Книга: Паноптикум. Книга первая. Крах
Назад: Глава 9. Бегущий от небес
Дальше: Сноски

Глава 10. Многоликий

В те далёкие времена, когда Шао Чжэн получил диплом Пекинского университета, он был подающим большие надежды молодым ученым — физиком. И если бы не падение астероида на Землю, возможно, он и сделал бы неплохую карьеру в корпорации «Спэйс ИКС». Эта корпорация, помимо всего прочего, владела инфраструктурой двадцатитысячной марсианской колонии, а также расположенными на Луне автоматизированными заводами по производству гелия–3. В первую межпланетную корпорацию брали только лучших, поэтому вместе с красным дипломом об окончании высшего учебного заведения Шао получил приглашение на собеседование в пекинский филиал «Спэйс ИКС». Но собеседование, назначенное на сентябрь 2218 года, не состоялось. Причиной этого стало то, что 20 августа все мировые информационные каналы запестрели сообщениями о приближающейся катастрофе, которая неслась на планету из холодного космоса.
Вместо должности в корпорации Шао получил билет в одно из экстренно сооружаемых убежищ. Его кандидатуру отобрал чрезвычайный комитет, созданный мировым правительством — Унией. В связи с приближающимся катаклизмом, подобные чрезвычайные комитеты возникли во всех регионах земного шара, курируя по своей линии реализацию программы «Ковчег», цель которой состояла в спасении человеческой цивилизации. Во главу угла ставился не только человек, как биологический вид, но и все его достижения, выраженные в собственной культуре.
Конечно же, Чжэн принял выбор чрезвычайного комитета. Если бы он отказался, его не поняли бы многочисленные родственники, чьи глаза, наполненные страхом перед ближайшим будущим, провожали Шао в ковчег — убежище с плохо скрываемой завистью. На прощанье они вручили ему семейную реликвию — электрический мундштук, который принадлежал их общему предку — бывшему Демократору Унии Ван Лингу, оставившему заметный след в новейшей истории.
Только когда одна из многочисленных тетушек Чжэна по имени Янмей, проскользнув за оцепление, бросилась бежать в сторону входа в убежище, Шао наконец почувствовал тот призрак смерти, что бродит в умах людей, остающихся на поверхности планеты. Тетушку Янмей остановили военные. Бьющуюся в истерике, её вывели за оцепление, где сделали успокаивающий укол.
Всё было строго регламентировано — не только количество людей в убежище, но и пара «мужчина — женщина», которым предписывалось жить в браке. В целях генетического разнообразия в специальные ёмкости ковчега были помещены замороженные человеческие эмбрионы в количестве около миллиона штук. При появлении условий увеличения человеческой популяции, эмбрионы, согласно предписанию, должны будут помещены в специальные «инкубаторы опережающего развития».
Предписанная бюрократами жена, с которой Шао встретился в семейном кубрике № 103, убила все его надежды на семейное счастье в этом железобетонном склепе. Сутулая и неказистая, Лифен Шу — так звали жену Чжэна, не только не была, по мнению самого Шао, женственной, но и, напротив, обладала широкими скулами и крупным носом, которые делали её похожей на мужчину. Она явно не следила за собой и ко всему прочему была очень холодна в общении со своим названным мужем. С первого дня знакомства они спали порознь, а их речевые коммуникации сводились в основном к бытовым проблемам. Даже 15 октября 2218 года, в день столкновения «Анубиса» с Землёй, «насильные молодожёны» не посчитали нужным обсудить между собой серию мощных подземных толчков, последовавших после удара. Лифен заперлась в своей комнате, оплакивая родственников, а Шао весь вечер пролежал в кровати, предаваясь охватившей его депрессии.
После катастрофы появилась куча проблем, особенно со связью, поэтому молодой инженер — физик нашёл себя в работе, связанной с созданием сложного антенно— программного комплекса, способного отфильтровывать сигналы от многочисленных электромагнитных помех. Помехи создавало не только неспокойное расплавленное ядро многострадальной планеты, но и частицы, поднятые в её атмосферу в результате столкновения с астероидом.
