Глава 35
Забавно, но жизнь совершила полный цикл, и Купер вернулся туда, откуда и началось его путешествие. И оказался он не просто в округе Колумбия, а в Джорджтауне, в двух кварталах от съемной квартиры, в которой он жил всего лишь полгода назад. Чуть севернее находилось кладбище Оук-Хилл.
Место было идеальным: расположено на расстоянии недолгой пешей прогулки от дома Дрю Питерса, неизменно во времени и доступно двадцать четыре часа в сутки. Разумеется, на ночь кладбище закрывалось, но Купер не сомневался, что выглядело это так: старенький сторож всего лишь вешал поперек железных ворот цепь. И даже в темноте не составляло большого труда перелезть с улицы через невысокую ограду, что, несомненно, частенько проделывала местная ребятня.
Купер заглянул в план кладбища и среди мест погребения многочисленных знаменитостей без проблем обнаружил искомое – Эдвард Итон, «финансист и адвокат, заместитель министра финансов в правительстве Абрахама Линкольна».
Вскоре Купер уже шагал к указанному на плане месту. По сторонам находились могилы, увенчанные в основном простыми, строгими, изъеденными временем монументами, на которых были высечены лишь имена да даты, на некоторых еще и воинские звания. Мавзолеи располагались у подножия холма. Над входом в один из них было высечено «Итон». Вход был украшен двумя колоннами – никаких скорбящих статуй. Несомненно, о стабильности и вечности думал Эдвард Итон, покупая когда-то этот склеп.
Засунув руки в карманы, Купер остановился.
Место подходило идеально, но использовал ли его Питерс?
Чтобы выяснить это, есть лишь один способ – войти.
Дубовая, с виду тяжелая и неподатливая дверь была подвешена на кованых петлях, выглядевших старше даже, чем само кладбище; современный замок на двери казался здесь чем-то абсолютно чужеродным.
Купер огляделся. На значительном расстоянии от него, направляясь в противоположную сторону, по тропинке шла пожилая женщина с букетом цветов. Откуда-то доносился стрекот газонокосилки, а издалека слышался вой одинокой сирены.
Опустившись на колено, Купер детально изучил замок. Год назад он бы одолел запертую дверь с помощью монтировки или лома, но теперь он стал вполне квалифицированным вором, и на вскрытие хитроумного механизма ушло не более двух минут.
Купер потянул на себя железную ручку. Протяжно скрипнув ржавыми петлями, дверь подалась. В склеп хлынул солнечный свет. Каменный пол внутри был покрыт пылью, а воздух явственно попахивал затхлостью.
Купер вошел в склеп и затворил за собой дверь.
Яркий солнечный свет померк, через давно немытые стекла под потолком внутрь пробивался лишь мутный свет. Купер замер, давая возможность глазам привыкнуть к полутьме.
Мавзолей представлял собой одну квадратную комнату со стороной в тридцать футов, посередине находилась каменная скамья. На высоте четырех футов вдоль всех стен, за исключением той, где располагался вход, тянулись каменные полки шириной фута три. На полках стояло сорок четыре резных гроба. Все гробы, кроме двух, были заняты. На торцах полок под сорока двумя саркофагами высечены имена и даты. Строгий, без излишеств внешнего мира дом мертвых.
Свет из оконцев был весьма жиденьким и тусклым. Купер достал из нагрудного кармана планшетник, включил его, и внутренности древней гробницы оказались вполне сносно освещены экраном из мира современных цифровых технологий.
Увы, современным здесь оказался не только планшетник. Над дверью, чуть в стороне, была прикреплена серая металлическая коробочка величиной со спичечный коробок, назначение которой Купер тут же безошибочно распознал. Коробочка была изготовлена по технологии ДАР, бóльшую часть ее внутренностей занимала батарея, остальное – сенсор и радиопередатчик. Коробочка из серии «поставил и забыл», и на много-много лет вы получаете безмолвного стража объекта – будь то дом, склад или, как в этом случае, мавзолей.
Наличие такой коробочки здесь обозначало следующее: во-первых, в склепе явно что-то скрывали; во-вторых, едва Купер переступил порог, как охранное устройство отправило тревожное сообщение о появлении здесь незваного гостя.
Сердце Купера учащенно забилось. Питерс обладал огромной властью, и, скорее всего, как только прозвучал сигнал тревоги, он послал сюда команду тяжеловооруженных безликих. И поскольку риски Питерсу были ни к чему, безликие наверняка получили приказ при виде цели немедленно стрелять на поражение.
«Но с другой стороны, выходит, что мозги у тебя все же варят. Доказательство здесь.
