Глава 8
Охотники еще дважды услышали звуки выстрелов и крики, разносившиеся над лесом. Сердца у них с каждой минутой бились все тревожней и тревожней. Всем было ясно: случилось что-то очень скверное. На сей раз далеко бежать им не пришлось. Уже через пятьсот метров они увидели группу людей, собравшихся в одном месте.
Двое охотников стояли, наклонив головы и разглядывая что-то, лежащее на земле. Но что это, разглядеть издали было невозможно, потому что третий охотник, стоящий на коленях прямо на земле, загораживал друзьям обзор.
– Что у вас тут? – крикнул Ваня.
Не отвечая, мужчины посторонились, давая возможность взглянуть на причину переполоха. Даже издали было видно, что на земле лежит чье-то тело. Поняв, что дело и впрямь серьезно, друзья пустились бегом. Первым к телу подбежал Ваня. За ним егерь.
– Черт! – выругался он.
И лишь затем подоспели Василий Петрович с Филиппом.
Последний, едва увидев, кто лежит на земле, побледнел и крикнул:
– Что с ним?
– Похоже, огнестрельное ранение.
– Он жив?
Все еще находящийся на земле рядом с телом мужчина печально покачал головой:
– Не дышит уже. Мертв.
Филипп застонал.
Все остальные стояли молча. Ни у кого не находилось слов, чтобы хоть что-то сказать. Смерть – это всегда трагедия. Но когда умирает старый или тяжело больной человек, с близкой кончиной которого все окружающие уже давно свыклись, в какой-то степени даже ждут – это одно. А когда смерть приходит внезапно, да еще к совсем молодому человеку, только несколько минут назад счастливо смеявшемуся и радующемуся жизни, – это совсем другое.
Люди избегали смотреть на Филиппа. Все понимали, что именно ему был нанесен самый страшный удар. Ведь лежащее на земле тело принадлежало не просто случайному человеку, а родному зятю Филиппа – Роману.
– Фил… Ты как? В порядке?
Мужчина не ответил на участливое замечание Василия Петровича. Какое-то время Филипп еще держался, пока услышанное им страшное известие не достигло мозга. Но когда это произошло, ноги Филиппа подкосились, и он буквально опустился на землю.
– Не понимаю? – бормотал он. – Как такое могло случиться? Сергей, вы уверены, что Роман… что он умер?
Мужчина, который находился рядом с телом, отодвинулся.
– Взгляните сами. Пуля попала в область сердца. Скорее всего, ваш зять умер мгновенно. Он даже не мучился.
– Но как это случилось? Кто?..
Филипп вскочил на ноги, оглядев всех. Люди опускали глаза, никому не хотелось встретиться взглядом с этим диким осатаневшим человеком, в которого мгновенно превратился Филипп.
– Кто из вас? – заорал он, надвигаясь на трех отставших охотников. – Кто из вас его застрелил?
– Да ты что, Фил? – запротестовали все трое. – Когда мы прибежали на звук выстрела, он уже был мертв. Никто из нас не стрелял в твоего зятя. Зачем нам?
– Я вам не верю! – замотал головой Филипп. – Это кто-то из вас! Тут больше никого с оружием нет!
– У нас ружья дробью заряжены, – запротестовали охотники. – На мелкую птицу. Если бы кто-то из нас в него стрелял, то он был бы словно решето.
– Да и не убить дробью, которая рассчитана на утку, взрослого человека.
– Разве что в глаз ему случайно попадешь.
Василий Петрович наклонился над Романом, осторожно отвернув ворот его куртки. И тоже покачал головой:
– Нет, друзья. Тут не дробью стреляли. Одна пуля всего в грудь ему и пришла. Филипп, взгляни сам, коли не веришь.
Филипп наклонился. И был вынужден признать правоту Василия Петровича. Рана была всего одна. Ни о какой дроби речи не шло.
– Да. Но кто? Мы не могли, слишком далеко были. Вы – трое, говорите, тоже не стреляли. Тогда кто?
Ваня покачал головой и произнес:
– Случайно в него выстрелить тоже не могли. Я на этот случай специально яркие кепки приобрел, чтобы меня с дичью не спутали. Олени и кабаны красных тряпок на себе не носят. А красная кепочка вон она, тут же валяется.
Злополучная кепка, о которой говорил Ваня, и впрямь лежала недалеко от тела погибшего. Видимо, во время падения она свалилась с его головы.
