Глава 8

Петухи еще не пропели, а рядовой Миртэл Тольберт уже с час метался из одного угла своей казармы в другой. Второй день Преддверия он оттягивал как мог, думая о чем только угодно, лишь бы не о своем следующем поединке. Да как только он, выходец из простонародья, служивый гвардеец низшего чина, посмел дерзнуть на участие в турнире, где сходилась знать? Тело дрожало, а разум отказывался принимать реальность. Нет, это была не трусость. Рядовой Тольберт никогда не был трусом, взять хотя бы недавний случай с взбунтовавшимися крестьянами. Здесь было что-то другое. Затронута гордость. Даже у рядового городской гвардии есть гордость, по крайней мере, у Миртэла Тольберта.

Рядовой вышел на улицу, и лицо его обдало прохладным осенним ветром. Солнце едва показало свою кромку, окрашивая Ясеневый Город в приятные благоухающие цвета. Стражники гвардии досыпали последние полчаса перед очередным караулом. Миртэл Тольберт три раза ополоснул лицо из наполненной во дворе деревянной бочки, размял кости и отправился в оружейную комнату. По внутреннему двору здания казарм уже вовсю носились собаки, играя среди тренировочных манекенов, набитых соломой. Доносился приятный запах жареных яиц и ветчины — сегодняшнего завтрака офицеров городской гвардии. Рядовым же полагались сухие овощи, пинта молока, лук или редька, и хлеб с маслом.

Вход в оружейную комнату охраняли двое рядовых, старых знакомцев Миртэла Тольберта.

— Не рановато собрался? — хмыкнул один из них. Большой и тупой как сапог.

Гвардеец ничего не ответил и прошел внутрь. В оружейной пахло пылью, кое-где виднелась плесень, по углам висели штандарты некогда командовавших гвардией капитанов. Гербу Адри Лострикса еще только предстояло появиться здесь, среди остальных доблестных имен. После сомнительной победы в первом поединке о талантах виконта стали блуждать разносторонние слухи. Кто-то говорил, что капитан не здоров, иначе почему бы ему не появиться на глазах у своих подчиненных, дабы те смогли поздравить его с первой победой. Кое-кто утверждал, что на смену Адри Лостриксу вышел совершенно другой человек, а сам капитан уже давно отправился к Единому. Третьи сетовали на сильное ранение, полученное в стычке с мятежными крестьянами. Миртэл Тольберт слушал каждого, но в ответ ничего не говорил, боясь выдать себя. Врать он никогда не умел.

Их с капитаном секрет знали только трое — сам Миртэл Тольберт, виконт, да монах из Ордена Его Дети, отпевавший сгинувшего гвардейца. Хотя был и еще один человек — герцог Филтон Легилль, которому капитан отправил письмо с прошением. Дошло ли письмо до княжеского брата? Знает ли он, что под именем виконта Лострикса на ристалище выходит рядовой городской гвардии? Для Миртэла Тольберта это оставалось загадкой.

Облаченный в латы с гербом Адри Лострикса, рядовой Тольберт покинул оружейную через третий выход. Он попал на парапет казарменного корпуса, с которого открывался вид на гвардейский квартал. Зубья крепости Княжья Длань уже обагрились утренним солнцем. Цитадель Лиги Ясеня и Башня Кары — два угрюмых брата, темной тенью нависали над улицей Кавалерии. По Колесничей улице уже сновали упряжи, подвозящие провиант на турнир. Второй день Ясеневого Турнира начинался.

Оседлав лошадь, Миртэл Тольберт выехал по Колесничей на северо-запад к центральной площади Перепутье, откуда можно было попасть к Медным Вратам. По пути ему попадались купцы и лицедеи, монахи и служивые. Знать еще только пробуждалась после тяжелого празднования. В Ясеневом Городе наряду с празднеством и суматохой, витало еще и напряжение. Оно быстро перекидывалось от одного к другому и вскоре Миртэлом Тольбертом овладело дурное предчувствие.

