Глава двадцатая, в которой бушует гражданская война
Следующая планета встретила путешественников утробным гулом и раскатами жестяного грохота. Шум настолько въелся в ее атмосферу, что воздух, насыщенный пылью, сажей и газами, постоянно колебался, дрожал, отчего очертания предметов были неясными и обманчивыми.
– Опять экологические беды? - закричал Удалов, стараясь перекрыть гул.
Острадам кивнул. Хотя вскоре обнаружилось, что он ошибся.
По низине, затянутой туманом, где среди редких гнилых пней валялись ржавые станки, рваные шины, сплющенные консервные банки и прочие ненужные вещи, путешественники добрались до широкого разбитого шоссе. Они вскарабкались на выступавшую из тумана насыпь и оттуда смогли обозреть окрестности.
В пределах видимости обнаружилось несколько строений. Насколько можно было разобрать сквозь пелену дрожащего воздуха, это были странные гибриды между феодальными замками и промышленными предприятиями. Из-за высоких стен над вершинами зубчатых башен поднимались фабричные трубы, выплескивая в серое небо разноцветные струи дыма.
Пока Удалов с Острадамом рассуждали, к какому из замков им направиться, грохот усилился. По шоссе надвигалась колонна машин.
Отступив на обочину, путешественники ждали приближения колонны.
Шествие открывало сооружение, схожее с бронепоездом. Оно состояло из нескольких бронированных вагонов и платформ. Из вагонов торчали дула пулеметов, на платформах стояли длинноствольные орудия.
Одно из орудий развернулось, показав Удалову черную внутренность ствола, но тот стоял неподвижно, памятуя из книжек, что хуже нет, чем убегать от крупного хищника. На неподвижных храбрецов тигры и медведи обычно не нападают.
Бронепоезд миновал Удалова. Сквозь грохот до Корнелия донесся дробный мелкий стук - это колотились зубы Острадама, которого пришлось крепко схватить за руку, чтобы не кинулся бежать и не погубил этим себя и своего товарища.
За бронепоездом ехали самоходные орудия грозного, но примитивного облика, затем десятка два тяжелых грузовиков. Кузова их были пустыми, а в кабинах находились строгие автоматчики в надвинутых на глаза серых касках.
За грузовиками следовал штабной бронеавтомобиль.
И надо же было так случиться, что именно в тот момент, когда он поравнялся с путешественниками и Удалов решил, что встреча с боевой колонной закончилась благополучно, у броневика лопнула шина. Накренившись, он скатился к обочине и замер.
В узкой щели над дверью показались глаза.
Глаза строго смотрели на Удалова. Удалов несмело улыбнулся и кивнул - ему не хотелось портить отношения с владельцем глаз, у которого под рукой был спаренный пулемет.
Броневик тревожно загудел, и по колонне прокатились ответные гудки. Грузовики и самоходки тормозили, поднимая густую пыль.
Дверца броневика распахнулась, оттуда выскочили два автоматчика в серых касках и взяли путешественников на прицел. Острадам снова было рванулся в бега, но Удалов ухитрился в последний момент удержать его.
Вслед за автоматчиками из броневика тяжело выбрался толстый, ответственного вида мужчина в полувоенной одежде и начищенных сапогах.
За мужчиной следовал бравый адъютант с аксельбантом. При эполетах, в фуражке с пышным гербом. Под мышкой он держал папку для бумаг.
По знаку адъютанта автоматчики шустро обыскали Удалова и Острадама, но ничего подозрительного не нашли, о чем и доложили начальнику.
– Шпионы? - спросило начальство, пронзая Удалова взглядом.
Непроизвольно вытянувшись, Удалов ответил:
– Никак нет. Путешествуем.
– Общественность? - спросило начальство еще строже.
– Но не местная, - поспешил с ответом Острадам. - Пролетная.
Удалов протянул документы, и адъютант, изучив их, доложил начальству, что Удалов - существо с другой планеты.