– Но если стреляли не случайно, значит, это было сделано намеренно? – пробормотал Филипп. – И значит… значит, это убийство?
– Только этого нам не хватало!
– Надо вызывать полицию.
Но Филипп решительно воспротивился:
– Я не согласен! Нет.
– Но почему?
– Это все-таки свадьба моей дочери, я не допущу присутствия на ней полиции! Это же позор на весь мир!
– Филипп, тут никак нельзя обойтись без полиции.
На какое-то время Филипп задумался.
– Я знаю, что делать, – произнес он затем. – Мы не станем звонить в полицию, вместо этого мы вызовем одного моего знакомого. Он тоже работает в полиции, но сумеет провернуть это дело с минимальной оглаской.
Василий Петрович покачал головой с осуждением:
– Это противозаконно.
– Все по закону! – заторопился Филипп. – Полиция будет, но не из числа местных остолопов!
Лично сам Василий Петрович не стал бы так поступать. Но он был тут не хозяин, так что ему оставалось лишь покориться неизбежному и отойти в сторону.
Филипп уже звонил своему знакомому:
– Алло, Игорь, боюсь, что тебе все-таки придется приехать ко мне. Да, я помню, что ты крайне занят, но у нас ЧП, Игорь.
Голос Филиппа дрогнул. Но он все же собрался и закончил:
– Только что убили моего зятя. Приезжай!
Если Василий Петрович, стоя в сторонке, не слышал этого разговора, то Ваня, напротив, насторожился, услышав имя знакомого Филиппу полицейского. Прошлым вечером Инга в разговоре с ним случайно обмолвилась, что приглашение на свадьбу Евлалии они с Залесным получили исключительно благодаря Игорю. Собственно, Филипп приглашал именно его, как своего старого приятеля. И вот теперь Ваня соображал: уж не Залесному ли как раз и звонил сейчас Филипп? И имя подходящее – Игорь.
Ваня нахмурился и тоже отошел в сторону, поближе к Василию Петровичу. Ему совсем не хотелось, чтобы сюда пожаловал Залесный. Приезд мужчины, который пока еще являлся законным мужем Инги, мог совершенно уничтожить то хрупкое доверие, которое установилось за минувшие дни между Ваней и Ингой.
Но Василию Петровичу было не до любовных терзаний своего друга. Василий Петрович был занят настоящим делом. Он стоял возле тела Романа, но смотрел не на него, а вокруг, по сторонам.
– Судя по расположению тела, стреляли откуда-то оттуда, – произнес он, увидев приближающегося к нему Ваню, и махнул рукой в сторону густых зарослей. – Пойдем, взглянем, что там да как.
Мужчины дошли до самых зарослей, где осторожно, стараясь не оставлять следов, осмотрели местность. Трава была слегка примята, словно тут кто-то постоял какое-то время.
– Все ясно, отсюда в Романа и стреляли, – заключил Василий Петрович.
И, повернувшись к Ване, добавил:
– Иди-ка ты обратно, надень свою кепку, встань рядом с телом Романа и стой там, пока я тебе не скажу, что хватит.
Ваня выполнил указания. И Василий Петрович, все еще находясь в укрытии деревьев, с удовольствием убедился, что красная кепка отлично видна.
– Отсюда до места, где стоял Роман, всего метров двадцать. Прекрасная возможность, чтобы даже без особой подготовки попасть точно в свою жертву.
– Так хорошо видно?
– Ну, тело и лицо ветки иной раз заслоняют, – был вынужден признать Василий Петрович. – Лица вообще почти не видно. Но зато красная кепка дает необходимый ориентир. Если ты опытный охотник или просто хорошо стреляешь, то попасть в сердце – это не проблема.
Какая-то пока еще неясная тревога проскользнула в этот момент в душе у Василия Петровича.
Но Ваня перебил его мысль:
– Да кому понадобилось стрелять в Романа? У него были враги?
Василий Петрович пожал плечами, а потом всерьез задумался. В самом деле, кому понадобилось убивать Романа? Совершенно безобидный же был парень.
И тут снова к Василию Петровичу полезла та непрошенная тревога, которая уже посетила его раньше. А что, если стреляли как раз и не в Романа? Что, если стреляли в другого человека? В Ваню, например. Ведь красная кепка была также на голове и у Вани. Если с того места, откуда целился стрелок, ни лица, ни фигуры не разобрать, виден лишь ориентир в виде красной кепки, не произошло ли тут какой ошибки?