Так побыстрей отыщи его и уноси ноги. Ты уже потерял почти минуту, и у тебя осталось в запасе еще… скажем, минуты две.
Черт, черт, черт!»
Купер наклонился, чтобы прочитать ближайшую к нему надпись под гробом: «Тара Итон, верная жена, 1812–1859».
Следующим был гроб ее мужа, Эдварда Итона, похороненного здесь два года спустя.
Тела лежали в порядке их смертных дат, из чего следовало, что гроб с телом жены директора Питерса находится на противоположном конце мавзолея. Купер метнулся туда.
Под третьим с краю гробом он прочитал: «Элизабет Итон, любящая дочь, 1962–2005». Над надписью на полке находился гроб красного дерева, крышка которого была покрыта основательным слом пыли. Купер никогда не видел этой женщины, но частенько играл с ее детьми, а те звали его «дядюшка Ник»…
Сейчас было самое неподходящее время для сантиментов. Купер в полутьме принялся ощупывать поверхность гроба, но ничего не обнаружил. Посветил планшетником на гроб с разных ракурсов.
Ничего. Абсолютно.
Отступив на шаг, Купер смахнул с волос паутину.
«Есть еще одно место в гробу, которое ты не проверил…»
Предположение это было чертовски неприятным, но зато весьма правдоподобным. Только без инструментов крышку гроба не открыть.
«Может, разбить?
Хотя…
Питерс ведь поступил как-то иначе, когда прятал улику.
Наверняка у него были инструменты, и он лишь слегка отодвинул крышку.
Если, конечно, вообще отодвигал…»
Крышка гроба лежала идеально, между ней и корпусом гроба не было заметно даже щели, не то чтобы следов от инструментов.
Первым чувством было облегчение, потом – разочарование. Питерс не спрятал улику в мавзолее, где покоилась его мертвая жена. Купер ошибался. Но нет, он не ошибался. Об этом явственно говорил прибор, укрепленный на стене. Улика здесь! Только она не в гробу жены Питерса.
Купер взглянул на часы. До контрольного времени оставалась минута. Он лихорадочно оглядел внутренность мавзолея. Сорок два гроба и каменная скамья. Купер опустился на нее и проверил поверхность под сиденьем. Чисто. То же самое с ножками и краями скамьи. Паника в Купере нарастала.
Над выходом висело металлическое распятие. Купер обследовал и его.
Опять ничего.
Сорок пять секунд.
Но улика была здесь точно. Все остальные места отметались. Об этом Куперу говорил его дар, а сигнальное устройство над дверью однозначно подтверждало.
Улика в одном из гробов? В одном из сорока одного оставшегося? Даже на беглый осмотр времени нет.
Купер, лихорадочно соображая, стоял посреди мавзолея.
«Давай же, давай. Заставь свой дар проявиться».
Тридцать секунд. Купер потер ладонью о ладонь и увидел в призрачном свете из окон под потолком светящиеся искорки пыли.
Пыль… Здесь ничего не спрятать, ни потревожив многолетний слой пыли.
«А затем пыль на прежнее место ровным слоем не наложить.
Получается, лучший способ замаскировать прикосновение – полностью удалить с поверхности следы пыли. Не самый совершенный способ, но тем не менее сделать это лучше, чем оставить все как есть…»
Купер снова подбежал к гробам. Гроб Элизабет был третьим по счету. Надписи под первыми двумя гласили: «Маргарет Итон, 1921–2006» и «Теодор Итон, 1918–2007».
На крышках обоих гробов лежала пыль. Немного, но и времени после погребения прошло тоже немного, так что все сходилось.
Куперу вспомнился полузабытый разговор, состоявшийся незадолго до того памятного дня, после которого его жизнь разделилась надвое. Директор тогда рассказал ему историю о своей жене. Но не только о жене, но и о ее отце. Что именно тогда сказал Питерс?
«Ее отец, Терри Итон, заседал в различных комитетах на Капитолийском холме. Но господи, каким же гадом он был! Когда его дочь умирала, по его настоянию она вписала в завещание пункт, согласно которому ее похоронили в семейном мавзолее. „Мы Итоны, а не Питерсы. Тебе надлежит покоиться с нами“».
Купер улыбнулся. Питерс не мог использовать для подобных целей гроб своей жены – этим он оскорбил бы ее память. Что никак не вязалось в представлении Купера с образом его шефа. Зато гроб старого ублюдка, который сделал так, чтобы Дрю никогда не упокоился рядом с собственной женой…
Купер принялся шарить по задней стенке гроба Теодора Итона. Паутина, медная петля и… кусок липкой ленты. Купер отодрал ленту и вместе с ней карту памяти размером с почтовую марку.
