Часть первая
Охотник

Радиодиктор сообщил, что грядет война, и таким тоном, словно ждет не дождется той сладостной минуты, когда предсказанная им война наконец-то грянет. Вечерело. Из пустыни ощутимо тянуло холодом, и одетый не по погоде Купер, поежившись, мысленно обозвал диктора кретином.

Васкес он преследовал уже девятый день. Сначала едва не настиг ее в Бостоне, однако в момент его появления в крохотной съемной квартирке, куда свет проникал разве что через вентиляционную шахту, там лишь перемигивались разноцветными световыми индикаторами компьютеры, беспроводные и проводные роутеры, свичи и разнокалиберные блоки бесперебойного питания. У стены валялось офисное кресло на колесиках – будто из него только что выпрыгнули, а над вскрытой коробкой китайской лапши еще поднимался едва заметный парок. Очевидно, в последний момент кто-то предупредил Васкес.

Оставалось лишь пуститься в погоню.

Поддельная кредитная карта привела Купера в Кливленд. Опоздал. Спустя два дня изображение с камеры в конторе по аренде автомобилей направило в Ноксвилл – и снова неудача. После нескольких дней тишины след Васкес проявился в Миссури. Затем опять ожидание. Наконец этим утром в штате Арканзас, в крошечном городке с символическим названием Хоп , они едва не столкнулись с Васкес лицом к лицу.

Следующие двенадцать часов дались Куперу нелегко. Совсем рядом проходила граница с Мексикой, а за ней Васкес ищи-свищи. Но с каждым шагом Купер все лучше понимал свою жертву: будто слой за слоем сдирал кожуру с луковицы, и вот уже обнажилась и сердцевина – образ мышления Васкес.

Итак, объект поиска – Алекс Васкес, двадцати трех лет от роду, пяти футов и восьми дюймов ростом; лицо… В толпе такое вряд ли заметишь. Зато интеллектуальные возможности… Мозг Васкес с легкостью оперировал компьютерными кодами в трехмерном пространстве и был способен редактировать программы, не прибегая к помощи посредников – программ-компиляторов. Неудивительно, что диплом Массачусетского технологического института она получила, когда ей было всего пятнадцать. О таких, как Васкес, говорили, что они рождаются раз в поколение.

Теперь так уже не говорят.

Бар находился на первом этаже крошечной гостиницы на окраине Сан-Антонио. Купер представил большую неоновую вывеску с рекламой местного пива над верхней полкой, потолок в разводах табачного дыма, раритетную музыкальную машину в углу, черную грифельную доску с написанным от руки меню, бильярдный стол с потертым на углах сукном; за стойкой – блондинку с черными у корней волосами.

Неоновая вывеска с рекламой никому не известного за пределами городка пива «Шайнер Бок» над полками здесь действительно имелась, но меню было выведено темно-синим фломастером на белой офисной доске, а барменша оказалась рыжеволосой. Купер улыбнулся. Почти половина столов была занята: в основном мужчинами, но попадались и женщины. В углу истошно вопил музыкальный автомат:

Купер взгромоздился на высокий вращающийся стул и забарабанил пальцами по барной стойке в такт мелодии. Где-то он слышал, что кантри-музыка непременно зиждется на трех китах: незамысловатый текст, три аккорда плюс суровая правда жизни. Незамысловатый текст поверх трех аккордов в песне неизвестного Куперу исполнителя, несомненно, присутствовал.

– Что будете пить? – Корни рыжих волос барменши оказались-таки черными.

– Только кофе. – Купер огляделся. – И бутылочку «Бада» прекрасной незнакомке. Свою-то она уже почти прикончила.

Девушка на стуле рядом крутанула головой и, оглядев Купера, сжала правой рукой бутылку так, что побелели костяшки пальцев. Плечи под футболкой неестественно распрямились.

– Спасибо, но ответ отрицательный, – чеканя каждое слово, произнесла она.

– Да бросьте вы. – Купер расплылся в широченной улыбке. – Я вовсе не клеюсь. Просто денек выдался чудо какой славный. Вот и хочу поделиться с ближним хорошим настроением.

Поколебавшись, девушка кивнула. На шее у нее золотом блеснула цепочка.

– Спасибо.

В ожидании заказа оба смотрели перед собой. На полках, за батареей разноцветных и разномастных бутылок, виднелись выцветшие фотографии, на которых обнимались улыбающиеся незнакомцы с бутылками и пивными банками в руках. Похоже, настроение у них было преотличнейшее. Купер задумался: сколько лет этим фото? Многие ли из тех, кто тут изображен, по-прежнему выпивают в этом баре? Как изменилась их жизнь после съемки? Есть ли такие, кто уже отошел в мир иной? Фотографии вообще забавная штука. Они становятся прошлым, едва только сняты. Одиночные фотографии редко говорят о чем-либо, но если перед тобой целая подборка, то зачастую выявляются и тенденции. Некоторые очевидны: у кого-то поменялась прическа, кто-то потолстел или похудел; в соответствии с текущей модой изменилась одежда. Для обнаружения более значимых закономерностей нужен очень цепкий глаз.