Лифен, будучи профессиональным агрономом, пропадала в оранжерее, где сражалась с грибами, чей мицелий губил некоторые виды флоры. Занимаясь редактированием генома растений, Лифен пыталась создать генно — модифицированную устойчивость у разных видов, адаптируя флору к новым условиям. Такая жизнь привела к тому, что она и Шао провели в семейном кубрике невидимую линию, разграничив для себя личное пространство. Единственным обитателем комнаты Чжэна, помимо него самого, стал кот, которого он подобрал в лабораторном секторе. Забрав животное домой, он дал в локальной сети объявление о находке, но никто не откликнулся, поэтому, получив кличку Байши, кот занял почётный угол в комнате Чжэна.
В течение последующего года, скрываясь на работе от одиночества и давящих стен семейного кубрика, Шао создавал принципиально новое оборудование связи, способное подстроиться к изменившимся природным условиям. Наконец, первый сигнал был получен — это был сигнал с Марса, чьи колонисты возликовали, впервые услышав голоса людей, которые сумели пережить планетарную катастрофу, будучи на Земле.
После этого Чжэн стал довольно известной личностью среди пятитысячного населения подземного ковчега, названного его обитателями «Бэйда» — от сокращенного названия старейшего Пекинского университета, чьи выпускники составляли большую часть населения этого места. От новости первого контакта жители заметно воспряли духом, а Лифен почти на месяц перестала оставлять Шао записки с различными абсурдными бытовыми требованиями. Например, она могла потребовать, чтобы тапочки в общей прихожей стояли слева от двери, а не посередине. Могла высказать предположение, что Шао использовал её зубную щётку и не сменил наконечник, но больше всего доставалось коту, который постоянно чем — то мешал Лифен. Это была лишь часть того айсберга, который постоянно давил на Чжэна, отчего тот думал, что у его сожительницы «явно не все дома».
В течение четырёх последующих лет ковчегу «Бэйда» удавалось устанавливать сеансы связи с колонией на Марсе благодаря тем редким моментам, когда сочетались несколько факторов: небо без пылевых облаков, нужное расположение планет, отсутствие электромагнитных возмущений и частых ураганов, которые легко ломали антенные конструкции. От «марсиан» удалось узнать о том, что те сумели засечь осмысленные сигналы других ковчегов, которым удалось пробиться сквозь помехи. Обитателей «Бэйда» не могли не радовать такие новости, но основное их внимание приковывал проект марсианских колонистов под названием «ОмнИКС».
«ОмнИКС» был детищем первой межпланетной корпорации «Спэйс ИКС» и представлял собой технологию путешествий в дальние миры. Основанная на теории многопетлевой гравитации, технология давала надежду на то, что люди найдут во вселенной новый дом, способный послужить базой для дальнейшего развития человеческой цивилизации. Отчаянно борясь с враждебными условиями Марса, губительными для человечества, колонисты бросили все доступные ресурсы на реализацию проекта «ОмнИКС», прекрасно осознавая ограниченные возможности марсианской колонии.
Ранее, когда земляне работали в колонии Марса вахтовым методом, срок пребывания по контракту ограничивался годом. Но теперь, когда колонисты оказались заперты на красной планете, срок пребывания казался бессрочным. Гравитация планеты, названной в честь древнеримского бога войны, составляла лишь 38 % земной, поэтому колонисты, работавшие преимущественно в условиях низкой гравитации, начинали страдать от потери костной массы, которая приводила к ряду хронических болезней. Находясь в весьма стеснённых условиях на обоих планетах Солнечной системы, человечество пыталось вырваться из цепких лап естественного отбора, лавируя на грани той черты, за которой биологические виды становились эволюционными аутсайдерами.
