Книга: Земля Обетованная
Назад: Глава 36
Дальше: Глава 38

Глава 37

Возможно, он плакал, сидя в крошечной кабинке туалета, который находился в малюсеньком торговом центре посреди округа Колумбия. Возможно, он плакал – во всяком случае, вспомнить потом этого не мог. Способность воспринимать окружающий мир вернулась лишь после того, как он встал, открыл дверцу кабинки и подошел к раковине. Долго-долго плескал холодной водой себе на лицо, потом тер его бумажным полотенцем. Затем, взглянув на себя в зеркало, увидел там мертвеца, чьи дети, вероятно, вскорости будут убиты.
Но он не привык сдаваться без боя. Швырнув смятое бумажное полотенце в урну, Купер вышел из туалета, подошел к телефону-автомату, сунул в него последний четвертак и набрал другой номер.
* * *
Сорока пятью минутами позже он вошел в дверь паба под вывеской «У Маклина». В пабе сидели в основном закончившие трудовой день работяги, и большинство из них наблюдали футбольный матч на большущем трехмерном экране. Купер был здесь когда-то, и, похоже, с тех пор паб ничуть не изменился.
– Что будете пить? – спросил бармен.
– У вас здесь есть отдельная комната?
– Да, но сейчас она закрыта, и если хотите арендовать ее на вечер, то я свяжусь с менеджером, а уж он…
– Я дам вам… – Купер вытащил из бумажника пригоршню банкнот и быстро пересчитал их, – триста сорок баксов, и вы позволите мне использовать эту комнату в течение часа.
Бармен посмотрел налево, затем направо, пожал плечами и с ухмылкой положил здоровущую ладонь на банкноты:
– Следуйте за мной.
Купер последовал за барменом вокруг стойки к дальней стене. Тот выудил из кармана связку ключей, нашел на ней подходящий и отпер замок:
– Что-нибудь еще нужно?
– Только уединение.
– Понял. Только уединение.
Комнатка оказалась крошечной копией основного зала: вдоль одной из стен тянулась барная стойка, при ней несколько высоких табуретов; посреди комнатенки стоял единственный, но довольно внушительных размеров стол. Вокруг – обычные кресла.
Купер включил весь свет, какой был в помещении, и уселся за пустую стойку. Вытащил из кармана планшетник, положил его на поверхность стойки, туда же положил и свои ладони и стал ждать.
Минут через десять послышался звук отворяемой двери. Очень медленно Купер повернул в том направлении голову.
Бобби Куин был в том же костюме, что и прежде. Его поза излучала «готов к немедленной драке»: рука находилась поблизости от кобуры, а сама кобура была расстегнута.
– Я не двигаюсь, Бобби, ноги скрещены, руки – на барной стойке.
Куин оглядел комнату. Ни на долю секунды не расслабляясь, вошел. Дверь сама собой за ним закрылась, и Куин вытащил пистолет. Но на Купера не направил, что было уже кое-что.
– Только полчаса, – произнес Купер. – Как я и говорил по телефону. Затем ты все сам поймешь.
Его партнер двинулся к противоположному концу бара. Оказавшись позади Купера, он вдруг вытянул руку с наручниками и сказал:
– Оставь правую ладонь на крышке бара, левой прикуй свою правую руку к поручню.
– Хорош, Бобби…
Сзади послышался звук снимаемого с предохранителя пистолета.
– Делай, что тебе сказано.
Купер тяжело вздохнул, затем взял наручники и сделал то, что ему было приказано.
«Теперь ты беспомощен. И если ошибаешься насчет Куина – всему конец».
Купер демонстративно подергал левой рукой за цепочку наручников, та звякнула.
– Устраивает?
Было слышно, как Куин сунул пистолет в кобуру. Зашел справа:
– Я дам тебе полчаса, поскольку обещал. Затем вызову сюда группу захвата.