У Острадама документов, конечно, не было, но Удалов за него поручился.
Тем временем водитель с помощью автоматчиков менял колесо, а прочие военнослужащие рассыпались по обочинам шоссе и отдыхали.
– Простите, - спросил Удалов, воспользовавшись паузой. - А что у вас происходит? Война?
Этот вопрос вызвал в начальстве вспышку подозрительности.
– Может, они из газеты? - спросило оно, обращаясь к адъютанту.
Слово «газета» вызвало неожиданную и довольно резкую реакцию со стороны автоматчиков и даже экипажей соседних машин. Все схватились за автоматы и пистолеты.
– Нет, - ответил Удалов. - Мы проездом. Сейчас осмотримся и дальше. Нам тут нечего делать и, честно говоря, не нравится.
– Не нравится, - задумчиво произнесло начальство. Оно сняло шляпу, вытерло ею лицо и село на складной стул, который адъютант вынес из броневика. - Мне тут тоже не нравится. Вы у себя там какую должность занимаете?
На Острадама оно не глядело. Может, по причине малого роста, а скорее, как догадался Удалов, оттого, что у Острадама были длинные волосы, чего начальство на дальних планетах не выносит.
– Руковожу стройконторой, - честно ответил Удалов.
– И трудно? - спросило начальство. Оно говорило усталым голосом немолодого человека, обремененного обязанностями.
– Когда как. Сейчас я в отпуске.
– А я вот четвертый год без отпуска, - сообщило начальство.
– Дела? - спросил Удалов.
– Дела.
Помолчали.
Адъютант принес начальству стакан воды. Удалову и Острадаму не предлагали. Они и не обижались. В Удалове боролись два чувства: любопытство и опасение. Любопытно было узнать, что творится на этой незнакомой планете. Опасно было оставаться долго в обществе начальства, которое направляется в военный поход.
– Я бы не назвал ситуацию критической, - сказало начальство, допивая и возвращая стакан адъютанту. - Войны у нас нет. Но работаем в трудных условиях.
– Простите, - сказал Удалов, - но нам, пришельцам, это непонятно. Что за работа?
– Вот там, видишь, - перейдя незаметно на «ты», начальство показало рукой на отдаленный замок, увенчанный заводскими трубами. - Там мое графство.
– Какое графство?
– В переводе на ваш земной язык оно именуется Главтяжпрокатконструкцией.
– А зачем такие стены?
– А как же без стен?
Удалов кивнул, будто согласился, что без стен графству нельзя.
– Значит, делаете конструкции, - продолжал он. - А сейчас куда собрались?
– В поход, - ответил граф. - Вон против них.
Он показал вперед, где несколько в стороне от шоссе возвышались стены другого замка, и дымили другие трубы.
– А кто они? - спросил Удалов.
– Наши заклятые поставщики, - ответил Граф. - Княжество Главтяжлитейпрокатлист.
– А зачем в поход?
– А как иначе нам добиться поставки листового проката? Уже второй квартал мы задыхаемся, а они игнорируют все наши требования. После прошлой трехмесячной войны, в которой с нашей стороны выступал герцог Главстанкострой и боевые дружины Главсельхозмашины, они обязаны выдать нам контрибуцию в объеме...
– Триста тонн листа ежемесячно, - подсказал адъютант.
– Но эти мерзавцы втянули в свою коалицию три баронства и одно герцогство, переманили посулами и жалкими подачками Главхолодильмонтажсбыт и дезавуировали мирный договор. И теперь мы идем жестоко мстить этим лицемерам и обманщикам. Неужели мы не правы?
– Конечно, правы! - искренне согласился Удалов. - Они же вас лишили сырья. У вас стоят станки. Народ ждет от вас продукции... я разделяю ваше возмущение.
– Вот насчет народа - ты эту демагогию брось, - поморщился граф. - Народ - это мы. Наш славный народ Главтяжпрокатконструкция в едином порыве сплоченно идет за мной.
