Книга: Огненный цикл [ Экспедиция "Тяготение". У критической точки. Огненный цикл]
Назад: II
Дальше: IV

III

Аминадабарли умолк, не сводя глаз с телевизионного экрана. Хотя вел он себя отвратительно, Рекер проникся сочувствием к нему. Он и сам в подобном случае был бы, наверно, по меньшей мере мрачен. Однако сейчас некогда было предаваться состраданию, пока еще есть надежда, нужно действовать.
— Велленбах! Как вызвать батискаф? — отрывисто крикнул Рекер.
Через его плечо перегнулся дежурный по связи.
— Сейчас соединю вас, доктор.
Рекер отвел его руку.
— Погодите. Скажите, там нормальная установка? Я имею в виду — там обычный радиотелефон или что-нибудь, встроенное в панели?
— Совершенно обычный. А почему вы спрашиваете?
— Потому что, если не так, ребята, чего доброго, могут открыть воздушный шлюз или натворить еще что-нибудь, пытаясь ответить на вызов. Но если по внешнему виду установка обычная, девочка сможет ответить без риска.
— Понимаю. У нее не будет никаких затруднений. Я сам видел, как она говорила здесь по телефону с кнопочным набором номера.
— Хорошо. Вызывайте их.
Пока офицер нажимал одну кнопку за другой, Рекер старался скрыть чувства, охватившие его. Все еще нельзя было понять, что случилось на посыльном судне. Ясно одно — по какой-то причине прорвало воздушный шлюз, но батискаф мог и не пострадать. Если же порван шлюз и на батискафе, дети погибли. Впрочем, оставалось надеяться, что сопровождавший ребят механик надел на них скафандры. Нет, отчаиваться еще рано.
Наконец, экран засветился, и на нем появилось осунувшееся личико, очень бледное, с шапкой волос, казавшихся на экране черными, хотя на самом деле, как хорошо знал Рекер, они были рыжие. Лицо выражало ужас, едва сдерживаемый панический ужас, но все же оно было лицом живого человека. Сейчас это было важнее всего!
Тут в радиорубку ворвался еще один человек, он остановился рядом с неподвижным дроммианином.
— Изи! Ты цела?
Рекер без труда узнал советника Рича. Узнали его и Аминадабарли, и девочка на экране. После двухсекундной паузы — видно, батискаф был уже далеко от корабля — выражение ужаса исчезло с лица девочки, и, заметно успокоившись, она заговорила.
— Да, папа. Сначала я очень испугалась, но теперь все в порядке. Ты прилетишь ко мне?
На мгновение в радиорубке возникла неразбериха — Рич, Рекер и дроммианин пытались заговорить разом. Но верх взяло физическое превосходство Аминадабарли, и он оттолкнул всех и подсунул свою гладкую голову чуть ли не к самому экрану.
— Где второй, где мой сын? — визгливо спросил он.
Девочка ответила без задержки;
— Он здесь, с ним все в порядке.
— Я хочу поговорить с ним.
Лицо девочки ушло за пределы видимости, и они услышали ее голос, но не разобрали слов. Потом она снова появилась; волосы ее были растрепаны, на щеке кровоточила царапина.
— Он забился в угол и не хочет оттуда выходить. Давайте я прибавлю громкость, чтобы вы могли поговорить с ним.
Она не сказала ничего о своей царапине и, к удивлению Рекера, отец ее тоже промолчал. Аминадабарли же, казалось, и вовсе ничего не заметил. Он перешел на свой язык, которого в радиорубке никто, кроме Рича, не понимал, и говорил несколько минут, изредка останавливаясь, чтобы выслушать ответ.
Сначала сын ему вообще не отвечал, но потом уговоры отца, видимо, подействовали, и в репродукторе раздался слабый писк. Услышав эти звуки, дроммианин успокоился и стал говорить медленнее. Спустя минуту рядом с головой Изи появилась голова Аминадорнелдо. Рекер старался понять, стыдно ли тому, но выражение лица дроммиан было для него закрытой книгой. Однако в Аминадорнелдо явно заговорила совесть, потому что, послушав еще немного, ребенок повернулся к Изи и перешел на английский:
— Мне очень жаль, что я сделал вам больно, мисс Рич. Я очень испугался и подумал, что вы зря подняли такой шум, да еще зачем-то хотите вытащить меня из угла. Отец сказал, что вы старше меня и я должен во всем вас слушаться, пока мы с ним снова не будем вместе.
Девочка, видимо, правильно оценила ситуацию.
— Ладно, Мина, — ласково сказала она. — Мне почти не больно. Я буду заботиться о тебе, и мы вернемся к твоему папе... через некоторое время.
