Книга: Еда и патроны. Ренегат
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10

Глава 9

На базу отряд вернулся в приподнятом расположении духа. Невредимый груз, три захваченные машины и снятый с броневика «Корд» позволяли рассчитывать на щедрое вознаграждение со стороны работодателя, а делёж лёгких стрелковых трофеев привнёс в унылый казарменный быт атмосферу праздника.
— Ну нихера себе! — Кумач угрожающе нахмурился, почёсывая кулак. — Это с какого вдруг такого? Стечкина, крыса, прибрал уже, и всё ему мало!
— Я убил, мой автомат, мой пистолет, — постарался аргументировать Баян свои претензии на семьдесят четвёртый и АПС.
— А я, можно подумать, в носу ковырял!
— Ковырял-не ковырял — это мне не интересно совсем. Ты броневик стрелял? Два человека убивал? Вот с них и бери.
— Ты чего, Баян, юродивого-то из себя строишь? Или, может, в кузов не заглядывал? Там же лом сплошной остался.
— Аккуратнее нужно, — развёл тот руками, с выражением искреннего недоумения.
— Ещё и подъёбывать будешь меня?! — рассвирепел Кумач, покраснев даже там, где кожа была нетронута ожогами, и навис над Баяном. — Гони автомат, крысяра!
— А-а-атставить! — в дверях появился Кирка, весело позвякивая содержимым холщёвого мешочка. — Все трофеи приказываю сдать для последующей реализации с целью упрощения дележа. Не престало обеспеченным людям из-за такой херни собачится.
По казарме прокатились две равновеликие волны вздохов облегчения и разочарования, впрочем, довольно быстро сведённые на нет растущим любопытством к содержимому мешка.
— Ну? Сколько? — озвучил Хлор волнующий каждого вопрос.
— Ско-о-олько? — передразнил Кирка, развязывая кожаный шнурок на горловине скромного вместилища материальных ценностей. — Только это вас и волнует. Да? А почему ни одна сволочь не поинтересуется — какой ценой, каким трудом это выторговано. Да что там «выторговано», буквально вырвано зубами, с риском для жизни выдавлено не из кого-нибудь, а из самого Бульдозериста?
— Не томи, командир, — подключился Сиплый. — И так уже зубы ломит от признательности. Каков расклад?
— Расклад таков — две сотни за груз, как обещано было, и сверх того, — Кирка, хитро щурясь, выдержал паузу, — по сотне каждому за транспорт! Бульдозерист платит золотом, а значит — пять монет на рыло.
Благородный металл заблестел в руках командира, порождая радостный гомон и целенаправленное движение со всех сторон на раздачу.
— Получай.
— Спасибо, командир, — забрал свою долю Кумач.
— Держи.
— Благодарствую, — Хлор проверил на зуб сверкающую желтизной монету. — Так жить можно.
— И тебе…
Скоро все столпившиеся у командирской койки получатели, богатые и довольные разошлись по своим углам, а в мешке осталось ещё пять монет.
— Вдовец! — позвал Кирка. — Особое приглашение требуется? Или пожертвуешь свой гонорар мне на старость? Я, в принципе, не возражаю.
Стас молча подошёл, забрал причитающуюся сумму и повернул обратно, но остановился, услышав за спиной:
— Кстати, чего это у тебя за канистра там стоит?
— Из кузова взял, — обернулся Стас.
— На память что ли?
— Ничего больше не досталось.
— Меньше нужно человеколюбию придаваться, тогда будет доставаться, — Кирка округлил глаза и поднял вверх указательный палец. — О! Стих. Ладно, можешь себе оставить. Только в сортир отнеси, чтобы тут не воняло. И ещё — через десять минут тебя Бульдозерист видеть хочет. Возле южных ворот.
— Зачем?
— Он мне не докладывал. И советую не опаздывать, чревато.

 

Через три минуты Стас уже был на месте.
— Что за переполох? — обратился он к дежурящему на КПП коренастому бородачу с опоясывающей голову матерчатой лентой, прикрывающей срез отсутствующего носа, и кивнул за ворота, куда только что, гремя железом, проследовал отряд человек в двадцать, а за ним ещё два таких же. — Атака?
— Да ну, какая атака? — отмахнулся дежурный. — Небось Сам обход делать будет.
— Бульдозерист?
— Он.
— А что за обход-то?
— Обычный обход, — пожал бородач плечами. — Пройдётся по району, посмотрит, где чего, может, люлей кому по дороге выпишет, и назад.
— И часто он устраивает такие ревизии? — поинтересовался Стас, уже прокручивая в голове варианты изъятия пулемёта, оставленного без присмотра хозяином.