– И я тебе уже обещал по телефону, что если ты решишь так, то сопротивляться я не стану.
– Станешь сопротивляться, я убью тебя. – Было абсолютно ясно, что Куин склонен поступить так, как сказал. – Начинай же.
– Я находился под глубоким прикрытием в течение шести месяцев, – начал Купер. – А именно с двенадцатого марта, когда мы с тобой почти остановили террористов, вознамерившихся взорвать новое здание Нью-Йоркской фондовой биржи. Я был в здании биржи. Сам не знаю, как уцелел, но очнулся уже на койке передвижного госпиталя. Как только смог идти самостоятельно, добрался до аэродрома и с морскими пехотинцами прибыл в Вашингтон. Там пришел в дом к Дрю Питерсу. Изложил ему свой безумный план: я становлюсь вроде бы как террористом, на меня вешают вину за взрыв в здании биржи, на меня открывают охоту.
Купер говорил быстро, поскольку времени на красивые обороты речи не предусматривалось. Рассказал, как завоевал репутацию вора. Рассказал со своей точки зрения о событиях в чикагской надземке. Рассказал о путешествии в Вайоминг. Рассказал о встрече с Эпштейном.
– Почему? Почему ты сделал все это?
– Я же тебе сказал, что таким образом стремился добраться до Джона Смита и прикончить его.
Куин покачал головой:
– Это было твоей целью. Я спрашиваю о причине.
– О господи. Все дело в моей дочери.
– В Кейт?
– Ее намеревались подвергнуть тесту, а затем непременно отослали бы в академию. Питерс обещал мне, что этого не произойдет.
Все внутри Купера сжалось.
«Я позабочусь о твоей семье».
– Все, что я делал, я делал ради нее.
– Так ты нашел Смита?
– Да, нашел.
– И убил его?
– Нет.
– Ну так и что? Что ты в таком случае мне вправляешь?
Купер попытался откинуться на спинку стула, но в правое запястье впился обод наручника, и он остался сидеть с прямой спиной.
– Ты мне не веришь, – сказал он.
– Конечно не верю. Но у тебя в распоряжении еще двадцать минут.
– Господи, Бобби. Все эти полгода я оставался агентом ДАР. Меня четыре раза пытались взять. Четыре раза. И ни разу я не убил ни одного агента. Почему, как ты думаешь?
– Ты таки убил одного. – В глазах Куина был холод. – На кладбище. Или уже забыл?
– Да, убил, – признался Купер. – И ладно, я уже не агент ДАР. И ты им быть перестанешь, после того как просмотришь это. – Купер кивнул на планшетник, лежащий на барной стойке. – Взгляни же.
– А что там?
– Самый гнусный секрет Дрю Питерса. Именно ради того, чтобы заполучить его, я и пришел на кладбище, а ради того, чтобы шеф Службы справедливости остался чистеньким, вас и послали меня прикончить.
– А я-то думал, что ты охотился за Смитом, а не за секретами Питерса.
– Так оно поначалу и было. Но оказалось, что я шел в неверном направлении.
Очевидно было, что Куину хочется взглянуть на то, что содержится в планшетнике, и Купер подбодрил его:
– Ну давай же, наберись храбрости и посмотри.
Куин по-прежнему колебался.
– Господи, парень! – воскликнул Купер. – Да я же к стойке бара прикован. Ты что, опасаешься, что я превращусь в летучую мышь и упорхну прочь?
Мышцы на щеке Куина дернулись, и Купер немедленно понял, что его партнеру ох как хочется отпустить ответную шутку. Но делать он этого не стал.
«Я его знаю, будто бы провел с ним вместе уже сто тысяч лет…»
– Ну ладно, гляди, я сам запущу запись. Надеюсь, ты не против?
– Запускай, но только делай это медленно, без резких движений.
Купер медленно приподнял свой планшетник и неуклюже, поскольку одна его рука была прикована, все же запустил видео.
