К середине XIX в. наименее разведанной оставалась речная сеть юго-западной части Амазонской низменности. Какие громадные реки системы Амазонки, известные только в низовьях, собирают воды бесчисленных потоков, начинающихся на восточных склонах Центральных Анд и пересекающих перуанскую Ла-Монтанью и боливийский Юнгас? Пурус? Или Бени, составляющая вместе с Маморе Мадейру (3230 км)? Для молодых республик Перу и Боливии разрешение этого вопроса имело огромное практическое значение: тогда определялись условия судоходства и длина речных путей, связывающих через доступную для больших морских судов Амазонку с «внешним миром» не только обширные малолюдные восточные области, но и важные центры — Ла-Пас и Куско. Особый интерес вызывала неразведанная р. Мадре-де-Дьос, верховья которой находятся недалеко от района Куско и озера Титикака.

Около 1850 г. к р. Инамбари, начинающейся в 90 км к северу от озера, двинулись «восемь достойных молодых людей». До нас дошло имя только одного из них — Фаустино Мальдонадо. На Инамбари они построили бальсовый плот и пустились вниз по течению, пока не вышли на полноводную реку, которую правильно приняли за Мадре-де-Дьос (длина ее от истока около 1450 км), а затем на громадную реку, которая оказалась Мадейрой. У одного из ее порогов четверо, в том числе Мальдонадо, погибли. Остальные спустились до Амазонки и по ней поднялись до города Барра (Манаус), у 60° з.д.

Бразилец-мулат Мануэл Урбану в 1860 г. прошел вверх по Пурусу на громадное расстояние, и его плавание стало известно английскому гидрографу У. Чандлессу, о котором мы уже упоминали. В 1864—1865 гг. он провел планомерную съемку всего Пуруса до верховья и установил, что он спокойно течет на северо-восток через сельву и доступен для пароходов примерно на 3000 км от устья, т. е. почти на всем протяжении (3200 км). По мнению Чандлесса, пройдут века, пока на его безлюдных берегах появятся колонисты: жизнь там почти невозможна из-за мириадов кровососущих насекомых. Этот англичанин оказался плохим пророком и по своей вине, сообщив об огромном количестве каучуконосов в бассейне Пуруса. Сразу же в этот «зеленый ад» ринулись хищники-предприниматели, пошла завербованная ими беднота.

В 1866 г. Чандлесс исследовал верхние правые притоки Пуруса, в том числе Акри (Акири), который также оказался судоходным почти весь (около 600 км). Не зная или не доверяя слухам о плавании Мальдонадо, Чандлесс пытался в том же году отыскать водный путь от Акри на юг или юго-восток, к р. Мадре-де-Дьос. Потерпев неудачу, он перешел в 1867 г. к съемке Журуа и от Амазонки беспрепятственно поднялся по ней на 1814 км от устья, считая все извилины русла, и глубина ее еще достигала 10 м, а„ ширина — 120 м. Она оказалась во всех отношениях сходной с Пурусом и также стекала с Ла-Монтаньи. Но выше по течению, по расспросам, жило «опасное» индейское племя, и, боясь нападения, англичанин повернул обратно, не завершив исследования Журуа.

В 1868 г. Чандлесс заснял порожистую р. Кануман (около 1000 км), берущую начало на плоскогорье, у 9° ю.ш., к западу от нижней Журуэны, и текущую под разными названиями на север. За 4° ю.ш. Кануман поворачивает на северо-восток и делится на рукава, которые впадают в Мадейру близ ее устья и в Амазонку, образуя заболоченный «остров», точнее, архипелаг Тупинамбаранас (около 15 тыс. км²). Чандлесс описал также притоки Канумана (Абакашис, Мауэс-Асу). В 1869 г. он по Мадейре поднялся до Бени, но закартировать ему удалось только часть Бени, а Мадре-де-Дьос опять осталась в стороне. На этом закончились гидрографические работы Чандлесса. С 1860 по 1869 г. он прошел со съемкой по рекам, большей частью не исследованным, около 11 тыс. км — на каноэ, плотах, на небольших парусниках. Его карты рек для того времени очень точны.

Изучение Бени и Мадре-де-Дьос продолжили два других англичанина. В 1875—1876 гг. Джордж Черч произвел съемку Мадре-де-Дьос от устья до впадения в нее Инамбари, которая принималась за исток Мадре. В 1880—1881 гг. Э.Р. Хит описал почти всю Бени от устья до верховьев у города Ла-Пас (длина Бени около 1500 км), затем р. Мадиди, левый приток Бени, а оттуда перешел на верхнюю Мадре-де-Дьос.

В 80—90-х гг. изучением амазонских рек, пересекающих Боливию, занялись сами боливийцы. Один из них, А.Р. Перейра-Лабре, предприниматель-хищник, основавший в 1871 г. поселок Лабриа на нижнем Пурусе, в поисках новых местностей для сбора каучука оказался «самым деятельным исследователем верхнего бассейна Пуруса» (Э. Реклю). Но изучал он эту систему уже с помощью пароходов, обслуживавших скупщиков каучука. От системы Пуруса Лабре перешел к поискам каучука на Мадре-де-Дьос (1891 г.).

На пароходе каучуковой компании в 1889 г. почти по всему Пурусу проехал немецкий этнограф Пауль Эренрейх. Его поразило «томительное однообразие пути, где ничего не видно, кроме воды и леса». Он дал короткую, ставшую классической характеристику Пуруса, вполне подходящую и Журуа: «Образуя бесчисленное множество извилин, по равнине течет река желтого глинистого цвета, она несет густые массы плавучей травы и громадные деревья, которые представляют ночью опасность даже для больших судов».