Но под конец 2223 года связь с колонией пропала. Виной всему стали участившиеся электромагнитные бури, постоянно выводившие электронику ковчега из строя. Тот год запомнился Шао ещё и тем, что в секторе связи, которым он заведовал, появилась молодая женщина — криптограф, которую звали Джия Ли. Она выдвинула весьма сомнительную гипотезу о том, что помехи имели искусственную природу, но математический анализ лишь подтвердил её предположение.
Для Чжэна это была любовь с первого взгляда, и он, энергично подключившись к работе Ли, выяснил, что та живет абсолютно одна. На третий год пребывания под землёй, её муж, неожиданно для всех обнаружил в себе все признаки клаустрофобии. Стены замкнутого пространства так давили на его психику, что однажды, от сильного приступа, он самостоятельно выбрался на поверхность, где то ли замерз от многолетней затяжной зимы, то ли отравился скопившимися в низине газами. Его полуобглоданный труп нашли по вживлённому под кожу радиомаячку, который чудесным образом не оказался в желудке обедавшей тут твари.
Шао внутренне даже обрадовался этому обстоятельству, но внешне всегда был солидарен в печали с Джией Ли, которая иногда грустила о своём ушедшем навсегда муже. Но и Чжэну Джия тоже уделяла внимание, а три месяца их совместной работы вообще закончились бурным сексом на кафедре после того, как они решили задачу по вычислению местоположения источника помех, который, согласно расчётам, оказался в восточной Африке.
Тот вечер, наполненный телесными удовольствиями, закончился разговорами на кухне кубрика, где жила Джия.
— Как ты думаешь, мы сможем выжить? — задумчиво спросила она.
Сидя на коленях Чжэна, женщина поедала овощи, выращенные в громадной оранжерее с помощью оборудования автоматизированной гидропоники.
— Я об этом не думаю, — прошептал Шао, обнимая Джию за талию, — я думаю только о тебе…
— О, а ты романтик! — промолвила она, улыбнувшись. — Может, примеришь на себя роль сталкера — разведчика?
Вопрос был несколько неожиданным, но Шао, не задумываясь, утвердительно кивнул головой, боясь показаться несколько нерешительным.
— А почему бы и нет, — ответил он, пожав плечами.
— Уф, хорошо, — сказала Джия и провела ладонью по высокому лбу, словно избавляясь от тяжкого груза. — Профессор Хэй Ши просил меня по окончании расчётов найти добровольца… Ну, раз ты не против, я завтра же сообщу ему о твоём решении…
Сдавать назад было довольно некрасиво, да и не по — мужски, поэтому вот так, внезапно для себя, Шао Чжэн стал участником вылазки из ковчега, которая полностью перевернёт всю его дальнейшую судьбу…
* * *
После пяти лет жизни в довольно стиснутом и ограниченном пространстве, Шао не сразу привык к тому, что наблюдал за пуленепробиваемыми стёклами разведывательного скутера, мчащегося к точке назначения сквозь грозы, черный снег и вулканическую пыль, витающую в атмосфере. Иногда, когда видимость улучшалась, ему удавалось разглядеть на поверхности Земли руины городов, разрушенных планетарной катастрофой. Кое-где виднелись слабые точки костров, но Чжэн почему-то склонялся к мысли, что это результат частых гроз, а не деятельность тех людей, которые стремились выжить в наступившую постапокалиптическую эру.
Но большую часть времени полета видимость была минимальной, поэтому Шао двигался по приборам, пытаясь держаться на приличном расстоянии от земли. Связь с ковчегом отсутствовала, так что Чжэн либо слушал музыку, либо ловил тишину, думая о Джии и её прелестях. Так как он не мог как следует размяться в стиснутой кабине разведывательного скутера, мышцы его тела, облачённого в весьма неудобный скафандр, немного затекли. Но эта была лишь малая беда по сравнению с той бедой, которая надвигалась ему навстречу: приборы зафиксировали гигантский торнадо, превращающий массы хаотично двигающихся в атмосфере частиц в упорядоченный хоровод вокруг воронки в два футбольных поля.