Добавив последние слова, она взглянула в объектив камеры, и Рекеру снова стало не по себе. Взгляд, брошенный на советника Рича, подтвердил его подозрения, девочка хотела дать им что-то понять, стараясь, видимо, не испугать своего спутника. Вежливо, но решительно Рекер вытеснил дроммианина из поля зрения передающей камеры. Изи кивнула ему; незадолго до этого она познакомилась с ним, когда осматривала «Виндемиатрикс».
— Мисс Рич, — начал он, — мы все еще не знаем точно, что у вас там случилось. Сможете ли вы что-нибудь объяснить нам? Где офицер, который сопровождал вас?
Девочка покачала головой.
— Я не знаю, где мистер Флэнаген. Он остался на посыльном судне, наверно, покурить. Велел нам не трогать никаких кнопок, — видно, думает, что мы глупенькие. Мы конечно, держались подальше от панели, да и вообще только поглядели и ушли из рубки, стали осматривать другие комнатки. А потом собрались было надевать скафандры, чтобы вернуться на посыльное судно, и тут услышали голос мистера Флэнагена: он оставил приемник включенным и настроил его как нужно. Он сказал, что находится у наружного шлюза и откроет его, как только закроет шлюз посыльного судна — оба судна были так близко друг к другу, что мы просто шагнули из одного в другое. Еще он велел, пока не придет, сидеть тихо и ничего не делать. Мина только раскрыл рот, собираясь ответить ему, как мы почувствовали толчок. Нас швырнуло к стене, меня так прижало — шевельнуться не могла, похоже было ускорение в три-четыре g. Мина ходил как ни в чем не бывало. Он попытался вызвать Флэнагена через передатчик, никакого ответа не было, а я не разрешила ему ничего трогать. Ускорение продолжалось, наверно, с полминуты. Вам лучше знать. Оно прекратилось как раз перед тем, как вы нас вызвали...
К этому времени радиорубка заполнилась людьми. Двое-трое принялись что-то просчитывать на линейках; Рекер, отвернувшись от приемника, следил за одним из них и, когда тот кончил считать, спросил:
— Разобрались немного, Саки?
— Кажется, да, — ответил инженер. — Разумеется, девочка рассказала не очень точно, но по ее оценке ускорения и продолжительности его и учитывая массу батискафа, следует думать, что каким-то образом включилось одно кольцо ускорителей, работающих на твердом топливе. Это как раз и должно было дать немногим больше четырех g в течение сорока секунд; суммарное приращение скорости около мили в секунду. Определить положение судна нельзя, пока не выйдем в космос и не засечем его. Вычислить тоже не можем — мы же не знаем направления ускорения. Вообще-то я предпочел бы, чтобы «скаф» был подальше от планеты.
Рекер понял Саки и решил не уточнять, но Аминадабарли немедленно спросил:
— Почему?
Бортинженер взглянул на него, потом на изображение второго дроммианина на экране и, видимо, решил не ходить вокруг да около.
— Потому что приращение скорости на одну милю в секунду в любом направлении может вывести его на орбиту, входящую в атмосферу, — отрезал он.
— Когда это может произойти? — вмешался Рич.
— Понятия не имею. Вычислим в пути. Думаю, не позднее чем через несколько часов.
— Так что же мы тут болтаем? — завопил Аминадабарли. — Почему не ведется подготовка к их спасению?
— Подготовка ведется, — спокойно ответил инженер. — В повседневной эксплуатации было только одно судно, в резерве есть еще несколько. Одно готовится к отправлению и стартует не позже чем через десять минут. Вы полетите, доктор Рекер?
— Только лишняя масса, и никакой пользы, — ответил Рекер.
— Думаю, что это относится и ко мне, — сказал Рич. — Но все же я хотел бы — если найдется место. Конечно, неприятно быть вам помехой.
— Лучше оставайтесь здесь, — сказал Сакииро. — Мы будем держать связь с кораблем и со «скафом», так что вы будете в курсе событий.
С этими словами он выбежал из рубки.
Аминадабарли явно собирался настаивать на том, чтобы спасатели взяли его с собой, но после слов Рича, он просто не мог этого потребовать. Он облегчил душу, пробурчав:
— Только дурак-землянин мог подключить к недостроенному судну ускорители для запуска!
— Батискаф был совершенно готов, если не считать последней проверки сетей и соединений, — спокойно ответил другой инженер. — А двигатели предназначены как для запуска, так и для посадки. Их, собственно, не предполагалось подключать до последней минуты, и мы не сможем установить, почему произошло зажигание, пока не доберемся до батискафа. А сейчас искать виновных — только попусту терять время.
Он холодно взглянул на дроммианина, и Ричу пришлось вмешаться чтобы разрядить напряжение. Рекер мысленно признал, что дипломат знает свое дело. Казалось, сейчас этот огромный бобер выкинет всех людей из рубки, но Рич за какие-нибудь четыре-пять минут успокоил разъяренного гостя.
