Чтобы доставить улана в Зимний дворец, императрица прислала карету с парой лакеев на запятках. Кстати говоря, лакеям там было вполне удобно, да и нужны они были не только для "понтов". Открыть дверь кареты и помочь выбраться — это не самое главное, важнее были сильные руки, помогающие вытаскивать увязшую карету из грязи. Ну да, погода была такая, что не слишком-то и понятно — одевать обратно колёса или ехать на полозьях…

Впрочем, доехали благополучно. Доехали — потому что в качестве чичероне к князю приставили Якова. Молодой чиновник шёл сзади-справа и негромко подсказывал — куда повернуть. Тимоню тоже пропустили во дворец и денщик шёл чрезвычайно важный, свысока поглядывая на лакеев и слуг.

Нужно сказать, что какой-то повод для гордости у него был — денщик, особенно доверенный, занимал достаточно привилегированное положение в мире слуг. Ну и Тимоня гордился ещё и тем, что ПОКА он — слуга единственный, да ещё и у имперского князя. Статус, между прочим, нешуточный — Владимир уже выяснил, что служить к нему с охотой пошли бы и многие дворяне…

Шли по коридорам, затем через анфиладу залов. Нужно сказать, что народу навстречу попадалось много — и не только слуг. Были и явные дворяне, но скажем так — несколько потёртого вида. Вопросительно посмотрев на Якова, Владимир дождался ответа — "форма допуска" у всех разная.

— Кто познатней да в фаворе, могут и поближе пройти, ну а остальные едва ли не в передней толкутся, — несколько образно выразился Сирин.

Наконец, сопровождающий их лакей замедлил шаги, сделав их ещё более торжественными. Жезлом он сделал отмашку и стоящий у дверей красномордый глашатай объявил певческим басом:

— Его Высочество, Имперский князь Грифич, принц Рюген!

Сказав это, он отошёл в сторону, освобождая проход.

Императрица поднялась с кресла и сделала несколько шагов навстречу — большая честь, если знать о неважном состоянии здоровья.

— Так вот ты какой, принц из сказки, — удивительно женственным голосом сказала она, лукаво улыбаясь и протянула руку для поцелуя.

Улан склонился по всем правилам и еле заметно прикоснулся губами к нежной, надушенной коже.

— Ваше величество, — нейтрально поприветствовал он Елизавету, едва заметно улыбаясь и откровенно разглядывая.

Была в нём такая черта, что если начинали сдавать нервы, вылезала какая-то наглость.

— Ну что, хороша? — кокетливым голосом спросила Государыня.

— Сбросить бы вам лет десять, — "кобелиным" голосом ответил экстремал.

Императрица расхохоталась по девичьи и хлопнула офицера веером по плечу:

— Вижу, вижу… Погибель бабья… Ладно, повеселимся потом, а сейчас — торжественная часть.

Тут она сделала рукой еле уловимый жест, после которого музыка и разговоры утихли.

— Князь Грифич, принц Рюгенский… Три с половиной года назад ты поступил на мою службу в качестве рядового улана. Не стал чванится родом и требовать привилегий — ты делом доказал, что являешься настоящим князем из старинного рода, завоевав себе славу воинскую. Много славных дел числится за тобой — ведомо нам, что именно ты остановил атаку драгун при Кунерсдорфе и от тебя улепётывал Фридрих после той баталии. Ведомо и о Битве на Мосту…

Елизавета остановилась, делая драматическую паузу и одновременно переводя дух. Стоящий напротив неё попаданец хорошо видел, что речь далась ей совсем нелегко…

— Много хорошего сделал ты в эту компанию и не зря государи иностранные наградили тебя орденами. Я тоже не хочу быть неблагодарной и жалую тебе орден Святого Александра Невского и звание подполковника уланского!

Были овации, возгласы "Виват!" и прочие изъявления восторга от придворной публики. Сам же князь только поклонился слегка, но зато сумел выразить благодарность глазами и судя по ответной улыбке Государыни — удачно. Затем посыпались и другие плюшки — звание поручика "за штатом" (но с жалованием!) Семёновского полка, два невнятных придворных звания… Как понял Владимир, они нужны просто для того, чтобы их обладатель получал какую-то денежку и имел право приходить во дворец без лишних церемоний.

Снова началось веселье и танцы, а поскольку сама Елизавета танцевать не могла, то просто сидела в кресле, наблюдая за придворными. Князя от себя она пока не отпускала, велев принести ему табуреточку. По понятиям русского двора — честь немалая.