Проложенный компьютером корабля — разведчика курс, сместился влево, огибая это эпическое шоу, призванное продемонстрировать силы и возможности необузданной природы. Торнадо промчался колоссальным и невообразимым зрелищем по правую сторону от прозрачной кабины, заставляя скутер настораживающе дрожать, отчего у Чжэна, вцепившегося в поручни руля, начали пошаливать нервишки.
Вдобавок ко всему внезапно вырубило всю бортовую электронику, поэтому Шао безучастно наблюдал за пролетающими мимо глыбами льда, земли и кусками бетона, которые при столкновении со скутером навсегда бы окончили его и без того нелёгкое путешествие. Молотя по большой красной кнопке кулаком, Чжэн, изрядно нервничая, пытался перезапустить оборудование. Пока резервная защищённая система меняла сгоревшие предохранители, скутер летел неуправляемым снарядом, имевшим траекторию плавного снижения.
— Ну, давай же… — прошептал Шао, нервно поглядывая на альтиметр, чья проецируемая на окно кабины стрелка медленно, но неуклонно стремилась к нулю.
Наконец, когда до земли оставалась последняя сотня метров, послышались серия щелчков и резкий гул двигателей. Скутер снова ожил, отчего Чжэн облегченно вздохнул и, резко дернув на себя штурвал, увел машину подальше от заснеженной поверхности Земли. До точки назначения оставалось около ста километров, поэтому, включив в наушниках джаз, Шао постарался немного расслабиться. Он никогда не был склонен к рискам, а тем более к опасным путешествиям, поэтому начал сомневаться в правильности того, что вообще вылез из теплого и безопасного ковчега. Даже воспоминания о приятном времяпровождении в объятиях Джии, не добавили ему оптимизма.
Но всё это разнообразие мыслей, метавшихся в голове Шао от избытка адреналина, бесследно исчезло, как только скутер, работавший в режиме автопилота, начал сбрасывать высоту. Но не страх вогнал Чжэна в ступор, а удивление от того, что предстало перед его взором, когда пылевые облака немного рассеялись при снижении: огромная, заснеженная территория Восточной Африки была покрыта обугленными, но в то же время обледеневшими остовами многочисленных деревьев. Деревья, поваленные в радиальном направлении, с высоты птичьего полёта напоминали «иглы», торчащие во все стороны от центра — огромного металлического объекта, который, судя по следам на земле, потерпел жёсткую посадку, оставив за собой изрядно вспаханную полосу земли, давно покрытую снегом. Шарообразный объект, диаметром около километра, зарылся глубоко в землю, отражая от своей поверхности тусклые серебристые блики солнечных лучей, которым удалось пробить пыльную пелену, опутавшую планету.
С удивлением осматривая сквозь стекло кабины неожиданную находку, Шао немного отвлёкся, проверяя, включена ли запись наружных камер. Отключив автопилот, он начал манёвр на снижение, немного неумело управляя штурвалом, отчего скутер, спускаясь в заснеженный овраг позади объекта, чуть не зацепил хвостом его край.
Посадка тоже оказалась не из приятных. Резкий боковой порыв ветра чуть не положил летательный аппарат набок, но Шао всё же удержал машину, потеряв лишь одно из её шасси, которое неудачно соприкоснулась с окаменелой от холода землёй. Выскочив из кабины, Чжэн, одетый в скафандр, первым делом расправил плечи и размял конечности, а уже затем настроил спектральный анализатор состава воздуха. Дышать было можно, поэтому Шао снял перчатку с левой руки и, открыв стекло скафандра, глубоко вдохнул морозный воздух, массируя при этом пальцами глаза, привыкающие к сумеркам.
Развернувшись, он задрал голову, оглядывая очертания загадочного объекта, лежащего в ста метрах от него.
— Он огромен… — чуть слышно прошептал Шао, дистанционно направляя фонарь скутера в сторону объекта.