К этому времени спасательное судно было уже в полете, и с каждой минутой крепли надежды людей на корабле, на батискафе и у самих спасателей. Если «скаф» вышел на орбиту, не входящую в атмосферу Тенебры, опасности вообще не было. Аппаратура для производства пищи и восстановления воздуха на борту была давно смонтирована, и на нее можно было положиться. Компьютер на спасательном судне работал непрерывно, вычисляя возможные орбиты. В худшем случае батискаф должен был войти в атмосферу через три четверти часа после аварии. Если этого не случится в течение двух часов, такая возможность вообще исключалась.
На «скафе» были иллюминаторы; Изи сумела узнать некоторые созвездия. Это позволило приближенно определить, с какой стороны планеты находится «скаф». Однако без точных измерений пользы от этого сообщения было мало.
Через шестьдесят семь минут после аварии Изи сообщила о возникновении ускорения. К этому времени даже Аминадабарли прекрасно Понимал, чем это грозит. Спасательное судно было уже «рядом», то есть примерно в половине диаметра планеты от батискафа, но они ничем не могли помочь попавшим в ловушку детям. Инженерам легко было запеленговать батискаф и определить его положение с точностью до нескольких миль, однако вычислить орбиту для его перехвата в атмосфере Тенебры они не умели. Слишком мало они знали об этой атмосфере. Ясно было одно — перехват возможен, когда батискаф опустится в нижние слои, а там ракетные двигатели спасателей работать не будут — слишком велико атмосферное давление. Через минуту после сообщения Изи Сакииро передал свои соображения по этому поводу на «Виндемиатрикс» и, прежде чем Аминадабарли успел раскрыть рот, повернулся к передатчику, настроенному на волну батискафа.
— Мисс Рич, пожалуйста, слушайте меня внимательно. Через несколько минут ускорение сильно возрастет. Пристегнитесь к сидению перед панелью управления и позаботьтесь о своем спутнике.
— Да ему ни одно из кресел не годится... — начала объяснять девочка.
— Четыре g — его норма, — вмешался Рич с борта «Виндемиатрикса».
— Тут ему придется получить чуть больше, — ответил Сакииро. — Надеюсь, он выдержит. Скажите ему только, пусть он ляжет на пол. Теперь, мисс Рич...
— Зовите меня Изи. Для экономии времени...
— Теперь посмотрите на приборную панель перед вами. Что вам знакомо на ней?
— Немногое. С левой стороны — выключатели света. Здесь написано. Наверху, в центре — управление связью. Около выключателей света — контрольные приборы, под особой крышкой — управление шлюзом. Чуть ли не два квадратных фута рычажков «Включено-Выключено», и над каждым какие-то буквы... Тут я ничего не понимаю... — Изи умолкла.
Саки одобрительно кивнул.
— Ладно. Теперь поглядите на верхнюю часть панели. Справа от управления связью есть группа рычажков. И надпись «Поиск». Нашли?
— Да, вижу.
— Так, вот, убедитесь, что рубильник в левом нижнем углу этой группы находится в положении «Выключено». Проверьте. Затем переведите три рычажка группы «Атмосфера» в положение «Включено». Удостоверьтесь, что рубильник «D-I» выключен. Понятно?
— Да, сэр.
— Знаете, что вы сейчас сделали? Вы связали радиокомпас, настроенный на передатчик робота, находящегося на поверхности планеты, с аэродинамическим контрольным устройством вашего «скафа». Включение двигателей боюсь вам доверить. Если все пойдет как надо, автопилот посадит вас где-нибудь поблизости от робота, не беспокойтесь. В атмосфере вы не сгорите. Батискаф рассчитан на вход в атмосферу без торможения. Планета велика, но ничего... Даже если мы посадим вас с ошибкой в пятьсот миль, мы все равно вас разыщем. Понимаете?
— Да. Я уже привязала себя к креслу, а Мина лег на пол.
— Отлично. Теперь протяните руку к тому самому участку, где написано «Поиск», и возьмите на себя рукоятку рубильника. Вы не страдаете морской болезнью? Боюсь, что поначалу вам придется тяжко.
Сакииро на борту спасательного судна и люди в радиорубке «Виндемиатрикса» следили за ребятами — вот рука девочки потянулась за пределы поля зрения камеры. Они и не могли видеть как она включила рубильник. К удивлению инженеров, ничего особенного не произошло. Они ожидали, что внезапное ускорение втиснет девочку в кресло, но все обошлось благополучно.
Изи сообщила:
— Я чувствую, что судно кренится — планета сейчас слева от нас. Меня немножко прижимает к креслу. А вот мы снова выровнялись. Теперь то, что было «низом», очутилось впереди, если только панель передо мной находится в носовой части батискафа.