– На ночь остановились здесь?

– Извините?

– Ваш акцент говорит о том, что вы не местная.

– Да и вас даже при всем желании за техасца не примешь.

– Что правда, то правда, – охотно согласился Купер. – Ну, все дела я здесь уже перелопатил, так что сегодня же ночью отбываю.

Рыжеволосая вернулась с чашкой кофе, затем достала из холодильника запотевшую бутылку пива.

– С вас четыре доллара. – Изящным движением руки барменша вынула из кармана открывалку и откупорила бутылку.

Купер положил на стойку купюру в десять долларов. Рыжеволосая оказалась истинным профессионалом: в расчете на дополнительные чаевые она сдала не пятерку и доллар, а шесть бумажек по доллару.

– Шейла, золотце, подойди же, наконец. А то я здесь уже от жажды загибаюсь! – закричал кто-то из зала.

Нацепив на лицо профессиональную улыбку, барменша зашагала к дальнему столику.

Купер глотнул кофе. Он оказался горячим и водянистым.

– Слышали, опять бомбу взорвали? На этот раз в Филадельфии. Только что об этом сообщил по радио какой-то местный урод. Еще он сказал, что грядет война, и велел нам не зевать.

– Кому это нам? – спросила, не поворачивая головы, девушка.

– Уверен, что под словом «нам» он имел в виду техасцев. Следовательно, все остальные семь миллиардов жителей планеты для него – «они».

– Похоже. Ведь здесь, в Техасе, сверходаренных нет.

Пожав плечами, Купер отхлебнул еще кофе.

– Есть немного. Значительно меньше, конечно, чем в других местах, но все же встречаются. Правда, большинство из родившихся здесь поскорее перебирается в места, где нравы помягче. Да и соплеменников побольше. Обычно сверходаренные оседают в крупных городах. Например, в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке. – Купер сделал многозначительную паузу. – Или в Бостоне.

Алекс Васкес, распрямив спину, застыла; пальцы, сжимавшие бутылку, побелели. Затем оглядела Купера, будто видела впервые:

– А ведь вы не коп.

– Я служу в ДАР. А если быть совсем точным, то в Службе справедливости.

– Фонарщик, значит? – Зрачки Васкес расширились, а волоски на шее встали дыбом.

– Еще нас называют теми, кто гасит свет.

– Как вы меня нашли?

– Этим утром мы вас едва не перехватили в Арканзасе. Оттуда до Мексики не меньше десяти часов и минимум еще одна автобусная пересадка. До темноты за границу никак не выбраться. А вы достаточно умны, чтобы пересекать границу днем с максимальной волной людского потока. И наконец, вам уютнее в городах, а Сан-Антонио – последние крупный город на пути к Мексике… – Купер пожал плечами.

– Но ведь я могла где-нибудь и затаиться.

– Так и надо было сделать, но я знал, что не станете. – Купер улыбнулся. – Ведь вы не только скрываетесь от нас, но еще и стремглав несетесь к определенной цели.

Васкес сохранила непроницаемое выражение лица, но все, что было нужно, Купер прочитал в ее глазах: информация будто светилась там неоновыми буквами.

«Из тебя бы вышел классный игрок в покер, – сказала однажды Натали. – Если бы кто-нибудь в наши дни еще играл в покер».

– Так я и думал. Ведь работать одной вам не с руки?

Васкес мотнула головой:

– А вы, как я погляжу, чертовски довольны собой.

Купер снова пожал плечами:

– Был бы доволен, если бы схватил вас в Бостоне. Но даже то, что, спугнув вас там, я не позволил запустить вирус, считаю своей победой. А насколько вы были близки?

– Дня два оставалось. – Вздохнув, Васкес глотнула из бутылки. – Может, чуть больше, но за неделю непременно бы управилась.

– Известно ли вам, сколько бы погибло невинных людей?

– Вирус повредил бы только систему навигации армейских самолетов. Среди гражданских жертв точно не было бы. Одни лишь солдаты. – Васкес снова взглянула на Купера. – Идет война, разве вы забыли?

– Война только грядет.

– Черт вас возьми! – раздельно выплюнула каждое слово Васкес.

Барменша Шейла повернула в их направлении голову; ее примеру последовали посетители за ближайшими столиками.

– Скажите это людям, которых вы убили лишь только за то, что они родились не такими, как большинство.