Сунув карту памяти в карман, он устремился к выходу. Ударил о дверь плечом, и та, опять заскрипев старыми ржавыми петлями, частично отворилась.
Снаружи было яркое солнце, голубое небо и многолетние дубы. А еще, невзирая на могилы и без всякого почтения к усопшим, прямо через кладбище шагали одетые в черное солдаты с автоматическими винтовками.
Купер поспешно выскочил наружу через неширокую щель между дверью мавзолея и притолокой. Сделал четыре широченных шага. И тут прозвучали первые выстрелы. Купера обдало каменным крошевом, отлетевшим от стены мавзолея. Затем осколками разлетелось его запыленное окно. Купер вздрогнул и припустил что было сил. Достиг угла мавзолея и, схватившись за него обеими руками, совершил резкий поворот. Припустил дальше, старательно держа здание между собой и солдатами. Вскоре мавзолей остался позади, и тут Купер скорее почувствовал, чем услышал, как над ним пролетела пуля. Он побежал зигзагами: влево, вправо. Несмотря на все увертки, снайпер с легкостью бы уложил его, но мешали агенты, которые тоже бежали и стреляли на ходу.
Склон холма поднимался, что существенно замедляло бег, но, с другой стороны, перевали Купер через вершину, на время он окажется защищенным от пуль. Впрочем, и выбора-то особого не оставалось – лишь бежать, отталкиваясь что есть сил от земли. Дышалось уже чертовски тяжело, да и сам Купер, то ли от страха, то ли от физических усилий, с головы до пят взмок от пота.
Слегка изменив направление, он понесся к ряду довольно крупных могильных камней. Позади снова послышались выстрелы. Достигнув дерева и укрываясь за его стволом, Купер опять сделал ложный финт. На этот раз уловка сработала – пули просвистели вдалеке от него. Наконец он перевалил за гребень холма и теперь побежал, слегка пригибаясь.
Солдаты позади закричали. Очевидно, они образовывали дугу, отрезая возможные направления для бегства.
У Купера был пистолет, но что такое пистолет против штурмовой винтовки, которая всаживает пули прицельно и даже очередями на расстояние в милю.
Но тем не менее…
Купер обернулся и дважды выстрелил в крышу мавзолея. Сделал короткую паузу и выстрелил снова. Пули ударились о камень и срикошетили. Угроза словить пулю заставит солдат действовать более осторожно и замедлит их продвижение. Но много с этого трюка не выгадаешь. Нужен план. Четкий план.
Дальний конец кладбища граничит с рекой Потомак. Если он достигнет этого края, если перелезет через ограду, а затем…
Что затем? Пловец в чистой воде окажется легкой мишенью. Кроме того, именно этого от него и ждут. Ждут, что он побежит очертя голову и, конечно же, в итоге нарвется на пулю.
Куперу вспомнился план у входа на кладбище. На плане была часовня.
Во всяком случае, добраться до часовни имело смысл. Тем более ничего лучшего в голову не приходило.
Купер свернул с тропинки и, пригибаясь настолько низко, насколько было возможно, чтобы не снижать скорости, устремился в направлении, перпендикулярном к своему предыдущему движению, – в общем, последовал путем, каким беглец бы обычно не воспользовался. В крови, придавая силы, бушевал адреналин. Пахло мокрой грязью, над головой, повинуясь порывам ветра, танцевали ветки деревьев.
«Перестрелка из автоматического оружия на кладбище! Господи боже мой!»
Завидев ряд высоких могильных камней, датированных еще временами Гражданской войны, Купер побежал, выпрямившись почти в полный рост. Взлетел на холмик слишком правильной формы, чтобы быть натуральным. Промчался между ивами, что окружали часовенку, и, перепрыгнув через каменную скамью, оставил справа от себя изваяние в виде ангела, устремившего скорбный взгляд к небесам. Повинуясь интуиции, обернулся через плечо.
На вершине холма в пятидесяти ярдах появился одинокий солдат, – похоже, он был крайним в созданной отделением дуге. Отличная выправка, черная защитная броня и оружие на изготовку. На голове черный шлем с непроницаемым, черного стекла забралом. Голова солдата повернута туда, откуда он ожидал увидеть Купера, но умный шлем, по всей видимости, указал на источник движения, и солдат повернул голову в ту сторону, где преследуемый находился на самом деле.
На мгновение оба застыли. Безликий вскинул штурмовую винтовку, и Купер явственно увидел, как пуля, прошив воздух, впивается ему прямиком в грудь.
Не размышляя, он швырнул свое тело в сторону. И немедленно раздался выстрел.
