35

Неделя пролетела незаметно, и отпуск подходил к концу. Валера Сигватссон отъелся, был доволен, много улыбался, и от своего намерения отправиться на войну не отказывался. Все в порядке. И, оставив персоналу пансионата "Оркней" щедрые премиальные, мы отправились в сторону столицы. По пути заехали в Курково, где я спрятал деньги и оружие, оставив себе один ПМ, а затем включил телефон. Только это сделал, как сразу звонок от Робинзона:

— На связи, — ответил я.

Робинзон спросил:

— Ты где?

— За городом.

— А ты в курсе, что республиканцы открыли на тебя охоту?

— Да. А вот ты откуда про это знаешь?

— Долго объяснять. Поговорим при встрече. А пока скажи, Ягель твоя работа?

Я отпираться не стал:

— Моя.

— Ну, ты и жук, Темный. Мог бы меня в известность поставить.

— Решил не тревожить такого важного человека.

— Пошел ты… — почему-то Робинзон разозлился и отключился.

"Пусть злится, — подумал я. — Когда отойдет, сам все объяснит".

Покинув Курково, продолжили движение, и по дороге я думал над тем, что делать с информационными накопителями. Крутил — вертел мысли и в итоге решил передать древние банки памяти Тейту Эрлингу. Но не все, а только пять. Один, на котором были видеозаписи с борта "Рассвета", оставлю себе. За семь дней я просмотрел лишь двадцатую часть материалов, которые хранились на носителе, да и то, большинство сюжетов проматывал. Опять же не хотелось сдавать Эрлингу все секреты. Информация о порталах в параллельные миры пусть останется у меня. По крайней мере, до тех пор, пока не будет какого-то конкретного результата.

Тем временем, своим чередом, добрались в столицу. Снова на входе в дом меня встретил Ханс, который, как ни странно, ничего не сказал, и мы поднялись в квартиру. Здесь все, как обычно. Но что-то было не так. И, осмотрев комнаты, я пришел к выводу, что здесь кто-то побывал. Причем работал профессионал, возможно, не один. Он произвел аккуратный обыск и установил в моем жилище несколько миниатюрных микрофонов. Кто-то взял меня под колпак, и этот кто-то представлял серьезную организацию. Какую именно я узнал через два часа, когда ко мне в гости зашел Робинзон.

Звонок в дверь. Посмотрел в глазок и увидел Робинзона. После чего открыл и сразу сделал знак, что в квартире прослушка, указательным пальцем покрутил в воздухе. На что он кивнул и сказал:

— Знаю. Это наша работа. Пойдем на кухню.

— Пойдем.

Мельком бросив взгляд на Сигватссона, работодатель кивнул на него:

— Кто это?

— Попутчик, — ответил я.

— В дороге приблудился?

— Да.

Он хмыкнул, но больше про Валеру ничего не спрашивал. Мы присели за стол. Как раз вскипел чайник, и я залил заварку кипятком. Затем присел напротив Робинзона и вопросительно кивнул:

— Говори.

— Объясняю ситуацию, — он тяжело вздохнул. — Ты захватил Анхелику Краун и убил Федерико Ледовски. Было такое?

— Было, — согласился я.

— А теперь отец Федерико назначил за твою голову награду и многие республиканские агенты, которые находятся в пределах нашего государства, землю носом роют. Они хотят твою голову, Темный. Очень хотят.

— И поэтому вы установили в моей квартире микрофоны?

— Да.

— Обо мне беспокоитесь?

Робинзон усмехнулся и покачал головой:

— Не угадал.

— Значит, используете меня как живца?

— А вот теперь все верно. И если бы ты не скрывал тот факт, что вышел на Ягеля, работать нам было бы гораздо проще и легче. А то информация о награде за твою бедовую голову сначала поступила от Царской Стражи, а затем от контрразведки. И только потом мы подключились к делу. Кинулись, а тебя нигде нет. Уже не знали что думать, весь город прочесали.

— Но не зря хоть?

— Результат есть, можешь не сомневаться. Взяли нескольких вражеских агентов и теперь раскручиваем змеиный клубок.

— Насколько я понимаю, все это неофициально?

— Правильно понимаешь. Мы патриоты, поэтому работаем самостоятельно, хотя прикрытие в царских спецслужбах имеется.

— Ну и что дальше?

— Дальше я хочу предложить тебе остаться в Неерборге.

— Чтобы вы еще вражеских агентов наловили?

— Разумеется.

— Нет. Я возвращаюсь на фронт.

— Дурак. От тебя здесь пользы больше. А если считаешь, что тебя на фронте не достанут, то ты очень сильно ошибаешься. Республиканцы там своих людей тоже имеют.

— Понимаю. Но я уже принял решение, и удержать меня вы не сможете.

— Сможем, если понадобится, — Робинзон прищурился. — Ты не сомневайся. Но удерживать тебя не станем. Поступай, как знаешь. Но запомни мои слова. Ходи и оглядывайся.

— Запомню.

Робинзон кивнул и направился к выходу, а я его окликнул:

— Погоди.

— Что? — он посмотрел на меня.

— Сколько за мою голову дают?

— Три миллиона марок.

— Круто.

— Вот и я про то же самое говорю, слишком все круто. Еще вопросы есть?

— Один. Ты не знаешь, что с Анхеликой Краун?

— Позавчера ее обменяли на маршала Тангбранда.

Он кивнул и снова отвернулся. Я проводил его, закрыл дверь, и в голове промелькнула мысль:

"Везет мне на приключения. У большинства обывателей столько происшествий за всю жизнь не случается, сколько у меня за один короткий отпуск. Ну и что с того, не жить что ли? Нет. В гроб ложиться я не собираюсь. Значит, все продолжается. Я снова возвращаюсь в батальон, и будут новые приключения".