– Я убивал террористов, которые причиняли вред невинным.

– Вашими жертвами и были именно невинные люди. И знайте: они и им подобные способны на такое, чего вам даже не представить. Я, например, вижу машинные коды. Алгоритмы, приводящие в замешательство обычного человека, щелкаю как орешки. Они видятся мне во сне, и к утру я готова писать прекрасные программы, которые никому другому просто не по силам.

– Так еще не поздно: смотрите свои сны для нас.

Васкес резко крутанулась на барном стуле, ее правая рука с силой сжала горлышко бутылки.

– Только этого вам и надо! Еще бы! Заплати обществу долги и гордись собой! Останься в живых, но сделайся рабом, предав свой народ.

– Все не так просто.

– Вы знать не знаете, о чем говорите.

– Вы уверены? – Купер улыбнулся.

Глаза Васкес сверкнули, а затем сузились. Она судорожно глотнула, беззвучно пошевелила губами и наконец промолвила:

– Так у вас, стало быть, тоже есть дар?

– Да.

– Но вы…

– Да.

– Эй! С вами все в порядке, мэм?

На долю секунды Купер перевел взгляд на говорившего. Шесть футов и дюйм, двадцать два года, тонкий слой жира поверх мышц, которые он приобрел, занимаясь ежедневно тяжелым физическим трудом, а не упражняясь на тренажерах. Руки перед собой, ноги в коленях слегка согнуты. Хороший баланс, готов к драке, но опытен и на рожон не полезет. На ногах щегольские ковбойские сапоги.

Купер повернулся к Алекс Васкес и понял, что будет дальше, когда заметил, каким именно образом та сжимала бутылку пива. Воспользовавшись благоприятным моментом, Васкес с силой опустила бутылку ему на затылок.

Только Купера на прежнем месте уже не было.

«Ладно, быть по сему. Неясно, как поведет себя Ковбой. Лучше перестраховаться».

Скользнув в сторону, Купер двинул Ковбою в челюсть. Подобный удар свалил бы с ног человека средней комплекции, но этот противник неплохо справился, вовремя крутанувшись всем телом. Его дельтовидная мышца напряглась, корпус слега наклонился в сторону Купера. Намерения Ковбоя были очевидны, и последовавший удар мало чем уступал удару молота, однако Купер заранее знал, по какой траектории этот здоровущий кулак проследует, и с легкостью избежал его. Краем глаза Купер заметил, что Васкес, соскользнув со стула, устремилась к двери в дальней стене.

«Достаточно».

Сделав шажок вперед, Купер согнул руку и впечатал локоть Ковбою в горло. Весь бойцовский пыл того разом угас: обеими руками он вцепился себе в шею, так что брызнула кровь; колени дрогнули и подломились.

Конечно, стоило бы сообщить храбрецу, что его трахея не повреждена и ничего страшного не произошло, но Васкес уже скрылась за дверью, и Купер, решив, что Ковбой вскоре со своим здоровьем разберется сам, бросился сквозь толпу следом за Алекс. Большинство посетителей застыло, широко раскрыв рты и глаза, единицы пришли в движение, но слишком, слишком медленно. Мужчина справа вскакивал – его стул заваливался в проход. По тому, как двигался мужчина, и по тому, как падал стул, Купер просчитал дальнейшее и, чуть изменив ритм шагов, с легкостью перепрыгнул через металлические ножки, даже не зацепив парня. Из музыкального ящика тем временем уже взывал голос Ронни Ван Занта:

Если бы не поджимало время, Купер рассмеялся бы такому совпадению.

Двери с вывеской «Только для проживающих в гостинице» Купер достиг раньше, чем та захлопнулась, распахнул ее настежь и выждал секунду: он не сомневался, что оружия у Васкес при себе нет, но она вполне могла спрятать что-нибудь в коридоре, прежде чем войти в бар. Коридор оказался пуст. Купер рывком преодолел дверной проем и тут же развернулся. Коротенький коридор заканчивался другой дверью. За ней находилась лестница, покрытая безвкусным ковром с оранжево-серым узором. Купер проворно зашагал вверх. Голоса и музыка из бара смолкли, и явственно зазвучало его дыхание, отражавшееся от стен из шлакобетона. Очередная дверь на конце лестницы вела в коридор гостиницы с дверьми номеров по обеим сторонам.

Купер занес правую ногу, намереваясь перешагнуть порожек, и…

«Имеются четыре возможности.

Первая: Васкес в панике рванула куда глаза глядят. Но это вряд ли, ведь она программист, а программисты склонны следовать логике.