— Да, именно там, — ответил инженер. — Вы направляетесь к роботу. Скорость спуска будет уменьшаться и в атмосфере дойдет до пятисот миль в час. Торможение будет резкое. Ваше судно снабжено отделяющимися тормозными двигателями для преодоления теплового барьера. Не отвязывайтесь!
— Хорошо. А сколько все это продлится?
— Часа два. Вы отлично выдержите.
Тут в разговор вмешался Рич.
— Мистер Сакииро, а что если батискаф пройдет над вашим роботом, не погасив скорости? Как поступит автопилот? Перейдет в пикирование?
— Разумеется, нет. Это же корабль, а не ракета. Он войдет в вираж, и ускорение возрастет еще на 0,5 g. При необходимости автопилот посадит корабль. Но мы сумеем этого избежать.
— Каким же образом? Уж не хотите ли вы, чтобы Изи управляла батискафом?
— Ну, не в прямом смысле этого слова. Однако, когда скорость «скафа» снизится до обычной при полете в воздушной среде, главные цистерны, обеспечивающие его плавучесть, заполнятся атмосферой Тенебры. Тогда я объясню Изи, как включить установки для электролиза. В цистернах образуется водород, и батискаф «всплывет» до такой высоты, на которой мы сможем подойти к нему. Жаль, что его ускорители не подключены. Но, я полагаю, мы сможем добраться до них, когда «скаф» повиснет на максимальной высоте. Вы же знаете, конструкция его так и рассчитана, чтобы на этой высоте могли включиться ускорители.
— Следовательно, вы ее спасете.
Это утверждение больше походило на вопрос. Сакииро был честный человек, но ему трудно было дать прямой ответ. И все же, поколебавшись, он сказал, глядя в глаза этому немолодому человеку, чье лицо на экране так откровенно выражало безысходную муку.
— Мы должны спасти обоих. Не скрою — дело трудное и опасное. Надо пересадить инженера с ракеты, «висящей» на реактивных струях своих двигателей, на внешнюю оболочку «скафа», чтобы он подключил проводку. А «скаф» ведь будет плавать, как воздушный шар. Это будет нелегко.
— А почему бы не перевести ребят на спасательное судно?
— Потому что их скафандры не выдержат давления на той высоте, где будет парить «скаф», — ответил Сакииро. — Я не знаком с дроммианскими конструкциями, но нашу-то знаю хорошо.
— Мистер Сакииро, — снова вмешалась в разговор Изи.
— Да, Изи.
— Может, дадите мне какую-нибудь работу? Противно сидеть сложа руки; мне даже становится чуть-чуть страшно.
Рич умоляюще взглянул на инженера. Как всякий дипломат, он был тонким психологом и к тому же хорошо знал свою дочь. Она вовсе не была истеричкой, но какой двенадцатилетней девочке доводилось попадать в такую переделку! Сам он не мог ничего придумать, чтобы занять ее внимание; к счастью, Сакииро понял все.
— Слева от вас — манометры, — сказал он. — Не сможете ли вы передавать нам их показания? А ваш друг пусть наблюдает за звездами и сообщит нам, когда они начнут меркнуть. Этим вы нам немного поможете. Продолжайте передачу, пока вам еще нетрудно следить за показаниями приборов; ускорение, возможно, вот-вот сильно возрастет.
Рич с благодарностью кивнул инженеру. Может, Аминадабарли выразил такие же чувства, но никто из присутствующих этого не мог заметить. В течение многих минут молчание нарушалось только голосами ребят, сообщавших о показаниях манометров и о яркости звезд.
Затем Изи сказала, что корабль опять дал крен.
— Отлично, — ответил Сакииро. — Это значит, что вы уже находитесь где-то над роботом. Теперь вас придавит ускорение побольше трех с половиной g вам придется потерпеть, пока не погасится скорость батискафа. Ваше кресло автоматически откидывается на пружинах в наиболее удобное положение, но все равно ощущение будет не из приятных. Ваш приятель несомненно перенесет все это легко, предупредите его только, чтоб он не вздумал вставать. Корабль несется в атмосфере с огромной скоростью — несколько тысяч миль в час, и переход из одного атмосферного потока в другой может дать здоровенную встряску.
— Мы готовы!
— Звезды меркнут. — Это сказал Аминадорнелдо.
— Спасибо. Можете еще раз сообщить мне показания манометров?
Девочка исполнила его просьбу, но чувствовалось, что ей уже трудно говорить. До начала последнего разворота «скаф» находился в свободном падении. Но сейчас рудиментарные плоскости батискафа уже получили опору в атмосфере, пусть еще сильно разреженной, и обеспечили его виражирование; положение резко изменилось.