Внезапно на поверхности шарообразного объекта появились бегающие цветовые пятна, сам он резко завибрировал, а по воздуху прошла ударная волна, закрутившая редкие падающие снежинки. Больше от неожиданности, чем от удара, Шао попятился назад, но, споткнувшись, уселся пятой точкой в снег. Встав, он начал, было, отряхиваться, как вдруг его внимание привлек предмет, о который Шао запнулся. Склонившись над ним, Чжэн обнаружил, что это был череп величиной с конскую голову. Движением рук он смел снежный покров, после чего попытался идентифицировать вид, к которому относилась данная находка. Четыре впадины, похожие на глазницы, располагались по бокам черепа, его лобовая кость была испещрена параллельными бороздками, а вместо зубов виднелась какая — то система небольших пластин, что привело Шао в некоторое замешательство. Нет, он не был силён в анатомии животных, но что-то подсказывало ему, что следует забрать данную находку в ковчег для более детального изучения.
Чжэн попытался освободить загадочный череп от наледи, но остановился, так как огромный сферический объект снова завибрировал, а на его поверхности появилось странное световое пятно правильной овальной формы. Переливаясь всеми цветами радуги, оно вдруг перестало пульсировать, приняв тёмно — синий цвет. Заинтересовавшись, Шао бросил попытки вытащить из снега загадочный череп, после чего побрёл к пятну, проваливаясь по колено в рыхлый грязный снег.
Приблизившись к шарообразному объекту, он вытянул руку, ощупывая его холодную металлическую поверхность. Сняв с пояса спектральный анализатор, Шао собирался выяснить состав материала, но последующая вспышка света заставила его выронить из рук оборудование и закрыть ладонями глаза…
Первая осознанная мысль Чжэна, промелькнувшая в его голове, была связана с небольшим головокружением, но, открыв глаза, он сразу же позабыл о том, о чём думал, приоткрыв от удивления рот. Шао, одетый в скафандр, стоял в центре пятиугольника, на вершинах которого были установлены пять прозрачных колб неправильной формы, наполненных каким — то зеленоватым веществом. Стены необычного помещения покрывала какая — то неприятная на вид слизь тёмного цвета, а в воздухе стоял запах сероводорода, смешанный с резкими тонами слабого уксуса. Сморщившись, Чжэн экстренно захлопнул стекло скафандра, после чего испытал приступ паники, но не от мысли о том, где находится, а от мысли — есть ли отсюда вообще выход?
Пока панические мысли побеждали исследовательский интерес, за спиной Шао раздались хлюпающие звуки. Их приближение, пропущенное через призму взбудораженного воображения молодого человека, послужило сигналом к действию. Шао хотел, было, побежать, но его оцепеневшее от страха тело не подчинилось ему. Медленно развернувшись, он увидел нечто, напоминающее улитку — переростка размером с небольшую собаку. Студенистое, пупырчатое создание ползло к нему с помощью широких, полых, но коротких щупалец светло — зелёного цвета.
— Баабутта — а — а… — резко выкрикнула «улитка», шевеля огромной щелью, покрытой мелкими отростками.
Этого было достаточно, чтобы Шао, потеряв сознание, рухнул на пол, погрузившись в сгустки тёмной желеобразной слизи…
* * *
«SiR–822S» — это первое, что отпечаталось в сознании Шао, когда он пришёл в себя, разглядывая в сумерках белую надпись на компактном спектральном анализаторе, который держал собственной рукой. Оглядевшись, Чжэн понял, что находится в том же самом месте, в котором находился до злополучной вспышки, отправившей его, судя по всему, внутрь этой громадной штуковины, перед которой он сейчас стоял. Содрогнувшись от воспоминаний о мерзкой монстрообразной улитке, Чжэн почувствовал, как у него зашевелились волосы на голове. Развернувшись, он побежал прочь, пытаясь на ходу прицепить компактный анализатор за специальное крепление, расположенное на поясе скафандра. Утопая по колено в грязном снегу, падая, Шао, наконец, добрался до скутера, покрытого толстым слоем снега.
