Корона Алабастер

На следующий день Фрэнки прогуляла все уроки. Подробности ее бесплодных поисков и неверных решений вряд ли представляют интерес. Скажем только, что она два часа провела на верхнем этаже библиотеки под куполом в поисках потайной двери, семь минут осматривала флагшток, пятнадцать минут у нее ушло на то, чтобы пробраться на склад, где хранились дополнительные флаги, и сорок две минуты на поиски в нем. Новый спортзал и центр искусств она сразу сбросила со счетов, поскольку клятву явно придумали много лет назад – еще до того, как Фрэнк-старший вступил в клуб, и уж точно до постройки новых зданий. Она провела много времени на галереях над сценой в старом театре, безмолвно наблюдая за уроками актерского мастерства внизу. Она искала предметы, завернутые в липкую пленку, книги или карты. Смотрела на запад, но видела только занавес и осветительные приборы.

Разумеется, ей приходило в голову позвонить Фрэнку-старшему и спросить. Да, конечно, он знает, что означает клятва. Одна беда – Фрэнки знала, как важно для ее отца членство в этом клубе. Он поклялся в верности «Ордену бассет-хаундов» и никогда никому не раскроет их тайны, какими бы банальными или глупыми они ни были. Даже собственной дочери. Это стало ясно еще в стейк-хаусе.

Так что Фрэнки вместо этого позвонила Зеде по дороге от театра до смотровой площадки.

– Я в кафе на Телеграф-авеню, и у меня встреча, так что я не могу долго говорить, – сказала Зеда. – Что случилось?

– Привет, Зеда.

– Привет. Что случилось, что ты мне звонишь? Ты раньше никогда не звонила среди дня.

– Ты знаешь про этих «бассетов», про которых периодически рассказывает Фрэнк-старший? Клуб, в котором он состоял в Алабастер.

– «Бассет-хаунды». Да.

– Что еще ты о них знаешь?

– Он никогда не рассказывал подробностей. Это вроде тайного общества. Когда я училась, разные ходили слухи. Говорили, что это компания парней, и они делают по ночам какие-то загадочные вещи.

– Ну, оно существует. Я знаю людей оттуда.

– Ты собираешься вступить в клуб «Бассет-хаундов»? – недоверчиво спросила Зеда. – Что они делают?

– Я не могу. Там только парни. И только со старшего курса.

– Это Мэттью, да? Это он тебе рассказывает все их бассетовые секреты? Говори скорее. Фрэнк-старший с ума сойдет, если ты приедешь домой, зная все о его драгоценном обществе.

– Мэттью мне ничего не говорит, – сказала Фрэнки. – В этом-то и проблема. Я выяснила за его спиной.

– Так что ты выяснила? Я всегда подозревала, что отец делал что-то такое, что считает плохим примером для нас.

– Да не так уж много. В основном они просто тусуются. Пьют пиво или собираются в тайных местах: например, на галереях в театре или в кабинках в библиотеке. Я думаю, что они периодически устраивают розыгрыши. Например, два года назад они покрасили Гуппи на Хэллоуин.

Зеда захихикала.

– Ой, да, это было смешно.

– Ага. И… Зеда, ты не помнишь еще что-нибудь из того, что говорил Старший? О дневнике, который они где-то спрятали?

– Нет. Пожалуйста. Я делаю все, чтобы он не начинал рассказывать мне о своей учебе в Алабастер. Он такой занудный.

Фрэнки рассмеялась:

– Да, наш отец действительно нудный.

– Так почему ты спрашиваешь, Фрэнки? Ты уже знаешь куда больше, чем я.

Объяснить было непросто.

– Они меня не примут, – наконец сказала Фрэнки.

– Ты спрашивала?

– Для этого они должны тебя вызвать.

– А почему бы тебе просто не спросить? Уверена, Мэттью помог бы тебе.

– Я же сказала, это для парней со старшего курса. И то не для всех.

– И они пьют пиво и красят статуи? Почему это тебе вообще так интересно?

– Триш бы сказала то же самое, но вы обе не понимаете главного.

– Фрэнки, моя подруга как раз вошла в кафе. Так что давай быстрее. Что тогда главное?

– Власть, я думаю.

– Что?

– Как любит говорить Старший: так устроен мир. Все заводят главные знакомства в школе.

– Погоди, Фрэнки. Саффрон, минутку. Я говорю с сестрой, она там нервничает из-за мальчиков. Ты серьезно хочешь сказать, что веришь в этот патриархальный бред о том, что власть принадлежит системам, созданным много лет назад людьми, которые слишком гордились своими мужскими гениталиями и которые сейчас либо лежат в могиле, либо пускают слюни в домах престарелых?

– Ну…

– Нет, правда, это так старомодно. Эти разговоры о мужском превосходстве имеют какую-то власть над тобой, только если ты в них веришь. Иди, создай свой собственный клуб и скажи им, что они не могут вступить. Или, еще лучше, откажись вообще от клубов и строй отношения с людьми на более гибкой основе.

– Но Зеда… – Фрэнки хотела рассказать ей о закрытой двери, о своем желании войти в эту дверь. О том, как ей хочется перестать чувствовать себя ничего не значащей и недостаточно хорошей, чтобы сидеть за столом. Но Зеда оборвала ее.

– Не переживай из-за этого, Фрэнки. Ничего страшного, если Мэттью пьет пиво с каким-то дурацким клубом, в который ты не входишь. Позволь ему делать, что он хочет, и занимайся своими делами.

– Ладно.

– Теперь сделай глубокий вдох и иди обратно на уроки. Ладно, Зайка? Я знаю, что ты прогуливаешь.

– Уже обед.

– Ну хорошо. Все, я кладу трубку. Давай.

Голос Зеды в трубке умолк.

***

Закрытая подготовительная школа Алабастер открылась сто двадцать лет назад на участке земли, который впоследствии превратился в большой раскинувшийся в лесу кампус. Поначалу, однако, школа состояла всего из двух зданий: зала основателя (кафедра английского) и дома основателя – большого белого особняка в викторианском стиле, где жил он сам. Теперь там устроили небольшой музей, включающий в себя коллекцию первых изданий, неплохой фарфор и кое-какой антиквариат.

На крыше дома основателя была «вдовья площадка», хотя школа находилась очень далеко от моря. Посетители поднимались туда по крутой лестнице из коридора второго этажа. Наверху их ждала квадратная огороженная площадка, с которой открывалась панорама кампуса. С северной стороны была установлена бронзовая карта школы, снабженная небольшим комментарием о разных зданиях. У входа в дом основателя сидел экскурсовод – раздавал информационные брошюрки и показывал дорогу в туалет.

Фрэнки улыбнулась ему, показала карточку ученика и сделала вид, что с интересом рассматривает коллекцию первых изданий. Тем не менее, как только это стало возможно, она поспешно поднялась на верхний этаж, прошла по коридору и принялась взбираться по лестнице на «вдовью площадку».

«Если это корона, – думала Фрэнки, поднимаясь, – тогда мне стоит посмотреть на запад и проверить, нет ли там каких-нибудь намеков на то, где спрятана книга. А еще «обратитесь к книгам» – купол библиотеки». Она открыла дверь и на мгновение остановилась, щурясь от света.

Перед ней стоял Альфа Тезорьери.

И смотрел на запад.