– Но ведь вы же выпускаете продукцию.
– Разумеется. В этом смысл существования нашего замка.
– А какие это конструкции?
– Да вот они - на шоссе стоят. - И начальство показало обескураженному Удалову на вереницу самоходок, бронегрузовиков и другой военной техники.
– И когда вы отвоюете этот прокат...
– Тогда мы утроим наши силы и пойдем в бой на остальных поставщиков!
Удалов растерянно кивнул. Он еще не до конца осознал особенности экономической структуры этой планеты.
– А впрочем, Удалов, - произнес граф, изобразив на лице отеческую улыбку, - я вижу, что ты прилетел с очень отсталой планеты. Тебе еще учиться и учиться. Так что предлагаю - присоединяйся к нам - поглядишь в деле молодцов из Главтяжпрокатконструкции. Все готово? По машинам!
– Я бы с удовольствием, - ответил Удалов. - Но к сожалению дела требуют присутствия...
Он не успел договорить, потому что Острадам внезапно дернул его за рукав.
– Смотри.
Удалов оглянулся.
По низине, скрываясь по пояс в пыли и тумане, к ним спешили Тулия с могильщиком.
Удалов сразу принял решение.
– Спасибо, - сказал он графу. - Мы согласны. Куда садиться?
– Давай ко мне в броневик, - ответил граф.
Они мгновенно нырнули в открытую дверцу боевой машины, надеясь, что преследователи не успели их разглядеть среди сотен сотрудников и бойцов Главтяжпрокатконструкции.
В броневике было душновато и тесно. Граф уселся в обитое бархатом кресло, остальные устроились на ящиках с боеприпасами. Колонна медленно двинулась вперед.
Глянув в узкую смотровую щель, Удалов увидел, что могильщик и Тулия семенят вдоль шоссе, заглядывая в боевые машины. Удалов облегченно вздохнул. Теперь оставался пустяк - избежать прямого участия в конфликте с поставщиками.
– Значит, - Удалов обратился к графу, - все предприятия на вашей планете такие... автономные.
– Каждое блюдет свои интересы, - согласился собеседник. - Интересы расширенного воспроизводства. Иначе наступит анархия.
– А за пределами ваших замков...
– За пределами - моральная пустота, - резко ответил граф.
– Общественность! - воскликнул, поморщившись, адъютант.
– Пресловутая якобы общественность, - уточнил граф.
Броневик подпрыгивал на рытвинах, пыль пробивалась в щели.
– А впрочем, - граф лукаво улыбнулся, - нет худа без добра.
Они с адъютантом засмеялись, и тут же граф пояснил:
– Почему мы едем за поставками именно сегодня? Потому что гарнизон противника сильно ослаблен. Разведка донесла, что вчера при попытке отравить для заводских нужд последнее в этих краях озеро, мелиоративный батальон Главтяжлитейпрокатлиста попал в засаду, устроенную так называемой общественностью соседнего города.
– Исторически объяснимо, - вмешался адъютант, - может, в учебнике читали: конфликт между городами и баронами?
– Это было при феодализме! - резко оборвал его граф. - Мы же далеко вырвались вперед.
И он похлопал пухлой ладонью по рукояти пистолета.
– И что же было дальше?
– Прокатлист подтянул основные силы. С ночи идут упорные бои на берегах озера. И пока они конфликтуют с общественностью, мы ударим в тыл! - торжествующе воскликнул граф. - В этом наша стратегия!
– Вы добудете прокат и будете из него делать броневики, чтобы добывать прокат и делать броневики? - постарался осмыслить ситуацию Острадам.
Но граф игнорировал вопрос длинноволосого карлика. Он приподнялся и смотрел в щель - видно, цель похода была уже близка.
Вдруг впереди послышались грохот, выстрелы, лязг и визг тормозов. Адъютант начал задавать вопросы в рацию, но рация лишь трещала и ничего не выдавала в ответ.