Внезапно плавное движение батискафа, которое показалось Сакииро началом планирования и спуска, прервалось резкими толчками, которые следовали один за другим. Ремни прочно удерживали тело девочки, но голова ее, руки и ноги беспомощно болтались, словно у огородного путала в ветреный день. Юный дроммианин впервые за все время не мог лежать спокойно. Сквозь скрип и грохот, которыми сопровождались толчки, из приемника доносились рыдания девочки и почти неуловимый для человеческого уха — так он был высок — вой Аминадорнелдо. Старший дроммианин вскочил, тревожно всматриваясь в экран.
Инженеры не могли понять, что случилось, но Рекеру показалось, что он нашел объяснение!
— Это удары дождевых капель! — закричал он.
Все с ним согласились. С наступлением ночи пары воды в атмосфере конденсировались и из-за особых гравитационных условий Тенебры сливались в огромные, диаметром в несколько десятков футов, шаровые скопления воды, падавшие на поверхность планеты. Их-то и назвали за неимением другого слова каплями... Кстати, в них растворялись некоторые газы, которые были ядовиты даже для выносливых аборигенов Тенебры. Батискаф ходил ходуном. Автопилот старался удержать судно на заданной траектории, но аэродинамические контрольные устройства позорно не справлялись со своей задачей. Не .меньше двух раз батискаф перекувырнулся — во всяком случае, так решил Рекер, увидев, как дроммианина швырнуло из одного угла кабины в другой. По чистой случайности его не ударило о рычаги управления. Правда, сейчас они были бесполезны. Что может сделать руль в положении левого поворота, если в этот момент о правое крыло ударилась капелька диаметром этак футов в пятьдесят? То, что вода была лишь немногим плотнее атмосферы Тенебры, не меняло дела. Сейчас судно попросту падало в самом прямом значении этого слова.
Для гравитации в три g скорость падения оказалась удивительно низкой. Причина этого была весьма проста. Несмотря на то, что внешняя атмосфера заполняла большую часть корпуса батискафа, объемный вес его был незначителен. Судно представляло собой сигарообразную оболочку длиной в двести футов. Единственной действительно тяжелой ее частью был шар в центре диаметром в сорок футов, где находились жилые отсеки. Вероятно, батискаф избежал бы серьезных поломок даже при посадке на твердый грунт. Но случилось так, что он упал в жидкую среду.
В настоящую жидкость, а не в то вещество в критическом состоянии, которое составляло большую часть атмосферы Тенебры.
Батискаф упал «брюхом» вверх, но плоскости уже были отброшены подобно тормозным двигателям, а центр тяжести был достаточно низок, и потому судно перевернулось в более удобное положение. Наблюдатели видели, как похожий на бобра гигант осторожно встал на ноги, медленно подошел к креслу девочки и прикоснулся к ее плечу. Она вздрогнула и попыталась приподняться.
— У тебя все в порядке? - прокричали оба отца почти в один голос.
Аминадорнелдо, помня наставления отца, подождал, пока ответит Изи.
— Кажется, да, — сказала она не сразу. — Прости, что я разревелась, папа, мне было так страшно. Я не хотела пугать Мину.
— Все хорошо, детка. Уверен, что никто не попрекнет тебя. Главное, что ты цела, да и корпус судна не пострадал. Иначе вас обоих уже не было бы в живых.
— Разумеется, — поддержал его Сакииро.
— Вас изрядно растрясло, но теперь все позади. Ну, раз уж вы попали на Тенебру, посмотрите в иллюминаторы — вы первые, кто видит воочию эту планету, не считая, конечно, тамошних жителей. Когда наглядитесь вдоволь, скажите мистеру Сакииро, он объяснит вам, как снова подняться наверх. Ладно?
— Ладно, папа! — Изи провела ладонью по все еще мокрому от слез лицу, отстегнула ремни и встала. — Ну, когда же они выключат двигатели? Скорее бы избавиться от этой тяжести! — сказала она.
— Тяжесть так и останется пока мы не вытащим вас оттуда, — ответил ей отец.
— Знаю. Я просто пошутила. Ой, снаружи, кажется, ночь: ничего не видать.
— Так оно и есть, если вы в том же районе, где робот, — ответил Рекер. — Впрочем, на Тенебре и в полдень немногим светлее. Даже свет Альтаира не может пробиться сквозь эту атмосферу, его недостаточно для того, чтобы человеческий глаз что-нибудь увидел. Вам придется включить прожекторы.
— Хорошо, попробую.
Девочка посмотрела на приборную панель, где еще раньше приметила выключатели света. Затем, к удивлению и радости инженеров, спросила Сакииро, те ли это выключатели. Саки потом говорил, что в этот миг его надежды на спасение детей возросли во сто крат.
Когда вспыхнул свет, ребята прильнули к иллюминаторам.
— Там не на что смотреть, — передала Изи. — Мы, видно, плюхнулись в озеро или океан. Гладь кругом, словно стекло. Даже ряби никакой нет. Я бы подумала, что здесь все твердое, если бы «скаф» не погрузился в это. Сверху опускаются туманные шары — большие-большие! Но они как будто тают, не долетев до поверхности. И больше ничего не видно.
