Глава 30
Генуэзцы в Крыму

Генуя называлась «городом святого Георгия» – в честь ее небесного покровителя, победоносного воина. А еще граждане называли свое государство «Наияснейшей Генуэзской республикой» – очевидно, в пику Венеции, которая была республикой просто Светлейшей.

Зародилась Генуэзская республика в XI в., в эпоху «коммунальных революций», заложивших основы буржуазной Европы на все последующие времена. Но в Генуе – как и в Венеции, Флоренции, Пизе и некоторых других городах Северной Италии – нарождавшаяся буржуазия не просто добилась для себя прав у власть предержащих сеньоров, она сама полноправно влилась в правящий класс города – государства. Возник нобилитет, господствующий симбиоз взаимопроникающих сословий – городской верхушки и военно-землевладельческой аристократии. Многие, услышав вопрос, какой титул носил основатель флорентийской династии Медичи – Джованни ди Биччи де Медичи, начинают мысленно выбирать между герцогом и графом. А герцоги и прочее великолепие – это все было потом, Джованни же был четвертым сыном небогатого ремесленника-ткача, хорошо распорядившимся отцовской мастерской, которая производила шелковые ткани. Но у этих новоявленных нобилей очень быстро привились дворянские представления о чести и достоинстве, а деловой хватки им было не занимать – они охотно ею делились со своими зятьями и свояками-аристократами. А в итоге и у тех и у других развилась изрядная предприимчивость, мужественная и без лишних церемоний (без лишних, но в меру – обязательно). У генуэзцев была еще и хорошая наследственность: их город в IV в. до н. э. основали лигуры, народ, по свидетельствам древних авторов, такой, что палец в рот не клади.

В рассматриваемую нами эпоху во главе Генуэзской республики стоял пожизненно избираемый городским советом дож, а главным средством к существованию ее жителей была морская торговля, преимущественно с Востоком. Флаг республики – большой красный крест на белом поле – развевался над ее кораблями, факториями и колониями не только в ближнем Средиземноморье, но и у дальних берегов: в Тунисе, на Мраморном и Черном морях. Совокупность заморских владений составляла Генуэзскую империю. Равный по силам соперник у Генуи был один – Венеция, противостояние с которой мы уже наблюдали.

В 1261 г. император Михаил Палеолог в благодарность и в оплату за помощь, оказанную при восстановлении Византии, заключил с Генуей Нимфейский договор, по которому республика получала исключительное право морской торговли на Черном море. Через пять лет (в 1266 г.) был подписан договор с ханом-наместником Крыма Оран-Тимуром, получившим управление полуостровом от своего дяди, хана Золотой Орды Менгу-Тимура. По нему Генуе было разрешено обустройство морской фактории в Каффе (Феодосия). Но это было только началом. В Газарии (таковым было официальное название северо-черноморских владений республики в ее официальных документах) в дальнейшем появлялись все новые владения.

Крепость Чембало (близ современной Балаклавы) была построена в 1340-х гг. на землях, отобранных у «беспечных греческих князей» – так охарактеризовал правителей Феодоро Иоанн Кантакузин. В целом басилевс дал такую оценку деятельности здесь Генуэзской республики: «Задумали они немало, они желали действовать на Черном море и не допускать византийцев плавать на кораблях, как будто море принадлежит только им». У него были основания так говорить: в 1315 г. произошло вооруженное противостояние генуэзцев с византийцами и Трапезундом из-за чрезмерного экспансионизма итальянцев (до войны, правда, дело не дошло). У «беспечных греческих князей» (готов из Феодоро) были отобраны владения от Фороса до Алушты, а Чембало стало форпостом в противостоянии с княжеством. В 1381 г. хан Золотой Орды Тохтамыш признал этот захват – за помощь, оказанную ему крымскими генуэзцами в борьбе с темником ханом Мамаем, узурпировавшим власть в Сарае (хотя, как мы все знаем, в 1380 г. на Куликовом поле генуэзская пехота была в рядах Мамаева войска, помощь же Тохтамышу свелась к тому, что после поражения итальянцы не позволили Мамаю у себя укрыться).

В 1365 г. Газарией была отобрана у венецианцев не раз ограбленная татарами и вконец ослабленная внутренними раздорами Сугдея (Судак).