– В разведку! - крикнул граф.
Адъютант шумно вздохнул. Автоматчик открыл дверцу броневика и первым выскочил на шоссе. Адъютант последовал за ним.
И тут же в открытую дверь влетело несколько небольших белых снарядов.
– Все! - мелькнула мысль в голове Удалова. - Конец!
Он бросился на пол. Сверху на него навалился визжащий граф. Но взрыва не последовало. Лишь легкий треск, заглушаемый криками.
И страшная вонь...
Удалов пытался освободиться от графской туши.
Прямо перед глазами было что-то знакомое... Конечно же! Разбитое тухлое яйцо.
Дышать было невозможно. Все новые тухлые яйца и иные некогда съедобные, а ныне разложившиеся предметы влетали в дверцу броневика. Граф сполз с Удалова и хрипя рванулся к двери. Его туша застряла в ней, и это оказалось роковым для экспедиции. Покрытая плесенью, невероятно вонючая и скользкая палка вареной колбасы, выпущенная, как потом понял Удалов, из катапульты, установленной в засаде у дороги, поразила барона в переносицу, и он без чувств вывалился на шоссе.
Удалов с Острадамом, отделавшись малыми ранами, скатились в кювет.
Там скрывались остатки армии графства Главтяжпрокатконструкция. Рядом с ними, задыхаясь от миазмов, корчился адъютант.
– Кто это? - спросил у него любознательный Удалов. - Чья засада?
– Негодяи! - прохрипел адъютант. - Ничтожные выродки из Главмясяйцомолока!
– Сдавайтесь! - послышался голос, усиленный рупором. - Ваш граф в плену. Если не сдадитесь сейчас, задохнетесь!
– Пора сдаваться, - с горечью произнес адъютант.
– Но что им нужно? - настаивал Удалов.
– Наша боевая техника, - ответил адъютант, с поднятыми руками выползая из кювета. - У них ведь тоже есть поставщики и потребители...
– Бежим! - шепнул Удалов. - Пока они пленных считают...
И они с Острадамом быстро уползли в туман.
И через два часа, чуть не попав в центр боя между батальонами Главтяжлитейпрокатлиста и общественностью, чудом избежав трех засад и двух перестрелок, они вернулись к машине мгновенного перемещения.
Глава двадцать первая, в которой путешественники попадают на планету, не достигшую цивилизации
Еще один мир удалось увидеть на бегу. Преследователи буквально наступали на пятки.
Он был населен существами, склонными заниматься не своим делом.
Как раз возле того места, где Удалов с Острадамом высадились на планете, располагалось поэтическое издательство, где редакторами служили свинарки, а авторами были ассенизаторы. Редакторы же выкармливали свиноматок, а поэты чистили нужники. Но никого это не удивляло.
Чуть дальше путешественники увидели балетный театр, в котором танцевали бухгалтеры и дискоболы, потому что балерины были по горло заняты выведением слонов, в то время как погонщики слонов добивались успехов в теоретической алгебре. Все были при деле, все были страшно заняты, но все же Удалову посчастливилось: обнаружились люди, которые сооружали космический корабль. Со строителями удалось поговорить. Они даже показали тот корабль. Их детище оказалось пышным по форме и многоцветным. Строители клялись, что сооружение корабля будет завершено в ближайшие дни, и звали гостей присоединиться к созидательному труду. Но путешественники от приглашения отказались: строители космического корабля оказались по специальности кулинарами.
Несмотря на очевидную ненормальность такого перераспределения труда, тамошняя пресса и телевидение не уставали воспевать живописцев, что высиживали за пингвинов яйца, и врачей, отдавших все силы выпиливанию по дереву. Впрочем, в газетах трудились большей частью умельцы по гибридизации ананасов.
– Как же вы? - спрашивал Удалов у аборигенов.
– А то как же? - отвечали некоторые.
Другие говорили:
– Еще как!
