Глава 22
Секретарша на костылях
– Алексея Грибова-младшего надо найти, – сказал полковник Гущин в машине. – Из коллегии адвокатов его выгнали, из Рождественска он исчез. Столько знакомых у отца-прокурора было, и никто ничего о парне не знает. Не нравится мне такая секретность. Словно на дно залег. Улетучился из поля зрения. А что с авто его, проверили?
В машине Гущина, кроме Кати, – Артем Ладейников. Остальные оперативники по просьбе Гущина отправились к МКАД в торговый центр устанавливать – действительно ли Наталья Грачковская работает там уборщицей. А вот Ладейников с ними не поехал, о чем-то тихо попросил Гущина, и тот велел ему садиться в машину с ним.
– Ребята ваши мне запрос дали, я по базе данных ГИБДД проверил – Алексей Грибов-младший «Ауди» продал три года назад, – ответил Ладейников. – Никаких других авто на него или на отца его не зарегистрировано. Мы в единый расчетный центр заезжали тут, насчет того – платит ли он за квартиру, платит регулярно, но через Интернет. У него номер мобильного был «Билайн», так вот Интернета через телефон на нем не зарегистрировано, в смысле номера. Скорее всего пользуется чужим. По кредитке есть способ отследить, но это долго и дорого.
– Не нравится мне все это, такие вот исчезновения, когда у нас труп с отрезанными руками. – Гущин покачал головой. – Надо установить, где парень обретается и что делает. – Он покосился на молчавшую Катю, сидевшую рядом с Ладейниковым сзади. – А ты что такая невеселая?
– Я думаю, что у всех троих подозреваемых шансы равны оказаться убийцей Полины Вавиловой. Вот сейчас мы Викторию Одинцову допрашивали – так она все повторяет, как в протоколе. Так все и было в ту ночь в этом номере. Совершенно очевидное преступление. Мазурова на месте с поличным поймали.
– Я дайджест составлял по судебным прениям и приговору, – сказал Ладейников, – он категорически все отрицал на суде. Все обвинения. Даже странно.
– Эта женщина – Одинцова – его своими глазами видела со спущенными штанами, – сказала Катя. – А что там с экспертизами?
– Факт полового контакта подтвержден, – ответил Ладейников. – Федор Матвеевич, мы с ребятами для вас компьютерный отчет по всем экспертизам составили. Мазуров изнасиловал потерпевшую. Экспертиза обнаружила его сперму и ДНК. И на нем ее кровь – группа совпала, при том что у них с Мариной Приходько группы разные.
– Вот потому ему срок и дали, – сказал Гущин. – Вавилов хорошо поработал, собрал доказательства на Мазурова по максимуму.
– Меня кое-что удивило в показаниях Виктории Одинцовой сейчас, когда мы говорили. – Катя задумалась. – Я все протокол ее допроса вспоминаю… Она сказала, что в номере холодно было, когда они вошли, у нее пар изо рта вырывался.
– Окно было открыто или балкон, – буркнул Гущин.
– Нет, я протокол осмотра номера помню: «окно и дверь на лоджию закрыты, занавески задернуты», – процитировала на память Катя. – На потерпевшей этой Марине Приходько по прозвищу Мимоза было лишь легкое коктейльное платье и никакого белья. Ее трусы рядом с кроватью нашли разорванные, в крови. И этот казанова со спущенными штанами. А в комнате – холодильник, так что пар идет изо рта.
– А это что, важная деталь? – спросил Артем Ладейников.
– Да нет, может, у них отопление на этаже или в номере не работало. Надо будет при случае заехать к Одинцовой и уточнить данный момент. Я вспомнила это только сейчас, а там, на месте, не сообразила уточнить. Хотя это и не важно вроде. Так, какая-то шероховатость при общей ясной картине происшедшего.
– Вавилов должен знать, он же номер сам осматривал, – сказал Гущин. – Так, вы меня высадите у прокуратуры области. Артем, бери машину, как договаривались.
– А куда ты едешь? – сразу с любопытством осведомилась Катя.
– Это не по нашему делу, то есть… меня Вавилов попросил – его прежняя секретарша Юля, она на больничном, я говорил. Так вот он попросил меня заехать к ней, проведать и продуктов ей в магазине купить и привезти. Она сама пока из квартиры не выходит после госпиталя, а тяжести ей таскать долго еще не придется.
– Артем, а можно я с тобой навещу секретаршу Юлю? Ты не против?
Гущин глянул на Катю, на Ладейникова, закряхтел.
– Я потому такая настойчивая, – Катя очаровательно улыбалась, – что ты с Вавиловым недавно работаешь, а эта Юля, насколько я помню, сидела в его приемной года полтора, как только он должность получил замначальника Главка. Так вот, мы бы… то есть я могла бы ее расспросить о шефе неформально. Может, Вавилов что-то говорил раньше, упоминал при ней о каком-то из этих трех дел. Он сейчас и сам вспомнить не в состоянии из-за шока, а вдруг Юля нам поможет.
– Поедемте. – Ладейников согласился. – Она человек хороший, не унывает, несмотря на то что на костылях.
Гущин вышел у прокуратуры области, а они отправились на улицу Марины Расковой. Возле Савеловского вокзала остановились у супермаркета, и Артем Ладейников нагрузил там полную тележку – хлеб, овощи, молоко, йогурты, полуфабрикаты, фрукты, коробки с соками.
