Маккавей Адлай

,

Маккавей Адлай ставит малышку Элис на пол.

– Не смотри туда, милая, – говорит он.

– Ключ Земли Ключ Земли Ключ Земли Ключ Земли, – словно запрограммированная, повторяет она.

Ее глаза ничего не выражают, губы двигаются машинально.

Он машет рукой перед ее лицом.

Ничего.

– Ладно, все равно ничего не видишь.

Он встает и достает пистолет из-за пояса. Байцахан сидит к нему спиной. Глаза Шари полны слез. Ее лицо медленно синеет, руки сжимают запястье Байцахана. Он не торопится.

Маккавей наводит пистолет на Шари.

– Мне жаль.

– Жаль чего? Это великолепно, – говорит Байцахан, даже не глянув в его сторону.

От этого к горлу Маккавея подкатывает тошнота.

Он опускает пистолет и вынимает пульт, который вручила ему Екатерина, и нажимает три раза. Клик, клик, клик.

И рука отпускает Шари, которая рывками заглатывает воздух, на лицо возвращаются краски. Байцахан вздрагивает. Он с изумлением уставился на свою бионическую руку. – Чт… – выплевывает он, но фраза так и остается незаконченной, потом что конечность оказывается на его горле, смыкаясь вокруг него. Своей человеческой рукой Байцахан вцепляется в левое механическое запястье и пытается оторвать его от своей шеи. Он тянет изо всех сил, но ничего не выходит. Байцахан падает на бок рядом с Шари, которая с изумлением смотрит, как он, упираясь локтем в пол, старается освободить шею из захвата.

Но это невозможно.

Через механические пальцы сочится кровь. Лицо подростка багровеет, глаза вылезают из орбит, язык вываливается изо рта, ноздри раздуваются. А рука сжимается, сжимается, сжимается и потом с ужасным хлюпающим хлопком рука складывается на горле Байцахана в кулак, кровь заливает пол, а тело падает на землю. Еще несколько секунд оно содрогается и бьется в конвульсиях, и Шари смотрит на это в ужасе и оцепенении и – хотя ей самой невозможно в это поверить – с радостью.

Кошмар по имени Байцахан мертв.

Маккавей разжимает пальцы, и пульт падает на пол.

– Как? – Шари все еще не может отвести взгляд от Байцахана.

– Это важно?

– Нет, – качает головой Шари и поднимает глаза на Маккавея.

– Спасибо, – пытается сказать она.

– Не стоит, – он переводит пистолет на Шари. Его палец ложится на курок. В сомнении Маккавей оглядывается на малышку Элис, но та все еще в трансе. Маккавей вздыхает. – Как я уже сказал, мне жаль.

– Ты можешь этого не делать, – шепчет Шари надтреснутым голосом. Горло ее разрывается от боли. – Эта Игра – полное дерьмо.

Маккавей качает головой. Он никогда в это не поверит.

Никогда.

– Это будет быстро. Не так, как он хотел.

Шари смотрит на малышку Элис. Ее дочери больше нет. Осталась только пустая оболочка. Но когда-нибудь она может вернуться.

– Позаботься о ней.

– Хорошо, до самого конца. – Маккавей чуть сильнее давит на курок. Шари закрывает глаза. Она не видит, как он переводит взгляд с матери на дочь и обратно. Он смотрит на то, что осталось от дунху. Думает о кури, о Екатерине.

«Черт», – думает Маккавей.

Он хочет выиграть – и он выиграет, – но хараппанка права: все это дерьмо.

Он переводит взгляд с матери на дочь и обратно. И потом он поднимает пистолет и делает неслышный шаг вперед. Шари все еще ждет, глаза ее закрыты, лицо спокойно, щеки блестят от слез. Она все еще ждет.

Он наносит рукояткой пистолета сильный удар по ее голове, и Шари падает. Маккавей поворачивается к малышке Элис и берет ее за руку:

– Пойдем детка. Нам пора.