Но глаза Удалова открылись только после случайной встречи с бабусей, на которую он натолкнулся в густом кустарнике, когда пробирался обратно к машине мгновенного перемещения, таясь от преследователей.
Бабуся, по ее признанию, собирала лечебные травки для аптеки.
– И попадаются? - спросил Удалов.
– Откуда мне знать, - ответила бабуся. - Я - председатель местного общества слепых.
– Разве вы не зрячая?
– А у нас в обществе все зрячие. Настоящие слепцы из луков стреляют. Но траву эту я не выношу, и по мне эти травинки все на одно лицо.
– Так и отравить кого-нибудь можно, - сказал Острадам.
– Не без этого, - призналась бабуся.
– Но кто же это позволяет?
– Король наш, - сказала бабуся. - По специальности он спелеолог и третий год живет в пещере без связи с внешним миром.
– Как же ваше государство существует? - изумился Удалов.
– А нам все равно, - ответила бабуся.
– Всем все равно?
– Абсолютно всем.
– Ну если всем, - согласился мудрый карлик Острадам, - тогда без разницы.
Тут в кустах зашуршало. Похоже, приближалась неутомимая Тулия.
Удалов с Острадамом еле успели нырнуть в машину...
Через несколько мучительных минут перелета они вылезли на планете, которая вначале внушила им надежды.
В оранжевых закатных облаках, собравшихся над холмами у горизонта, пролетело космическое тело. За ним тянулся дымный след. Карлик, уже отчаявшийся выбраться из этого лабиринта чужих миров, схватил Удалова за рукав:
– Корнелий, мы спасены!
– Хорошо бы, - сказал Удалов. - Пора возвращаться. Опасаюсь, что слухи о моем исчезновении достигнут Ксении, а в стрессе она ужасна.
– Тогда поспешим, пока не выскочили эти дьяволы. Никак они след не потеряют.
– Что поделаешь, микробы, примитивные существа. Пока нас не прикончат, не успокоятся.
– С ними не договоришься, - согласился карлик. - Не найдешь разумного компромисса. Погляди, что там за рощей?
За рощей располагалось первобытное поселение, обнесенное высоким тыном. На углах ограды возвышались деревянные башни.
– Неужели и здесь графы и бароны промышленности ведут войну? - произнес Удалов. - Хотя надеюсь, что нет здесь еще никакой промышленности. И воздух чистый. Но тогда и кораблю взяться неоткуда.
– Корнелий, перестань сомневаться! - осерчал Острадам. - Разве ты собственными глазами не видел, как по небу пролетело что-то современное?
Они выбрались на пыльную проселочную дорогу с глубокими колеями, оставленными телегами или колесницами. Солнце припекало. Удалову докучали слепни и мухи, которые то и дело садились на его обнаженные плечи и безжалостно жалили его.
Корнелий отломил хворостину и принялся стегать себя по плечам и груди. От ударов оставались красные полосы. Конечно, было больно, но лучше, чем когда тебя жалят. Удалов стегал себя столь усердно, что местный поселянин, который увидел Удалова, воскликнул:
– Святой человек! Плоть истязает!
И с этой вестью, не замеченный усталыми беглецами, поселянин бросился короткой дорогой к замку, чтобы сообщить о достойном страннике.
А беглецы не дошли до замка. В километре от него карлик вдруг остановился и сказал:
– Кажется, это то, что мы ищем.
Удалов перестал себя стегать и осмотрелся. Никаких следов космического корабля или хотя бы космодрома.
– Ты что имеешь в виду? - спросил он.
Острадам, который сохранил куда больше сил, чем его спутник, резво сбежал с дороги и, пробравшись сквозь бурьян, выбежал на голое поле.
– Сюда, Удалов! - крикнул он. - Мы и вправду спасены!
Удалов с трудом перебрался через канаву, угодил в крапиву и, чуть не плача, подошел к карлику.