Но делиться своими соображениями с другом Василию Петровичу показалось преждевременным, надо было еще все обдумать.
И вслух он произнес:
– Не знаю, Ваня. Но одно могу тебе сказать точно: кто бы ни стрелял в Романа, это сделали не мы с тобой и не Филипп.
– А Евлалия? – спохватился Ваня. – Что будет с ней? Она без ума от своего жениха.
– Даже не представляю, что с ней будет, когда она узнает правду!
Василий Петрович не зря опасался реакции Евлалии. Когда дочери Филиппа и Насти что-то бывало не по вкусу, то тут уж она не стесняла себя ни в выборе выражений, ни в громкости проявляемых ею чувств. Когда охотники выходили из леса, новобрачная находилась на полянке в окружении своих подруг и других женщин, также приехавших на этот пикник.
Над полянкой светило солнышко, разносился задорный женский смех, слегка пахло жареным мясом. На фоне свежей зелени яркими пятнами выделялись наряды женщин, их прелестные шляпки подрагивали на легком ветерке. И Василий Петрович даже поежился, понимая, что сейчас именно им предстоит разрушить эту идиллию несколькими словами.
Евлалия первой увидела охотников и приветливо помахала рукой отцу:
– Мы слышали выстрелы! Можно поздравить вас с удачей?
Никто из мужчин ей не ответил, но всем стало еще больше не по себе.
А Евлалия все звала их:
– Идите скорей! У нас уже все готово.
Когда охотники подошли ближе, Евлалия с недоумением нахмурила брови:
– Ну, а где же кабанчик? Вы его упустили?
– Доченька, – каким-то неестественным голосом произнес Филипп, – прости, родная, но я не смогу остаться с вами. Мне надо сейчас будет ненадолго отъехать.
– Куда?
Брови Евлалии сошлись на переносице окончательно. Остальные дамы пока что безмятежно наблюдали за происходящим, мягко подтрунивая над незадачливыми охотниками, вернувшимися с пустыми руками.
– Куда ты едешь? – настаивала Евлалия.
– Мне тут… надо встретить одного человека.
– А сам он добраться не может?
– Может, но будет лучше, если я его встречу.
И Филипп резвым зайцем помчался к своей машине. Василий Петрович с завистью посмотрел ему вслед. Он без труда разгадал маневр приятеля. Филипп просто воспользовался предлогом, чтобы удрать и переждать в отдалении несколько самых напряженных моментов этого дня.
– А где Роман? – крикнула вслед отцу Евлалия.
Но Филипп даже не оглянулся, сделал вид, будто не слышит. Когда он сел в свою машину и уехал, Евлалия перевела взгляд на охотников:
– Где мой муж? – повторила она. – Разве он ушел не с вами?
Василий Петрович совсем скис. Он видел, что и другие женщины тоже смотрят на них вопросительно. Как же не хотелось ему заводить этот разговор, но Евлалия ждала, вперив в него свой взгляд, и ему пришлось ей ответить:
– Роман… Он не придет.
– Почему? Кабана караулит? Вы все-таки подстрелили зверя?
– Евлалия, боюсь, что с Романом случилась неприятность.
– Что за неприятность?
Василий Петрович молчал.
– Его что, клещ все-таки укусил? – предположила одна из дам.
Евлалия охотно поддержала эту версию и спросила:
– Да? Василий Петрович, отец поэтому убежал? Врача решил позвать?
– Врача, да…
Евлалия поднялась на ноги.
– Я должна его видеть! – произнесла она. – Где он? Где мой муж?
– Там… в лесу, – машинально ответил ей Василий Петрович, но когда Евлалия двинулась к лесу, он остановил ее за руку.
– В чем дело?
– Слушай, Лалка, не надо тебе туда ходить.
– Почему это?
Василий Петрович тоскливо покосился на других охотников. Кто-нибудь, читалось в его взгляде, возьмите на себя эту задачу!
Но напрасно он молил взглядом о помощи. Охотники лишь отворачивались, егерь и вовсе делал вид, что он тут ни при чем. Один лишь верный Ваня не опустил глаз. Он появился рядом с хозяином, и когда Евлалия в очередной раз потребовала сказать правду, доложил ей обстоятельно и четко:
– Романа застрелили. Он мертв. Кто это сделал, мы не знаем. Ваш отец поехал за полицией.