На экране появилась комната то ли в отеле, то ли в съемном доме; безликая и безвкусная мебель, такие же безликие стены. Было здесь и окно, но за ним виднелись лишь деревья.
В комнату вошел директор Дрю Питерс. Выглядел он ощутимо моложе, чем сейчас, но прическа и стиль одежды были те самые, к каким давно уже привыкли его подчиненные.
– Когда это происходит? – спросил Куин.
– Пять лет назад.
– Откуда тебе…
– Смотри же, и сам все поймешь.
На экране Питерс вошел в комнату, взял со стола стакан с водой, сделал несколько глотков. Прозвучал стук в дверь.
– Войдите.
Вошли двое мужчин в безликих костюмах. Мужчины, которые, казалось, носят солнцезащитные очки, хотя очков на них сейчас и в помине не было. Они кивнули Питерсу и, внимательно обойдя комнату, осмотрели ее. Затем один из них произнес:
– Все чисто, мистер секретарь.
В комнату вошел мужчина среднего роста, с хорошей, доброй улыбкой, в добротного кроя консервативном костюме…
– Эй! – закричал Куин. – Да это же!..
– Именно.
Именно в этом месте видео Купер и понял, когда велась съемка. Видео было по крайней мере пятилетней давности, поскольку вошедший мужчина тогда был всего лишь министром обороны. Министром Генри Уокером.
Сейчас его ранг радикально изменился. И произошло это пять лет назад. В две тысячи восьмом году он выиграл свои первые выборы на пост президента. Первые из двух. Купер на обоих выборах голосовал за него.
Купер смотрел этот фильм уже второй раз и знал, что произойдет дальше, но тем не менее у него к горлу подступила тошнота. В голове вдруг прозвучал кусок знаменитой речи, произнесенной президентом двенадцатого марта:
«Так пусть тяжкие испытания не разделят нас на нормальных и анормальных, пусть все мы почувствуем себя единой нацией – американцами.
Так давайте же вместе трудиться над построением лучшего будущего для наших детей».
То был призыв к терпимости, обращенный к людям крик: давайте работать вместе.
И то была ложь. Ложь и ложь. И только сплошная ложь.
Двое мужчин на экране планшетника обменялись рукопожатиями и обычными для таких случаев любезностями. Уокер велел своей охране удалиться за дверь.
– Ладно, Купер, – сказал Куин. – Исходящую от этих кадров тухлятинку я уже ощущаю, но скажи мне уже, в чем тут суть.
– Смотри сам.
Единым махом Купер перемотал видео на отметку 10:36.
УОКЕР: Неужели люди не понимают, что их гражданские права есть привилегия? А в случае если наш образ жизни придется защищать, то гражданские права станут роскошью, временами даже непозволительной?
ПИТЕРС: Обыватели не желают понимать, что грядет война.
УОКЕР: Да поможет нам Бог, но Бог, как известно, всегда помогает лишь тем, кто помогает себе сам.
ПИТЕРС: Я чувствую то же самое, сэр.

Видео прокручено к отметке 12:09.
УОКЕР: И дело вовсе не в том, что я ненавижу мозганов. Я вовсе не испытываю к ним ненависти, но только дураки их не боятся. Легко сказать, что все люди братья. Но когда брат твой обходит тебя во всем… ну, знаете ли, неприятно ощущать себя братом младшим.
ПИТЕРС: Нормальным необходимо дать встряску. Пусть поймут, что на кону их жизни.

13:35
ПИТЕРС: Я понимаю, сэр, что подбирать слова вам приходится с особой тщательностью. Потому позвольте мне быть с вами откровенным. Если не предпринять что-либо незамедлительно, то через тридцать лет нормальные станут абсолютно бесполезными членами в нашем обществе. И это в самом лучшем случае.
УОКЕР: А что в худшем?
ПИТЕРС: Они станут рабами.