Очистив руками дверь, он поскорее забрался в машину, завел двигатели и резко взмыл вверх, создавая облако снежной позёмки…
* * *
Когда Шао вернулся в ковчег «Бэйда», его сразу же поместили в закрытый бокс. Пребывая в карантинной зоне, он связался с Президиумом по голографической видеоконференции и изложил свою историю, на что глава Президиума — профессор Хэй Ши отреагировал лишь единственным вопросом: «Молодой человек, вы вообще в курсе того, что вас не было дома целый год?» Вопрос поверг Шао в некоторое замешательство, но он в качестве доказательства своих слов попросил обнародовать запись с камер скутера.
Когда на следующий день выяснилось, что носитель информации испорчен вследствие воздействия мощных электромагнитных импульсов, Шао поместили в психиатрический блок, предназначенный для тех, кто не переносил тягот подземной жизни и сходил с ума. Общество было напугано двумя последними инцидентами, связанными с беспорядочной стрельбой в жилом секторе ковчега, поэтому Президиум, во избежание возможных эксцессов, решил понаблюдать за Чжэном, держа его в изоляции. Сам блок практически ничем не отличался от его собственного, не считая запиравшуюся снаружи дверь и ряд небольших камер, фиксирующих происходящее внутри.
Шао приносили еду, воду и успокоительные таблетки, от которых его неспокойный сосед, сидевший в соседнем боксе, наконец — то затыкался. Он изрядно надоедал Чжэну своим депрессивным психозом, в особо острые фазы которого припадал к вентиляции и монотонно рассказывал подробности той трагедии, которая постигла его семью. Если говорить коротко, отбрасывая его долгие вводные монологи, рассказ психопата сводился к тому, что на шестой год жизни под землёй он и его жена услышали от своего трехгодовалого первенца вопрос: «Что такое Солнце?» И всё бы ничего, но внезапно супруги осознали, что такая жизнь не только невыносима, но и вовсе бесцельна. Посчитав, что они выполнили свою миссию перед человечеством — родили двух детей взамен себя, супруги решили наложить на себя руки. Умертвив жену, любящий поговорить сосед почему-то испугался сделать то же самое в отношении себя, поэтому и сидел сейчас в соседнем с Шао боксе.
Но роль невольного слушателя лишь мешала Чжэну переосмысливать те загадочные события, которые произошли с ним в разведывательной миссии. У него было какое — то предчувствие, будто он что-то упускал из виду. Роясь в своём сознании, Шао постепенно начал ощущать, что действительно что-то знает. Но большинство неизвестно откуда появляющихся в его голове знаний были настолько невероятны, что он не посмел поделиться ими вслух, чтобы его не закололи транквилизаторами. Чжэн, наоборот, начал охотно соглашаться с предположениями наблюдающих его врачей, что рассказанное им действительно имеет какую — то галлюциногенную природу вследствие отравления. Он даже вспомнил о резком запахе сернистого газа, когда открыл скафандр, позабыв об осторожности.
Более того, под прицелом камер Шао вел себя весьма предсказуемо — ел, занимался различными бытовыми делами, спал и много читал. Но однажды Шао не выдержал и всё же рассмеялся, вспомнив ту улитку — переростка, которую он видел в загадочном объекте, что был найден им в Восточной Африке. Тогда она показалась ему каким — то инопланетным монстром, но теперь Чжэн достоверно знал, что это всего лишь искусственно созданный живой абсорбент, разлагающий отходы жизнедеятельности своих создателей. С каждым прожитым днём, словно кирпичик за кирпичиком в голове Шао складывалось не только революционно новое миропонимание, но и сам он стал переосмысливать себя как личность.
