В 1519 г. Педрариас Авила основал у Южного моря г. Панаму — первый испанский пункт на Тихом океане. Вскоре до испанцев дошли слухи о Перу — богатом государстве на юге. Служивший у Авилы Паскуаль Андагоя к 1522 г. продвинулся от Панамского залива на юг вдоль тихоокеанского берега Южной Америки до дельты р. Сан-Хуан (4° с. ш.). Он открыл около 400 км вначале гористой, а южнее заболоченной полосы с очень редким населением и, вероятно, посетил залив Бузнавентура. Андагоя собрал и привез в 1522 г. в Панаму более определенные сведения о «великой империи Биру» (Перу), расположенной дальше на юге, высоко в Андах, недалеко от побережья. Но Андагоя тяжело заболел во время путешествия и не смог заняться поисками многообещающей страны.

За это дело взялся Франсиско Писарро, мечтавший о славе и богатствах Кортеса. Но чтобы открыть и завоевать Перу, требовались средства, а Ф. Писарро их не имел. Перейдя от Бальбоа на службу к Авиле, он участвовал в набегах на панамских индейцев, но дележ добычи и земли его не устраивал, за услуги он получил от Авилы небольшое имение у г. Панамы. В Панаме, кроме Писарро, жил еще один старый конкистадор без средств — Диего Альмагро; оба обратились к состоятельным людям и организовали союз шпаги и денежного мешка — своеобразное «общество на паях», куда вошли влиятельный и богатый служитель церкви Эрнан Луке, Альмагро и Писарро. В качестве компаньона был привлечен губернатор Авила: без его «покровительства» организаторов экспедиции могла постичь судьба Бальбоа. Но Авила соглашался участвовать только в прибылях. Не располагая большими средствами, компания могла навербовать лишь 112 солдат и снарядить два корабля. В ноябре 1524 г. Писарро и Альмагро дошли, как и Андагоя, только до 4° с. ш. У них не хватило съестных припасов и в начале 1525 г. пришлось ни с чем вернуться в Панаму.

В ноябре 1526 г., командуя 160 солдатами, они повторили попытку уже на трех судах и прошли к устью р. Сан-Хуан (у 4° с ш.), где разделились. Писарро остался на островке, Альмагро вернулся в Панаму за подкреплением и припасами. Один из кораблей под командой пилота Бартоломе Руиеа продвинулся дальше на юг еще на 700 км, открыл дельту р. Патии (Виру) и бухту Тумако и пересек экватор. Моряки видели гигантскую снежную вершину Чимборасо (6272 м) и захватили на встречном плоту нескольких перуанцев. Пленники подтвердили рассказы о громадных размерах и богатствах страны, лежащей к югу, и о могуществе инков, которым она принадлежала. Руис доставил Писарро несколько образцов перуанских изделий из золота. На том же корабле испанцы перешли южнее — на островок в бухте Тумако. Берега здесь были нездоровые, заболоченные, с мангровыми зарослями. Три или четыре недели люди Писарро страдали от голода и болезней, большая часть умерла.

Между тем в Панаме произошли важные события: Авила к тому времени умер (29 августа 1527 г.). Новый губернатор решил положить конец «безумным» попыткам, начатым помимо его воли (т. е. до его прибытия) и притом человеком такого «темного происхождения», как Писарро. Он послал за Писарро корабль с приказом немедленно вернуться в Панаму. И на островке произошла сцена, которую некоторые историки называют театральной и поэтому считают неправдоподобной. Она, однако, вполне соответствует характеру Писарро, как его обрисовали самые достоверные исторические документы. Люди Писарро стали совещаться, и многие обрадовались случаю возвратиться в Панаму, к своим поместьям. Тогда Писарро, красный от гнева, выступил вперед, провел мечом черту на песке, шагнул через черту и сказал, обращаясь к своим оробевшим товарищам: «Кастильцы! Этот путь [на юг] ведет к Перу и богатству, тот путь [на север] — к Панаме и нищете. Выбирайте!» Только 13 человек последовали за Писарро, в том числе Руис. Капитан панамского корабля взял на борт остальных и отчалил, бросив «бунтовщиков» без припасов, на произвол судьбы. А Писарро и его товарищи, боясь оставаться на прибрежном островке, перешли на бальсовом плоту на лежащий в 50 км от берега о. Горгона (3° с. ш., 78° з. д.).

