Глава 11. Флора

– Тук-тук!

В мою комнату заглянула миссис Диллоуэй. Я оставила дверь не запертой, не желая показаться затворницей.

Дети были заняты уроками, и я решила воспользоваться свободной минутой и написать письмо домой. Родители, наверное, ждут не дождутся весточки, что я благополучно добралась до места назначения. Отложив ручку и бумагу в сторону, я обернулась к двери.

– А, здравствуйте, – сказала я, пряча письменные принадлежности в ящик стола.

– У вас есть все, что нужно?

– Да, – ответила я, набираясь мужества, чтобы спросить про сад. – Я просто подумала… ну… Не могла бы я собрать несколько камелий для гербария… Пока они еще не отцвели.

– Я бы вам не советовала, – быстро ответила домоправительница и, прежде чем я успела что-то сказать, сцепила руки на животе. – А теперь, поскольку наша экскурсия прервалась, продолжим?

– Да, пожалуйста, – ответила я.

Наверху миссис Диллоуэй провела меня мимо гостиной, показала чулан, где, как она сказала, иногда прячется Николас, и кухонный лифт, где время от времени исчезает Джени. Мы миновали столовую, приемную, комнату отдыха и направились наверх в детскую. Это была большая комната с огромными окнами из свинцового стекла, выходящими на сад и гряду пологих холмов. Я представила себе, как летом они распахнуты и через них льются ароматы сада. Я прошла мимо кукольного домика высотой с Кэтрин и чуть не споткнулась о деревянный кубик.

– Смотрите под ноги, – сказала миссис Диллоуэй. – Дети ужасно не любят убирать за собой.

Я увидела справа книжный шкаф.

– Они любят сказки?

– Любили, – ответила она.

Я взяла с полки одну книжку с картинками.

– О, обожаю Беатрис Поттер. Как вы думаете, им понравится, если я им почитаю?

Миссис Диллоуэй пожала плечами:

– Попробуйте. Но у последней няни не очень получилось.

Я села на диван рядом со шкафом.

– Можно вас кое о чем спросить?

– Разумеется.

– Нет ли чего-то такого, что мне нужно знать о случившемся с их матерью? Сэди сказала, что…

– Вам лучше не слушать сплетни горничных, мисс Льюис, – нахмурилась миссис Диллоуэй. – Не стоить ворошить прошлое, это не пойдет детям на пользу. Они многое пережили в прошлом году, больше, чем бы надо детям.

Я кивнула.

– Продолжим? – спросила она, когда я встала.

– Да, – ответила я, направляясь за ней к двери.

Мы прошли по темному коридору.

– Здесь детские спальни, – сказала миссис Диллоуэй. – Девочки спят здесь, а мальчики занимают комнаты справа.

Я насчитала пять дверей.

– Тут еще одна комната, – сказала я, подходя к последней двери справа и собираясь открыть ее. – Чья она?

Но миссис Диллоуэй опередила меня.

– Просто запасная спальня, – быстро проговорила она, сворачивая в новый лестничный пролет.

– А что это за зал? – спросила я, указывая в темный коридор впереди.

Она как будто задумалась, а потом проговорила, словно погрузившись в воспоминания:

– Восточное крыло принадлежало леди Анне. Там ее спальня, гардеробная и кабинет.

– А-а-а, – протянула я, смущенная своим вопросом. – Я… я…

– Ничего, – сказала миссис Диллоуэй. – Вы должны знать. Дети обычно ходили здороваться с ней по утрам. Его светлость обычно бесило, что она разрешала им запрыгивать на кровать. Она никогда не была такой чинной, как он.

Ее глаза смотрели грустно, отстраненно. Мне хотелось побольше узнать о леди Анне. Я смотрела в коридор, чувствуя гипнотическое влечение, но не успела двинуться туда, как ощутила у себя на запястье холодную руку миссис Диллоуэй.

– Прошу вас, – проговорила она, указывая на лестницу, идущую на третий этаж. – Мне нужно кое-что показать вам.