— Нет, не часто, — оборвал дежурный построение радужных планов. — Пару раз в месяц, а то и реже. Хлопотное это дело — маршрут проверить, патрули расставить, все подходы перекрыть… — бородач замялся и взглянул на собеседника с подозрением. — А тебе зачем?
— Да так, из чистого любопытства?
— Из любопытства, говоришь? — переспросил бородач и указал на свою повязку. — Я вот тоже как-то раз любопытствовал не по делу.
— А… — не нашёл подходящего ответа Стас, рассматривая мокрое пятно на тряпке. — Понятно. Я тут, собственно, Бульдозериста как раз и жду. Поговорить он хотел о чём-то.
— Да ну? Что ж, удачи, — дежурный глянул Стасу через плечо и поспешил к будке. — Пойду я, от греха.
Стас обернулся.
От штаба в направлении ворот двигалась группа людей — человек десять, богато экипированные, с оружием наготове. Шли они, выстроившись «коробочной» вокруг одной высокой плечистой фигуры, а по флангам этой странной формации шагали два чудовища.
Другого слова Стасу на ум не пришло. Огромные, метра полтора в холке, псы, закованные в броню и удерживаемые на цепях аж двумя дюжими поводырями каждый, заставили вспомнить о Жоре, который, по определению Срама был вовсе не большим. И действительно, на фоне этих бронированных чудовищ Жор, с его впечатляющими для обычной собаки габаритами, выглядел просто безобидным щенком.
Лоснящаяся шкура четвероногих охранников, выглядывающая из-под панциря, была испещрена шрамами. С длинных морд капала тягучая слюна. Рваные уши двигались, чутко реагируя на любой громкий звук. А в тёмных глазных проёмах укрывающей череп брони сверкали крохотные злые искры.
Группа остановилась в нескольких метрах от ворот. Один из впередиидущих бойцов, упакованный в дорогую снарягу поверх чёрно-коричневого камуфляжа и вооружённый АКСУ, указал пальцем на Стаса и спросил, проявив максимум лаконичности:
— Кто?
— Вдовец, — ответил Стас в той же манере.
Лаконичный товарищ молча подошёл и протянул руку.
— Сдать оружие.
— Кому?
— Мне.
— С какой стати?
Слегка опешивший от такой наглости боец, растерянно оглянулся, будто ища помощи соратников, но быстро взял себя в руки.
— Я Берег — начальник личной охраны коменданта, — прорычал он, сверля наглеца взглядом.
— Ну вот, с этого и нужно было начать, — одобрил Стас не сразу давшееся оппоненту решение представиться, и поочерёдно вручил ему весь свой арсенал.
Повесив на шею автомат с дробовиком, сунув ПБ за пояс и нож за голенище, начальник личной стражи ловко пробежался пальцами сверху вниз по фигуре несговорчивого клиента и, ничего больше не обнаружив, повернулся к хозяину.
— Чисто.
Человек в центре живого периметра положил руку на плечё стоящего рядом бойца, отодвинул его в сторону, словно это был неодушевлённый предмет, и седлал приглашающий жест Стасу.
Четвероногая тварь, почуяв приближение незнакомца, оскалилась и натянула цепи. Хрип и смрадное дыхание вырвались из звериной пасти, когти впились в землю, мускулы вздулись буграми, противясь силе двух, еле сдерживающих это дьявольское создание, поводырей.
Стас бочком подошёл к проёму в живом щите, бессознательно теребя пустую кобуру, и нырнул внутрь, подгоняемый злобным рыком.
— Успокойся, — сказал комендант, гулким, плохо вяжущемся с внешностью голосом и зашагал к воротам вместе с синхронно пришедшей в движение охраной. — Они смирные. Без команды не едят.
Высокий, метра под два ростом, Бульдозерист сильно сутулился, но всё равно был на полголовы выше Стаса. Аршинные плечи контрастировали с общей болезненной худобой. Нелепую фигуру плотно облегал длинный кожаный плащ цвета ржавчины, с застёгнутым под горло стоячим воротником. На широком ремне с правого бока висела кобура, из которой выглядывали наружу огромный воронёный ствол и украшенная резьбой деревянная рукоять, принадлежавшие, судя по обводам револьверу, о чём свидетельствовали и гильзы с закраиной, покоящиеся в гнёздах патронташа. Слева на ремне покачивалось, шлёпая широким лезвием о бедро, мачете.
— Так вот ты, значит, какой, Вдовец, — Бульдозерист повернул голову и придирчиво оглядел Стаса, с таким выражением лица, будто мясо на рынке выбирал. Разве что не понюхал только.
— А вы, насколько понимаю, здешний комендант? — ответил Стас взаимностью, пробежавшись по собеседнику взглядом от хромовых сапог до мрачного испещрённого оспинами лица с нездоровой бледностью кожи и светящимися огоньком безумия глазами в обрамлении тёмных кругов.