17:56
ПИТЕРС: Именно так, сэр. Я вовсе не сторонник геноцида, но нам необходимо защищать себя. В конце концов, имеем же мы право бороться за собственное выживание. И в грядущей войне ни танки, ни реактивные самолеты нам не помогут.
УОКЕР: Вы слышали о том, что конгресс намерен провести расследование по поводу деятельности возглавляемой вами Службы справедливости?
ПИТЕРС: Да, сэр. Но дело вовсе не в том, что…
УОКЕР: Да не пытайтесь казаться лучше, чем вы есть на самом деле. Я вам вовсе не угрожаю. Я лишь размышляю, что служит основой вашего плана: патриотизм или инстинкт самосохранения.
ПИТЕРС: Мистер секретарь…
УОКЕР: Так что послужит целью?
ПИТЕРС: А вы уверены, сэр, что желаете знать все детали операции?
УОКЕР: Да, вы правы. Вы абсолютно правы.

19:12
УОКЕР: Сколько, по вашему мнению, приблизительно будет жертв?
ПИТЕРС: Где-то между пятьюдесятью и сотней.
УОКЕР: Так много?
ПИТЕРС: На мой взгляд, эта жертва вовсе не кажется значительной в случае, если мы защищаем сотни миллионов.
УОКЕР: И все они будут гражданскими?
ПИТЕРС: Да, к сожалению, это так.
УОКЕР: Абсолютно все?
ПИТЕРС: Да, сэр.
УОКЕР: Нет, это абсолютно недопустимо.
ПИТЕРС: Чтобы убедить публику в том, что за атаку ответственны именно террористы, необходимо, чтобы жертвы были гражданскими. В противном случае операция теряет всякий смысл.
УОКЕР: Понимаю. Но, кроме того, нужно сделать так, чтобы было ясно, что жертвами террористов стало еще и правительство. А иначе дело покажется киношной гангстерской разборкой.
ПИТЕРС: А как насчет атаки на ваш офис?
УОКЕР: Ну, не обязательно же делать все настолько прямолинейно. Нет, я подумываю о сенаторе, например, или, скажем, о судье Верховного суда. О ком-то вполне респектабельном и в то же время являющемся символом. Но помните, нам нужен еще и козел отпущения. Кто-то, кого сразу на месте не поймают и кто в дальнейшем станет страшилкой для общества.
ПИТЕРС: У меня есть один на примете, сэр. Активист по имени Джон Смит.
УОКЕР: Я его знаю.
ПИТЕРС: Да он и сам уже неоднократно подставлялся, да и вообще, это лишь вопрос времени, когда он начнет творить насилие. А он к этому весьма и весьма склонен. В общем, более чем достойная кандидатура. Захотим, так мы его разыграем как по нотам. А что насчет мученического символа?
УОКЕР: У меня тоже есть кое-кто на уме, и даже несколько.

24:11
УОКЕР: Необходимо всю ситуацию держать в своих руках. И для этого нужно событие, которое объединит страну и подтвердит, между прочим, целесообразность вашей работы. Необходимо сделать так, чтоб ни о какой священной войне потом даже речи не заходило.
ПИТЕРС: Понимаю, сэр, и полностью с вами согласен. Я тоже уверен, что одаренные представляют слишком большую ценность, чтобы подвергать их излишнему риску.
УОКЕР: Аминь. Но пусть тем не менее знают свое место.
ПИТЕРС: Иногда война – единственный путь к миру. Надеюсь, сэр, вы со мной согласны.
УОКЕР: Полагаю, мы поняли друг друга.

28:04
ПИТЕРС: Я уже выбрал подходящее место. Это ресторан. И у меня есть команда наготове.
УОКЕР: Миссия сложная. Как бы кто-нибудь из твоих бойцов потом не пошел на попятную.
ПИТЕРС: Это не те люди.
УОКЕР: Так что же, нам придется полагаться на их здравый смысл?
