Аккра. Древний город. Основные морские ворота христиан в мусульманский мир. Впрочем, Максим не особенно впечатлился. На археологические прелести в нетронутом виде он уже в Вифлееме и Иерусалиме насмотрелся, а сам по себе город тех лет ничем выдающимся не был, хотя аборигенов, вероятно, впечатлял.

Их кавалькаду из полусотни всадников при целом табуне лошадей заметили издалека и выслали рыцаря с десятком оруженосцев и слуг все разузнать, не решаясь открывать ворота.

– Годриг?! – удивился подъехавший рыцарь, увидев подле Максима выкупленного им рыцаря.

– Роберт… – хмуро ответил тот и холодно добавил: – Не думал я, что вы меня бросите.

– Епископ не дал денег, – понуро произнес Роберт. – Мы ничего не могли сделать. Эти алчные создания были ненасытны.

– Мне они сказали совсем другое… Впрочем, это уже не важно. Теперь я служу новому сюзерену – Максиму барону Эрдо, – кивнул он на дракона, – который меня и выкупил из плена.

– Господин барон, – уважительно кивнул Роберт. – От всего сердца благодарю за помощь моим старым друзьям. Нас, простых рыцарей, честно служащих короне Иерусалима, нередко забывают, а то и просто бросают.

– Не стоит благодарности, – улыбнулся, чуть кивнув, Максим. – Я сделал то, что должен был сделать. Однако меня удивляет, отчего Аккра не открывает ворота перед победителями наместника Иерусалима?

– Что?!

– Этот табун – лошади его воинов. На них их оружие и доспехи. Мы разбили его с Божьей помощью в дне пути от Иерусалима.

– Тут же несколько сотен лошадей!

– Поверь мне, сын мой, – подъехал отец Феофан. – Я и мои братья, возвращающиеся из паломничества, тому были свидетелями.

– Не думаю, что наш епископ вам поверит, – уклончиво ответил рыцарь.

– Какое это имеет значение? – улыбнулся Максим. – Аккре не нужны лошади? Мы ведь вели их с самыми добрыми намерениями, желая продать не абы кому, а добрым христианам, собирающимся в новый Крестовый поход.

– Кхм… – нахмурился Роберт. – Вы правы, господин барон, это очень добрая помощь, но епископ у нас не подарок и совершенно изведет вас вопросами. Последнее время Святая церковь взъелась на императора Фридриха и часто цепляется к любым, кто хоть как-то хочет ему помочь. Так что будьте готовы. Но задерживать или как-либо препятствовать столь славным христианам я не имею никакого права. Прошу за мной, господа. Жители Аккры и император будут рады услышать благую весть. Надеюсь, наместник не ушел?

– Вон его конь, оружие и убранство, – кивнул Годриг в сторону головы табуна.

В общем, двинулись. Согласно условной договоренности, Роберт занял место в общей кавалькаде, а не поскакал вперед, дабы показать тем, кто на стенах, что все в порядке. Поэтому перед драконом и ворота открыли, и встречали приветливо, заметив военные трофеи, притороченные к арабским лошадям.

Но власти не появлялись. Лишь на второй вечер пришло приглашение на аудиенцию у императора Священной Римской империи Фридриха II Гогенштауфена, который незадолго до этого прибыл в Аккру, чтобы лично возглавить новый Крестовый поход.

Ситуация странная и мутная, ибо тянуть с встречей иначе как из-за каких-то внутренних разборок не было никакого смысла. Однако идти нужно было. Поэтому дракон взял для статуса четырех рыцарей, известных в Аккре, из числа выкупленных в Иерусалиме, и направился в резиденцию императора.

– Барон Эрдо! – раздался громкий голос, информирующий всех присутствующих о приходе гостя.

«Не густо, – подметил Максим, входя в залу. – И бедно. По крайней мере, восточного лоска и блеска нет и в помине».

– Здравствуйте, господа! – торжественно обратился Максим к залу. – Ваше Величество! – сделал он отдельный поклон Фридриху.

– Прошу вас, барон, – благосклонно отреагировал император, приглашая его присесть за общий стол. Фридриху было тридцать пять лет, однако постоянные заботы и волнения сильно утомили монарха, поэтому он имел вид куда более умудренного годами мужа. – Мы наслышаны о ваших подвигах. Признаться, верится с трудом. Но если тому, что вы сотворили в гареме наместника Иерусалима, не имелось свидетелей, то сражение, в котором вы молитвой остановили пять сотен воинов, произошло на глазах у людей. Мы все с огромным интересом хотели бы послушать вас…

Пришлось рассказывать заранее заготовленную байку, ведь четыре дня пути до Аккры нужно было чем-то занять. Само собой, опуская ненужные подробности.