— Да, я тот, кто тебе платит.
— И у вас ко мне дело?
— Точно. Но о делах потом. Для начала составь мне компанию. Пройдёмся, поболтаем.
Дежурные на КПП распахнули основные ворота, и вся группа, не меняя формации, покинула территорию базы.
— Куда направляемся? — поинтересовался Стас.
— Обход, — вздохнул Бульдозерист. — Скучное рутинное занятие, вменённое мне в обязанности по роду службы, — он посмотрел на собеседника и растянул губы в недоброй улыбке, обнажая ряды стальных зубов. — Быть слугой народа — тяжкий труд, и очень неблагодарный. Этим свиньям постоянно требуется пастух. Оставь тварей без присмотра хотя бы на месяц и, поверь моему опыту, они возомнят себя свободными. Поползут слухи, что пастух уже не тот, что он потерял хватку, а то и вовсе сдох. И значит теперь всё позволено. Не нужно уважать закон, не нужно платить налоги. Анархия — одним словом. Вот и приходится время от времени себя демонстрировать, подтверждать собственную дееспособность перед стадом. Унизительная повинность обременённого властью каторжника.
— Да, — покивал Стас, — большая головная боль.
— Огромная, — согласился Бульдозерист. — Но, что-то всё обо мне разговор. Расскажи про себя лучше.
— С чего начать?
— С момента падения. Как до жизни кочевой докатился?
— По воле случая. Тринадцать лет назад сошёлся с человеком одним, на месте к тому времени ничего меня уже не держало, вот и понеслась жизнь с крутого откоса.
— Не жалеешь?
— Не о чем жалеть. Родные умерли, семьёй обзавестись не успел ещё. Свободен был как ветер — без денег, без опоры и без перспектив. Любой поворот судьбы в тех обстоятельствах можно считать за благо, а уж произошедший со мной — и вовсе крупная удача. Так что — нет, не жалею.
— И жизнью доволен?
— Да. Во всяком случае, моя жизнь куда ярче каждодневной маеты какого-нибудь пахаря или лесоруба.
— Как вспышка пороха — яркая и короткая, — резюмировал Бульдозерист.
— Продолжительность жизни наёмника имеет прямую зависимость от его квалификации. Шансы неумелого лесоруба найти смерть под упавшим деревом едва ли ниже, чем шансы плохого стрелка умереть от пули.
— Хм. Гладко излагаешь. Учился?
— Детство за книгами прошло. Отец любовь к чтению привил.
— Книги — это хорошо, если голова на месте, а вот, коли умом не вышел — только во вред. Лишние знания разжижают неподготовленный мозг, в нём начинается брожение, и заканчивается всё это печально. Дурь из таких голов приходится вышибать свинцом. Но у тебя, я вижу, мозги в порядке.
Отряд дошёл до угла периметра и повернул в направлении торговых рядов.
— С одной стороны повальная безграмотность полезна, — продолжил Бульдозерист. — Но с другой…
В этот момент впередиидущий боец поднял руку, и вся группа остановилась. Начальник охраны вышел вперёд и, отойдя на несколько метров, склонился над ворохом тряпья.
— Кто такой? — носок ботинка с глухим стуком уткнулся во что-то мягкое.
Псы зарычали, почуяв запах страха, исходящий от бесформенной массы, которая резко дёрнулась и прижалась к стене, тряся выставленными вперёд лохмотьями.
— А? Что? Зачем? Нет-нет. Не бейте. Я ничего не сделал. Я просто калека. Милостыню… милостыню прошу. На еду. Не бейте.
— Пшёл отсюда, — рыкнул Берег.
— Нет, обожди, — подключился Бульдозерист и зашагал к невольному возмутителю спокойствия. — Милостыню, говоришь?
Нога начальника охраны ловким пинком остановила уже собравшегося менять дислокацию оборванца. Бойцы обступила попрошайку, коменданта и Стаса непроницаемым полукругом.
— Да, добрый человек, да, милостыню, — нищий чуть вытянул голову из плеч, раболепно щерясь пеньками зубов, и боязливо протянул деревянную плошку с тремя «маслятами» на дне, одновременно пытаясь утереть набегающую из разбитой брови кровь. — Храни тебя Господь.
— Что за увечье? — поинтересовался Бульдозерист, разглядывая нового собеседника.
— Э-э?
— Ты назвался калекой. Что за увечье?
— А! Это? — дрожащие губы расползлись в жалком подобии улыбки. — Простите за моё тугоумие. Я сразу-то и не понял.
Берег с хмурой миной на лице поднёс ствол изъятого дробовика поближе к голове непонятливого голодранца.
— Тебе задали вопрос, падаль.
