шее Лулу стала как поводок.

– Видишь, теперь у тебя тоже нарядный ошейник, как у Пелле. Умеешь лаять? Можешь сказать «гав»?

– Гав, – робко тявкнула Лулу.

– Еще раз, Лулу, как хорошая собачка!

– Гав… Гав…

– Громче!

– Гав! Гав!

– Лапу!

Лулу вытянула правую руку. Несколько девушек у нее за спиной фыркнули от смеха. Славрос с улыбкой оглядел зрителей:

– Смотрите-ка, она слушается команды!

– Может, и так, – не унимался Аркан, – но денежки мои все еще не вернулись.

– Я знаю. Проблема в том, что ни я и никто другой не может держать Лулу и всех остальных собак на поводке все время. Поэтому так важна дрессировка. Ты знаешь, кто такой Павлов?

– Это тот, который владеет клубом «Люкс»? – спросил Аркан.

– Нет. Иван Петрович Павлов, лауреат Нобелевской премии.

– Никогда не слыхал.

– Павлов ставил опыты на животных. Этим и прославился. Каждый раз, давая корм собакам, он звонил в колокольчик. Таким образом, в мозгу у собак звоночек связался с кормежкой. Когда Павлов звонил в колокольчик, у собак начинала рефлекторно выделяться слюна. От них это уже не зависело. Он изменил их сознание, понимаешь? Но проблема была в том, что эффект сохранялся на протяжении ограниченного времени, так что приходилось их учить снова и снова.

– И в чем же тут соль?

– Соль в том, что ни битьем, ни промыванием мозгов нельзя добиться от собаки стопроцентного послушания. Что ни говори, а собака есть собака и в конечном счете будет поступать так, как ей подсказывает инстинкт. Врожденная жадность. Поэтому собакой нужно руководить, показать, что ей будет за непослушание, желательно на наглядном примере, который никогда не изгладится даже из ограниченной собачьей памяти. На чем-то таком впечатляющем, чего она не забудет. Чтобы звоночек закрепился в ее памяти прочнее, чем у собак Павлова.

Схватив поводок обеими руками, он затянул его так, что ремень впился в шею Лулу. Лулу стала рвать на себе ремень, пытаясь освободиться, но Славрос придавил ей спину ногой и пригнул к полу.

– Хватит! Она ни в чем не виновата! – закричала Маша.

– Хочешь занять ее место? Хочешь? – спросил Славрос, сильнее затягивая петлю.

Маша умолкла и отползла снова к стене.

Лулу пыталась высвободиться, мотала головой так, что раздавался треск шейных позвонков. Наконец силы ее иссякли, руки повисли, и она затихла. Славрос отпустил ремень, и Лулу упала навзничь. Под ее ковбойскими штанами расползалась лужа мочи.

Аркан молча сглотнул комок, прижимая к себе Пелле. За его спиной послышалось всхлипывание девушек. Переступив через труп, Славрос наклонился над Машей. Схватив за подбородок, он заставил ее поднять голову, и их взгляды встретились.

– Иза и Лулу счастливо отделались. Ты заплатишь за всех. Тогда, в гараже, я вытащил тебя из ада, теперь я тебя обратно туда отправлю. Я позабочусь о том, чтобы тебя посещали все психопаты, какие есть в этом городе. Все ненормальные будут знать твое имя и твое тело. Я это сделаю не только для того, чтобы тебя наказать, но и потому, что извращенцы – хорошо обеспеченные люди и очень щедро платят за тех, кто выполняет их самые темные желания.

– Пошел к черту!

– Да нет же, это ты к нему пойдешь.

Выпрямившись, он обвел взглядом девушек.

– Звяк, звяк! – произнес он и сделал рукой так, как будто он звонит в колокольчик. – За работу, девушки. Господин Аркан все еще ждет, когда он получит назад свои деньги.