– Так что, как вы видите, я просто везучий, – улыбнулся Максим. – Бог слышит мои молитвы и иногда помогает, даже, казалось бы, в совершенно неожиданных вещах.

– И это очень удивительно… – задумчиво произнес император. – Пока он только испытывал крепость нашей веры.

– Ваше Величество, если вы позволите, то я могу вам продемонстрировать обратное.

– В самом деле? – скептически удивился Фридрих.

Вместо ответа Максим закрыл глаза, чтобы никто не увидел глаз дракона, которые он мог случайно продемонстрировать при плетении, сложил руки и забормотал обычное «Отче наш», только на греческом языке. Ну, чтобы никто ничего дурного не подумал. А сам тем временем применил плетения школы жизни.

И вот, на глазах изумленных рыцарей и слуг, уставшее лицо императора начало разглаживаться, а седины наполняться былым цветом. По крайней мере, это то, что сразу бросалось в глаза.

Молитва Максима длилась минут пять, в ходе которой он постарался наиболее экономным для себя способом омолодить императора, излечив от всех болезней и ран. Так что, когда он завершил и открыл глаза, на него смотрели с нескрываемым изумлением. Как на святого.

– Вот видите, Ваше Величество, – чуть улыбнувшись, произнес Максим, нарушая тем самым гробовую тишину, – Бог наш Иисус Христос явил вам свое благословление.

– Невероятно… – тихо прошептал Фридрих, все еще не веря произошедшему.

– Вы, полагаю, хотите узнать, почему Всевышний попустил отлучение вас от церкви?

– А вы знаете ответ на этот вопрос?

– Алчность и гордыня.

– То есть? – напрягся Фридрих.

– Я имею в виду то, что Григорий IX обуреваем этими грехами так же, как некоторые иные понтифики. А потому, вместо того чтобы заботиться о спасении душ вверенной ему паствы, занимается лишь стяжательством земель под личную длань и взысканием денег для собственной казны. Денег и власти – вот что он жаждет превыше всего. Его сердце крепко удерживается в руках лукавого. Зачем он заставлял тебя идти в Крестовый поход? Чтобы если и не вернуть в лоно католической церкви Иерусалим, то хотя бы тебя ослабить. Или ты думаешь, что мор, покосивший многих твоих людей, произошел просто так?

– Колдовство?

– Просто гнилая натура. Вам подбросили больных крыс, от них заразились остальные, и пошло дальше. Но все эти вещи, конечно же, не доказать. А словам в отношении столь уважаемого человека мало кто поверит.

– Ты прав, – кивнул Фридрих. – Ты можешь исцелить его?

– Увы, – развел руками Максим. – Я могу исцелить тело, но не душу. Да и то, только если мою молитву услышит Всевышний и посчитает ее справедливой.

– Почему ты читал молитву не на латыни?

– Потому что крещен был по византийскому обряду. Богу ведь все одно, на каком языке ты возносишь ему слова молитвы. Он же не неуч какой и свободно понимает все языки мира. Да и вообще мало интересуется деталями ритуалов. Ему важно, чтобы ты всем сердцем разделял его заветы. А все остальное – не суть.

– Но как же быть с расколом церкви?

– Алчность и гордыня, – пожал плечами Максим. – Что Рим, что Константинополь были куда больше увлечены дележом десятины, чем духовными делами. Вот и подрались, как торговцы на базаре. Деньги и власть. Или вы видели церковных иерархов, которые жаждали чего-то иного?

– Тогда почему пал Константинополь?

– Бог это попустил в качестве урока, и его довольно скоро отобьют обратно. Вы же знаете, что Никея год за годом ослабляет Латинских Императоров. Поверьте, пройдет еще лет двадцать, может тридцать, и они падут. Впрочем, урок вряд ли пойдет впрок. Церковь, что занимается мирскими делами, обречена на духовную ничтожность. Истинная вера всегда мягка и лучиста. Ей не нужно ни с пеной у рта чего-то кому-то доказывать, ни силой оружия наводить свои порядки. И уж тем более, всемерно стяжать земли и деньги ради утоления собственной алчности и тщеславия.