— Рука! — выпалил тот и сглотнул, пытаясь смочить моментально пересохшее горло. — Руку я потерял. Случай. Несчастный, — затараторил он, нервно озираясь. — На фабрике работал. Токарем. Фрезой руку… руку-то мою, прихватило. Ага. По самый локоть.
— Покажи, — распорядился Бульдозерист.
— Э-э… Что показать?
Срез ствола ткнулся попрошайке в лоб, заставив как следует приложиться затылком о стену, а заодно и вылечиться от острого тугоумия.
— Ладно-ладно! Мне жалко разве, для хорошего человека? — он отодвинул в сторону часть тряпья и продемонстрировал замотанную лоскутами культю на месте левой руки. — Вот она, родимая. Всё что осталось.
Бульдозерист, прищурившись, осмотрел пострадавшую конечность.
— Размотай.
— Размо-о… — вопросительно протянул оборванец, но спохватился, припомнив, кто здесь задаёт вопросы, и виновато сморщил чумазую физиономию. — Не самое это приятное зрелище, добрый человек.
— Я вытерплю, — успокоил Бульдозерист.
— Но… — оборванец пробежался глазами по обступившим его со всех сторон хмурым личностям и, не найдя поддержки, смиренно принялся разматывать лоскуты, из-под которых скоро показалась тёмная от грязи кожа.
Выглядело это действительно не слишком эстетично, однако, как отметил про себя Стас, на культю явно не походило, скорее — на локоть.
— Вот, — промямлил нищий, опасливо демонстрируя своё «увечье».
— Разогни, — приказал Бульдозерист.
— Да как же это? Зачем же вы, добрый человек, шутить так изволите над калекой?
Комендант, утомившись пустопорожней болтовнёй, вздохнул и лениво глянул на своего верного охранника.
Берег без лишних слов ухватил попрошайку за лохмотья и, растеребив обмотку на якобы покалеченной руке, выдернул из-под неё тонкое недоразвитое предплечье с противоестественно узкой кистью.
— Угу, — кивнул Бульдозерист, вытаскивая из ножен свой печально знаменитый тесак. — По локоть, говоришь?
— Не надо! Умоляю!
Широкое чёрное лезвие поднялось над вытянутой рукой и резко упало вниз.
Разгорячённые кровью псы захрипели, клацая челюстями.
Попрошайка дёрнулся в сторону, заливая дорожную грязь красным, упал на бок, накрыл теперь уже настоящую культю моментально промокшей тряпкой и надрывно заскулил, совсем как раненая собака.
Бульдозерист вернул тесак на место, достал из кошелька серебряную монету и небрежно уронил её в стремительно разрастающуюся лужу крови.
— Теперь всё честно.
— Держи, — кинул Берег на землю отрубленное предплечье. — Не теряй больше.
Бойцы вновь построились в квадратную формацию вокруг продолжившего обход хозяина.
— На чём я остановился? — нахмурил брови комендант, пытаясь вспомнить тему прерванного разговора.
— Безграмотность, — подсказал Стас.
— Да, безграмотность. Она полезна с управленческой точки зрения. Чем меньше у стада побочных интересов и лишних знаний, тем легче его пасти. Но это палка о двух концах. Кадровый ресурс подвержен текучести, естественному обновлению. И чем дальше, тем качество новых кадров всё ниже и ниже. Иной раз приходится пополнять ряды из дегенератов, которые не то, что писать, говорить толком не умеют. А мир, между тем, изменяется. Мы уже не можем позволить себе роскошь вариться в собственном соку, когда противник вовсю налаживает контакты с внешними поставщиками. Тяжёлое вооружение, боеприпасы к нему, техника, средства связи, и многое-многое другое — всё это достаётся с огромным трудом и по завышенной цене. А из-за чего так?
— Не знаю, — честно признался Стас.
— Да из-за того, что кадры безграмотные. Никто не умеет как следует вести переговоры. Сплошные идиоты вокруг.
— Это извечная проблема.
— Верно, — усмехнулся Бульдозерист. — Но она становится всё острее. А этот город не прощает слабости. И принадлежать он будет тем, кто лучше адаптируется к новым реалиям. А реалии суровы. Ты видел, что за груз везли центровым?
— Да.
— Ещё совсем недавно, буквально пару лет назад, о таком и подумать никто не мог. Война между районами велась всегда. Она — часть нашей жизни. Передел сфер влияния — естественный и необратимый процесс, запущенный первыми поселенцами сей благодатной земли ещё до моего рождения. Но это была честная война. Лицом к лицу. Стенка на стенку. Теперь всё изменилось. Банды больше не сходятся в открытом бою. Налёты, засады, подкупы… Честь забыта. Не далее как вчера один из наших патрулей был расстрелян. Без объявления войны, просто так. Под тело одного из бойцов, охранявших порядок, заложили гранату. Прежние законы, писанные нашими дедами, утратили силу. Кому, скажи, кому раньше могла придти в голову мысль прибегнуть в споре к миномётам, как к решающему аргументу? Нет, это больше не война за сферу влияния, это — война на уничтожение. И мы не можем отдать инициативу.