– Ты посмотри, где стоишь! - торжествовал Острадам. - Ты погляди под ноги!
Удалов посмотрел под ноги и ничего не увидел. Земля как земля, твердая, голая...
– Она же прокалена! - Карлик топнул ногой, и раздался гулкий звук, словно он стучал по обожженному горшку. - Сюда садятся космические корабли! Никакого другого объяснения я не нахожу и искать не намерен.
– Так где же корабли?
– Не понимаешь? Это отсталый мир, связь с которым поддерживают только экспедиции. Они прилетают обменивать промышленные товары на местное сырье. Обычная система в Галактике. Никакого вмешательства во внутренние дела развивающихся планет, но ограниченное экономическое сотрудничество.
Площадка была невелика, круг диаметром метров в сто. Значит сюда прилетали не очень большие корабли. Ну что, у Острадама есть опыт космических путешествий. Ему лучше знать, куда садятся космические корабли.
– Я посижу, подожду, - сказал Удалов. - Устал очень.
– И не мечтай! - ответил предсказатель. - Ты что, забыл, что за нами гонятся микробы? Затаимся в кустах.
– Затаимся, - покорно согласился Удалов. - Хорошо бы корабль поскорее прилетел. А то ведь и от голода можно помереть.
Послышался стук копыт.
По дороге от замка к путникам неслась кавалькада. Деваться было некуда, прятаться поздно.
Всадники, одетые в плащи и куртки из звериных шкур, вооруженные короткими мечами и копьями с бронзовыми наконечниками, неслись на Удалова так стремительно и грозно, что Корнелий зажмурился, размышляя о том, как обидно погибнуть от руки дикаря после всех приключений и чудесных избавлений.
Но стук копыт прервался у края площадки, и послышался густой бас:
– Какой из них святой человек?
– Вот этот!
Удалов раскрыл глаза и увидел, что оборванный поселянин указывает на него солидному, облаченному в львиную шкуру мужчине с зеленой, бритой головой и длинными, спадающими на грудь фиолетовыми усами. В руке у мужчины была тяжелая палица.
– Ты свою плоть изнурял? - спросил мужчина у Удалова.
– Она у меня изнурена до крайности, - признался Удалов. - Скоро кончится.
Гигант с усами подъехал поближе и разглядел шрамы, царапины и крапивные ожоги на обнаженном теле Удалова.
– Смотри, как ты себя, - сказал он с уважением. - А чего пожаловали?
– Ищем спасения, - сказал Удалов.
– Правильно, - ответил усач. - Мы все на этой земле гости. Мы все должны искать спасения. Мне наш жрец об этом говорил.
– Это очень разумно, - вежливо согласился Острадам.
– Слишком абстрактно, - сказал усач. - Лучше бы конкретными делами помогал своему племени. А то не мог хорошей погоды к страде обеспечить. Пришлось его убить.
– Но ведь это не в его силах, - сказал Удалов. - Даже на очень передовых планетах предсказания погоды еще недостаточно надежны.
– Мне плевать, что творится на так называемых передовых планетах. Но как вождь племени я несу ответственность за наше земледелие. И если я не найду виновного в плохом урожае, виноватым буду я. Что же, прикажете меня, что ли, убивать?
Возмущенные возгласы диких наездников, которые сопровождали вождя, были ответом на эти слова. Ясно было, что наездники не дадут вождя в обиду и не позволят его убивать.
– Так что я теперь без жреца, - сказал усач. - Вдруг мне сообщают - идет по дороге святой человек, стегает себя прутом. Ну, думаю, если он без зрителей это делает, значит, настоящий жрец. Придется тебе перейти ко мне на службу.
– Нет, спасибо, - ответил Удалов. - Я - строитель, а не агроном. Вот может мой товарищ согласится. Только, говорят, ему завтра-послезавтра умирать. Сам себе предсказал.
– Это так, - поклонился вождю Острадам. - Я с удовольствием остался бы у вас и занялся предсказаниями на примитивном уровне. Но на что вам жрец, который так скоро помрет?