На какой-то момент Евлалия окаменела. Но уже в следующую минуту полянку огласил ее истошный вопль:
– Не-е-е-ет!
Щебечущие в лесу птицы испуганно замолкли. У одного из поваров из рук выпала поварешка, которой он поливал запекающуюся дичь. А все дамы, словно по команде, вскочили на ноги и кинулись к Евлалии.
– Душенька!
– Ласточка!
– Не надо так!
– Все будет хорошо!
– Успокойся!
Но Евлалия не желала успокаиваться. Завывая, словно заводская сирена, она рвалась из рук, требовала, чтобы ей дали увидеть мужа, валилась на землю в обморок. Любой, кто увидел бы это горе, мог сказать: вот женщина, которая искренне любила своего мужа и теперь горестно оплакивает его.
– Где Настя? – спросил Василий Петрович у жены и Инги, когда ему стало невмоготу слушать рыдания Евлалии. – Хоть бы она успокоила свою дочь!
Но женщины лишь развели руками. Настя отказалась ехать с ними на охоту. Просто не пришла безо всяких объяснений. И на стук в дверь своей спальни тоже не отозвалась. Видимо, обида на мужа была в ней еще сильнее желания развлечься.
Евлалию удалось успокоить лишь к возвращению Филиппа. Это случилось через два часа, которые показались Василию Петровичу да и всем остальным самыми длинными часами в их жизни. За это время Евлалия трижды ходила к телу мужа, и трижды ее приходилось уносить оттуда на руках. Учитывая немаленький вес, которым она обладала, все изрядно притомились и появление Филиппа приветствовали с восторгом.
Филипп приехал не один, он и впрямь привез с собой Залесного, как того и ожидал, и боялся Ваня. Инга тоже увидела своего мужа, но сделала вид, что не замечает его. В свою очередь, Залесный тоже не подошел к ней, не поздоровался и всем своим поведением показывал, что сюда его привело только дело, как только он выполнит свою работу, тут же с удовольствием уедет.
Вместе с Залесным прибыли и эксперты-криминалисты, которые занялись осмотром тела погибшего Романа. Также какое-то время было потрачено на осмотр места преступления, причем Евлалия, отправившись туда по доброй воле в четвертый раз, снова упала там в обморок и на сей раз осталась лежать на траве. Ни у кого просто не было больше сил, чтобы опять тащить ее тушу на полянку. Да и какой смысл? Она все равно явится потом обратно.
Василий Петрович держался поближе к Залесному. Он с ним не ссорился и не расставался, так что не видел причины, почему бы им не поговорить и не обсудить ситуацию.
– Что скажешь? – шепотом спросил он у него. – Похоже это на несчастный случай?
– Сомневаюсь. Но из чего стреляли, сказать затрудняюсь. Насколько я могу видеть, выходного отверстия нет. Пуля засела где-то внутри.
– Слушай, Игорь… Тут такое дело…
Василий Петрович помялся, но сказать было нужно, и он сказал:
– Одним словом, у Вани сегодня утром карабин пропал.
– Как это пропал?
– А так.
И Василий Петрович рассказал, как обнаружилась пропажа.
– Интересные дела, – задумался Залесный. – Думаешь, Романа могли из этого пропавшего карабина шлепнуть?
– Есть такая мыслишка, не скрою.
– Ладно. Пулю из тела извлечем, тогда и посмотрим.
– И карабин пропавший поищите.
– Естественно.
И, повернувшись к Филиппу, следователь произнес:
– Очень сожалею, но вряд ли мы с коллегами сможем классифицировать это дело как несчастный случай. У стрелявшего явно был злой умысел. И в такой ситуации, ты сам понимаешь, без экспертизы будет не обойтись.
Баллистическая экспертиза означала, что расследование пойдет по полной программе. Ни о каком камерном мероприятии, на какое надеялся Филипп, с участием лишь узкого круга своих, желательно тех, кто был на охоте, и ни одним человеком больше, речи даже не шло.
– Единственное, что я могу сделать – вызвать своих ребят.
– И что они могут?
– В отличие от местной полиции мои сделают все в три раза быстрее.
Филипп махнул рукой:
– Поступай, как знаешь. А что делать нам?
– Боюсь, что ваш пикник придется прекратить.
– Это ясно. Что еще?
– Возвращайтесь в коттедж. Ждите. Тут мне вы больше не нужны. Единственное, о чем я прошу: проследите, чтобы никто из гостей не покинул коттеджа до того, как я переговорю с каждым.