Я поднялась вместе с ней наверх и взглянула на изогнутый в виде купола потолок с причудливо отделанной росписью и фресками, изображавшими ангелов, зверей и цветущие пейзажи.

Миссис Диллоуэй указала на дверь впереди:

– Мисс Льюис, можно доверить вам один секрет?

– Конечно, – ответила я, слегка смутившись.

Когда мы подошли к двери, она достала из кармана платья медный ключ, вставила его в замок и предупредила:

– Он туговат.

Замок открылся, и домоправительница повернула ручку. Дверь громко заскрипела.

– Петли немного заржавели за эти годы. – Ее голос звучал явно неодобрительно. – А все этот проклятый деревенский воздух. Чудо, что все мы тут не проржавели насквозь.

Я смотрела вперед, за дверь, мимо миссис Диллоуэй.

– Входите, мисс Льюис, – сказала она, чувствуя мое замешательство.

В сумрачную прихожую проникал луч света, и домоправительница внимательно осмотрелась по сторонам.

– Скорее. Нас не должны увидеть.

Как только я шагнула внутрь, она с торопливым щелчком закрыла дверь. Свет лился вниз через стеклянную крышу над головой. Я прошла вслед за миссис Диллоуэй, оттолкнув от лица своенравный стебель какого-то вьющегося растения. Он тут же спружинил назад и нахально шлепнул меня по лицу.

– Что здесь было? – спросила я зачарованно.

– Оранжерея, – ответила она и понизила голос: – Оранжерея леди Анны. – Она сделала еще несколько шагов вперед. – Это стоит увидеть, верно?

Я была слишком потрясена, чтобы говорить. На сварных решетках плясали вьющиеся стебли с ярко-розовыми цветами. Я сразу же их узнала – бугенвиллея, тот самый вид, что рос в теплице № 4 в Нью-Йоркском ботаническом саду. Сразу за ней стояли наготове два дерева в горшках – лимон с блестящими на солнце желтыми шариками и что-то вроде апельсина, усеянного совсем крошечными плодами, каких я никогда не видела.

– Что это? – околдованная, спросила я.

– Кумкват. Леди Анна обычно собирала их для детей. – Она сорвала один крохотный апельсинчик. – Вот, попробуйте.

Я взяла его в руку, восхищаясь его гладкой блестящей кожицей, и вонзила зубы в мякоть плода. Его тонкая кожица лопнула у меня во рту, наполнив его кисло-сладким соком. Вкус был такой изумительный, что я зажмурилась и улыбнулась.

– Боже, – сказала я, – никогда не пробовала ничего подобного.

Миссис Диллоуэй кивнула:

– Потом вам надо попробовать клементины. Они персидские.

Я прошла еще несколько шагов, восхищаясь орхидеями в горшках – не меньше сотни экземпляров, такие изящные, они казались южными красавицами в юбочках. У дальней стены располагались разноцветные папоротники, дицентры и росла сирень, запах которой я ощутила сразу.

Миссис Диллоуэй молча смотрела на меня.

– Вы бы понравились леди Анне, – проговорила она.

Я недоуменно взглянула на нее.

– Других нянь она чаще всего не любила, – сказала домоправительница. – Вот почему я привела вас сюда. – Мне нужна ваша помощь.

– Чем я могу вам помочь?

– Присядьте, – сказала домоправительница, указав на каменную скамью слева от нас.

Я повиновалась, она села рядом со мной.

– Видите ли, – продолжила миссис Диллоуэй, оглядывая обширную оранжерею, – после смерти супруги лорд Ливингстон не может видеть этого места. И дал всем слугам строгое указание не входить сюда.

– Но растения, – сказала я, прикрывая рот рукой, – они же все погибнут.

Она кивнула:

– Я бы не могла простить себя, зная, что ценнейшие цветы леди Анны гибнут прямо у нас над головой. Кроме того, я дала ей слово и сдержу его.

– Какое слово?