ПИТЕРС: Полагаться на что? Нет, разумеется нет. Я обо всем позабочусь.
УОКЕР: Вы говорите, что…
ПИТЕРС: Это все мелкие технические детали. Мы ведь уже договорились с вами, сэр, что вас они не должны беспокоить.

30:11
ПИТЕРС: Сэр, я все устрою лучшим образом. Но мне нужны ваши директивы. Прямые директивы, сэр. Я не могу принять всю ответственность на себя.
УОКЕР: Вы что, записываете нашу беседу?
ПИТЕРС: Не оскорбляйте меня.
УОКЕР: Да шучу я, Питерс, шучу. Господи боже мой, если нас записывают, то мы оба уже покойники.
ПИТЕРС: Именно, сэр. Так что, сэр? Для дальнейших действий мне необходима ваша четкая санкция.
УОКЕР: Вы ее уже имеете. Теперь занимайтесь аранжировкой ваших действий.
ПИТЕРС: Вы понимаете, сэр, что речь идет о потерях среди гражданского населения и, возможно, число погибших достигнет сотни?
УОКЕР: Все я понимаю. И говорю тебе, приступай к тому, что задумано. Мой отец в подобных случаях говаривал, бывало, что свобода на халяву не дается.
Купер щелкнул по кнопке «пауза», и на экране застыли двое мужчин, пожимавших друг другу руки.
Бобби Куин выглядел так, будто ему чертовски хотелось отмотать свою жизнь минут на тридцать назад и забыть о том, что он видел в этот промежуток времени.
– Я этому не верю.
Купер взглянул на напарника, и оказалось, что все в нем – поза, подрагивание лицевых мышц, дыхание – говорит об обратном.
– Да брось ты, во все ты веришь.
– Но это же невозможно, – с пылом заговорил Куин. – Не может же такого быть, что массовое убийство в «Монокле» запланировал директор Питерс.
– Не только запланировал, но и под его непосредственным руководством было убито семьдесят три человека, включая детей. Да, так оно все и было.
– Но… Почему?
Купер тяжело вздохнул:
– Потому, что все разговоры о предотвращении войны – бред собачий. На самом деле власти предержащие всеми силами стремятся к войне. Стремятся и желают руководить процессом. Пусть нормальный вопьется зубами в горло анормальному и наоборот. Насилие порождает страх, и чем больше страха, тем больше мы нуждаемся в них. И чем больше мы в них нуждаемся, тем более могущественными они становятся.
– Но он же президент, Купер. Как может быть…
– А каким образом, ты полагаешь, он без проблем превратился из министра обороны в президента Соединенных Штатов? Обстоятельства ему помогли. А помнишь Службу справедливости перед событиями в «Монокле»? Жалкое было зрелище. А потом активист, никогда прежде не замеченный в насилии, вошел туда и убил всех. А в итоге вся страна стала оценивать окружающее так, как того хотел Дрю Питерс.
– А что насчет видео из ресторана «Монокль»?
– Изначально запись настоящая, но потом анормальный, который работал на Питерса, ее подделал. И стрелки тоже работали на Питерса. Но уверен, сейчас все они мертвы.
– Но если то видео – фальшивка, почему ты считаешь, что это настоящее.
– А кто бы его подделал?
– Да тот же Джон Смит.
– Нет. – Купер покачал головой. – Исключено. А даже если бы он это видео и подделал, то почему, по-твоему, Питерс, после того как я его выкрал, устроил за мной смертельную охоту?
– Но почему оно не закриптовано? – искренне удивился Куин.
– Поначалу меня этот факт тоже удивил, но потом я понял, что это видео – еще и страховка Питерса на случай его внезапной таинственной смерти. А если бы оно было закриптовано, то толку бы в нем не было. А место, где спрятан носитель с видео, наверняка известно кому-то из людей, кому Питерс особо доверяет. И все, что мы делали за последние годы, выходит, предпринималось вовсе не ради защиты людей. Нас втянули в свои темные игры помимо нашей воли. Втянули кукловоды, которые стремятся управлять всеми мозганами в стране. И знаешь еще что? Им это почти удалось.