– Думаешь, Романа застрелил кто-то из своих?
– Я допускаю такую возможность.
– Хорошо. Я оставлю вам Ефремыча. Если будет нужно, чтобы он показал вам наш маршрут, каким мы преследовали кабана, он покажет.
Залесный кивнул. И вся процессия, забрав с собой Евлалию, поваров и несъеденный обед, двинулась в обратный путь, чтобы сообщить всем остальным о том, что праздник заканчивается не по их воле. Отправляясь утром на пикник на лоне природы, все выглядели счастливыми и предвкушающими удовольствия. А возвращалась кучка мрачных, озабоченных и глубоко подавленных морально людей.
Оставшиеся в коттедже гости восприняли привезенную им новость, как и следовало ожидать, тяжело.
– Как убили?
– Роман мертв?
– Как же это получилось?
Филипп на все вопросы отвечал одинаково:
– Полиция скоро разберется.
По лицам людей можно было ясно видеть, что им все это не нравится. Особенно сильно гостям не понравился запрет покидать коттедж вплоть до прибытия полиции.
– Если мы не виноваты, если нас даже на охоте этой с вами не было, почему нам нельзя уезжать?
– В самом деле… А если нам нужно уехать?
Но Филипп распорядился, чтобы охрана на стоянке никому не отдавала ключей от машин.
– Эта задержка всего на пару часов. Вы же понимаете – чрезвычайные обстоятельства, простите.
Извиняясь, ключей от машин тем не менее он никому не отдавал. И всем гостям пришлось покориться своей участи. Да, с другой стороны, и уехать хотели лишь две пары. На всякий случай Алена запомнила этих людей. Правда, одна пара еще вчера постоянно говорила о своем намерении уехать сегодня днем, не дожидаясь вечера. А у другой пары внезапно с незапланированным визитом приехала в гости теща. Впрочем, увидеть любимую маму рвалась только женская половина пары, мужская лишь вяло поддакивала, но при этом муж никаких активных действий для приближения момента встречи с дорогой тещей не предпринимал. И вроде бы даже улыбался и подмигивал Филиппу за спиной своей жены. Мол, спасибо, выручил.
Но если друзья думали, что на этом их беды и закончились, они здорово ошибались.
Вернувшись в коттедж, все сначала собрались внизу и принялись ждать приезда полицейских. Но так как они задерживались и других новостей не поступало, от Залесного тоже не было ни слуху ни духу, то мало-помалу скука у одних, усталость у других взяли свое, и все постепенно разошлись по комнатам.
Филипп ушел прогуляться к озеру, чтобы успокоить нервы и привести мысли в порядок. Рыдающую Евлалию увели ее ближайшие подруги.
По пути она звала свою мать и громко рыдала:
– Где же мама? Почему она не со мной?
– За ней уже посылали.
– Скажите маме, что у нас случилась беда! Скажите, что она мне нужна!
– Хорошо, мы еще раз поищем ее.
Побежали снова звать Настю, которая почему-то до сих пор не выходила из своей спальни.
– Очень странно.
Стали расспрашивать, оказалось, что Настю сегодня никто не видел. Более того, ее не видели со вчерашнего вечера. Да еще и дверь в ее спальню была закрыта. И сколько туда ни стучали, Настя не открывала.
– Наверное, куда-то ушла незаметно. Может, так и лучше. Позже узнает.
На том и порешили. В конце концов, Настя не ребенок, когда-нибудь вернется. Подруги тоже пошли прилечь. Но когда они уже устроились в кроватях и подумали, что все худшее осталось позади, внезапно возле дверей раздался встревоженный голос Вани:
– Василий Петрович, вставайте! У нас новое ЧП!
Инга с Аленой, которые только прилегли, от этого горестного голоса буквально вылетели из кроватей и кинулись в коридор. Там они оказались одновременно с некоторыми другими гостями, которые тоже в крайней тревоге выбежали из своих комнат и теперь с недоумением пытались понять, что же случилось еще плохого.
А в том, что случилось именно плохое, почему-то ни у кого не возникало никакого сомнения, стоило взглянуть на бледное и покрытое каплями пота лицо Вани.
– Что случилось?
– Где Василий Петрович?
Василия Петровича не было. Но Алена вцепилась в Ваню:
– Говори, что случилось?
– Пойдемте.