Чжэн отмечал, будто по ощущениям пребывает в какой-то иной реальности, в которой его настоящие познания об окружающем мире лежали далеко за гранью представлений «прежнего» Шао, да и вообще, любого представителя Homo sapiens. Внезапно появляющиеся в его голове «новые знания» касались абсолютно всего — начиная от выявления ошибок в ряде фундаментальных теорий, на которых строилась вся современная физика, заканчивая ясными представлениями о наличии во вселенной разумной и сверхразумной жизни, к которой он имел какое — то непосредственное отношение, что, впрочем, удивляло его ещё больше.
Но к тому времени, когда Шао, спустя полгода вынужденного заключения, всё же был освобожден решением врачебной коллегии ковчега, он уже был совершенно другим. От прежнего Шао Чжэна осталось лишь имя и горсть тех знаний, которыми обладал его интеллект. И самое главное — таинственный оккупант, подавивший личность Шао, чётко представлял то, что ему следует делать дальше…
* * *
После его освобождения, люди сторонились Шао, ограничиваясь при встрече лишь кивком головы и натянутыми улыбками. Они не понимали, как можно было выжить целый год в том аду, в который превратилась поверхность планеты. Чжэну был выделен отдельный жилой бокс взамен прежнего, так как названная жена Шао — Лифен, посчитав супруга мертвым, заняла его площадь, избавившись перед этим от вещей мужа и его кота Байши.
На новом месте Шао посетила Джия Ли, которая с немного виноватым видом пустилась в какие — то странные рассуждения о том, почему она не навещала Чжэна в те полгода, когда его содержали в психиатрическом отделении лазарета ковчега. Не забыла она рассказать и о свадьбе с пожилым профессором Хэй Ши, который сделал ей предложение около года тому назад. Жадно ища во взгляде Шао признаки презрения, Джия, к своему удивлению, услышала лишь слова поддержки её новому брачному союзу «с самым уважаемым человеком, который, бесспорно, заслуживал такую прекрасную женщину, как Джия». Только лишь улыбка Шао как бы намекала на то, что всё сказанное есть не что иное как ирония. Но намек был настолько неявным, что сама Джия склонилась к мысли о том, что она так мало знала этого замечательного человека. Не было ни сцен ревности, ни романтики с её горячими слезами и обещаниями пожизненной любви. Был лишь весьма любезный Шао, который, проводив её до ближайшего лифта, пообещал прислать Джии открытку на годовщину их с профессором свадьбы.
Со временем, не заметив в поведении Чжэна ничего подозрительного, население ковчега всё же его приняло. Работая в лабораториях инжинирингового комплекса, он приступил к реализации своего плана, временной интервал которого составлял несколько сотен лет. Для его реализации ему нужна была власть как над людьми, так и над временем.
Обладая знаниями, недоступными обычному человеку, Шао начал зарабатывать свой научный капитал, воплощая революционные идеи в технической сфере. Улучшив свойства тягового луча, он спроектировал машину — геотриммер, которая впоследствии позволила обитателям ковчега существенно расширить своё жизненное подземное пространство. Огромные паукообразные механизмы, извлекавшие породу из — под земли, вытаскивали её на поверхность через технические лунки — ходы, создавая тем самым новые полезные площади.
Помимо очевидной пользы для общества, технология геотриммера сделала Шао весьма весомым его членом, которому, по специальному решению Президиума, предоставлялись все возможные ресурсы. Подмяв под себя бюрократию, Шао добился того, чтобы ему полностью выделили новый, созданный его геотриммерами двадцать восьмой этаж под его собственную лабораторию. Там, втайне от всех, в условиях крайней ограниченности ресурсами на протяжении десятков лет, Чжэн разработал ряд технологий, одной из которых стал диффузионный репликатор.