Больше полугода провели они там, добывая себе пищу охотой на птиц и сбором моллюсков. Компаньоны Писарро все-таки добились от наместника разрешения снарядить за их счет один корабль. На нем Писарро пошел на юг вдоль берега и высадился у огромного залива Гуаякиль, где видел возделанные поля и большой г. Тумбес. Он продолжал плавание на юг, до 9° ю. ш. (устье р. Санта), открыл Западную Кордильеру Перуанских Альп и более 1200 км Тихоокеанского побережья Южной Америки. На берегу он добыл живых лам, тонкие ткани из шерсти вигони, золотые и серебряные сосуды и захватил нескольких молодых перуанцев. С такими трофеями Писарро мог с честью вернуться в Испанию. Никто теперь не стал бы сомневаться в богатствах Перу, которую открыл он и которую предлагал завоевать. Однако первыми его «приветствовали» кредиторы: за неуплату долгов летом 1528 г. он был посажен в тюрьму.

Рассказы Ф. Писарро, подтвержденные убедительными доказательствами, произвели в Испании сильное впечатление. Карл I приказал выпустить его из тюрьмы, дал патент на завоевание Перу, назначил губернатором страны, но средств не выделил; срок же для снаряжения экспедиции поставил короткий — полгода. Нашлись, однако, «добрые люди», в том числе Кортес, которые финансировали предприятие, обещавшее огромные прибыли. Франсиско Писарро немедленно начал вербовать добровольцев на своей родине, в Эстремадуре. В первую очередь он привлек, конечно, родню, включая трех единокровных братьев — старшего Эрнандо, младших Хуана и Гонсало Писарро. Альмагро не получил высокого назначения. Он видел, что Ф. Писарро окружил себя родней, которая оттеснила его на задний план. Но он еще полагался на договор о раздаче добычи и даже согласился временно остаться в тылу, надеясь явиться в Перу с большим отрядом в решающий момент: у Писарро было только 180 человек, из них 36 кавалеристов.

27 декабря 1530 г. отряд Ф. Писарро вышел из Панамы на трех кораблях. Он высадился на берег у экватора и двинулся оттуда сухим путем на юг. В начале 1532 г. в заливе Гуаякиль он пытался захватить о. Пуна, но местные индейцы так мужественно защищались, что через полгода сильно поредевший отряд перешел на южный берег залива, в Пуэрто-Писарро, близ Тумбеса. Здесь Писарро простоял еще три месяца, но на этот раз не терял даром времени: он получил подкрепление из Панамы и собрал точные сведения о внутреннем состоянии государства инков. В стране только что закончилась трехлетняя междоусобная война и верховного инку Уаскара победил и захватил его брат Атауальпал В сентябре 1532 г. Атауальпа с отрядом в пять тысяч индейцев находился в горном г. Кахамарка, лежащем у 7° ю. ш., на одном из верхних притоков р. Мараньон.

Братья Писарро, среди которых «мужем совета» был старик Эрнандо, сочли момент благоприятным для похода внутрь страны. Они выступили 24 сентября 1532 г. с большей частью своих людей от залива Гуаякиль на юг по приморской низменности, перевалили Западную Кордильеру и поднялись на нагорье. Их поход облегчался тем, что инки проложили хорошие дороги с подвесными мостами через горные реки. Отряд Ф. Писарро состоял из 62 кавалеристов и 106 пехотинцев, из которых только 23 имели огнестрельное оружие. Атауальпа не чинил препятствий испанцам. 15 ноября они вошли в Кахамарку и расположились там; пятитысячный отряд Атауальпы находился в двух милях от города. Эрнандо Писарро, сопровождаемый переводчиком, отправился к Атауальпе, и тот, увидя, как ему доверяют пришельцы, дал свое согласие на встречу.