— А какова здесь моя роль? — поинтересовался Стас, когда Бульдозерист сделал паузу в своём «возвышенном» монологе. — Вы ведь не развлечения ради со мной заговорили.
— Ты прав, — землистого цвета кожа пошла морщинами вокруг растянувшихся губ, — развлекаюсь я иначе. Твою роль позже обсудим. А пока, для разминки, поможешь мне в дельце одном.
— Могу я узнать, что за дельце?
— Конечно. Мы сейчас направляемся в торговые ряды. Там живёт и трудится в поте лица один из наших поставщиков — Шура Кошель.
— Шура? Он не местный?
— Лац, откуда-то из-под Саранска. Давно здесь обжился, лет пятнадцать уже. Нашёл, так сказать, свою нишу. Снабжает базу аккумуляторами, электрогенераторами, запчастями и ещё разной, далеко не бесполезной мелочёвкой. Считает себя очень важным, я бы даже сказал — неприкасаемым. Весь последний год он в этом мнении постоянно укреплялся, благодаря крупным заказам с нашей стороны. И укрепился настолько, что счёл возможным насрать с горкой поверх старых договорённостей. Сейчас эта зарвавшаяся падаль открыто ведёт дела с центровыми, будучи полностью уверен в своей безнаказанности. Нужно поговорить с ним, и убедить в недальновидности такого решения. Переговоры будешь вести ты.
— М-м… Я польщён, — Стас задумчиво поджал нижнюю губу и кивнул, выражая признательность за оказанную честь. — Но боюсь, что пользы от меня будет мало.
— Почему?
— Мне не известны условия договора, я ничего не знаю о ценах и объёмах сделок. Как я буду вести торг, не имея представления о средствах, которыми можно оперировать, хотя бы приблизительно?
— Это не проблема и не секрет. Наше предложение такое — партия из восьми бензиновых электрогенераторов по десять киловатт. Красная цена — двадцать пять процентов сверх прошлогодней. Условие — никаких больше сделок с центровыми. Понятно?
— В целом — да. Но хотелось бы ещё узнать, о какой сумме речь идёт, велики ли заказы от центровых, и, в идеале, какой процент поставщик оставляет себе, — Стас улыбнулся, глядя на хмурящегося коменданта и пожал плечами. — Просто чтобы понимать цену вопроса с его точки зрения.
— Хм, — Бульдозерист положил руку Стасу на плечо, и тот ощутил, насколько она тяжела. — Знание о мотивации оппонента — половина дела в торге. Один генератор год назад стоил нам сорок восемь золотых.
Стас невольно присвистнул.
— Из них, — продолжил Бульдозерист, — насколько я знаю, примерно треть оседает в кармане этого рвача. А что до поставок центровым — они вряд ли составят хотя бы половину от цены восьми генераторов. Ещё вопросы?
— У него есть семья?
— Будь у него семья, проблема давно была бы улажена. Кстати, мы уже пришли. К разговору готов?
— Желание клиента — закон, — развёл Стас руками.
— Вот это правильно.
Группа миновала совершенно безлюдную, если не считать самих обходчиков, улицу и подошла к дому на пересечении с торговыми рядами. От окружающих зданий это отличалось разве что более внушительными габаритами, в остальном полностью соответствуя здешнему архитектурному стилю — глухие стены, низкая дверь, два крохотных оконца на втором этаже.
— Открывай! — гаркнул Берег и трижды стукнул кулаком в темные шершавые доски.
— Зачем так грубо? — посетовал Бульдозерист.
— Виноват.
— Кто там? — донеслось изнутри. — Хозяин не велел беспокоить.
— О как. Видал? — обратился комендант к Стасу, после чего снова переключил внимание на дверь. — Передай хозяину, что это его самый лучший клиент.
После нескольких секунд тишины замок лязгнул, и в отворившемся дверном проёме появился небольшого роста полноватый человек лет сорока, аккуратно постриженный, с круглым гладко выбритым лицом и проницательным взглядом поверх очков в роговой оправе.
— Приветствую-приветствую! — раскланялся он и сделал шаг в сторону, жестом приглашая войти. — Вы уж простите дурака, — указал Шура на виновато притулившегося рядом детину с одутловатой рожей и выпирающим округлым лбом. — Я ему сам мозги вправлю, чтоб знал в следующий раз с кем как разговаривать.
Бульдозерист, Стас и часть охраны молча проследовали внутрь. Четверо бойцов и поводыри со своими питомцами остались снаружи.
— Прошу вас, располагайтесь.