— Виконт Лострикс, — позади послышался приятный незнакомый голос. — Миртэл Тольберт натянул поводья, надеясь, что предстоящая встреча не сулит беды.

На сером жеребце в яблоках к рядовому приблизился стройный молодой человек в жакете из голубого шелка с меховым воротом, в широкополой синей шляпе с павлиньим пером и с изящной позолоченной шпагой у пояса. Лицо его было припудрено, пахло от мужчины восточными благовониями.

— Мы знакомы? — спросил рядовой.

— К моему глубочайшему сожалению, нет, — улыбнулся тот, красуясь своими белоснежными зубами. — Мое имя — Шато, правая рука Тэриона Леварда, княжеского советника.

— Мое имя — вам известно, — насупился Миртэл Тольберт, стараясь себя не выдать.

— Не на турнир ли вы держите путь? — осведомился Шато.

— Воистину, — ответил гвардеец.

— Тогда позвольте составить вам компанию? Для меня это будет неслыханная честь.

Рядовой скрипнул зубами, но решил, что так даже будет лучше. Гораздо выгоднее ехать в сопровождении незнакомца, чем столкнуться с каким ни будь старым товарищем капитана, который раскусит его вмиг. Кони поравнялись и тронулись. Шато весь сиял и улыбался. Наверное, в нем были корни людей с Лазурных Островов, ибо кожа его была медной, а выговор морских людей весьма ласкал слух.

— Я сердечно переживал за вас во время боя, — сказал Шато. — Поставил на вас десять серебряных. Признаюсь, вы заставили меня понервничать.

— Меня серьезно ранили давеча, — постарался не оправдываться Миртэл Тольберт. — Сегодня от меня следует ожидать большего, так что поставьте золотой.

Помощник Тэриона Леварда рассмеялся заразительным и по-настоящему искренним смехом.

— Знаете, — быстро перейдя от шуток к серьезности, проговорил он, — ситуация в городе накаляется. Люди бесчинствуют, пропивают все медяки в трактирах. Эль и вино развязывают им язык, так что можно наслушаться такого, от чего волосы встают дыбом. Многие недовольным нашим князем… Крестьяне, лесорубы, пчеловоды, бортники, плотники… Простолюдинов просто бесит политика Онора Легилля. Маршал усиливает патрули, вооружает добровольцев, строчит письма баронам и виконтам соседних земель. Он реально боится бунта. Настоящего бунта, а не тех стычек, что случаются в столице по десять раз на день.

— Мои люди делают все, чтобы не допустить кровопролития, — сухо прокомментировал речь Шато Миртэл Тольберт. — На время турнира мы усилили все патрули, облачили солдат в латы, дали им лошадей. Люди первого разведчика Хенрика Буртона выявляют злоумышлявших каждый день.

— И тем не менее, что может сделать княжеский эмиссар против целой армии? — пожал плечами Шато. — Я говорю про тех людей, в чьих жилах течет благородная кровь. Если мятежники стянут к Ясеневому Городу свои войска, то начнется полномасштабная гражданская война.

— Моя присяга дому Легилль — неоспорима, — напрягшись, проговорил Миртэл Тольберт. И чего только нужно этому надушенному франту? Что он хочет из него выпытать? — Мои люди будут стоять за князя до смерти.

— Рад это слышать, — улыбнулся Шато. — Всегда приятно иметь дело с уверенными в себе людьми. Знаете, капитан Лострикс… — он призадумался и закатил глаза, как будто о чем-то мечтая. — Пожалуй, я поставлю на вас три золотых сегодня. Мне почему-то кажется, что удача в этот чудный денек будет мне сопутствовать.

За отвлеченными разговорами дорога до турнирных полей показалась Миртэлу Тольберту короче обычного. На Малом ристалище уже начинался турнир для черни. Правила для простолюдинов были иные — на потеху зрителям они рубились без устали, с жестокостью и безрассудством. Нередко такие поединки кончались серьезными травмами или даже смертью.