По традиционной версии, в ночь после осмотра лагеря Атауальпы братья Писарро вместе с офицерами Эрнандо Сото и Севастьяном Мояно де Белалькасар (или Беналькасар) и монахом Висенте Вальверде составили дерзкий план, который и выполнили с беспримерной даже для того времени наглостью. Три группы испанцев были спрятаны в засаде — видимо, обе стороны условились, что встретятся вдали от своих отрядов. Атауальпа прибыл на площадь в золотом паланкине, который несли на плечах знатные люди. 300 безоружных индейцев шли впереди, убирая с дороги камни и сор; за верховным инкой следовали на носилках и в гамаках вожди и старейшины. Когда процессия остановилась, к Атауальпе подошел Вальверде и зачитал рекеримьенто (извещение) — документ о добровольном признании инками власти испанского короля. Атауальпа спросил, как он может убедиться в том, что все сказанное ему — правда. Вальверде сослался на евангелие, которое протянул ему. Инка повертел его, перелистал, сказал, что эта книга не говорит,

и отбросил ее. Тогда Вальверде крикнул испанцам: «На них, на них!» Франсиско Писарро приказал дать залп, всадники из засады с трех сторон устремились к Атауальпе, и в то же время появились пехотинцы. Сам Писарро бросился к носилкам, схватил инку за очень длинные волосы, вытащил из носилок, свалил на землю и связал. Индейцы свиты Атауальпы, на которых с трех сторон набросились всадники, в панике бежали, сбивая друг друга с ног. Увидев бегство, находившийся в отдалении многотысячный индейский отряд без боя ушел на север, к экватору.

Испанцы с пленным инкой вернулись в Кахамарку. 5 января 1533 г. Эрнандо Писарро с 20 всадниками и несколькими пехотинцами отправился на юг, к Тихоокеанскому побережью на поиски сокровищ Атауальпы. Отряд проследовал по среднему течению небольшой р. Санта до верховьев вдоль западных склонов Кордильеры Бланка и достиг берега океана у 10°30' ю. ш. Э. Писарро впервые осмотрел около 200 км береговой линии далее к югу до 12°30' ю. ш. Сокровищ он не обнаружил, но выбрал удобное место для закладки города (Лимы — см. ниже). Затем Эрнандо перевалил Западную Кордильеру близ 11° ю. ш. и прошел по долине р. Мантаро (приток одной из составляющих р. Укаяли, бассейн Амазонки) в г. Хауха (у 12° ю. ш.). В Кахамарку отряд вернулся 25 апреля. Проходя через богатую страну с густым дружелюбно настроенным населением, Э. Писарро переправился через несколько рек, в том числе через одну крупную близ ее истоков, не подозревая, что это великая Мараньон — Амазонка. Около 250 км он двигался по горным дорогам, проложенным по восточным склонам Кордильеры Бланка близ огромного ущелья р. Мараньон. В отсутствие Эрнандо в Кахамарку прибыл Альмагро с пополнением, набранным среди «отбросов» панамского люда.

Атауальпа, заключенный в темницу, понял, что конкистадоры больше всего в мире ценят золото. На ее стене он провел черту так высоко, как только мог достать рукой, и предложил неслыханный выкуп — наполнить золотом темницу до черты. Писарро принял предложение, и Атауальпа разослал во все стороны гонцов для сбора золотых сосудов и других храмовых украшений. К июлю 1533 г. были собраны груды золота, но далеко не весь выкуп доставлен. Писарро потерял терпение, тем более что ресурсы инки, казалось, уже исчерпаны. Он обвинил инку в заговоре против испанцев, в убийстве Уаскара, в идолопоклонстве, многоженстве и т. д. Атауальпа был приговорен к сожжению. Но так как он согласился принять крещение, то его 26 июля «только» удавили. На престол Перу Ф. Писарро возвел Манко Капака, сына Уаскара, и 11 августа направился с ним на юго-восток, в столицу инков г. Куско.