Государыню интересовала масса вещей, но ход её мыслей был причудлив настолько, что спортсмен никак не мог понять логику. Сейчас она расспрашивает о военном походе, тут же перескакивает на фигуры танца, затем на обсуждения Большой Политики, дуэльные поединки…

— Так значит, не встречал равных? — странным тоном произносит императрица.

— Нет, Государыня. Когда помоложе был, да — встречал я мастеров биться на клинках и на кулачках куда сильней меня. Но вот за последние… Да года три, пожалуй — нет.

— А среди немцев — там, говорят, знатные кулачники…, — чуточку ревнивым голосом спросила женщина.

— Не сказал бы, — пожал плечами офицер, — для меня они все — как детишки малые. Какая разница, кого розгой отстегать — восьмилетнего сорванца или семилетнего.

— Детишки, значит, — засмеялась Елизавета, — ой уморил! А Орловы?

— А что Орловы? Я вон, ещё когда сержантом был, с франзузскими кирасирами схлестнулся… Каюсь, сильно нетрезв был… Ну и положил их почти два десятка. Правда — и самому прилично досталось, народ там крупный служит, да французы большие мастера на кулачках.

— А я думала — это просто байка какая, — произнесла немолодая женщина, с новым интересом поглядывая на экстремала.

Тот не ответил, только слегка улыбнулся.

Пообщавшись таким образом с самой императрицей и её приближёнными — в основном с графом Шуваловым, он услышал неожиданную фразу:

— Я велела перенести ваши вещи в Зимний дворец, — с милой улыбкой сказала Государыня, — вы же не откажитесь развлекать меня своими рассказами?

Несмотря на пофигизм попаданца, к такому самоуправству он не привык и "держать лицо" у него не получилось.

— Я вам хорошие покои подобрала, ваш… Тимоня уже осваивается. Ну всё, молодой человек, можете не развлекать старуху — идите, да потанцуйте. Говорили мне, что и танцор из вас (в процессе разговора женщина постоянно переходила с "ты" на "вы") прекрасный.

Спорить с императрицей… Ну да, он и сам числится имперским князем и принцем. Вот только разница в том, что за ним не стоят войска. Так что промолчал… Да и откровенно говоря — а с чем спорить-то? Бесцеремонно — это да, а в остальном… Ну понятно же, что придворные и сама Елизавета не скоро выпустят новое "развлечение" и пришлось бы ему мотаться в Зимний почти каждый день, да постоянно оставаться там с ночёвкой.

Через месяц пребывания во дворце, улан совершенно здесь освоился и мог гулять буквально с закрытыми глазами. Освоился и Тимоня, встав достаточно высоко в местной иерархии слуг. Нет-нет — помогли в этом не заслуги хозяина и не собственные медали, висевшие на груди. Аристократов и храбрецов во дворце было полно, а вот кулачных бойцов…

Денщик использовался попаданцем как постоянный спарринг партнёр и нужно сказать, мастерство у слуги выросло более чем заметно — не только рукопашное, но и фехтовальное. Последнее, кстати, очень заметно и Тимоня вошёл примерно у десятку лучших рубак и фехтовальщиков полка — при том, что и у остальных улан средний уровень был куда как высок. Если бы не его "детскость" в обыденной жизни, давно бы уже стал унтером.

— Опять? — Сурово спросил спортсмен шмыгающего носом парня, — и с кем на этот раз?

— С лакеями жены Наследника.

— А с ними-то ты что не поделил?!

— А чего они…

Тимоня в своём репертуаре… Пожрать и подраться — первейшие удовольствия и хорошо ещё, что к спиртному более-менее устойчив.

Нужно сказать, что в такой ситуации во многом был виноват и сам князь, распустивший своего слугу. Ну в самом деле — вычистить сапоги да сбегать по поручениям, разве ж это работа… Ну клинками ещё помахать да от кулаков хозяина поуворачиваться… Сколько это займёт? Три-пять часов, не более. А что потом? Вот и озверел от безделья человек…

С Тимоней разобрался просто — теперь тот бегал к писарю обучаться грамоте. Буквы-то он разбирал, но с горем пополам, а уж нормально писать — об этом и речи не было. От писаря бежать приходилось к одному из слуг Наследника, взявшегося подтянуть немецкий денщика до приемлемого уровня, а не — "Сколько солдат… Где все бабы… Давай шнапс, быстро!"