Воспоро (так по версии генуэзцев, по-нашему Керчь) было получено от Золотой Орды в обмен на обязательство построить в городе ордынскую таможню и наладить работу этой службы – чтобы там взымались пошлины на товары со всех приходящих в Крым кораблей. Не только в Крым, но и в Тану (прежде – Танаис, в наши дни Азов). История овладения ею генуэзцами не совсем ясна, но, так или иначе, она перешла к ним от венецианцев. Однако в 1343 г. Тану забрала себе Золотая Орда – чтобы осуществлять торговлю кубанским зерном и рабами без посредников. А заодно и другие торговые операции – спрос на изделия европейских мастерских, особенно на предметы роскоши, и на экзотические дары Востока, от пряностей до слоновой кости, был в Орде очень высок, там давно уже правили не фанатичные завоеватели времен Чингисхана, а знающие толк в прекрасном последователи Пророка. Что касается торговли хлебом – его поставки из Северного Причерноморья и Черкесии были жизненно важны для Византии, утратившей большинство своих малоазийских владений.

Генуя не раз вела войны со своей постоянной соперницей Венецией, которой больше всего не нравилась генуэзская гегемония на Черном море. Долгой и кровопролитной была война 1293–1299 гг., проходившая преимущественно на морях и морских побережьях. По ходу ее венецианцы сожгли персональную галеру византийского императора прямо на дворцовой пристани: это была месть за то, что греки оказывали помощь генуэзцам в боях у Босфора, а в Константинополе при попустительстве басилевса произошли погромы и убийства венецианских граждан.

Следует отметить сражение 1298 г. близ острова Корзолы (современного хорватского Корчулы) в Адриатическом море. Венецианцы понесли здесь серьезное поражение, а командовавший их эскадрой адмирал Андреа Дандоло будто бы разбил себе с горя голову о мачту. Но мировое значение эта битва имела потому, что в ней попал в генуэзский плен великий путешественник Марко Поло. Водворенный победителями в тюрьму вплоть до окончания боевых действий, он продиктовал там товарищу по несчастью книгу о своем путешествии в Китай и длительном пребывании там, в том числе в качестве придворного великого хана Хубилая. Название ее «Книга о разнообразии мира», и это знаменательно. Она поразила европейскую общественность, не только читающую, но и слушающую пересказы. Вслед за Крестовыми походами она стала ярчайшим свидетельством того, что мир огромен и многообразен, и открывающиеся на ее страницах просторы для многих душ человеческих были не менее манящими, чем те, что провиделись в храмах Божьих. А для кого-то и более манящими – что послужило важным вкладом в становление мировоззрения эпохи Возрождения. Эпохи, которая творилась в первую очередь в Италии, и вот в этом духовном творчестве Венеция намного опережала слишком меркантильную Геную (но не будем забывать о том, что духовность Возрождения – не только со знаком «плюс»).

Что касается войны: венецианские верфи и оружейные мастерские трудились днем и ночью не покладая рук, неудачи только подстегивали народ «жемчужины Адриатики»». И в один прекрасный день венецианский капитан Доменико Скьяво прошел на своем корабле прямо в генуэзскую гавань и прибил к ее пирсу золотой дукат с изображением герба своей республики. Это стало существенным доводом в пользу того, что пора кончать дело миром.

Стороны разграничили сферы влияния в Крыму, венецианцы обещались тридцать лет не вводить военные корабли в Черное море и не нападать на саму Геную.

В первой половине XIV в. существенных конфликтов между государствами не возникало. Потом войны еще были, но Черное море так и оставалось преимущественно генуэзским.

В военном отношении Газария была сильна в первую очередь крепостями, построенными по последнему слову военной науки, с учетом возможности нападения с суши и с моря. Остатки мощнейших из них сохранились в Судаке (Солдайе), Феодосии (Каффе) и Балаклаве (Чембало).

Та, что защищала столицу Каффу, поражает в первую очередь своими высокими прямоугольными башнями с зубцами (их было тридцать), двойным рядом крепостных стен – высотой до 11 м, толщиной у основания 2 м. Периметр наружной стены 5,5 км; для сравнения: длина стен Московского Кремля – 2,2 км. Внутренней стеной было охвачено 17 гектаров городской территории, центр Каффы: с консульским дворцом, резиденцией епископа, зданием суда, различными учреждениями и хранилищами наиболее ценных товаров. Каффские стены производят впечатление не самодовлеющей мощи, а скорее уверенности в себе и гармоничной стройности. Такому впечатлению служит и материал, из которого они сложены: похожие на мраморные блоки известняковой породы. Этот известняк добывался не только из каменоломен, но, если требовалось, и со дна моря. Блоки ровные, цементные швы между ними тщательно заделывались. Крепость успешно выдержала немало нападений.

