Летом 1826 г. ссыльный раскольник Гурий-Васильев бежал (в четвертый раз) с Нерчинской каторги, спустился на лодке по Амуру до лимана и несколько дней двигался на юг вдоль берега материка. Перезимовав среди гиляков (нивхов), в следующем году он прошел вдоль побережья Татарского пролива на север — мимо устья Амура к Тугурскому п-ову, где провел вторую зимовку, а весной 1828 г. проехал на собаках в Удский острог и там рассказал о своем плавании. Особенное впечатление произвело следующее его показание: «Устье Амура содержит около 30 верст в ширину. Большой остров, лежащий на восток, отстоит от устья верстах в 60…».

Рассказ Г. Васильева дошел до штурмана П.Т. Козьмина. С 1832 г. он перевелся на Балтийский флот и постоянно общался с офицерами этого флота.

В 40-х гг. XIX в. на Балтике служил Геннадий Иванович Невельской. Он заинтересовался старинными известиями об островном характере Сахалина и свежими сообщениями дальневосточных моряков, опровергавших ошибочное мнение Крузенштерна, что это — полуостров. Невельской добился назначения командовать транспортом «Байкал», направлявшимся с грузом на Камчатку, и в 1848—1849 гг. перешел от Кронштадта вокруг мыса Горн в Петропавловск. Сдав груз, Невельской в июне 1849 г. самовольно двинулся к северному входу в Амурский лиман, хотя знал о резолюции Николая I на рапорте Ф.П. Врангеля, что устье Амура доступно лишь для мелкосидящих лодок: «Весьма сожалею, вопрос об Амуре, как реке бесполезной, оставить». Невельской послал на юго-запад лейтенанта Петра Васильевича Казакевича, и тот, продвигаясь на шлюпке вдоль берега материка и делая промеры, добрался до устья Амура.

Сам Невельской на трех шлюпках и байдаре в июле обошел устье Амура, все время определяя глубину, затем спустился к югу до 52° и установил: Сахалин на этой широте отделен от материка узким (7,3 км) проливом. Пройдя еще дальше к югу, за мыс Южный, Невельской достиг самой северной точки маршрута Лаперуза и окончательно доказал, что Сахалин — остров, отделенный от материка судоходным проливом.