Повернувшись, Ваня двинулся по коридору, подруги побежали за ним.
Вскоре они оказались возле дверей спальни Насти и Филиппа. И тут они увидели скрюченную женскую фигурку тети Маруси, которая навзрыд рыдала у стены. Рядом с ней возвышался здоровенный мужик – дядя Вова. Он и его жена были единственными постоянными обитателями коттеджа, по поручению хозяев они принимали и провожали гостей, следя за тем, чтобы все было чинно и согласно правилам, чтобы не было никакой порчи имущества, а уж коли таковая произойдет, чтобы за порчу было взыскано, сколько положено.
Тетя Маруся не только приглядывала за порядком в доме, но еще и суетилась на кухне, стирала белье и к тому же содержала на заднем дворе небольшой птичник, которым уже успели восхититься все гости. Птичник тетя Маруся держала больше для собственного удовольствия, хотя своему прижимистому мужу регулярно отчитывалась о количестве снесенных ее питомцами яиц и старательно замалчивала количество и стоимость корма, скормленного птичкам. Дядя Вова периодически разоблачал обман своей жены, но так как во всем остальном тетя Маруся его устраивала, то он махнул на это ее увлечение рукой. Сам дядя Вова был человеком сугубо практичным и в качестве хобби занимался всяким мелким ремонтом, который требовался в доме, и ничем другим не увлекался.
Именно эти двое уважаемых пожилых людей были облечены почти полными полномочиями в коттедже, и только у них имелись запасные ключи от всех дверей в доме. Но сейчас оба супруга выглядели потрясенными. Дядя Вова стоял, окаменев и с открытым ртом. А тетя Маруся заливалась горючими слезами.
Видимо, отчаявшись найти Настю, подруги Евлалии попросили помощи у Вани. А тот, недолго думая, разыскал дядю Вову и заставил того открыть дверь в спальню женщины, чтобы проверить, нет ли ее там.
Оказалось, что Настя тут.
– Ой, лишенько! – завывала теперь в голос тетя Маруся, которая первой сунулась внутрь, а теперь, хватаясь за сердце, лила слезы. – Мертвая ведь она! Как есть мертвая!
– Не может быть! – ахнули подруги.
– Да уж чистая правда! – подтвердила тетя Маруся. – Холодная вся. Видать, давно померла. Сами взгляните, коли мне не верите.
Воспользовавшись предложением женщины, подруги осторожно вошли внутрь комнаты. Они и верили, и не верили словам тети Маруси. С одной стороны, зачем бы ей врать? А с другой – как-то очень уж жутко получается. Два трупа в один и тот же день.
– Роман, теперь Настя… Неужели ее тоже застрелили?
– А помнишь, что говорила Тимофеевна? Именно эти два имени она и называла!
– Наверное, в Настю тоже кто-то стрелял?
Нет, никакой крови возле Насти не было видно. Она лежала посредине широкой двуспальной кровати, которую им с Филиппом полагалось делить пополам. На Насте была ночная сорочка, и если бы не остановившийся взгляд, перекошенное лицо и сведенные предсмертной судорогой пальцы, то могло показаться, что Настя просто спит. Но она не спала. По ее открытому глазу ползала муха, деловито отряхивая свои лапки. Увидев это, Инга сдавленно простонала и кинулась прочь, прижимая ко рту ладонь. Да и Алене, сказать честно, стало здорово не по себе.
Однако она сумела взять себя в руки и взгляд ее пробежался по комнате. Так, вроде бы все в порядке. Мебель и прочие предметы интерьера находятся на своих местах. Следов драки или обыска не наблюдается. Да и белье Насти находится в порядке, покойница лежит на старательно расправленной кровати, волосы у нее красиво уложены на подушке. Можно подумать, что она репетировала свою смерть, да так во время репетиции и умерла.
Алена опустила глаза. Тапочки Насти с пушистыми помпончиками стояли ровно, словно дожидаясь, когда могут понадобиться своей хозяйке. Ковер в комнате был однотонный, темно-бежевого цвета. Но возле левого тапочка что-то блестело. Наклонившись, Алена увидела, что это маленькая круглая бусинка искусственного жемчуга. В жемчужинке осталась еще нитка, которой она была пришита. Нитка нежно-бирюзового цвета.
