Глава 16

Рон Лабейн ощущал себя очень неудобно за рулем взятой напрокат машины. «С одной стороны, здесь все располагается совсем по-другому», — подумал он. Решив нашарить на привычном месте рычаг переключения передач, Лабейн понял тщетность своих попыток. «С другой стороны, мне приходится полагаться только на зеркало заднего вида, поскольку кресло абсолютно не предназначено для того, чтобы в нем можно было повернуться». Каждый раз, меняя полосу движения, он готовился услышать скрежет металла. Но хуже всего было осознание того, сколько горючего потребляет этот двигатель. «Я, Рон Лабейн, собственными руками причиняю такой вред окружающей среде!» Тем не менее, он не решился отправиться на встречу на своем личном легкоузнаваемом автомобиле.

Успех оказался потрясающим. «Слава и в самом деле преподносит массу приятных моментов». Но и главная проблема также заключалась в его широкой известности. Поэтому Рон решил арендовать машину, надеть скромный серый костюм, белую рубашку, галстук и легкие кожаные туфли. Лабейн был готов поспорить: в подобном виде его не узнала бы родная мать!

А дела шли действительно превосходно! Люди наконец-то восприняли его послание. На протяжении трех последних недель газета «Таймс» называла его книгу бестселлером, и все это время спрос продолжал превышать предложение. Находясь наедине с темной машиной, Лабейн мог позволить себе широко улыбнуться: жизнь прекрасна!

Агент запланировал около дюжины деловых интервью по всей стране, причем гонорары заставляли Лабейна только тихо закрывать глаза. А люди, и правда, платили подобные деньги! Затем они начинали слушать его с открытым ртом!

По совету своего агента Рои сделал себе первоклассную прическу за сто пятьдесят долларов, и несмотря на то, что его до сих пор прельщали джинсы и рабочие рубашки, теперь они покупались на заказ. Разница оказалась потрясающей! Одежда оказалась настолько удобной, что люди смотрели на него с восхищением. Лабейн покачал головой: кто бы мог подумать!

По совету юриста — личного, персонального юриста — Рон отослал чек на двадцать тысяч долларов в общину.

На обратной стороне чека — там, где располагалось свободное место для подписи, юрист написал, что все члены общины должны оставить здесь свои личные подписи. Обналичивание чека будет свидетельствовать о том, что члены сообщества отказываются от своих прошлых и будущих претензий к господину Лабейну, его имени и его собственности.

На какое-то мгновение Рон почувствовал сожаление по поводу своего сына, затем напомнил себе, что если он прислушается сейчас к мнению коммуны, то будущее парня будет обеспечено на сто процентов. Сейчас стоило проявить немного терпения и старания, и по прошествии нескольких лет каждый член их сообщества будет просто купаться в деньгах.

Лабейн решил прервать свои размышления— в конце концов, они не имели сейчас никакого смысла. Ему не нужно боли, ему не нужно разочарований. А пророки в его родной стране ценились меньше всего.

Заметив справа по курсу небольшой ресторанчик, Рон помедлил, а затем неумело включил поворотник и плавно припарковался. Осмотревшись вокруг, он увидел довольно ветхое каменное здание, несмотря на отделку фасада алюминиевыми пластинами. Через большие окна едва пробивался свет — настолько густо они были покрыты конденсированной влагой. «Типичное безымянное местечко, — подумал он. — Вероятно, на обширном пространстве Северной Америки их насчитывается несколько тысяч. Типичная приторная еда, от которой слизистая оболочка желудка сворачивается в комок, а кофе — просто темная сладковатая вода».

Пробравшись через выхлопные газы паркующихся неподалеку грузовиков, Рон поправил непривычный для себя пиджак, а затем решительно открыл входную дверь. Его мгновенно обдала волна душного воздуха, наполненного запахом жареного мяса, и громкая кантри-музыка. Густой сигаретный дым застилал большую часть обеденного зала. Лабейн остановился у дверей и с удивлением посмотрел вокруг.