– И все это очень грустно, – согласился с ним император.

– Кроме исцеления, Всевышний подарил вам ослабление Иерусалима. Пятьсот воинов неделю назад прекратили свой бренный путь вместе с наместником, поставленным султаном Египта. А это значит, что даже ваше невеликое войско, собранное вопреки стараниям понтифика, может взять город. Но я бы рекомендовал договориться с султаном. И если вы сможете миром вернуть Иерусалим в лоно христианской веры, то это станет третьим предзнаменованием Всевышнего, освятившего эту вашу задумку и помогающего вам вопреки козням лукавого.

– А ты не хотел бы остаться? Я слышал, что ты ищешь корабли и хочешь отплыть из Святой Земли. Такой человек, как ты, очень бы помог нам в защите Гроба Господня и укрепления нашего влияния.

– Увы, но у меня своя миссия.

– Если не секрет, то какая?

– С востока на христианские народы надвигается страшная угроза, подобная той, которой Европа не знала со времен Аттилы. Тартары. Несколько лет назад они вторглись в восточные земли славян и сильно их побили. Я еду в Новгород, чтобы укрепить его и помочь всем христианским народам выстоять перед этой угрозой.

– Все так серьезно?

– Более чем. И если я не вмешаюсь, то они не только завоюют восточных славян, пролив немало христианской крови, но и вторгнутся в Священную Римскую империю. Осадят Вену. Может быть, возьмут. А некоторые отряды продвинутся еще дальше. Даже королевство Англия, и то будет напугано их нашествием. В общем – смерть, боль и разорение ждут не только земли восточных славян, но и многие владения Священной Римской империи.

– Страшная угроза, – согласился Фридрих, уже явно что-то начавший просчитывать и продумывать в предстоящей политической игре.

– К огромному сожалению, Святой престол будет строить моим делам козни не меньше, чем вашим. Всевышний открыл мне, что понтифики с радостью пойдут на союз с этими страшными дикарями, лишь бы ослабить и подчинить тех монархов, что еще достаточно сильны. Кроме того, есть еще шведы, даны и рыцарские ордена. Со всеми ними мне придется сражаться не меньше, если не больше, чем с Великой ордой.

– Ты предостерегаешь меня от участия в таких походах? – удивленно поднял бровь Фридрих.

– Ни в коем случае, – улыбнулся Максим. – Вы будете заняты куда более важными делами. Я раскрываю будущее лишь для того, чтобы вы могли учесть эти обстоятельства в своих интересах. Полагаю, вы догадываетесь, что и шведов, и данов, и братьев-рыцарей я разобью. Тому пример событие под стенами Иерусалима. Тем самым ослаблю Святой престол, развязывая вам руки и облегчая задачу борьбы с ним.

– Мне сложно все услышанное от тебя принять… это неожиданно. Но исцеление молитвой, что ты явил при моих верных вассалах, говорит о том, что в твоих словах есть истина. Поэтому, когда придет срок, я вспомню о них. Но… никаких обещаний дать не могу.

– И не нужно, Ваше Величество, – улыбнулся Максим.

– Ты хочешь нанять корабли, чтобы отправиться в Новгород через Константинополь?

– Нет. Там много сложностей с переходом по рекам и волокам. Поэтому мне нужны большие морские корабли, которые смогут пересечь Средиземное море и обогнуть Европу с севера. Это будет намного быстрее.

– А что с имуществом? У тебя ведь огромное количество лошадей и верблюдов. Ты их тоже хочешь везти с собой?

– Пока что я намеревался их продать здесь в пользу крестоносцев. Само собой, дешевле тех цен, что ставят арабы. Да и трофеи мне нужны далеко не все.

– Хорошо. Я сегодня же поговорю с уважаемыми капитанами и помогу тебе. Шесть сотен отменных лошадей, пусть даже и арабских, даже по обычной цене – большой подарок Аккре.

– Благодарю вас, Ваше Величество, – благосклонно кивнул Максим.

– А вы? – спросил император рыцарей, пришедших вместе с драконом. – Тоже идете в земли Новгорода?

– Мы добровольно присягнули барону после выкупа из плена в верности до гроба. Кроме того, дело, что он задумал, не менее важное, чем защита Гроба Господня. Ни клятва, ни позыв души не позволяют нам остаться.

– Прекрасно, – произнес Фридрих сильно повеселевшим голосом. «А жизнь-то налаживается…»