Система управления Генуэзской империей, т. е. колониями республики, была жесткой и эффективной. Каффа была столицей Газарии – всех крымских колоний и Таны (до ее захвата Ордою), а верховным правителем Каффы являлся дож Генуэзской республики. В Генуе с 1313 г. действовала комиссия «восьми мудрых», контролировавшая все дела в Крыму и на Черном море.

Дож ежегодно назначал консулов Каффы, которым подчинялись и власти других городов. Консулы крупнейших из них, Чембало, Солдайи и Таны, тоже назначались из Генуи. В Алушту, Партенит, Гурзуф, Джалиту (Ялту) консулов назначал пребывавший в Каффе генуэзский наместник. У этих городов, отторгнутых от Феодоро, был и общий начальник – «капитан Готии».

В управлении Каффой ее консулу помогали два совета из нобилей, судьи, управляющий финансами, командиры городского ополчения и наемников, полицмейстер и базарный пристав.

В 1453 г., после возникновения Крымского ханства и падения Константинополя, возросшие риски владения этими отдаленными территориями взял на себя генуэзский банк Сан-Джорджо. Ему правительство республики и передало все управление Газарией.

В торговле генуэзцы, где было возможно, старались установить неэквивалентный обмен. Так, взяв в свои руки торговлю солью, продуктом жизненно необходимым, они втридорога продавали ее касогам (адыгам). Зная о нехватке хлеба в Константинополе, в случае любых разногласий умело «перекрывали пищевод».

Опять же – не с них началось. Тем более что они – люди раннего Возрождения, когда зарождались спорные гуманистические идеалы, согласно которым человек – мерило всех вещей. А такой человек самоуверен, смел, прагматично целеустремлен, эгоистичен. И высокомерен по отношению к тем, кто не такой, кто не похож на него, к людям других народов. В многонациональных городах Газарии это, думается, бросалось в глаза, тем более что генуэзцы составляли большинство в их нобилитете, в управлении, в армейском командовании, да и в состоятельных слоях.

Но – благо, что жили своими кварталами, ходили в свои храмы, хоронили на своих кладбищах. Когда отмечали свои праздники, веселились и ссорились, старались не очень мешать другим, жизнь выработала правила общения. Кстати, о храмах – там были и русские церкви, а значит, проживало немало русских людей. В Москве отечественных купцов, ведших черноморскую торговлю, называли сурожанами – по Сурожу, русскому названию Сугдеи (крымских генуэзцев, торговавших на Руси, там называли фрягами). В Каффе и вообще в Газарии проживало очень много армян: в ту эпоху армянские земли подвергались нашествиям монголов, тюрок, курдов, и значительная часть их обитателей перебралась в Крым.

Представляется, что в целом, несмотря ни на что, хорошо уживались здесь люди, и жизнь была не без веселья. Семьдесят тысяч населения в Каффе – это много для той эпохи. Заполненная сотнями кораблей с разноцветными парусами гавань. Кого только нет на огромном, шумном, заваленном товарами со всего мира базаре: итальянцы, греки, армяне, арабы, турки, персы, грузины, евреи, аланы, готы, русские, черкесы, молдаване, болгары, французы и прочие. Рядом синее море, синее небо над головой. Торгуй да радуйся.

Вот в окружающей города сельской местности итальянцы, если становились крупными владельцами земель, тем более если вдобавок заполучали административные должности, вели себя порою отвязно, «по-феодальному», что было непривычно для привыкшего к самоуправлению местного крестьянства. Нещадно выколачивали подати, эксплуатировали, для наведения страха ставили виселицы и позорные столбы. Но, справедливости ради, согласно сохранившимся документам, городские власти и судьи активно противодействовали подобному.

О том, что не может не волновать: о работорговле. Сразу надо сказать, что тогда она еще не достигла такого размаха, какого достигнет во времена Крымского ханства, когда стала основой «набегового хозяйства». Но и до XV в. она была значительна. Согласно исследованиям, национальный состав рабов был таким: больше всего адыгов (черкесов) – 44 %; 23 % составляли грузины (лазы), 11 % – абхазы, 3,5 % – половцы (куманы). Русских, вообще славян было мало. Очень много детей, так что средний возраст продаваемых мужчин – 11 лет, женщин – менее 14.