– Она каждый раз ругает меня, чего так много купил, и деньги пытается дать, но… В общем, надо помогать коллеге в трудный час. Вавилов тоже так считает.
Во дворе дома тридцатых годов с лифтом – стеклянной кишкой, прилепленной к стене, они остановились, и шофер сказал, что он подождет, сколько нужно.
В домофоне прозвучал радостный женский голос: «Темчик, приветик!» А поднявшись на скрипучем страшноватом лифте на пятый этаж, Катя узрела его обладательницу – секретаршу Юлю. Она помнила ее отлично. Но Юля изменилась – очень полная, как мячик на ножках прежде, сейчас она сильно похудела и открыла им дверь на костылях. Левая нога до самого бедра в гипсе. На ней был зеленый спортивный костюм из искусственного бархата и левая штанина отрезана – одна нога зеленая, другая белая, словно в толстом валенке.
Катю она тоже узнала, засуетилась – проходите в комнату. Потрепала Артема по голове: «Кормилец ты мой, чего так много опять привез?»
– Ешь, тебе надо поправляться, – ответил тот.
– Поперек себя шире опять стану. – Юля подталкивала их к дивану. С костылями своими она управлялась ловко, но постоянно морщилась – боль в ноге давала о себе знать.
– Юль, как вас угораздило? – Катя кивнула на гипс.
– Упал, очнулся… – Бывшая секретарша Вавилова покачала головой. – Тут, на Расковой, какой-то псих на тачке. Я через дворы ехала на велике, каталась все лето и осенью тоже по выходным. Не думала, что в собственном дворе под машину попаду. Он даже не остановился! А у меня перелом таза, ноги. Всю зиму в госпитале провалялась, потом на реабилитации. Сейчас вот дома прыгаю.
– С костылями надо завязывать, я тебе ходунки в следующий раз привезу, – сказал Ладейников. – Пора тебе, Юлечка, тренироваться.
– А тебе пора аттестоваться, – в тон ему ответила секретарша. – Вавилов вон в министерство уходит и тебя с собой забирает, а неаттестованный ты туда не попадешь.
– Я уже документы все собрал, хотел медкомиссию проходить, но тут убийство жены Вавилова. В Главке слухи ходят, что теперь с МВД и с генеральской должностью у него швах. Пока не разберутся и дело не раскроют. А может, и вообще – конец карьеры. – Артем вздохнул. – И если я аттестуюсь, то много ограничений сразу – я же тебе говорил. А я ограничений из-за полицейских погон не хочу. И потом я на юридический все равно не пойду, а продолжу учиться в IT.
– Ты с компьютерами своими дуба дашь.
– Лучше с компьютерами, чем в уголовном розыске. – Артем Ладейников покачал головой. – Я и не предполагал раньше, что такие ужасные вещи могут происходить с сотрудником полиции, что так жестоко могут убивать. Ты там, в его доме, не была, Юля, не видела, что я видел.
Лицо секретарши Юли застыло. Она приложила руку ко рту.
– Бедный Игорь Петрович, – сказала она, – подкосит это его как косой.
– Он любил свою жену? – спросила ее Катя. – Как на ваш взгляд?
– Обожал. Как женился, то и дело звонит мне: Юля, свяжитесь по Интернету с цветочным магазином, пусть сделают букет. Каждую неделю Полине цветы или что-то дарил. Он любил делать сюрпризы. Я весь Интернет для него облазила.
– А сам он Интернетом не пользовался? Не умеет, что ли?
– Отлично умеет, только он весь в бумагах на работе. Зашивался. Начальники все зашиваются. Жаловался, что, когда опером и начальником розыска работал – тоже, конечно, без выходных и допоздна, но там сам себе хозяин. А тут в Главке вечно на цугундере у шефа – штаб, аналитика, то и дело доклады, совещания, все обрабатывать надо, готовить, самому проверять.
– Вавилов в компьютерах разбирается, – опять заступился за начальника Артем, – мы с ним одну новую программу для локальных сетей обсуждали, я хотел разработать вместе с розыском, по их запросам – как им удобнее вести поиск. Так Вавилов все сечет, понимает, ему разжевывать азы программирования не надо.
– Юля, а он при вас не упоминал про какое-нибудь дело из своей прежней практики в Рождественске? – спросила Катя.
– Нет. Текучки столько каждый день, только успевай работать, не до воспоминаний о былом.
– Я понимаю, но все же постарайтесь припомнить. Он не упоминал при вас о деле об изнасиловании в отеле?
– Нет, точно нет.
– А об убийстве школьницы? Как расследовал и сначала посадил, а потом вынужден был освободить из-под стражи учительницу?
– Точно нет, такое я бы запомнила.
– А о деле задержания прокурора за взятку?
– Грибова? – тихо спросила Юля. – Прокурора Грибова, да? Про него он вспоминал. С горечью. Зачем, мол, он это сделал. Позарился и…
– И что?
– И разрушил все. Они же дружили. Вавилов его ученик, он сам мне это говорил.
– А о сыне прокурора он не вспоминал?
– Вспоминал, – ответила Юля, – говорил, что парень из-за отца потерял все.
– А себя он не винил?
– В чем?
– Он принимал участие в задержании прокурора, надел на него наручники.
– Игорь Петрович этим гордился. Борьба с коррупцией. – Юля говорила бесстрастным тоном. – Он поступил как должно. Он потому и карьеру такую быстро сделал, вверх пошел сразу – сумел переступить через это все. Как говорится – ничего личного. Только закон.