– Если верить твоим словам, то получается, что мы убивали людей, которые вовсе…
– Да. – Куперу хотелось бы дать Куину время на переживания, но именно время сейчас катастрофически поджимало. – К сожалению, произошло и еще кое-что ужасное.
– Что, черт возьми, еще ужасного могло…
– Они похитили моих детей.
– Они… Кто – они?
– Питерс.
– Да брось ты, Купер. У тебя прямо паранойя.
– К сожалению, нет. Я звонил домой, а ответил мне Роджер Диксон.
– О черт. Черт, черт, черт!
– Что?
Куин принялся крутить в руках несуществующую сигарету:
– Я сразу удивился, почему меня поставили во главе отряда безликих для проведения операции на кладбище. Возглавлять отряд должен был бы Диксон, но всего лишь за несколько минут до того, как Питерс отдал приказ, Диксон умчался из офиса, будто ему фитиль в задницу вставили. Он никому ничего не сказал, но, должно быть…
– Он отправился ко мне домой, и целью его было похищение моих детей.
– Да, похоже. – Куин посмотрел Куперу прямо в глаза. – Сожалею, Куп. Мне и в голову не приходило, а иначе бы я остановил его.
– Понимаю.
– Получается, они страховались на случай, если не удастся перехватить тебя на кладбище, а теперь они намереваются тебя убить.
– Если бы я был только уверен, что ценой своей жизни спасу Натали и детей, я бы ни секунды не колебался. Но совершенно очевидно, что моя смерть их не спасет.
– Получается, они спланировали все заранее, – после некоторого размышления заговорил Куин. – Питерс позволил тебе стать тем, кем ты полгода назад стал, поскольку при любом раскладе в выигрыше оставался он, и только он. Либо ты отыщешь и убьешь Смита, либо…
– Либо он получит парня, на которого можно повесить всех собак. Да, именно так, и все результаты моей деятельности за последние полгода подтвердят его версию. – Купер в отчаянии махнул нескованной рукой. – А теперь, если я явлюсь к ним, они меня убьют и обвинят во всех тяжких, а в качестве подтверждения продемонстрируют события, в которых я принимал участие за последние полгода. И это станет огромной победой Службы справедливости. Доказательством того, что нация находится в надежных руках. Наверняка затем они получат миллиарды долларов в качестве дополнительных фондов.
– Но Питерс не позволит, чтобы твоя бывшая отправилась куда-нибудь, например в Си-эн-эн, и рассказала всю эту историю. Пусть даже ей до конца и не поверят, но могут возникнуть слухи. – Куин кивнул. – Но как же они потом из этого выпутаются? Просто избавятся от тел? Будто бы семья просто-напросто исчезла.
– Не совсем. В убийстве моей семьи обвинят именно меня. Будет сложена гладкая история о том, что я вернулся и всех их убил. Служба справедливости, конечно же, пыталась остановить меня, но не успела. Трагедия, конечно, но, по крайней мере, они обезвредили плохого парня. И возможно, эта история даст им еще дополнительные фонды…
– Но не мог же ты убить свою собственную…
– Почему же не мог? Ведь я террорист-анормал. Сумасшедший. Кто знает, что творится в головах у этих анормальных? Да они даже, в общем-то, и не люди вовсе.
– Господи боже… – Куин глубоко вздохнул. – Отказываюсь во все это верить.
– Но тебе все же придется.
– Я… – Куин поколебался немного, затем сказал: – Да, я верю тебе.
– И мне нужна твоя помощь, Бобби. Мне необходимо вернуть своих детей. А затем мы обнародуем эту запись. Им не должны сойти с рук все их преступления.
– Да ты понимаешь, о чем говоришь? Здесь же замешан президент.