Дороги Миртэла Тольберта и Шато разошлись, когда один отправился на княжескую трибуну, а второй в стойло, где собирались участники, прошедшие во второй круг. Прямо перед Миртэлом Тольбертом вышла женщина, несущая два ведра с водой. Какая-то крестьянская жена, подносящая воду мужикам, которые уже заняли свои места на трибуне для простолюдинов. Конь рядового отчего-то взъерепенился, встал на дыбы и фыркнул, тряся головой. Женщина завопила от испуга и выронила ведра. Дурная примета, когда перед тобой разливают воду, а если это еще и два ведра… Сердце Миртэла Тольберта забилось с тревогой. Что если Единый дает ему знак? Что если это последний шанс отказаться от выступления в турнире?

Гоня от себя прочь подобные мысли, городской гвардеец въехал под своды трибуны для участников. Народу здесь существенно поубавилось. Оставшаяся половина — это цвет современных воинов. Лучшие из лучших, как сказал бы его отец. Интересно, одобрил бы он его обман? Гордился бы своим сыном, выходящим на ристалище как настоящий дворянин? Или презирал бы гнусного обманщика? Ответа на этот вопрос не было.

— Виконт Лострикс, — герцог Филтон Легилль стремительно вырос перед рядовым.

На нем была серебряная кольчуга — скованные на славу звенья начищены до блеска, высокий ворот прикрывает могучую шею. Золотая застежка в виде ясеневого листа скрепляла на груди плащ. Коротко стриженная темная борода идеально обводила мощный подбородок. Печальные глаза маршала всматривались в узкое забрало шлема Миртэла Тольберта. Вот, кто достоин быть настоящим князем Эшторна. Именно Филтон Легилль должен был родиться первым.

— Ваше превосходительство, — поклонился рядовой.

— Мне обо всем известно, — проговорил командующий. — Передо мной можете не ломать комедию. Я получил письмо от капитана Адри Лострикса и знаю, что теперь он мертв. Признаться, я не сторонник подобных безумств, но навстречу покойному другу почему-то пошел. Все же, — он огляделся, дабы удостовериться, что никто за ними не наблюдает, — я уже порядком пожалел, что подписался под этим. Боец из вас никудышный, актер — еще хуже. Вокруг уже все говорят о том, что капитан Лострикс ведет себя странно, не снимает шлема, а дерется хуже, чем девчонка. Поэтому мой вам совет, господин — уйдите тихо и без шума. Это не приказ, вы вправе остаться и никто вас за это не накажет. Однако подумайте о чести покойного командира, а не только о своих амбициях.

Филтон Легилль кивнул и удалился, так как распорядитель уже прокричал его имя. Только после того, как герцог скрылся из виду, ноги у Миртэла Тольберта задрожали, словно бы он впервые оказался в постели у незнакомой девушки. Это не его место, не его люди, не его жизнь. Он — городской гвардеец, рядовой, которому суждено служить до конца своих дней. И этот глоток свежего воздуха под названием Ясеневый Турнир, случился лишь благодаря его умершему капитану.

— Граф Эбель Нортинг! — кричал распорядитель, и гость из Дорхема появился на арене. Миртэл Тольберт, забыв о разговоре, устремил свою внимательность туда, где теперь разворачивались основные события.

Оба противника были достойными фехтовальщиками. Филтон Легилль — возглавлял регулярные войска Эшторна и с самых юных лет держал в руках меч. Граф Эбель Нортинг — стоял во главе дорхемского флота и прекрасно знал, что такое битва как на море так и на суше. Огромные ручищи капрала сжимали не менее огромный двуручный меч. Его черная густая борода и переломанный нос удваивали его свирепость. Битва настоящих военачальников с разных концов Эндердаля.

Они сошлись с грохотом и треском, напирая друг на друга. Филтон Легилль искусно работал как щитом, так и мечом. Капрал Нортинг орудовал лишь своим двурушником, успевая отражать герцогские атаки. Взмах меча и маршал Легилль, казалось, достиг своей цели, но Эбель Нортинг подставил под удар латную перчатку, в которую была закована его левая рука. Сталь скрежетнула, однако никакого урона капрал не получил. Князь Онор Легилль хихикал и о чем-то перешептывался со своими людьми.