В возрасте девяноста лет Шао не только был избран главою Президиума, но и создал то, к чему шёл все эти годы — машину, позволяющую его создателю переселять свой разум в другое человеческое тело, полностью подавляя прежнего хозяина. Но процесс подавления был весьма болезненным и неоднозначным, поэтому тот, кто прятался за личиной Шао, ещё двадцать лет назад, прозорливо предвидя будущее, поместил пятьдесят эмбрионов из фонда ковчега в инкубаторы искусственного роста. Полученные тела — все, кроме одного, послужили биологическим материалом для создания репликантов — человекоподобных роботов. Оставшееся тело молодого мужчины, пребывающее в «состоянии растениеподобного роста», было выбрано для новой реинкарнации вследствие того, что тело самого Шао Чжэна, ограниченное временем, уже изрядно состарилось.
Последний раз таинственный пришелец использовал тело престарелого Шао в качестве своеобразной приманки, собрав всех членов Президиума в новом банкетном зале по случаю юбилея его главы. Гостей усыпили, после чего превратили в послушных и исполнительных репликантов, подконтрольных тому, кто, покинув тело Шао Чжэна посредством собственной технологии, обрёл новый аватар, оставив для себя лишь только имя использованной личности. Закулисно расставляя репликантов на ключевые посты, пришелец полностью взял под контроль все рычаги управления человеческим обществом ковчега «Бэйда».
Первая сотня лет существования ковчега закончилась для него большими изменениями, начиная с названия. Существенно расширив подземные жизненные площади за счёт геотриммеров, «Бэйда» превратился в настоящий подземный город, названный «Хуанди». Новое название происходило от титула древнего Императора Цинь Шихуанди, который в человеческой памяти был известен ещё и тем, что горячо желал отыскать эликсир бессмертия.
Сам ковчег «Бэйда» переименовался в Университет Хуанди или Малый круг, где сосредоточились все высшие учебные заведения, лаборатории, центральные узлы коммуникаций, а также «Улей» — сверхмощный компьютер, созданный Чжэном для контроля города и всех репликантов, спрятанных под человеческими оболочками. Жилые, промышленные и деловые зоны были перенесены в Большой круг или Социум. Тем самым, с одной стороны, была упорядочена внутренняя жизнь города, а с другой, создавались все условия для поступательного расширения человеческой популяции.
Следующая сотня лет характеризовалась заметным демографическим взрывом — количество жителей подземной цитадели стремительно выросло, благодаря распечатанному эмбриональному фонду. В 2433 году, в результате искусственно улучшенной демографии, Шао начал программу экспансии, основав на поверхности Земли, которая к тому времени стала более — менее пригодна для жизни, пять городов — Шаоарзе, Донгфанг, Тиншанг, Кайпиана и Люйсэ. Новые колонии частично решили проблему ограниченности ресурсов, открывая для Чжэна дальнейшие пути реализации его идей.
К середине 26 века Чжэн спроектировал межпланетный крейсер «Лонгвэй», а также корабль — город, названный «Вимана». Но в планы Шао вмешались внешние обстоятельства в виде Акритской метрополии, которая, используя идеологию фашиствующего милитаризма, ясно дала понять, что претендует на мировое господство. Космические проекты города были частично приостановлены, а ресурсы перенаправлены в оборонную отрасль. Чтобы уменьшить издержки грядущего противостояния, Чжэн, с помощью дипломатии и других рычагов, расширил Кайпианский союз, присоединив к нему другие очаги цивилизации южно— восточной Азии — Мумбаи, Ядава, Хайгуань, Ниу, Баир, Хуучин Хот, Ёнан, Владивосток, Бунко, Ханой и Дао.
Скрываясь под разными личинами, мастер Чжэн, дергая за невидимые нити, управлял человеческим сообществом юго— восточной Азии на протяжении последних пяти столетий. Но им двигало не тщеславие и тем более не тяга к доминированию. Для того, для которого пять сотен земных лет были лишь годом с позиции человеческого восприятия, существовала лишь одна конечная цель — навсегда покинуть эту планету. Земля, в представлении самого Чжэна, являлась лишь местом его заточения на дальних окраинах необъятного космоса, где коренные представители разумной жизни, не осознавая этого, стали его невольными союзниками…
Продолжение следует…

notes

Назад: Глава 9. Бегущий от небес
Дальше: Сноски