— Это дождь, — сказал Рекер. — Озеро, вероятно, из серной кислоты. Думаю, что в это время ночи она уже порядком разжижена и настолько теплее атмосферы, что капли превращаются в пар, не достигнув озера. А волн и не должно быть, там же нет ветра. На Тенебре небольшой ветер — уже грозный ураган.
— Несмотря на изобилие тепловой энергии? — поразился Рич.
— Да, так. Для тепловой энергии нет объектов приложения. Она не может превратиться в работу в физическом смысле этого слова. Когда на Тенебре меняется температура атмосферы или даже фаза ее состояния, колебания ее объема столь незначительны, что разности давлений, порождающей сильные ветры, не возникает. Атмосфера Тенебры, вероятно, самая спокойная во всей Галактике.
— Но это же не вяжется с вашими словами насчет землетрясений на Тенебре! — сказал Аминадабарли.
Видно, он уже обрел прежнюю уверенность, раз мог говорить не только о глупости землян.
— Да, не вяжется, — согласился Рекер. — Придется допустить, Изи, что вы увидите волны, если вам придется поплавать на этом озере подольше. Однако эти волны никак не назовешь бурными, и они не унесут вас к чудесным берегам. Кажется, вы уже посмотрели здесь все, что можно. Теперь пора подниматься наверх и спокойненько дожидаться спасения.
— Ладно. Только мне хотелось бы знать, что заставит эту штуку плавать в атмосфере, и еще одно... Неужели при подъеме нас будет трепать так же, как и при спуске?
— Не бойтесь. Подниматься вы будете вертикально и гораздо медленнее. Как на воздушном шаре. Большая часть корпуса вашего корабля разделена на отсеки, и каждый отсек в свою очередь делится надвое гибкой мембраной. Сейчас эти мембраны прижаты атмосферным давлением к одной из стен каждого отсека. Когда вы приведете в действие устройства для электролиза, часть воды разложится. Кислород будет выбрасываться наружу, а водород постепенно заполнит пространство между мембранами и стенками отсеков и вытеснит из них атмосферу. В конструкции старых морских батискафов была использована та же идея, но там не нужны были мембраны.
— Понимаю. А сколько времени понадобится, чтобы образовалось достаточно газа и мы начали подниматься?
— Не могу сказать — нам неизвестна электропроводность атмосферы. Как только вы запустите установки, надо следить за амперметрами — они там над выключателями, на каждый отсек отдельно. Если вы передадите мне их показания, я быстро все подсчитаю.
— Хорошо. Где же они? А вот, здесь... Вы очень понятно их обозначили. Вверху справа? Двенадцать рычажков и большой рубильник?
— Они самые. А над ними — амперметры. Включите их, а затем — главный рубильник и давайте мне показания.
— Ладно.
Тонкая рука поднялась и исчезла из поля зрения камеры; все услыхали щелканье выключателей. Потом Изи опустила руку на колени и тяжело откинула на спинку кресла свое тело, которое весило там триста фунтов; оглядев одну за другой шкалы приборов она сказала:
— На всех амперметрах ноль. А теперь что мне делать?
Страшная опасность, угрожавшая детям, надолго отвлекла Рекера от бедственного положения, в которое попали его любимое детище, робот Феджин, и воспитанные им жители Тенебры. На пункте связи с роботом все это время дежурил коллега Рекера, с которым они чередовались, непрерывно поддерживая контакт со своими питомцами.
Между тем события там продолжали развиваться. Ник, незаметно для самого себя оказавшийся в роли вожака всей группы, не мог примириться с мыслью о том, что любимый Учитель, их Феджин, уходит один во вражеский стан. Правда, он сообразил, что каменные ножи вряд ли причинят вред крепкому .белому материалу, в который одет Феджин, но все же тревога за Учителя не покидала его.
И он решил на свой страх и риск пойти на хитрый маневр, который, по расчетам, должен был поразить Быстрого и все его войско. От испарений, приносимых огромными каплями тенебрийского ночного дождя, пещерных жителей пока спасали костры, зажженные питомцами Феджина еще до нападения. Запас топлива для костров был сложен в большой штабель неподалеку от хижины, ставшей убежищем для Ника и его друзей. Ник, меньше других пострадавший в схватке с воинами Быстрого, натаскал побольше сучьев в свою хижину, а остальные дрова поджег. План его был прост: костры скоро погаснут, поддерживать их будет нечем, и Быстрый со своими воинами задохнутся в испарениях дождя, от которого они обычно укрываются в пещерах.