Отряд повторил маршрут Э. Писарро. но в обратном направлении, до г. Хаухи, который пришлось захватить силой; испанцы провели там две недели (12—27 октября 1533 г.). На пути к Куско солдаты Ф. Писарро выдержали четыре сражения и открыли порожистую р. Апуримак, левую составляющую Укаяли (бассейн Амазонки), текущую в глубоком узком ущелье. В г. Куско Ф. Писарро вошел 15 ноября, а 23 марта 1534 г. официально провозгласил столицу инков испанским городом и вскоре вернулся в Хауху. Он отправил в Испанию королевскую «пятину» — большой груз золота, и новые толпы искателей наживы бросились в Южную Америку; плавания между Панамой и Перу участились. В конце августа Ф. Писарро направился из Хаухи к океану, чтобы окончательно выбрать место для закладки города, и 5 января 1535 г. основал «Город королей», позднее названный Лима, куда перенес центр страны. Вероятно, его лейтенанты, частично повторив работу Э. Писарро, обследовали побережье на 450 км к северу от Лимы: в июле 1535 г. Ф. Писарро основал еще город — Трухильо (у 80° ю. ш.). Перед выступлением из Кахамарки в Куско (11 августа 1533 г.) Ф. Писарро направил своего капитана Севастьяна Мояно, вошедшего в историю открытий как Белалькасар, сопровождать часть собранных в стране сокровищ для отправки в Испанию. Тот доставил их в Сан-Мигель (ныне Пайта, у 5° ю. ш.) — единственный в ту пору функционирующий порт. Здесь Белалькасар узнал, что на севере, в долинах Экваториальных Анд, есть еще одна столица империи — Кито, которую инки намеревались сделать вторым Куско. Конкистадор решил, что в Кито могут находиться большие сокровища, и во главе отряда из 200 человек, включая 62 всадников, в начале марта 1534 г. двинулся туда. В походе, то поднимаясь на перевалы, то спускаясь в ущелья и несколько раз пересекая Тихоокеанско-Атлантический водораздел, испанцы брали верх в многочисленных мелких стычках. А в конце апреля — начале мая они вышли победителями в двух битвах с 15- и 50-тысячной армиями индейцев, потерявших до 4 тыс. человек; конкистадоры не досчитались четырех солдат. Расстояние от Сан-Мигеля до Кито, составляющее по прямой 600 км, Белалькасар преодолел за четыре месяца. Около 22 июня ему удалось захватить Кито, а в июле он продвинулся на 100 км севернее. В середине 1535 г. конкистадор проследовал за двумя своими лейтенантами еще дальше — за пределы империи инков для завоевания племен Южной Колумбии, и, таким образом, северная граница испанских владений достигла примерно 3° с. ш. В результате походов Белалькасара испанцы ознакомились с Экваториальными Андами на протяжении почти 1200 км.

23 февраля 1535 г. из Панамы в Перу был отправлен епископ Томас Берланга, посадивший в Америке первые бананы. Почтенный «архипастырь» имел три задания: духовное руководство перуанскими католиками, третейское разрешение споров между епископом Перу и завоевателем страны и тайное наблюдение за Писарро. На восьмой день судно Берланги попало в штиль, было подхвачено Экваториальным течением и отклонилось далеко на запад. 10 марта перед ним неожиданно открылась земля — один из островов (вероятно, Исабелла) архипелага, позднее получившего название Галапагос. Испанцы рассчитывали пополнить запасы питьевой воды и собрать траву для лошадей. Но на острове они ничего не обнаружили «кроме тюленей, морских черепах, а также гигантских [слоновых] черепах, которые могли нести человека на спине, и множество игуан [ящериц], похожих на дьяволов».

11 марта Берланга усмотрел другой, более крупный остров, и страдающая от жажды команда занялась на нем поисками источника, «но в течение двух дней не смогла обнаружить ни капли воды». Тогда моряки обратили внимание, на «листья татарника, похожие на колючие груши, достаточно сочные, но не очень вкусные; мы стали есть их и выжимать сок…». 15 марта, поднявшись на одну из небольших вершин, Берланга обнаружил еще два острова — «один значительно крупнее всех остальных, 15 или 20 лиг [90—120 км] в окружности…». Епископ выполнил определения широты, выяснив, что острова расположены «между 0°30' ю. ш. и 1°30' ю. ш.», и был недалек от истины. Он отметил множество очень доверчивых птиц — испанцы ловили их просто руками, а «…земля здесь подобна шлаку, никчемная».

Сначала Берланга ошибочно посчитал, что открытый им архипелаг находится в 120—150 км от берега Перу, и приказал сделать небольшой запас сока. Но при среднем ветре испанцы двигались на восток 11 дней, а земля не появлялась. Епископ распорядился разделить оставшуюся воду на две части — одну для животных, а другую — для людей и вылить ее в бочку с вином. Прошло еще восемь дней. «И когда… бочка иссякла и неоткуда было ждать помощи, мы увидели землю, но… попали в двухдневный штиль…» Судно достигло побережья Южной Америки 9 апреля 1535 г. чуть южнее экватора. Затерянный в океане, почти в 1000 км от материка, необитаемый архипелаг (около 7800 км²) не представлял интереса для испанцев. К тому же он был в стороне от морских путей; лишь изредка буря заносила туда корабли. Зато пираты различных национальностей хорошо разведали путь к Галапагосам. Но когда для борьбы с ними из Панамы или Перу посылались военные суда, их капитаны часто напрасно искали архипелаг. Поэтому долгое время его называли Ислас Энкантадас («Зачарованные острова»).

