Джастин оказался высоким угловатым блондином. Он остановился под козырьком подъезда, нервно пригладил волосы, потоптался на месте, как будто не мог решить, стоит ли идти дальше. Я смотрел на парня, пытаясь понять, виновен он или нет. Час назад я позвонил и представился отцом Мэйан. Он вроде бы удивился, но не спросил, почему я хочу встретиться, и мне подумалось, что так может вести себя только человек, готовый признаться в содеянном. Его разоблачили, и он вот-вот капитулирует, сожалея о том, что натворил.

Я посигналил, чтобы привлечь его внимание, и махнул рукой. Джастин подошел ближе. Он потирал плечи ладонями, как будто пытался согреться. Я открыл дверцу, он заколебался, но все-таки сел и поздоровался.

– Давай поговорим по-мужски, идет? – спросил я.

Парень не повернул головы, не посмотрел на меня.

– Ты знаешь, зачем я здесь?

Джастин молчал, я тоже, давая понять, что мне нужен ответ, потом он вдруг резко повернулся, как будто собравшись с духом. Его лицо выражало решимость, но губы дрожали.

– Вы не можете упрекать меня за то, что я влюблен в вашу дочь!

В голосе молодого человека прозвучали тоска и усталость.

– Да я и не собирался упрекать. Но мне не нравится, как ты в последнее время выражаешь эту самую любовь.

Джастин отвел взгляд.

– Вы когда-нибудь были влюблены, мистер Сандерсон?

Вопрос застал меня врасплох.

– Да, – ответил я, тронутый его искренней печалью.

– Конечно, были, я в этом не сомневался. А вы знаете, что чувствует человек, когда его без всяких объяснений бросает любимая девушка? Я не понимаю, что сделал не так. Она ушла и знать меня не хочет, как будто между нами никогда ничего не было.

Я покачал головой.

– Я люблю ее, а ей… плевать.

– Послушай, Джастин, я не об этом хотел поговорить.

– Да, конечно, я понимаю. Все дело в моих посланиях Мэйан. Я ничего не могу с собой поделать. Когда боль становится невыносимой и я устаю от вопросов без ответов, желание позвонить пересиливает. Бывает, я признаюсь в любви, а иногда выплескиваю на Мэйан вся свою ярость, и мне становится легче. Я каждый раз надеюсь услышать в ответ хоть слово, но она ничего не говорит. Это так унизительно! Уж лучше бы упрекала или ругалась.

– Да… понимаю.

Я не знал, как подобраться к главному, и решил задать вопрос. Мне показалось, что он готов сознаться.

– Зачем было обращаться ко мне с анонимным посланием? – спросил я, глядя прямо в глаза Джастину, чтобы попытаться уловить, говорит парень правду или врет.

Он замер.

– О чем вы?

Я мгновенно понял, что Джастин не тот, кто мне нужен. Он не врал, не разыгрывал спектакль.

– Кто-то пишет мне в Фейсбуке странные сообщения.

– Я не понимаю… – растерянно произнес он.

– Значит, это не ты?

– Нет, клянусь.

– Ладно, верю.

– Вы поэтому меня позвали?

– Да.

– Какое отношение это имеет к нам с Мэйан?

– В последний раз неизвестный предупредил, что моя дочь общается не с теми людьми. Я решил, что он желает Мэйан добра.

– Я ничего вам не писал…

– Ладно, проехали.

– Но, честно говоря, я тревожусь за Мэйан.

– Я тоже.

– Она попала в опасную компанию, так что… аноним хорошо к вам относится. Или беспокоится за Мэйан, как и мы.

– Возможно.

– Она такая милая и забавная. Была милой, но изменилась. Стала другой, как будто хочет придумать себе новую личность и покончить с прошлым. А я – часть этого прошлого.

Мы помолчали. Я думал о своей вине перед дочерью.

Джастин открыл дверь, вышел, обогнул машину и направился к переходу.

Я опустил стекло и окликнул его.

Он обернулся.

– Ты хороший парень, я в этом уверен. Наберись терпения и перестань надоедать Мэйан.

Он печально улыбнулся и ушел. Моя первая и единственная ниточка оборвалась.