— Симпатично у тебя здесь, — обвёл комендант взглядом чистое, уютное жилище.
Сразу за «предбанником» находилась просторная комната, богато украшенная несколькими электрическими светильниками в плафонах, так что даже при отсутствии окон недостатка в освещении не наблюдалось. На ровном и, судя по всему, недавно крашеном полу приятного бежевого цвета, стояла добротная мебель. Большой круглый стол в центре, был накрыт скатертью. Тарелки с недоеденным ужином испускали в воздух пробуждающие аппетит ароматы.
Стас глубоко вздохнул, млея от давно забытого ощущения домашнего уюта. Впечатление было таким, будто, шагнув с грязной улицы через порог этого внешне ничем не примечательного дома, он разом перенёсся за две с лишним сотни километров, в родной Владимир, Владимир своего детства, где ещё жив был отец, и роскошная электрифицированная квартира в центре города воспринималась, как само собой разумеющийся атрибут той счастливой, беззаботной жизни.
— Таська! — крикнул Кошель, развеивая тёплые воспоминания. — Убери со стола живо!
Из соседней комнаты, спотыкаясь, выскочила растрёпанная бабёнка в замаранном переднике и принялась хлопотать вокруг стола, собирая посуду и сметая крошки.
— Горло промочить не желаете? — Шура вынул из серванта графин с прозрачной жидкостью и продемонстрировал гостям.
— Нет, — ответил Бульдозерист, усаживаясь за стол. — Мы по делу.
Стас последовал его примеру и уселся рядом.
— Чем обязан? — поинтересовался хозяин.
Вёл он себя вежливо, но без заискивания, с достоинством. Руки не дрожали, язык не заплетался. И это несмотря на присутствие в его доме восьми вооружённых чужаков, во главе с головорезом известным на всю округу звериной жестокостью.
«Матёрый человечище, — подумал Стас, разглядывая спокойное сосредоточенное лицо Кошеля. — Такой и душу у чёрта выторгует».
— Да ты не стой, — посоветовал Бульдозерист, — присаживайся. Разговор у нас, наверное, долгий будет.
— Я весь — внимание, — торговец сел напротив и, сцепив пальцы в замок, оперся на них подбородком.
Стас выдержал паузу, ожидая, что Бульдозерист сам начнёт переговоры, но комендант молчал, и он решился взять слово.
— Простите, а как вас по отчеству?
— Э-э… Юрьевич, — ответил Кошель после небольшого раздумья, будто и сам забыл уже, когда в последний раз слышал такое обращение.
— Очень приятно, Александр Юрьевич, — Стас приподнялся и протянул руку. — Вдовец.
— Мой поверенный, — уточнил Бульдозерист.
— Взаимно, — кивнул торговец, слегка растерявшись, и ответил рукопожатием.
— У нас к вам будет деловое предложение, — решил Стас воспользоваться завоёванной инициативой и сразу рвануть с места в карьер. — Ни для кого не секрет, что в настоящее время вы активно сотрудничаете с центровыми.
— Это моя работа, — Кошель улыбнулся и пожал плечами. — Я много с кем сотрудничаю, иначе в трубу можно вылететь. Там заказ, тут заказ — объёмы обычно небольшие, приходится выживать за счёт расширения клиентуры. Но в конфликтные темы я не лезу, если вы об этом. Мой нейтралитет неизменен.
— Да, разумеется. Мы уважаем ваши интересы, но при этом должны заботится и о своих собственных. И, я уверен, компромисс здесь можно найти. Как вы отнесётесь к предложению о закупке пяти бензиновых электрогенераторов мощностью по десять киловатт?
— Сразу пять, в один заход? — уточнил Кошель.
Бульдозерист вопросительно покосился на Стаса, но промолчал.
— Конечно в один. К чему вам лишние траты на доставку?
— Что ж, — торговец снял очки и сунул в рот дужку, — это крупная сделка. Речь идёт о двухстах сорока золотых. Пожалуй, я могу даже предоставить вам скидку, учитывая обстоятельства.
— Не нужно, — покачал головой Стас.
— Нет? Хм. Чего же вы тогда хотите? Чтобы я прекратил дела с центровыми?
— Верно.
— Это невозможно.
— Почему?
— Ваш заказ не покроет моих потерь.
— И насколько они велики?
— Простите, — улыбнулся Кошель, — я не могу распространяться о предмете сделок между мной и другими клиентами. Коммерческая тайна — один из постулатов успешной торговли.
— Может быть, заказ на шесть генераторов способен покрыть ваши издержки?