Из Испании пришло решение о размежевании новых владений. За Ф.Писарро, получившим титул маркиза, закреплялась уже завоеванная территория Перу. Диего Альмагро назначался губернатором южной страны Чили, которую еще нужно было завоевать. 3 июля 1535 г., т. е. зимой южного полушария, во главе отряда, состоящего из 500—570 испанцев и 15 тыс. индейцев, он выступил из Куско на юго-восток, вдоль западного берега озера Титикака, величайшего в Южной Америке (6,9 тыс. км²). Затем он оставил к востоку озеро Поопо, проследовал до 21°30’ ю. ш. и оттуда двинулся на юг через Центрально-андийскую Пуну к границе государства инков. Пройдя более 1000 км, он предоставил своим людям двухмесячный отдых. В пограничном районе испанцы перехватили груз золота, которое покоренные южные племена послали инкам. Дележ добычи, конечно, только разжег их жажду золота.

Разведчики сообщили Альмагро, что в Чили вели два пути, одинаково, трудные: первый — вдоль границы на запад через горы к тихоокеанскому берегу, а затем на юг через безводную пустыню Атакаму, второй — прямо на юг через высокогорные области, где трудно раздобыть мясо и маис. Альмагро выбрал второй путь, как более короткий. Через пустынное плато он с боем прошел в долину Чикоана, в верховьях Рио-Саладо, правого притока Параны, где ему удалось получить лам и кое-какой провиант. Но при переходе через стремительный горный поток большая часть животных и припасов погибла. Это был тяжелый удар для экспедиции: дальше лишь изредка встречались маленькие и бедные селения. Конкистадоры разоряли жилища, уводили всех взрослых мужчин, заменявших им вьючных животных. Но животных кормят, а индейцев почти не кормили, и они умирали сотнями.

От верховьев Рио-Саладо Альмагро двинулся сначала на юг, вдоль восточного склона Анд, но вскоре повернул на запад, к главному хребту Аргентино-Чилийских Анд. Испанцы шли вдоль его подножия, через солончаки, отыскивая проходы через гигантский горный барьер. Шестидесятилетний Альмагро следовал впереди с небольшим конным отрядом. У 27° ю. ш., на высоте почти 5 тыс. м, наконец был найден перевал (Сан-Франциско, 4726 м). Снег слепил глаза, разреженный воздух, бури и холод затрудняли каждый шаг. Особенно тяжело приходилось по ночам: из-за отсутствия топлива нельзя было развести огня, нечем защититься от резких ветров. Люди стали замерзать; начался сильный голод — испанцы с жадностью делили между собой павших лошадей, а индейцы ели трупы погибших товарищей. За все время похода от истощения, холода и непосильной работы погибло около 10 тыс. носильщиков-индейцев, в том числе только на перевале 1500; испанцы потеряли 150 человек и много лошадей. Наконец, в конце марта — начале апреля 1536 г. открылась долина р. Копьяпо (у 27° ю. ш.), где сильно поредевший отряд остановился на отдых. По настоянию первосвященника и брата верховного инки, сопровождавших Альмагро, местные индейцы за несколько дней собрали и передали испанцам около 1 т золота.

Затем конкистадоры пошли берегом дальше на юг, к Кокимбо (у 30° ю. ш.). Здесь Альмагро неожиданно встретил испанца-дезертира, бежавшего из Перу от грозившего ему наказания: в одиночестве он благополучно прошел на юг более 2 тыс. км. Он оказался очень полезным экспедиции, обеспечив ее носильщиками и продуктами. Из Кокимбо для ознакомления с южными областями Альмагро направил Гомеса Альварадо. Тот проник к югу на 750 км — до р. Итата, разведав Чили «почти до конца света». Здесь, у 36°40' ю. ш., начинались земли воинственного племени арауканов. По возвращении Альварадо сообщил, что страна пустынна и уныла.