Еще в падении руки Купера вытянулись, а на мушке пистолета оказался безликий. На этот раз выстрелили оба, и практически одновременно.
Ангел чуть сбоку от Купера осыпал землю каменными слезами.
Солдат в черном покачнулся, а стекло его черного забрала пошло паутинками от крошечной дырочки, которую там проделала пуля.
От удара о землю у Купера вышибло дыхание. Не в силах шевельнуться, он наблюдал, как оседает черный солдат. Он убил агента ДАР. Это случилось впервые. Но Куперу почему-то казалось, что это только начало.
Отдышавшись, он вскочил на ноги и припустил к часовенке, до которой было уже рукой подать. Достигнув угла, немедленно завернул за него, стремясь побыстрее оставить часовенку между собой и преследователями. До изгороди, за которой уже находилась улица, были считаные ярды.
Однако тут его встретил укрывавшийся за могильным памятником Бобби Куин, и ствол его автомата был нацелен точно Куперу в грудь.
Бывший партнер не выглядел удивленным. Долгие годы они работали вместе, и, конечно, Куин ожидал Купера здесь, хоть и отослал всю свою команду поджимать жертву с тылов.
– Опусти пистолет. Немедленно.
Купер уже собирался проделать тот же самый трюк, что и несколькими секундами ранее, – прыжок в сторону, совмещенный с выстрелом, но ситуация сложилась совсем иная. В отличие от безликого, Куин был готов к любому развитию событий, и, что самое важное, его тело скрывал памятник, отчего прочесть его намерения оказалось совершенно невозможно.
«Кроме того, выстрелишь ли ты в своего приятеля и бывшего партнера, Бобби Куина?»
– Я не шучу. Опусти пистолет.
Тело Купера задеревенело, но он тем не менее опустил пистолет.
– Привет, Бобби.
– Положи руки на затылок и опустись на колени.
Купер вгляделся в коллегу, с которым прошел добрую сотню миссий, вспомнил его черный юмор и то, как Бобби обычно не меньше двух минут мял сигарету, прежде чем ее прикурить.
– Бобби… – Купер судорожно пытался подобрать подходящие слова для объяснения ситуации, но выходило, что для объяснений потребовалось бы не меньше получаса посидеть в пабе, попивая «Гиннесс».
И тут Купера охватил смех, и ничего поделать с собой он не мог. Сколько раз его жертвы хотели от него примерно того же? Сколько раз они говорили ему, что…
– Делай, что тебе сказано!
– Я не подчинюсь, Бобби.
«Что в подобном случае говорят ирландцы?
Хочешь рассмешить Бога, составь план».
– Положи ладони на затылок…
– Я не подчинюсь, – повторил Купер.
– Полагаешь, я в тебя не выстрелю?
– Не знаю, Бобби…
«Но знаю точно, что если ты возьмешь меня, то я – мертвец, а улика исчезнет, и Дрю Питерс продолжит нагнетать войну».
– …но уверен, мы это скоро выясним.
И Купер медленно пошел вперед. Времени для разговоров, а тем более для объяснений сейчас не было. Солдаты, заслышав выстрелы, наверняка уже сюда подтягиваются. Прибудут в считаные секунды.
– Черт возьми, Купер…
– Сожалею, Бобби. Единственное, что я могу тебе сказать: я вовсе не тот, кем меня считают в департаменте. Но остаться сейчас, чтобы все объяснить, я не могу.
Куин чуть опустил ствол штурмовой винтовки и нажал на спусковой крючок. Пуля угодила в землю в дюйме от ноги Купера.
– Знаю, Бобби, что ты способен прострелить мне ногу. Но знай же, что это то же самое, что меня убить. Солдаты из штурмовой команды колебаться не станут, у них свой приказ. И если мне предстоит сейчас умереть, то я предпочитаю, чтобы жизни лишил меня именно ты.
– Купер…
– Делай свой выбор, Бобби.
Купер остановился и вгляделся в партнера, пытаясь прочитать свою судьбу в его глазах, в напряжении мышц на щеках, в едва заметном подрагивании шеи.
– Черт тебя возьми. – Куин поднял вертикально ствол штурмовой винтовки. – На то, чтобы убраться, у тебя три секунды.
Купера захлестнула буря эмоций. На мгновение он подумал: а был бы его выбор таким же, если бы ситуация сложилась диаметрально противоположно? Решив поразмыслить над этим позже, Купер припустил что было духу прочь.
Прошло секунд пять, а то и больше, прежде чем Куин заорал, что преследуемый здесь, рядом с часовней, но еще через несколько секунд Купер уже преодолел высокую ограду и оказался на улице. Перед ним был весь огромный широкий мир.