В следующее мгновение ему замахал рукой коренастый человек с белыми волосами, стоящий за дальней стойкой. Почесав за ухом, Лабейн решил принять его приглашение. «Посетители смотрят на меня так, будто на голове красуется яркий плюмаж с цветными перьями» — подумал он.

Сложив руки на животе, Рон подошел к стойке и слабо улыбнулся:

— Извините за костюм, — произнес он, — однако я подумал, что в таком виде буду меньше привлекать внимание.

Блондин медленно кивнул.

— Правильно, — произнес он. — Никогда не знаешь, какая тебя ждет аудитория.

Парочка стоящих неподалеку мужчин оживленно зашевелились; по всей видимости, они согласились с высказыванием коллеги.

Рон ожидал приглашения присесть, но видя, что его надеждам не суждено оправдаться, он просто пододвинул к себе ближайший стул и, развернув его, сел задом наперед. Наблюдая, как посетители принялись открыто его рассматривать, он не смутился и последовал их примеру.

Присутствующие здесь люди выглядели сосредоточенно и несколько грубо. «Не похожи на столичных богачей, — подумал Рон. — Но это даже и к лучшему. Эти твердолобые упрямцы придерживаются того мнения, что следует руководствоваться только своими жизненными принципами, вне зависимости оттого, что по этому поводу думает весь окружающий мир. Для них не важно, что население земли способно ополчиться и пойти против них в штыки. Убеждения подобных людей не требуют ежедневного подтверждения, они способны жить и развиваться вне зависимости от внешних условий. И это являлось самым лучшим качеством, которое достойно уважения».

В это мгновение к нему подошла официантка с дежурной утомленной улыбкой. Лабейн заказал апельсиновый сок и яблочный пирог.

— По нашему рецепту? — спросила женщина.

— Да, почему бы нет, — ответил Рон с приветливой улыбкой. Конечно, он мог заказать глоток OJ… но как же проблема перепроизводства? Кроме того, этот ужасный пережаренный жир. Что же касалось мороженого, то об этом не могло идти и речи. Коровы, которых кормят гормоном роста, не могут принести здоровое молоко. Пускай этим питаются здешние завсегдатаи.

А Лабейн считал себя гостем. «Блондин, наверное, планировал поговорить со мной о книге. Вне всякого сомнения, он будет строить из себя ярого единомышленника». Пока же Рон сидел и терпеливо ожидал начала. Внезапно блондин широко распростер руки и дружелюбно произнес:

— Меня зовут Джон. А это, — он указал пальцем на брюнета с тонкими чертами лица, — Пол. — В следующее мгновение кивнул еще один бочкообразный лысый парень. — Это Джордж. И…

— Дайте мне угадать, — прервал представление Рон. Обернувшись к невысокому мужчине с лицом хорька, он произнес: — Ринго?

— Нет, Луи, — ответил хорек, мгновенно смутившись.

«Ах, значит это и есть их реальные имена». На какое-то мгновение Рон их просто переоценил. «Ну да ладно, Джон, Пол, Джордж и Луи. О'кей».

Несмотря на то, что сидящий напротив посетитель выжидающе поднял голову, официантка подошла к Лабейну и поставила поднос со стаканом апельсинового сока и куском пирога. Рон поднял взгляд на официантку и благодарно произнес:

— Спасибо.

— Что-нибудь еще? — услужливо спросила она.

Окружающие дружно отрицательно замотали головой. В то же мгновение Рон принялся орудовать вилкой и его собственный кусок пирога мгновенно исчез во рту. Женщина отправилась дальше, а Рон облегченно положил бесполезную теперь вилку на фарфоровую тарелку.

— Итак, джентльмены! Ради чего вы меня пригласили сюда? — спросил он.

Блондин Джон, поигрывая чашкой, потупил взор. Видимо, он решился взять первый удар на себя.

— По вашим лекциям видно, что вы искренне верите в свое дело, — произнес он. Затем Джон поднял голубые глаза и пристально взглянул на гостя. — Дело в том, что мы встречали огромное количество подобных энтузиастов. Однако дальше разговоров дело никогда не двигалось.

Рон смял салфетку и бросил ее на тарелку.