Вот маршал Легилль повалился под натиском капрала, но перекрутился на земле и поднялся, будто бы заправский акробат. Публика взвыла в негодовании, ведь их любимец был на шаг от поражения. Еще одна атака герцога и меч его снова брякнул о сталь доспехов Эбеля Нортинга. Слишком уж прочными они были, а это означало, что и вес у них был соответствующий. Двигаться в столь тяжелом обмундировании было не так просто, и Филтон Легилль избрал единственную верную тактику.

Замотать противника ему удалось уже через несколько минут. Маршал ушел в глубокую оборону, изворачиваясь будто уж, и отскакивая от тяжелых ударов. Когда капрал был вконец измотан, герцог одним ловким ударом выбил у него из рук меч и приставил свое оружие к горлу графа.

— Вы поистине великий воин, маршал, — тяжело дыша, проговорил Эбель Нортинг. — Признаю свое поражение и желаю вам победить в этом турнире.

Распорядитель провозгласил победителем Филтона Легилля, а капрал Нортинг покинул арену, все еще пытаясь отдышаться. Бой так поглотил Миртэла Тольберта, что он едва не опешил, услыхав имя Адри Лострикса из уст Горта Эккса. Что за дурень? Ему ведь надлежало покинуть турнир! Он уже решил для себя исчезнуть по совету его превосходительства.

— Капитан Адри Лострикс! — повторил распорядитель и многие из воинов уже косились на застывшего Миртэла Тольберта. Ничего не оставалось, кроме как идти в бой. Рядовой тяжело вздохнул и отправился на арену.

Солнце, которое уже успело озарить ристалище, ударило в глаза после темного помещения для бойцов. Под ногами хрустел песок, смешанный с опилками. Прямо перед Миртэлом Тольбертом вырисовывалась трибуна князя Легилля. Он как будто бы слышал голоса знатных персон, которые обсуждали выходящих воинов.

— Ранен… — донеслось откуда-то слева.

— Еще покажет… — послышалось сзади.

— Без шансов.

Мир гвардейца сосредоточился в прорези его забрала. Вся уверенность куда-то снова испарилась. Великие воины Эндердаля выходят на эту арену, чтобы доказать свою отвагу. Что же ты, рядовой Тольберт, забыл здесь?

— Князь Оливик Эристорн! — прокричал распорядитель и по трибунам прошелся смешок.

Персиковый князь. Владетель Эрмара, тридцатилетний обрюзгший авантюрист, который битый час забавлял публику, фехтуя с тринадцатилетним бароном Баркторном. Оба дворянина были признаны победителями и прошли во второй круг и вот теперь… Один из них достался Миртэлу Тольберту. Можно ли считать это подарком судьбы?

В то время как подобные мысли одолевали голову гвардейца, Оливик Эристорн пустился в бой. Он и вправду был медленным и неуклюжим. Облаченный в разномастные доспехи из латных наплечей, поножей и ворота, кольчужной рубашки и перчаток, кожаного шлема и шерстяного плаща, князь был весьма смешон даже для Миртэла. Возможно, владетель Эрмара тронулся умом, а быть может, он слишком сильно любит вино.

Как бы там ни было, первая атака князя была отбита, вторая перешла в контрнаступление, третью попытку Миртэл Тольберт прервал на корню. Кровь кипела в жилах юного гвардейца. Он шел вперед, забыв о том, что на него смотрят. Он ничего не слышал, кроме лязга стали и своего дыхания, ничего не видел, кроме напуганного лица с обвисшими щеками и красным носом. На какой-то миг он возомнил себя виконтом или даже бароном. Он представил, что владеет обширными землями где-то на юге Эшторна, что у него есть несколько вассалов, что он властен и силен. Он атаковал яростно. Удары его были быстрыми и мощными. В глазах Персикового Князя нарастал страх. Удар, другой, выпад, уклон, рубим, режем, колем, уклон, режем, рубим. Меч князя отлетел в сторону и он тут же завопил:

— Я сдаюсь! Я сдаюсь!