В сентябре 1536 г. Альмагро двинулся обратно. Для отступления он избрал прибрежный путь через пустыню Атакама. Все его люди были разбиты на маленькие группы по 10—12 человек, следовавшие каждая своей дорогой. Хотя они сильно страдали от жажды, минимум воды все же удавалось получить в редких колодцах, поэтому потери оказались минимальными — всего несколько десятков лошадей. Альмагро со своим отрядом шел в арьергарде. После перехода через пустыню он поднялся от Арекипы (16°30' ю. ш.) на нагорье и подошел к Куско в середине апреля 1537 г., пройдя в оба конца более 5 тыс. км.

Закончился величайший по географическим результатам и самый тяжелый поход, который конкистадоры совершили в Южной Америке. Они открыли обширные высокогорные плато Центральных Анд с большими озерами Титикака и Поопо, высочайшие горные цепи Аргентино-Чилийских Анд, западные плодородные долины коротких рек, текущих в Тихий океан, около 2,5 тыс. км береговой линии Южной Америки — от 17° до 36°40' ю. ш. Но испанцы не нашли ни драгоценных металлов, ни густого населения, ни городов. С их точки зрения, поход оказался безрезультатным, если не считать полученной от индейцев 1 т золота. Чили в этом отношении нельзя было даже сравнить с Перу. Альмагро жестоко разочаровался и еще более озлобился против Ф. Писарро, предложившего такой неравный дележ.

Альмагро вернулся в Перу, когда часть страны охватило восстание, поднятое Манко Капаком. Индейцы полгода осаждали Куско, где заперлись с горсткой людей Эрнандо и Гонсало Писарро; третий брат, Хуан, был убит во время вылазки. Альмагро разбил повстанцев, 18 апреля захватил Куско и освободил отряд, но заключил братьев Писарро под стражу. Гонсало бежал, а Эрнандо был освобожден после того, как Франциско поклялся уступить Альмагро г. Куско. Братья немедленно взялись за оружие, разбили наголову Альмагро и 8 июля 1538 г. казнили его. Уцелевшие сторонники Альмагро три года бедствовали. Они составили заговор, в июне 1541 г. ворвались в Лиме в дом Писарро, убили его и нескольких его сторонников. Губернатором был провозглашег Диего Альмагро-младший, сын казненного. Правил он недолго: назначенный Карлом I губернатор с помощью Белалькасара и других писарровцев захватил Альмагро-младшего и предал суду, который приговорил его к смертной казни (сентябрь 1542 г.).

Гонсало Писарро к февралю 1541 г. составил в Кито отряд из 320 испанцев и 4 тыс. индейцев-носильщиков. В поисках новой «золотой страны» в декабре 1541 г. он перевалил Восточную Кордильеру и открыл полноводную р. Напо — один из притоков верхней Амазонки. Спускаясь по Напо, испанцы нашли деревья, кора которых напоминала драгоценную шриланкийскую корицу. Целые леса мнимого коричного дерева открылись перед ними. Чтобы обследовать эту «страну корицы» и, быть может, найти еще большие богатства, Г. Писарро продолжал путь вниз по реке и впервые вступил в Амазонскую низменность. Но для плавания всего отряда у него не хватало судов, а двигаться сухим путем вдоль берегов Напо не представлялось возможным: они были заболочены, покрыты непроходимым лесом и почти безлюдны. Испанцы голодали, болели желтой лихорадкой, умирали десятками, индейцы — сотнями.

Тогда в конце декабря 1541 г. Г. Писарро выслал на разведку и за провиантом вниз по Напо Франсиско Орельяну с 57 солдатами на построенной на Напо бригантине. Орельяна не вернулся. По версии, исходящей от людей Гонсало, Орельяна хотел «ценой измены присвоить славу и, может быть, выгоду открытия». Не дождавшись Орельяны, Гонсало пошел вниз по Напо до р. Мараньон, главному истоку Амазонки. Там он нашел испанца из разведывательного отряда, который сообщил ему об измене Орельяны. И Гонсало без провианта, с сильно поредевшим отрядом пустился в обратный путь, через заболоченные леса и высокие горы. Испанцы съели всех лошадей и собак, захваченных из Кито, питались падалью и кореньями. В июне 1542 г. в Кито вернулись только 80 истощенных, умирающих от лихорадки людей. Там Гонсало узнал о гибели Ф. Писарро и временном торжестве Альмагро-младшего, а вскоре — об его казни. Новый правитель Перу предоставил во владение Г. Писарро богатые серебряные рудники. Однако тот мечтал о большем. В 1544 г. он поднял восстание и захватил власть в стране, но затем был разбит и казнен (1548 г.). Так закончилась связанная с фамилиями Писарро и Альмагро грандиозная эпопея открытия и завоевания высокогорных западных стран и тихоокеанской полосы Южной Америки — от экватора почти до 37° ю. ш. — пространства около 3 млн. км².