— Понимаете ли, — начал объяснять он, — все дело в деньгах. А деньги — как наркотик. Они заставляют позабыть людей об истинной цели своей деятельности, они превращают человека в раба, вот и все. Деньги должны быть просто инструментом, хорошим помощником для будущих свершений…

Лабейн прекрасно понимал, что и его собеседники также являются инструментом для будущих свершений. «Стоит признать, они не самый лучший контингент, но за неимением лучшего источника человеческих ресурсов приходится пользоваться имеющимся». Лабейн решил использовать эту четверку так, чтобы они даже не догадались об этом. «Однако они будут вынуждены выполнять любое мое приказание».

Да, подобным представителям человеческого общества нужен лидер — недостижимая цель, ради которой можно пожертвовать жизнью. Удивительно, но факт: таких фанатиков оказалось гораздо больше, чем можно было ожидать с самого начала. Стоило только дать им направление движения, и послушные трудоголики начнут главную миссию своей жизни— очищение планеты от скверны. В результате весь мир вернется к изначальной простоте и общинному образу существования. Все ученые, промышленники и политики начнут новую службу на пользу общества, они окажутся слугами.

Лабейн наклонился вперед и принялся изучать, что же представляли из себя его новые знакомые на самом деле. Каким образом они смогут проявить себя в той организации, о которой Рон пока только мечтал? С младенческого возраста Лабейн знал о своем великом предназначении. «Что это— шизофрения, или дар грандиозного предвидения?» — размышлял он время от времени. В конечном итоге он твердо утвердился во втором варианте.

— Каким образом нам удастся достать земных небожителей? — спросил Луи. — По моему мнению, с помощью простых убеждений абсолютно невозможно изгнать политиков с их теплых насиженных местечек. — Маленькие глазки блеснули злобой. — Эти ублюдки просто уверены в том, что у нас ничего не получится! — чуть ли не выкрикнул Луи.

Остальные члены совета почувствовали неловкость. Они покашляли и принялись усиленно пить кофе.

Рон издал примирительное «Тссс!» и сделал успокаивающий жест.

— Все, что они попытаются сделать — это головная боль страховых компаний, — произнес Лабейн. — Кроме того, политики очень легко подкупаются деньгами. Не забывайте, что те, кого вы называете небожителями, до сих пор находятся на земле, а потому при желании мы способны их достать. Наш огонь захватит тысячи акров лесных площадей. В последний раз я слышал, что они пытаются подмять под себя огромное количество нежилых территорий. — Рон покачал головой. — Пусть так и знают: это пустая трата сил и времени.

— Так что же вы собираетесь делать? — возбужденно спросил Джордж, который несколько напоминал рассерженного Будду.

— Пока не знаю, — задумчиво ответил Рои. — Но не стоит предпринимать ничего деструктивного. Пока следует привлекать к себе как можно больше народу, доказывать им правоту своих взглядов. — Взглянув в лицо Джорджа, он стал серьезным. — Если вы окажетесь во главе большой массы народа, эти политиканы не смогут ничего противопоставить, понимаете? — Криво усмехнувшись, он добавил: — Нам будет доступно все. А ты, Джордж, рассуждаешь как маленький мальчик, который хочет пересечь море под одним парусом.

Окружающие рассмеялись.

Итак, по прошествии тридцати минут после начала разговора глаза ребят начали светиться гордостью: в их умах родились новые, доселе неизвестные идеи. Прежде чем уйти, Лабейн открыл дипломат и достал оттуда небольшой блестящий сверток.

— Это на первые расходы, — произнес он тихо, передавая вещицу в руки Джона. — С днем рожденья, друзья.

Улыбнувшись, он развернулся на каблуках и был таков. Подходя к машине, он чувствовал, что его провожает несколько обожающих глаз. «Мои новые помощники — точно растения, которые постоянно тянутся к свету, — усмехнулся про себя Рон. — Оказывается, иметь последователей — это очень сложная задача. Следует всегда оглядываться назад, иначе свое же собственное эго проглотит тебя раз и навсегда».