Рядовой остановился как вкопанный, глубоко дыша и еще не до конца осознавая, что произошло. Звуки вернулись для Миртэла Тольберта. Он снова слышал крики ликующей толпы и как распорядитель объявляет о победе капитана Адри Лострикса. Он видел, как хлопает ему князь Легилль. Все это был не взаправду. Это не он победил в битве. Это был командир городской гвардии, чья душа уже давно воссоединилась с Единым. А он, Миртэл Тольберт, это лишь призрак в доспехах, которому нет места среди тех, кто его теперь окружал.

Радость смешалась с горечью, когда рядовой покидал арену. Ему так хотелось побыть там еще немного. Так хотелось ощутить на себе эти восхищенные взгляды… Безумно хотелось стать Адри Лостриксом, жить его жизнью и забыть про то, кто такой Миртэл Тольберт.

— Мои поздравления, виконт! — проговорил кто-то из дворян. — Сегодня вы сражались как зверь.

Рядовой Тольберт поспешил поскорее ретироваться, дабы не раскрыть себя. Нужно было крепко подумать. Сегодня он больше не выйдет на ристалище, а что будет завтра… Покажет завтрашний день.

Покидая турнирные поля, гвардеец слышал, как граф Эрстан Фогот за считанные мгновения разделался с малолетним бароном Баркторном. Этот великий воин имеет все шансы взять первое место. Очень опасный противник — молодой, резкий, отважный и уверенный в себе. Настоящая легенда под стать своему князю-отцу. Если бы после Второй Войны с Новым Дунгмаром, Эндердаль остался единым королевством, то династия Фогот до сих пор правила бы этими землями. Однако уже больше четырехсот лет они лишь князья, пускай и самого могущественного княжества.

Сам Миртэл Тольберт думал, что финал турнира возможно разделят именно эти двое — Филтон Легилль и Эрстан Фогот. Лучшие воины в Эндердале. Но что, если?… Что если в финал попадет он сам? Адри Лострикс, виконт, командир городской гвардии. А когда настанет время снять маски, весь Ясеневый Город узрит своего героя. Рядовой Миртэл Тольберт, победитель Ясеневого Турнира. Это ли не мечта?

Столица Эшторна опустела в эти часы. Наверное, каждый житель Ясеневого Города находился за его пределами, наблюдая за ходом турнира. Кое-где на центральной площади Перепутье еще стояли лавки, где торговцы предлагали купить карты города и какие-то украшения. Миртэл Тольберт неспешно ехал на своей лошади, размышляя о прошедшем бое. Навстречу ему двигались два городских гвардейца. Завидев своего капитана, они выровнялись и принялись докладывать:

— Обстановка в городе спокойна, капитан Лострикс! — говорил один. Полный, небритый и вечно пьяный. Его Миртэл Тольберт знал лишь по рассказам приятелей. — Трое бунтарей отправлены в Башню Кары. Схвачены два горовика, возможна их принадлежность к Гильдии Отверженных.

— Тэрион Левард объявил перехват одного разыскиваемого преступника, — подхватил второй. Этого Миртэл знал преотлично. Обер из третьего отряда. Хороший парень, но слишком наглый. — Странствующий бард-полукровка похитил что-то ценное у юхарского посла вчера вечером. Посол негодует, приказ лично князя Легилля — найти и обезглавить наглеца.

— Усилить патрули, — отдал приказ Миртэл Тольберт. — По двое не ходить, минимум четверо в смене. Направить все усилия на Худой квартал. Бард-полукровка не будет прятаться в Золотом или Серебряном квартале. Обыщите каждый бордель, каждый трактир. Он скрывается где-то там, в глубине этих проклятых мест. Ужесточить контроль на Медных Вратах, сменить караул на более опытных гвардейцев.

Все это сделал бы Адри Лострикс. Миртэл Тольберт прекрасно знал своего капитана. Виконт жил этим городом, он сам был частью Ясеневого Города и теперь, когда рядовому представился шанс побыть в его шкуре, он был готов показать на что способен.