Педро Вальдивия, спутник Альмагро-старшего, перешел затем на сторону Ф. Писарро и был послан в январе 1540 г. на завоевание Чили во главе отряда в 150 солдат и 1000 индейцев-носильщиков. С боями он продвинулся вдоль Береговых Кордильер до 33° ю. ш. Выйдя из зоны тропических пустынь, испанцы неожиданно оказались в плодородной местности. На берегу бухты они основали город, назвав его Вальпараисо («Райская долина»). Чуть южнее Вальдивия обнаружил великолепную долину р. Майпо и на ее среднем течении 12 февраля 1541 г. основал г. Сантьяго. Вскоре крупный отряд индейцев напал на город и сжег его, в огне погибли почти все запасы продовольствия. Казалось, испанцы попали в безвыходное положение. В этой обстановке Вальдивия действовал решительно: он разделил солдат на две группы, и в течение трех лет одна с оружием строила, выращивала хлеб и разводила свиней, другая оборонялась и переходила в контратаки.

П. Вальдивия стремился освоить морской путь из Чили в Испанию через Магелланов пролив, западный выход из которого он ошибочно полагал у 42° ю. ш. Для исследования побережья Южного Чили в начале сентября 1544 г. он поручил генуэзцу Хуану Баутисте Пастене исследовать побережье к югу на 900—1200 км. На двух судах Пастене достиг 42° ю. ш. и действительно нашел там пролив (Чакао), но, исследуя его и соседние заливы, обнаружил, что они отделяют от материка большой о. Чилоэ (8,4 тыс. км²). Пастене положил, таким образом, начало открытию Чилийского архипелага. По возвращении он дал высокую оценку осмотренной части берега, но тогда испанцы еще не знали, что путь к этим областям преграждают арауканы. В 1545 г. Вальдивия прошел вдоль побережья до р. Био-Био (у 37° ю. ш.), но был отозван в Перу для подавления мятежа Г. Писарро. В 1547 г. он вернулся в Чили и начал войну против свободолюбивых арауканов, оказавших испанцам такое сопротивление, какого те нигде в Америке не встречали. Чтобы укрепиться в этом районе, 5 октября 1550 г. в устье Био-Био он заложил г. Консепсьон. Индейцы крупными силами напали на захватчиков, но были разбиты, 400 человек взято в плен. У каждого индейца Вальдивия приказал отрубить правую руку и вырвать ноздри. Тогда восстали все арауканы. В борьбе с ними конкистадор основал ряд новых городов, в том числе, продвинувшись до 40° ю. ш., г. Вальдивию (февраль 1552 г.).

Для ознакомления с восточным склоном Анд в начале 1553 г. Вальдивия направил 80 человек во главе с капитаном Франсиско Виллагрой. Отряд пересек горы примерно по 37° ю. ш. с меньшими трудностями, чем ожидалось, и вышел к большой реке (Рио-Колорадо?), стремительно текущей на восток. Несколько дней испанцы двигались по берегу и никак не могли обнаружить брода. Наконец, он был найден, но… охранялся группой индейцев. Ценою жизни двух испанцев отряд перешел на другой берег; нехватка продовольствия вынудила их вернуться.

П. Вальдивия между тем продолжал борьбу с арауканами. Одерживая над ними «победы», он поневоле учил их воинскому искусству, и они оказались очень способными учениками. Араукан Лаутаро под видом перебежчика год провел в его отряде, а затем, вернувшись к соплеменникам, стал их военным руководителем. В 1553 г. арауканы поочередно разбили несколько испанских отрядов, в декабре захватили в плен самого П. Вальдивию и казнили его.

Открытие Южного Чили продолжил до Магелланова пролива в 1558 г. Хуан Ладрильеро, который по приказу правителя Перу произвел первую опись «западного берега Патагонии». При этом он обнаружил архипелаг Чонос и п-ов Тайтао и впервые прошел с запада на восток Магелланов пролив.