Она улыбнулась своим мыслям грустной, сокровенной улыбкой.

– Присматривать за ее садами. – Домоправительница вздохнула. – Это было непросто. – Она приложила руку к сердцу. – Вы что-нибудь понимаете в цветах, мисс Льюис?

– Да, – быстро ответила я и лишь потом обеспокоилась, что мой ответ мог показаться слишком страстным. – То есть немножко.

– Хорошо, – сказала она, снова вздохнув.

Я провела глазами по вьющемуся стеблю. Он взобрался по стене до стеклянного потолка, и я указала не него:

– Страстоцвет?

Миссис Диллоуэй кивнула:

– Она любила, когда он цвел.

– Не могу понять, почему лорд Ливингстон хочет избавиться от всей этой красоты, – восторженно проговорила я.

Домоправительница сцепила руки.

– Иногда я думаю, что, когда леди Анна умерла, у его светлости возникло чувство, что с ней умерла вся красота мира. В те дни он не мог даже смотреть на цветы в саду. Попросил мистера Хэмфри уничтожить тюльпаны, и боюсь, следующими будут камелии.

У меня перехватило дыхание.

– Но он не уничтожит их, ведь нет? – воскликнула я, подбирая с земли пожелтевший лист и сминая его пальцами.

– Не знаю. – Миссис Диллоуэй встала. – Но у меня так много обязанностей по хозяйству, что совсем нет времени ухаживать за ними. Было бы хорошо, чтобы вы за ними присматривали. Поливайте растения. Следите, чтобы не было сорняков. Время от времени подрезайте ветви, ну и все такое.

Я вытаращила глаза. Можно сказать, что сбывалась моя мечта. Оранжерея, наполненная экзотическими растениями, в моем распоряжении? Но ответственность была слишком велика. Я встала, намереваясь вежливо отказаться.

– Миссис Диллоуэй, на самом деле я не подхожу для этой работы. У меня лишь поверхностные знания о растениях.

Она провела рукой по краю светло-зеленого папоротника, изящного, как французское кружево.

– Леди Анна тоже не имела ботанического образования. Но она любила эти растения, как своих детей. Она прислушивалась к ним. Позволяла им учить ее. Вот и все, что нужно. – Миссис Диллоуэй повернулась ко мне. – Могу я рассчитывать на вас?

Я глубоко вдохнула.

– Ну, я…

– Вот и хорошо, – сказала она. – Кран с водой вон там. Садовые ножницы в чулане. Постарайтесь не шуметь. Его светлость может услышать. Его спальня и терраса прямо под нами.

Мое сердце учащенно забилось при мысли, что он застанет меня в запретном саду его жены.

– Может быть, мне не стоит…

– Да, – продолжала миссис Диллоуэй, – и еще кое-что. После смерти леди Анны пропало одно из ее украшений, медальон. Я все думала, что обнаружу его здесь, но его здесь не оказалось. Так вот, если увидите его, то немедленно принесите мне.

– Хорошо, – сказала я. – Конечно.

Она повернулась к двери, и я двинулась за ней. Мы прошли мимо цитрусовых деревьев, источавших на солнце сладкий, головокружительный аромат. Прежде чем пройти в увитую цветами арку, миссис Диллоуэй задержалась, чтобы сорвать несколько кумкватов. Когда она взялась за ручку двери, я дотронулась до ее плеча и прошептала:

– Этот медальон… Он представляет особенную ценность?

Я чувствовала, что в этой истории кроется что-то еще и, возможно, немало.

Домоправительница несколько долгих мгновений смотрела на меня и наконец проговорила:

– Дело не в самом медальоне, а в том, что у него внутри.

Я кивнула.

– Вот, – сказала она, кладя кумкваты в карман моего платья. – На потом. И никому ни слова об этом. Никому.

Я прошла с ней до лестницы, в фойе стоял мистер Бердсли.

– Миссис Диллоуэй, – сказал он, вытирая лоб носовым платком. – Пойдемте скорее. Возникла неприятная ситуация.