Военный конфликт между Генуей и княжеством Феодоро, приведший также к сражению итальянцев с татарами, произошел в 1434 г.

Генуэзская республика не могла смириться с выходом феодоритов к морю, тем более с захватом ими порта Чембало (хотя построен он был на отторгнутой от княжества территории). Генуя отправила в Крым эскадру, в составе которой были галеры, перевозившие шеститысячную армию. Общее командование осуществлял Карло Ломеллини (сын Наполеона Ломеллини, правителя Корсики, принадлежавшей Генуе до XVIII в.). Финансирование экспедиции взял на себя банк Сан-Джорджо.

Боевые действия начались со штурма города-крепости Чембало. Разрубив во время ожесточенной перестрелки цепь, которой феодориты перегородили вход в гавань, десантные лодки проникли в нее. Солдаты высадились под стенами крепости, с кораблей к ним было переправлено несколько пушек. От бомбардировки одна из башен обвалилась, тогда около семидесяти защитников во главе с сыном князя Алексея отошли в цитадель. Во время ее штурма почти все обороняющиеся, кроме их командира и еще нескольких человек, погибли. Город был разграблен и сожжен, немало его жителей перебито. Следом была захвачена Каламита, портовый город феодоритов, которую успело покинуть население. Генуэзцы разрушили там гавань.

Основная цель вторжения была достигнута – готы изгнаны с побережья. Но Ломеллини, войдя, по-видимому, во вкус, решил атаковать и Солхат (Кырым), столицу Крымского улуса Орды. Татары пока не вмешивались в события, но они явно были на стороне феодоритов. Посланного к ним с требованием о сдаче парламентера они убили, так что столкновение стало неизбежным.

Генуэзская армия готовилась к наступлению в Каффе. Ее численность была доведена до 10 тысяч за счет местных отрядов и всех пожелавших присоединиться. Когда утром 22 июня 1434 г. войско выступало из городских ворот, знаменосец задел древком флага республики о верхнюю их балку, и оно переломилось. Все постарались сделать вид, что ничего особенного, древко заменили и двинулись дальше.

На марше случилось то, с чем были уже знакомы армии многих стран. Появилось несколько всадников на приземистых быстрых конях, пустили стрелы и ускакали. Им на смену явились другие, сначала их были десятки, потом сотни. Надолго итальянцев не хватило, многие пустились в бегство. Теперь, опорожнив свои колчаны, татары не исчезали, а принимались рубить бегущих и только потом отправлялись за новой порцией стрел. От хваленых генуэзских арбалетов самой совершенной конструкции, стрелявших длинными железными болтами, прока оказалось мало. Вскоре началось общее отступление.

Татары преследовали побежденных на протяжении пяти миль. По воспоминаниям участника сражения, «многие, не будучи в состоянии укрыться от ударов татар, прятались среди трупов, притворяясь мертвыми. Когда настала ночь, они поднялись и побежали в город, но из этих уцелевших людей очень мало было таких, которые получили менее трех ран кто от стрел, кто от сабли, кто от копья».

Ночью татары праздновали победу, поутру вернулись на место событий и отрубили головы убитых – из них они соорудили две высокие пирамиды, как на картине Верещагина. В этом несчастном походе погибло не менее двух тысяч генуэзцев. Ломеллини стал было готовиться к продолжению войны, но его угомонили здешние представители республики и нобили.

Феодоро обзавелось все же морской гаванью Каламитой – в первую очередь благодаря тому, что его князь Алексей был в добрых отношениях с наместником Крымского улуса Тегинэ, беем Ширинским. Тегинэ, рассорившись с ханом Золотой Орды Улу-Мухаммедом, стал поддерживать его противников и вообще проводить свою политику, проча в самостоятельные крымские ханы Хаджи Девлета Гирея, которого признал своим повелителем.

Хаджи Девлет и победил генуэзцев в битве при Солхате. В 1441 г. он стал первым главою независимого Крымского ханства – Хаджи I Гиреем, основателем династии Гиреев. Единственной династии в истории этого государства, правившей до присоединения Крыма к России в 1783 г.

Для Генуи поражение при Солхате было большой неудачей, но оно не имело роковых последствий, да и в военном отношении не показательно. Республика сохранила все свои владения в Газарии, лишь конкуренция Каламиты стала приносить серьезные убытки.