Какое-то воспоминание шевельнулось при этом в голове Алены. Она нахмурилась и уже протянула руку, чтобы взять жемчужину, но услышала позади себя звуки знакомых шагов и голоса. А чуть позже в комнату вошел ее муж вместе со своим верным Ваней.
– Что ты тут делаешь? – осведомился Василий Петрович у жены.
– Вот. Смотрю… И ты посмотри.
Василий Петрович посмотрел и присвистнул. Затем он подошел к кровати, где лежала покойница, и бесстрашно дотронулся до ее руки.
– Вася!
– Что «Вася»? Должен же я проверить… Холодная и окоченела уже вся. Часов двенадцать, почитай, как лежит. А что это у нее тут?
Алена с невольным любопытством проследила за мужем, который с видимым усилием разогнул пальцы мертвой женщины, извлекая наружу кусочек ткани нежно-бирюзового цвета. Точь-в-точь такого же цвета были нитки на жемчужинке, которая попалась на глаза Алене чуть раньше.
– Тряпочка какая-то, – пробормотал Василий Петрович. – Ладно, оставим это для полиции. Пусть они думают.
Алена с трудом отвела взгляд от нежно-бирюзового лоскутка и взглянула на мужа:
– Ты сказал, что Настя умерла около двенадцати часов назад?
– Я не эксперт, но думаю, что около того.
Сейчас был час дня. Последний раз Настю они видели прошлой ночью около одиннадцати часов вечера.
– Выходит… Она умерла еще ночью?
– Ночью или под утро.
– Сама?
Василий Петрович пожал плечами:
– А с чего ей самой-то умирать? Настя свое здоровье берегла, врачей регулярно посещала. Не припомню, чтобы она на сердце или сосуды жаловалась.
– Да, – кивнула головой и Алена. – Она мне тоже недавно хвасталась, что на фитнес ходит, в бассейн, баня раз в неделю, все врачи в один голос твердят, что с ее здоровьем она и до ста лет протянет.
И все снова посмотрели на покойницу. Если она была здорова, следов насилия на ее теле не видно, тогда что же привело к ее скоропостижной кончине?
– Самоубийство! – выпалила Инга, которая уже справилась с приступом паники и вернулась к своим друзьям. – Ее муж вчера обидел, я видела, грубо с ней поговорил, она на него обиделась.
– И чего?
– Яда выпила.
– Зачем?
– Чтобы умереть. И чтобы муж потом страдал и… и мучился.
Василий Петрович хмыкнул:
– Вот и видно, что ты не очень-то хорошо покойницу знала. Настя себя очень любила. И травить или что другое вредное себе делать никогда бы не стала. Да и с мужем они дружно жили. Ну, прикрикнул он на нее разок, с кем не бывает? И даже если бы Настя задумала свести счеты с жизнью, она точно не стала бы дочери свадьбу портить. Уж потом бы себя уморила, а не во время праздника.
– Тогда что же с ней случилось?
– Мне кажется, я знаю, – пробормотала Алена и указала своим друзьям на жемчужину, которая лежала на ковре. – Узнаете?
По лицам мужчин невозможно было ничего прочитать. А вот Инга отреагировала куда более живо.
– Такие жемчужины я видела на платье у Натки, – сказала она.
– А Василий Петрович в руке у Насти нашел кусочек ткани. Тафта бирюзового цвета.
– Да ты что? – ахнула Инга. – Тоже от платья Натки?
Василий Петрович взглянул на жену и ее подругу:
– Девочки, может, вы и нам объясните? Натка – это кто же такая?
– Натка – подруга Насти.
– Тоже гостья?
– Ты ее наверняка видел. Пьяная, отплясывала. И в ресторане еще под стол свалилась.
– А-а-а… Кажется, я понимаю, о ком речь.
– Так вот, Настя с ней вчера вечером как раз здорово поссорились.
– Да еще Натка эта пьяная была в зюзю.
– А когда ее уволакивали, она каких только гадостей Насте не пообещала.
– И убить ее тоже грозилась!
Алена с Ингой замолчали. Но и Василий Петрович с Ваней застыли истуканами. Так все четверо молчали, пытаясь осознать ту мысль, которая так и носилась между ними. Угрозы пьяной Натки. Оторванная с ее платья жемчужина. Кусочек ткани от платья все той же Натки, оставшийся в пальцах мертвой женщины. И все в том же гробовом молчании перед ними открывалась во всей своей неотвратимости ужасная правда.
Кажется, они теперь знали, кто мог быть виновен в смерти Насти.