Вторая: Васкес попытается взять заложников. Маловероятно, поскольку времени на вторую попытку у нее точно не будет, и нет ни малейшей уверенности, что она справится с постояльцем или постояльцами в первом же подвернувшемся номере.

Третья: Васкес направилась за припрятанным где-то оружием. Но оружие не даст Алекс ни малейшего преимущества, если Купер увидит его у нее в руках.

Четвертая: целенаправленное бегство. Конечно, здание окружено, и Васкес, скорее всего, об этом догадывается. Велика вероятность, что она даже предполагала подобное развитие событий заранее, – следовательно, у нее заготовлен альтернативный путь отступления.

Последний вариант наиболее перспективен…»

…оказался в коридоре. Одиннадцать дверей. Десять – абсолютно одинаковые. Одиннадцатая, в конце коридора, была попроще, и на ней отсутствовала табличка с порядковым номером. Ясно: подсобка горничной.

Купер устремился к этой двери. Повернул ручку. Дверь оказалась незапертой. Помещение пять на пять футов выглядело грязноватым. Тележка со средствами для чистки и мойки, пылесос, стальные полки со стопками полотенец и простыней, глубокая раковина. Взгляд Купера остановился на железной лестнице, которая вела к люку на крышу. Люк был распахнут – за ним виднелось ночное небо.

Похоже, Васкес обнаружила этот выход, едва только заселившись в гостиницу. Люк, скорее всего, изначально был заперт, и она либо открыла, либо сломала замок, заранее подготовив себе прекрасный путь к бегству. Весьма разумно. Гостиницу окружали приземистые, похожие друг на друга как две капли воды двухэтажные домики, и, очевидно, не составляло труда уйти по крышам, спуститься где-нибудь по пожарной лестнице и неторопливым шагом отправиться восвояси.

Поднявшись по лестнице на несколько ступенек, Купер задержался, затем, удостоверившись, что Васкес не поджидает с камнем в руке, ухватился за край крыши и выбрался наружу. К штанам прилипли кусочки смолы. В свете огней города звезды были едва видны; с улицы внизу доносился шум проезжающих автомобилей, а из бара – недовольные вопли: очевидно, туда пожаловали люди из команды Купера. Посмотрев сначала налево, а затем направо, Купер увидел Васкес: она уже взобралась на каменный парапет, которым заканчивалась плоская крыша.

– Алекс! – Купер выхватил пистолет, но на Васкес не направил. – Остановитесь.

Васкес замерла. Купер сделал несколько осторожных шажков в ее направлении.

– Чертова Служба справедливости! – Девушка нехотя повернулась – в ее позе читалась смесь разочарования и смирения.

– Слезайте и кладите руки на затылок.

В свете фонарей лицо Васкес было вполне различимо: в глазах напряжение, губы сжаты в презрительной ухмылке.

– Так у вас и вправду есть дар? И что вы можете?

– Читаю помыслы людей, основываясь в основном на языке движений тела.

Купер сделал еще несколько крошечных шажков и остановился в полудюжине метров от Васкес. Ствол его «беретты» по-прежнему был опущен.

– И вы используете свой дар во вред подобным себе? Это же нечестно! Или вам нравится? Всесильным себя ощущаете? Бьюсь об заклад, что так оно и есть. И всякий ли раз, когда поймаете кого-нибудь, хозяева гладят вас по головке?

– Спускайтесь, Алекс.

– Или вы меня пристрелите? – Девушка мельком глянула на здание напротив.

Расстояние для прыжка было приличным, но вполне преодолимым – футов шесть или чуть больше. Однако тело Васкес говорило о нерешительности: икры слегка подрагивают, плечи напряжены.

– Никакого вреда вы пока не причинили, – стало быть, все еще поправимо. Спускайтесь, и мы потолкуем.

– Потолкуем. – Алекс хмыкнула. – Наслышана я, как вы, ребята из ДАР, толкуете с такими, как я. Допрос с пристрастием, если не ошибаюсь. Звучит куда приятнее, чем «пытка». Точно так же, как «Департамент анализа и регулирования» звучит приятнее, чем «Управление по делам анормальных».

Ее тело сказало Куперу, что она близка к принятию решения.

– Все еще поправимо, – поспешно повторил он.

– Как тебя зовут? – мягко спросила девушка.

– Ник.

– Диктор, что вещал по радио, был прав, Ник. Насчет войны, Ник. Война – наше будущее. – Васкес засунула руки глубоко в карманы. – А будущее никому не остановить. В твоих силах сейчас лишь выбрать в грядущей войне верную сторону.

Чуть повернувшись, она взглянула на переулок между зданиями, и Купер теперь уже явственно прочитал ее намерение, однако прежде, чем он успел сделать хотя бы шаг, Алекс Васкес спрыгнула с крыши.

Головой вниз.