Но Быстрый оказался не так уж глуп. Когда он обнаружил, что топлива для костров не осталось, он атаковал хижину Ника, чтобы отобрать припасенные сучья. Хотя силы были неравны, удобство «позиции» Ника помогло ему отбить натиск врагов и даже нанести им некоторые потери. Очень выручили Ника каменный топор и горящие сучья. Раскаленные угли, рассыпанные перед входом в хижину, послужили своего рода заграждением — подошвы нижних конечностей у тенебрийцев были достаточно чувствительны.
Дрожа от ярости, Быстрый был явно готов метнуть в Ника все четыре копья, которые он держал в руках, или прорваться по горячим углям к двери и схватиться с Ником и другими защитниками хижины врукопашную. Но он не сделал ни того ни другого. Спокойно опустив копья, он повернулся и пошел прочь. Потом, словно вспомнив о чем-то, снова обернулся к Нику.
— Ну что ж, Дровосек, спасибо за выручку. Я попрощаюсь с тобой. А ты попрощайся со своим Учителем.
Ник опешил.
— Как же так? Ведь вы ночью не сможете...
— Почему? Ты-то смог?
— А Феджин?
— Ну, ты же сам сказал, что он может делать все, что умеешь ты... А не захочет пойти, мы его поджарим на огне.
— Учитель! Феджин! Ты слышишь?! — истошно завопил Ник. Он кричал и кричал, забыв, что Учитель никогда не отвечает сразу.
— Что случилось, Ник? — наконец откликнулся коллега Рекера.
— Быстрый сказал, что поджарит тебя на костре, если ты откажешься пойти с ними. Ты выдержишь?
Пауза была длиннее обычной. Трудно было решиться на ответ — никто на корабле толком не знал, какова истинная температура пламени на Тенебре. А робот — штука дорогая...
— Н-нет... Я пойду с Быстрым, — ответил наконец дежурный устами робота.
— А нам что делать?
Рекер забыл сказать своему коллеге о том, что всей группе он велел оставаться на месте, и дежурный вышел из положения как сумел.
— Решайте сами. За меня не беспокойтесь, они меня не тронут. А с вами я потом свяжусь.
— Хорошо.
Ника вполне устраивало новое решение Учителя, поэтому он и не заикнулся о предыдущем. Он молча смотрел, как воины Быстрого с горящими сучьями в руках окружили Феджина полукольцом, и вся процессия медленно тронулась в путь.
Семь питомцев Феджина, уцелевших после боя, хотя и порядком израненных и потрепанных, впервые с тех пор как вылупились из яиц, оказались без своего наставника. Дотянув до рассвета у чуть теплившегося костра, они стали решать, что им делать дальше.
Оставаться в хижинах не было смысла — топлива нет, вся поросль на несколько миль вокруг селения давно уже вырублена, тратить силы на заготовку сучьев и подвоз их на примитивной тележке, сколоченной под руководством Феджина, явно не стоило. Лучше уйти подальше, где есть лес и где Быстрый не сразу их разыщет...
Они долго спорили, куда им отправиться. Ник не раз думал, что иногда было бы неплохо обладать таким непререкаемым авторитетом, каким пользовался Быстрый у своего племени. Победило предложение Нэнси. Ее поддержали Джим, Дороти, Бетси и Оливер. Да и сам Ник, хотя и не без досады, признал, что оно разумно. Нэнси предложила уйти на берег моря — сравнительно недалеко от их стоянки. Это море, как сказал им Феджин, было заполнено не водой, а серной кислотой и поэтому не испарялось с наступлением дня, как все водоемы и реки на Тенебре. И Феджину будет легко разыскать их — достаточно добраться до пещер и шепнуть: «Берег моря», а там уж он не собьется.
И они погрузили свой нехитрый скарб и оружие на тележку, собрали стадо, несколько поредевшее за ночь от набегов хищников, и тронулись в путь. Он был не очень долог, но утомителен — грунт здесь был почти сплошь покрыт острыми кристаллами кварца. Ближе к берегу им стали все чаще попадаться лужицы и озерца со странной тяжелой маслянистой жидкостью. Такой жидкостью было заполнено и море, на берегу которого они разбили свой лагерь. К ночи, к началу дождя, они успели заготовить достаточно дров, поужинать и расположились на отдых под защитой спасительных костров.
Ник учел все, кроме одного — что дождевые капли падают и в море. Скоро ему пришлось убедиться в этом. Разведенная дождевой водой серная кислота вышла из берегов, и в свете костров они увидели, как холмик, на котором разбит их лагерь, превратился в остров, окруженный со всех сторон разлившимся морем.
Ночь была трудная и страшная. Они уцелели, но стадо еще более поредело. Надо было искать новую стоянку.
Посовещавшись, они решили перекочевать на более высокое место, но все-таки около берега моря, а Ник немедленно отправился к пещерам выручать Учителя.