В 90-х гг. верхний бассейн Мадейры изучил Хосе Мануэль Пандо (в 1899—1904 гг. президент Боливии): когда его страна потеряла выход к Тихому океану, он стал искать пути на Амазонку через системы Пуруса или Мадейры. К тому же восточные и северные границы Боливии с Бразилией тогда еще не определились, и огромная территория в верховьях Журуа и Пуруса, большая часть бассейнов Мадре-де-Дьос и Бени были предметом ожесточенных споров. С 1892 г. Пандо руководил съемками горных рек системы Мадре-де-Дьос, особенно Инамбари и Тамбопаты (географы того времени смешивали эти близкие и параллельные реки). В 1893 г. он перешел на север для исследования равнинных пограничных рек через Акри на Пурус. В 1894 г. Пандо продвинулся еще дальше на север, на Журуа, и далее на Жавари (длина 1056 км), где он выступал как исследователь-пионер; но Жавари, по которой в XX в. проведен был длинный участок перуанской границы, слишком далека от Боливии и не могла служить для нее удобным выходом на Амазонку. Поэтому Пандо вернулся в 1897 г. к верховьям Мадре-де-Дьос. Конец участию в гидрографических работах положило его избрание в президенты.

Из больших притоков Амазонки в стороне от важных торговых путей и потому почти неразведанной (кроме низовьев) оставалась Шингу. Ее нижнее течение — на 500 км от устья — исследовал в 1842 г. принц Альберт Прусский. Туда и отправился в 1884 г. немецкий этнограф Карл Штейнен. Ему этот регион казался и стал в действительности «этнографическим раем». Он встретил там индейцев, принадлежащих по крайней мере к четырем языковым группам, часть племен находилась на очень низкой ступени развития. Правда, он добился и географических успехов, открыв среднюю и верхнюю Шингу. От города Куябы он поднялся по р. Куябе до ее истока через восточный край плато Мату-Гросу. Перевалив невысокую гряду, Штейнен обнаружил за нею, у 14° ю.ш., ряд рек, текущих на север. Он выбрал центральную — Жатобу, скорее все же, это была другая река — Тамитатуала. За 12° ю.ш. в начале июня она вывела его к большому потоку, принимавшему, как ему представлялось, воды еще двух: Ронуру и Кулуэни. От пункта слияния их он сплыл к Амазонке до конца октября. Конечно, это было лишь беглое знакомство с крупной рекой — длина Шингу 1980 км. В 1887 г. он вернулся к верховьям Шингу и проследил (не полностью) ее восточный, как он считал, а в действительности истинный исток — р. Кулуэни. Он провел между pp. Жатоба и Кулуэни несколько месяцев, до 1888 г., главным образом для сбора этнографического материала.

Левый приток Шингу, Ронуру, был исследован немцем Германом Мейером, посетившим этот район дважды, между 1895 и 1899 гг. Мейер открыл и приток Ронуру, назвав в честь Штейнена (на современных нам картах — Стейнен). Из-за обилия воды Мейер считал главным истоком Шингу именно Ронуру, а не Жатобу, как Штейнен, и не Кулуэни, как признано в наше время. Затем исследование прекратилось. Даже в первой четверти XX в. почти неизвестные крупные притоки Шингу обозначались на картах пунктиром.

В 1907 г. в верхнем бассейне Риу-Негру работал Гамильтон Райе. Он заснял порожистую Ваупес до ее устья, а в 1912—1913 гг. — Исану. В 1917 г. он довел съемку Риу-Негру до Касикьяре, т. е. до района бифуркации Ориноко, завершив ее исследование.

В 1907 г. военный инженер Кандидо Мариано да Силва Рондон получил задание связать верхние бассейны Журуа и Пуруса телеграфной линией с Рио-де-Жанейро через город Куяба. Первый участок проектируемой линии от Куябы на северо-запад к пристани Порту-Велью на Мадейре должен был пересечь наименее равнинную часть «великого водораздела Ла-Платы и Амазонки» — Серра-дус-Паресис: на картах начала нашего века реки, стекающие с нее к северу, намечались условными линиями, о самой гряде имелось смутное представление, о племенах — ровно ничего, кроме имен, часто искажаемых. В октябре того же года Рондон произвел разведку на север от Куябы более чем на 650 км. У «таинственной» Журуэны, верхний участок которой (выше Аринуса) был в то время почти неизвестен, он встретил одно из самых отсталых племен — намбикуара, прослывших людоедами. Когда они выпустили по лагерю несколько стрел, изыскатель отступил.

В 1908 г. Рондон вернулся и наладил с намбикуара дружественные отношения. Пролагая телеграф, он исследовал территорию между верхней Журуэной и Арипуананом и определил чуть заметный водораздел между системами Тапажоса и Мадейры, названный им Серра-ду-Норти. В 1909 г. Рондон в третий раз отправился за «великий водораздел». На этот раз, пройдя за полгода (июль — декабрь) около 1300 км от Куябы, он пересек широкую полосу между Арипуананом и Мадейрой, открыл при этом крупнейший левый приток Арипуанана, позднее названный р. Рузвельт, Жипарану и ряд других правых притоков верхней Мадейры, на которой и закончил работу по проведению телеграфной линии. В результате было снято крупнейшее «белое пятно» в самом центре Южной Америки. Но полоса Бразильского плоскогорья к востоку, между реками Телис-Пирис (система Тапажоса) и Шингу, еще в 20-х гг. нашего века отмечалась на картах надписью «неисследованная».