Находясь под арестом в Царском Селе, Аликс уже не могла навещать могилу «Нашего Друга». Но теперь он сам навещал ее – во снах.

И один из этих снов был ужасен. Она стояла в Малахитовом зале Зимнего дворца. И он возник у окна. Тело его было в ужасных ранах. «Сжигать вас будут на кострах!» – прокричал он, и в зале полыхнуло огнем. Он поманил ее, она бросилась к нему… Но поздно – весь зал уже был объят пламенем… И Аликс проснулась, захлебываясь криком. Теперь она с ужасом ждала неминуемого.

И дождалась. Капитану Климову, служившему в Царском Селе, удалось обнаружить могилу «Нашего Друга».

Еще в январе, «при старом режиме», Климов обратил внимание на ежедневный караул у Серафимовской часовни и на то, что туда часто приходили царица, Вырубова и великие княжны. Вместе с членом Государственной Думы журналистом Е. Лаганским и своими солдатами он решил поискать гроб Распутина в недостроенной часовне. В Царском Селе ходили слухи, что царица положила в гроб свои драгоценности.

Впоследствии Лаганский описал происходившее. Вход в брошенную строителями «Анину церковь» был заколочен, но по стропилам, по балкам они добрались до отверстия во втором этаже и проникли в часовню. Зажгли лучины – и заработали кирки климовских солдат. Гроб лежал глубоко в земле. Но солдаты, верившие в рассказы о драгоценностях, копали споро.

И вот откинулась крышка, и в тусклом свете они увидели бороду и сложенные крест-накрест руки…

Драгоценностей в гробу не было. Лишь поверх сложенных рук лежал небольшой деревянный образ. На оборотной его стороне химическим карандашом были начертаны собственноручные подписи царицы, дочерей и Подруги.

Сколько насмешек и проклятий было потом в газетах! Положить икону в гроб, да еще к распутнику! Писали о святотатстве!

На самом деле царица никакого отношения к этому не имела. Юлия Ден показала: «Икона с надписями, о которой много писали, была подарена Распутину еще при жизни, и Лаптинская, которая обмывала и одевала тело Распутина… сама, по своей инициативе положила эту икону в гроб Распутина».

Икону отправили в Петроградский Совет. И журнал «Огонек» тогда же опубликовал ее снимок с описанием: «Лицевая сторона образа – икона „Знамение Божьей Матери“. Оборотная сторона – собственноручные подписи Александры, Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии, одна под другой. В углу под ними дарственная подпись Вырубовой: „11 декабря 16 года. Новгород. Анна“».

Гроб вынесли из часовни, и обезображенное лицо мертвеца, покрытое гримом, глянуло в небо. Столпившиеся солдаты разглядывали торчащую клочковатую бороду и большую шишку на лбу, похожую на зачаток рога… Затем, как положено по революционным временам, у гроба начался митинг. Постановили: удалить труп Распутина из Царского Села.

И тогда, переступив через свое презрение к Керенскому, Аликс попросила его через начальника охраны полковника Кобылинского защитить тело от надругательства, Председатель Временного правительства велел тайно вывезти труп и захоронить.

Так начались… странствия тела! Сначала в товарном вагоне, в огромном ящике (под видом рояля) труп Распутина прибыл в Петроград. Здесь ящик поставили в гараж бывшего придворного ведомства – рядом с царскими свадебными каретами.

Решено было тайно зарыть труп где-нибудь в окрестностях Петрограда. На рассвете 11 марта тело (все в том же ящике из-под рояля) повезли по Старо-Петергофскому шоссе, чтобы закопать в безлюдном месте. Но в районе Лесного машина неожиданно встала, и сопровождающие решили «труп тут же на месте сжечь». Соорудили огромный костер и, облив бензином тело, сожгли.

Сохранился акт: «Мы, нижеподписавшиеся, между 7 и 9 часами совместными усилиями сожгли труп Распутина… Само сожжение имело место около большой дороги из Лесного в Пескаревку при абсолютном отсутствии посторонних, кроме нас, рук своих приложивших…» И внизу подписи уполномоченного Временного комитета Государственной Думы Ф. Купчинского, представителя Петроградского градоначальника ротмистра В. Кочадеева и шести студентов Петроградского политехнического института.

По легенде, Распутин и тут не обманул ожиданий присутствующих, веривших в его дьявольскую силу. Под действием огня его труп начал будто приподниматься и только потом исчез в пламени.

Пепел развеяли по ветру. Так Распутин прошел все стихии – воду, землю, огонь и ветер.

Но и после сожжения Распутин не оставил Царскую Семью – все их печальное заточение он продолжал быть рядом.

В Тобольске во главе епархии стоял Гермоген, когда-то сосланный туда «царями» за обличения «Нашего Друга». Власть этого сурового пастыря, его авторитет были еще непререкаемы. Гермоген хотел (и мог!) помочь Семье бежать. Но Аликс так и не смогла забыть: Гермоген – враг Григория. И не доверилась ему…

Зато доверилась другому – Борису Соловьеву, сыну Николая Соловьева, того самого казначея Синода и почитателя Распутина. Этот пройдоха был женат на дочери Распутина Матрене – вполне достаточно для того, чтобы Аликс поверила: его послал «Наш Друг». И она пересылала Соловьеву свои драгоценности, чтобы он организовал их побег… Все осело в карманах у Соловьева. А после прихода к власти большевиков он добросовестно сдавал им несчастных офицеров, приезжавших в город, чтобы организовать освобождение несчастной Семьи.

Так из-за гроба мужик продолжал их губить…

Но царские драгоценности не пойдут Соловьеву впрок – все исчезнет в Гражданскую войну. Полунищий зять Распутина будет работать во Франции на автомобильном заводе и в 1926 году скончается от туберкулеза. Матрена Соловьева-Распутина устроится гувернанткой и с двумя крохотными дочерьми будет жить в небольшой квартирке в Париже. После выхода воспоминаний Юсупова она возбудит громкий судебный процесс против убийцы отца… А потом уроженка сибирского села очутится в Америке, где станет… укротительницей тигров! Умрет она в 1977 году в Лос-Анджелесе.