К обрыву над пещерами Ник добрался еще засветло, но предпочел ничего не предпринимать до наступления темноты. Он был уверен, что Быстрый разведет костры. Однако, когда он уже в сумерках осторожно заглянул вниз, через край обрыва, костров там не было. Вероятно, в пути пещерные жители утратили огонь, а добывать его никто их еще не научил.
Ник долго размышлял, как же ему связаться с Феджином; план, родившийся в результате этих раздумий, был и хитрый, и дерзкий.
Собрав побольше сучьев, он извлек свои нехитрые принадлежности для добывания огня и развел костер на краю обрыва. Одну горящую ветку он сбросил вниз, к подножию утеса. Феджина он приметил сразу. Дальше события развивались именно так, как он предполагал.
Увидев огонь, пещерные жители кинулись за топливом, и по неопытности набросали столько сучьев, что погасили ветку. Заметив отблески пламени на вершине утеса, все во главе с Быстрым побежали по извилистой и крутой тропе наверх. Ник не был уверен, бегут ли они только за огнем или же за тем, кто его разжег. Так или иначе, это отвечало его замыслу. Он начал спускаться вниз по обходной, более длинной тропе, поджигая за собой всю поросль, чтобы затруднить погоню. Когда пещерные жители со своим вожаком еще только подбегали к костру, Ник был уже рядом с Феджином.
— Учитель, это я, Ник! Вы меня слышите?
— Да, слышу хорошо. Как ты сюда пробрался? Значит, вся эта суматоха из-за тебя?
— Ну да! — торжествующе крикнул Ник. — Я пришел за вами!
Он торопливо рассказал Учителю обо всем, что случилось за те двое долгих тенебрийских суток, которые прошли с момента их разлуки, и предложил немедленно тронуться в путь.
Учитель молчал необычно долго. Нику, конечно, не могло прийти в голову, что где-то в полутораста тысячах миль от него, у пульта связи с роботом, идет оживленная дискуссия, в которую уже включился и Рекер. Там решали вопрос, уходить ли роботу от пещерного племени или пока остаться и начать их обучение...
Наконец Учитель заговорил:
— Ты знаешь, Ник, что я не могу так быстро ходить, как ты. Надо их задержать подольше. На утес ведет одна тропа?
— Да, если не считать обходной, по которой я прибежал. Но она намного длиннее. Вам надо сейчас же трогаться в путь. Идите на северо-восток до моря, а затем по его берегу — дневному, конечно. А я постараюсь задержать Быстрого.
Без лишних слов Феджин пополз на своих гусеницах, а Ник, подбирая на ходу сучья, валежник, сухие растения, побежал к глубокой расселине, где начиналась тропа, ведущая на утес, и разжег там костер. Потом собрал все сучья вокруг и принес их в расселину. Таким образом, выход к подножию утеса был прегражден огненной баррикадой. Капли, скатывавшиеся по расселине сверху, испарялись, не достигая этого огромного костра, и заполняли ее дно плотной пеленой паров, в которых тенебрийцы не могли дышать.
Поджигая по дороге все, что могло гореть, Ник быстро догнал Феджина.
Робот одобрил действия своего верного ученика, но заметил:
— Впрочем, вряд ли это нам поможет. К концу ночи они все равно нас догонят...
Однако прошло несколько часов, а погони не было видно.
Между тем, идти Нику становилось все труднее. Лужи и озерца дождевой воды встречались все чаще и разрастались в размерах. Феджин полз напрямую, Ник же был вынужден обходить их, иначе он бы давно потерял сознание.
— Видимо, теперь уж им и костры не помогут. Мне это нравится, — удовлетворенно сказал Феджин.
— А мне нет, — огорченно сказал Ник. — Впереди глубокие лощины. Сейчас по ним текут широкие реки прямо к морю. Мы застрянем обязательно, и они нас нагонят.
— Реки? Да ведь это отлично! Быстрому ни за что не переправиться через реку, а мы с тобой переберемся без труда.
— А я-то как же? — недоуменно спросил Ник.
— Потом увидишь.
Но реки как назло не попадалось. Они шли по берегу моря, позади уже появились смутные проблески колеблющегося света факелов погони, когда наконец перед ними открылась широкая лощина, заполненная водой. Спасительная река встретилась им как нельзя более кстати.
— Приготовься, Ник. Сейчас я тебя подхвачу. Не робей, все будет хорошо.
— Я готов.
Робот подполз к Нику. Из небольших люков в его белом корпусе высунулись четыре шарнирных манипулятора. Крепко, но бережно они подхватили Ника и закинули его на верхнюю плоскость корпуса.
Робот спустился в реку и пошел ко дну. Ник тотчас же потерял сознание; впрочем это было не страшно.
Спустя пятнадцать минут воины Быстрого подошли к месту, где следы робота исчезли в реке.
Назад: II
Дальше: IV