— Сожалею, но…
— Семь. Подумайте. Семь генераторов. Триста тридцать шесть золотых. Всего один рейс. Минимум риска. Максимум прибыли. Вряд ли центровые смогут предложить вам сделку хотя бы в половину от обсуждаемой. К тому же, генератор — не какая-нибудь мелочёвка. Это серьёзный сложный агрегат с расходными материалами, с неизбежно выходящими из строя составными частями. Это гарантированные заказы на несколько лет вперёд.
— Ну, триста тридцать шесть… — Кошель ухмыльнулся и причмокнул, словно пробуя на вкус озвученную сумму. — Даже не знаю.
— А что вас смущает?
— Понимаете, не всё так просто. Предложение ваше, конечно, заманчивое. Но как быть с центровыми? Я ведь здесь не проездом. А они не те соседи, которых злить стоит. Сейчас я им нужен. А если прекращу дела, тогда как?
— Уверен, вы обязательно что-нибудь придумаете, — улыбнулся Стас своей самой доброй улыбкой. — А чтобы лучше думалось, мы добавим к заказу ещё один генератор. Но это всё.
— По рукам!
Кошель поднялся со стула и скрепил договор рукопожатием с «поверенным», после чего обратил сей дружественный жест на скромно промолчавшего весь разговор коменданта.
Бульдозерист, довольный, судя по виду, результатами переговоров, встал и протянул руку… с револьвером.
Выстрел прогремел прямо в улыбающееся лицо Шуры Кошеля, раскрасив стену позади в красно-серой палитре. Тело дёрнулось и, как стояло, рухнуло на пол. Остатки содержимого головы, меньше минуты назад занимавшиеся подсчётами барыша, от удара вывалились наружу и теперь медленно разбредались, подгоняемые алым течением. Улыбка не успела сойти.
— Ты хорошо держался, — похвалил комендант Стаса, вынимая стреляную гильзу из барабана. — Я доволен. А этому пупу земли, — кивнул он на труп, — замена давно уже найдена. Завтра поедешь в Алатырь.
— Куда? — спросил Стас, не до конца отошедший от лёгкой контузии, из-за грохота «карманной гаубицы» возле самого уха.
— В Алатырь, — повторил комендант. — У нас там кой-какое дело наклёвывается. Будешь вести переговоры. Всё, что нужно, тебе по дороге объяснят.
— Какой Алатырь? Я не собирался…
Бульдозерист загнал патрон в освободившуюся камору, вернул барабан на место и посмотрел так, что продолжать пререкания Стас счёл неразумным.
— Хм, улыбается, — поделился наблюдением Берег, изучающий мимику свежего трупа.
— Черви разгладят, — ответил Бульдозерист и направился к выходу.
На улице псы раздирали тело прислужника, тут же заглатывая вырванные вместе с клочьями одежды куски мяса. Процесс этот двигался настолько спешно, что от трупа осталось уже меньше половины. Оторванные и обглоданные ноги валялись в стороне. Одна из тварей, жадно рыкая, запустила морду во вспоротый живот и выдернула оттуда часть внутренностей, добавив к окружающим, и без того тошнотворным запахам густую волну утробного смрада. Второе чудовище, оприходовав руку, приступило к голове. Огромные клыки гадко скрипели по черепу, сдирая скальп.
— Ай, вы мои хорошие, — распростёр Бульдозерист объятия, умиляясь столь «пасторальной» картине.
Поводыри натянули цепи. Псы тут же перестали жрать и, заглотив оставшиеся в пасти куски, преданно уставились на хозяина.
— Отпустите. Пусть доедят.
Бульдозерист ещё некоторое время полюбовался своими питомцами, после чего удостоил вниманием Стаса.
— Берег, — позвал он, — верни оружие.
Автомат, дробовик, ПБ и нож заняли свои законные места.
— Можешь возвращаться на базу, Вдовец. Здесь твоя работа выполнена. Не забудь к отъезду подготовиться. И помни — я ценю компетентных людей. Дорого ценю.
На этом, не дожидаясь ответа, комендант развернулся и, мгновенно окружённый телохранителями, продолжил обход.
— Да уж, — прошептал Стас, оставшись наедине с обглоданным мертвецом, и задумался: «Алатырь… Нам не надо в Алатырь. Нам в штаб надо, за пулемётом, будь он неладен, и как можно скорее. Что же, блядь, за напасть такая? Когда уже планы начнут работать. И Кол, как назло… Минуточку, — он огляделся, будто проверяя только что пришедшую в голову мысль. — Так ведь я же за стеной».
Стас тут же развернулся на сто восемьдесят градусов и решительно направился по знакомому уже маршруту.
Лачуга Коллекционера оказалась заперта. Настойчивый стук в дверь результата не дал, за исключением того, что редкие прохожие начали всё пристальнее разглядывать шумного незнакомца.
Оставив, наконец, бесплодные попытки, Стас наградил охотника несколькими нелицеприятными эпитетами и отправился ко второму из двух граждан Арзамаса знакомых ему вне базы.