Разговорный немецкий давался денщику на диво легко, а вот с грамотностью возникли проблемы… Впрочем, свежеиспечённому подполковнику было откровенно плевать на это — солдат должен быть при деле!

К апрелю распутица прошла и улан вознамерился было вернутся в армию. Не тут-то было! Пик его популярности пока не прошёл, так что Елизавета использовала парня как экзотическую зверушку в зоопарке, чей удел — привлекать посетителей. К тому же, партии Наследника и его супруги вознамерились перетянуть его на свои стороны.

Именно свои — они сильно враждовали. Кстати говоря — он в очередной раз удостоверился, что мир — точно параллельный. Вся информация (очень мало) по данному периоду, известному из прошлой жизни, давно была проверена и перепроверена. Память упорно говорила, что Пётр Федорович — редкий кретин, в реальности же он видел умного, прекрасно образованного и доброго человека. Единственный недостаток которого — нежелание влезать в придворные интриги и… Желание принести благо Государству Российскому.

Что интересно, под Государством он подразумевал самые широкие слои населения — то есть крестьян, мещан, мелкое дворянство и казачество. По мнению попаданца — вполне логично, ведь именно они приносили казне доход и защищали границы.

Екатерина так же радела о благе Государства, но исключительно "лучшей" его части — то есть аристократии. Учитывая память попаданца и его воспоминания о будущем, хорошего от такого подхода он не ждал… Да и Екатерина здесь как-то не тянула на "Великую".

Женщиной она была несомненно умной и образованной, а главное — умеющей сходиться с людьми. Но жажда власти и… Будем говорить прямо — "слабость на передок" заставляли князя задуматься. Как только он представил переворот в её исполнении, как ему поплохело — это ж гарантированная олигархическая система с дальнейшим закрепощением крестьян.

Елизавета вот — пусть и вполне законная императрица, но и она пришла к власти в результате переворота. А результат? Пришлось расплачиваться всё теми же крестьянами и… образовалась своеобразная каста, которой было позволено почти всё. Что будет, если на престол в результате переворота взойдёт Екатерина, не имеющая НИКАКИХ прав…

Да известно что — крестьян будет раздавать миллионами, предварительно их закрепощая. Тем, кто помог осуществить переворот, да любовникам, да… В общем, экономике хана.

Он не помнил, да и не понимал — как справилась Екатерина в ТОМ мире, но экспериментировать ему не хотелось — "Умирать нужно за что-то стоящее" и он счёл, что законный, умный и склонный к реформам на благо народа Пётр, лучше своей супруги, брак с которой держался исключительно на воле Елизаветы. По словам придворных, вместе они не спали уже несколько лет — и не импотенция Петра тому виной, любовница у него была. По словам самого Петра Фёдоровича, которому надоела роль рогоносца — он просто брезговал…

Впрочем, поводов для беспокойства пока не было и каких-то нехороших разговоров не велось. Так, велись своеобразные беседы в гвардейских казармах, но не серьёзные. Да и велись они постоянно — после участия в нескольких переворотах гвардия решила, что "право имеет". В войсках, да и в народе, Наследника любили.

Несмотря на твёрдое решение, Владимир решил держать формальный нейтралитет — не тот у него пока уровень для серьёзных интриг, "съедят". Заметит что нехорошее — постарается вмешаться и предотвратить, ну а на нет и суда нет.

Дождавшись возвращения денщика от учителей, улан пошёл в конюшни, решив проехать в расположение полка — недавно на излечение приехали старые приятели.

— Хорошая девочка, хорошая, — погладил он Звёздочку и скормил ей несколько яблок. Конюхи почтительно наблюдали, стоя неподалёку.

— Ну как она, не шалит? — Поинтересовался офицер.

— Нет, Ваше Высочество, кобылка ласковая и добрая, разве что фыркнуть в ухо любит.

— А как мои кони?

Свой подаренный (и докупленный) табун попаданец пристроил на царскую конюшню — содержать более трёх десятков породистых коней без всяких преференций его "давила жаба". Ну а так — договорился с конюшим и конюхами и теперь сюда приводили на случку кобыл, отстёгивая ему и "компаньонам" денюжку.

Пройдясь по конюшне и покормив свой табун яблоками (чтоб не забывали!), он вскочил в седло Звёздочке, осёдланной за это время конюхами и вместе с денщиком порысил к слободе, придерживая бочонок вина в седле.