– Я говорю о двух испуганных детях. Я говорю о том, что необходимо сказать правду.
– Куп, мне бы хотелось помочь тебе, но…
– Понимаю. Но помнишь, я сказал тебе, что больше не являюсь агентом ДАР? Ну а что насчет тебя? Считаешь ли ты себя агентом ДАР после того, что видел и слышал в последнее время? У тебя простой выбор, Бобби. Либо ты притворишься, что знать ничего не знаешь, и продолжишь служить лжи, либо поможешь мне.
Купер смолк. Куина нельзя было подкупить или уболтать. Либо Бобби Куин был хорошим человеком и Купер не ошибся в партнере, либо Купер и его семья уже мертвы. Воистину, третьего не дано!
– Черт! – воскликнул Куин, затем расправил плечи и громко выдохнул: – Так что будем делать?
– Ну, для начала, – Купер, улыбнувшись, позвенел цепочкой наручников, – не соблаговолишь ли отстегнуть меня?
Его партнер рассмеялся:
– Извини. – Он вытащил ключ от наручников и протянул Куперу. – Правда делает тебя свободным, не правда ли?
– Что-то типа того. А что до остального, мы используем видео, чтобы заманить Питерса в ловушку.
– Звучит так, словно у тебя уже есть план.
– Ну, по крайней мере наметки.
– Что ж, приятно слышать. Нам противостоит самая мощная спецслужба на планете, но для борьбы с ней у тебя лишь наметки плана.
– Посмотри на дело так, как вижу его я. После твоего присоединения шансы на победу только что удвоились. Теперь против всех агентов правительства нас уже двое.
– Трое, – послышался голос позади.
Оба резко повернулись. Куин потянулся было к пистолету, но Купер перехватил его руку.
Она стояла скрестив руки и ухмылялась. Выглядела она великолепно. Даже более чем. Купер встретился с ней взглядом и прочел в ее глазах решимость, силу и старательно скрываемую боль.
– Ты отбыл, не попрощавшись, Ник, а я, как любая порядочная девушка, сочла это неправильным.
– Кто ты, черт возьми, и как ты здесь оказалась?! – воскликнул Куин.
– Привет, Шеннон. – Купер улыбнулся, надеясь, что в его улыбке она прочтет и извинение. – Она с нами, – сообщил он Куину, а затем, обращаясь к Шеннон, спросил: – Как давно ты здесь?
– Около часа.
– Тебя послал Смит?
– Нет, придурок. Я явилась потому, что тебе нужна помощь. Джон лишь предоставил мне самолет.
– Как ты меня нашла?
– Я нашла не тебя, а его. – Шеннон указала на Куина.
– Так ты девушка из фондовой биржи, – признал ее наконец Куин. – И та самая, что подорвала Брайана Васкеса.
– А ты партнер Купера по детским играм. – Шеннон выдвинула из-под стола стул и села. – Итак, ребята, что вы тут затеваете?
– Намереваемся прикончить Службу справедливости, а заодно и президента Соединенных Штатов, – сообщил Купер.
– Что ж, отлично. Надеюсь, скучать нам не придется?
– Уж я постараюсь, чтоб наша жизнь была наполнена событиями.
– А поездка на крыше вагона поезда предусматривается?
– До поры не скажу, а иначе сюрприза не получится.
– Правильно, не говори. Обожаю сюрпризы.
– Хорош. – Куин переводил взгляд с одного из них на другого и обратно. – Может, прекратите флиртовать и расскажете мне, что, черт возьми, происходит.
– Бобби, познакомься с Шеннон Аззи. Девушкой-Которая-Проходит-Сквозь-Стены.
– Хай! – Шеннон демонстративно вздернула над головой руку.
Сбитый с толку, Куин промолчал, а Купер рассмеялся. Впервые после того, как он услышал по телефону голос Диксона, в нем затеплилась надежда.
Назад: Глава 36
Дальше: Глава 38