— Жопа, — крикнул он, давя на кнопку коммуникатора, — ты там?
— Не нужно так орать, — ответил динамик. — Здесь сложная, чувствительная аппаратура. Чего надо?
— Извини. Это Вдовец. Я Кола ищу. Он не объявлялся?
— А, здорова, Вдовец-молодец! Нет, Кола со вчерашнего дня не видел.
— Ну, тогда у меня к тебе дело будет.
— Ты один?
— Да.
— Заходи.
Треск динамика сменился жужжанием сервоприводов бронированной двери.
— Давай, рассказывай, что привело тебя в мою скромную обитель, — Жопа, явно в хорошем настроении, выплыл из-за витрины, но решётку открывать, как в прошлый раз, не стал, предпочтя вести разговор через прутья. — На базу пробраться не удалось?
— Удалось. Это-то как раз не сложно.
— Хе! Неужто Бульдозерист такие вольные порядки завёл, что наёмников теперь за периметр гулять выпускают?
— Нет. У Бульдозериста обход сейчас, а я вместе с ним был. Контакты, так сказать, деловые налаживали.
— Да ладно! — удивился Жопа. — Быстро делаешь карьеру.
— Не до карьеры сейчас. Бульдозерист меня отсылает куда-то к чёрту на рога, вести какие-то переговоры. Завтра.
— Ишь ты! А на счёт чего переговоры будут?
— Я не знаю. Да и не в том суть. Слушай, у меня очень мало времени остаётся. Меньше суток фактически. Действовать нужно срочно. И план имеется, но кое-чего не хватает.
— Выкладывай.
— Значит так, — Стас глубоко вздохнул, переступая через себя, чтобы доверится в столь щекотливом деле практически незнакомому, да ещё и весьма мутному типу, — в наличии у нас склад, затареный миномётными фугасами, и канистра с бензином. Мой план состоит в том, чтобы совместить эти две замечательные вещи.
— Мне нравится, — усмехнулся Жопа.
— Да, мне тоже. Вот только я не уверен, что смогу от подожжённого склада до штаба добраться. Охрану-то никто не отменял. А полыхающая крыша — хорошая причина для стрельбы по «случайным» прохожим. Вот я и подумал — может, у тебя какие приспособления имеются, чтобы взрыв отсрочить.
— Хе-хе, друг мой! — расплылся Жопа в улыбке. — Ты зашёл по нужному адресу. Сейчас.
Он проковылял к витрине, выдвинул один из ящиков, порылся и, вернувшись, продемонстрировал неуклюжую конструкцию из проводов и наручных часов, прикреплённых к небольшой прямоугольной штуковине.
— Это что такое? — осведомился Стас, недоверчиво разглядывая представленное чудо инженерной мысли.
— Как «что»? Оно самое, часовой механизм. Смотри. Вот тут, — указал Жопа на оловянную коробочку с впаянными в неё концами проводов, — химический взрыватель. Осторожнее с ним. Суёшь это дело в бензин, здесь беленькой стрелкой выставляешь нужное время, но не слишком долго, а то батарейки, чего доброго, сядут, и нажимаешь эту кнопку. А потом — бабах! С таким агрегатом не только до штаба, из города сдристнуть успеешь. Батарейки свежие, на полчаса точно хватит. Всего один золотой прошу.
Мускулы, поддерживающие нижнюю челюсть Стаса, самопроизвольно расслабились.
— Золотой?!
— Это дёшево. Тут одни катлы чего стоят.
— Бля! Да я, можно сказать, на твою мельницу воду лью, а ты с меня же три шкуры дерёшь за хуету какую-то. Совесть поимей.
— Совесть я имею регулярно, за это можешь не переживать. Но доля истины в твоих словах есть. Поэтому, чувствуя сопричастность, совершенно бесплатно присовокуплю к часовому механизму вот эту хреновину, — Жопа поставил на прилавок круглую жестяную банку.
— Что там? Черви?
— Сам ты червь! Это специальный состав. Он из твоего бензина настоящий напалм сделает. Сыпешь в канистру, взбалтываешь, и боевые качества повышаются в разы!
— Да? Из чего он?
— Точно не знаю. Порошок алюминиевый, щёлочи, ещё какие-то сволочи… Не разбираюсь я в этом. Но порошок работает. Проверено.
— Сбавь цену хоть на треть.
— Не могу, — печально покачал Жопа головой. — Польза моя от дел твоих не очевидна, а жить на что-то нужно. Берёшь или нет?
Стас вытащил из кармана золотой и припечатал его ладонью к прилавку.
— Ладно. Добавь ещё картечи пять пачек, и набор для чистки под двенадцатый.
— Это можно.
— В бумажку цветную завернуть не забудь.
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10