– Да, если бы сейчас у нас была жатва, тогда такой предсказатель в самый раз. Убили бы тебя за неурожай, и дело с концом. А у нас сейчас только-только сев закончили. Рано...
Усач задумался, потом спросил:
– Пошли, что ли, ко мне, святые люди?
– Нельзя, - ответил карлик. Он обвел рукой вокруг себя, показывая на обожженную землю. - Ждем.
– Кого?
– Корабль, - сказал Удалов.
– Космический шлюп, - уточнил Острадам.
– Зачем его ждете? - спросил усач подозрительно.
– Нам улететь на нем надо.
– Так прямо на нем и летаете?
– Как же еще?
– О! - раздались возгласы в толпе наездников. - Это великие чародеи. Не отпускай их, вождь!
– И не страшно? - спросил вождь.
– Чего бояться? Мы привыкшие.
– А я вот при моем должностном бесстрашии никогда бы не полетел, - сказал усач.
Все замолчали. Удалов и Острадам раздумывали о том, как бы избавиться от сомнительной работы, не покидая взлетной площадки. Дикие воины почтительно ждали, к какому решению придут чародеи. В отдалении послышались шум, выстрелы, затем звон оружия и крики.
– Что там еще? Кто нас отвлекает? - возмутился вождь. - Мы же беседуем. Выясни!
По приказу вождя один из наездников пришпорил коня и поскакал за холмы узнавать, в чем дело. Удалов с карликом переглянулись. Похоже было, что их палачи близко.
– Враги нас преследуют, - сказал карлик вождю. - Может, укроете нас пока суд да дело?
– Не понимаю, - пробасил усач. - Как же так, такие чародеи и кого-то боитесь?
– А у нас и враги соответствующие. По нашим масштабам подбираем, - сказал карлик. Говоря так, он выпятил покрытую черной шерстью грудь и засверкал глазками.
– Это правильно, - согласился вождь. - Врагов надо выбирать по уровню. Дрянной враг может подорвать престиж.
«Интересная личность, - подумал Удалов, глядя на зеленую голову и фиолетовые усы вождя. - Как стремится к цивилизации! По его речи и манере выражаться видно, что, прежде чем убить очередного колдуна, он с ним ведет поучительные беседы».
– Но даже от сильных врагов таиться стыдно, - сказал вождь.
– Мы безоружны, - ответил карлик. - Вооружимся, сами начнем за ними бегать.
– За оружием дело не станет, - сказал вождь. - Дать им коней и мечи!
Затем он обернулся к беглецам и добавил:
– Я с искренним интересом буду наблюдать за вашей битвой с врагами. Даже буду за вас переживать. А если вы погибнете, над вами будет насыпан почетный курган, а врагов ваших мы убьем и съедим. Так что сражайтесь спокойно.
– Нет, - возразил карлик, принимая копье из рук всадника. - Таким оружием с нашими врагами не справиться. У них оружие заколдованное, действует на расстоянии.
– Ну и что? - удивился усач. - Заколдуйте свое оружие, и оно тоже будет действовать на расстоянии. Да я и без колдовства могу.
С этими словами вождь метнул свое копье, оно пролетело метров пятьдесят и вонзилось в ствол большого дерева, расщепив его пополам.
– Славный бросок! - закричали наездники. - Слава вождю!
Из-за расщепленного дерева показалась небольшая процессия.
Впереди плелись, понукаемые всадниками, избитые и несчастные девушка Тулия в измаранном землей серебряном купальном костюме и могильщик, длинный балахон которого порвался, сквозь прорехи виднелось костлявое тело, а поля мухоморовой шляпы опустились на уши, скрывая лицо. Прекрасная Тулия была не причесана, глаза были не подведены, а губы не накрашены.
Один из воинов подскакал к вождю, бросил перед ним на землю пистолеты пленников и сказал:
– Великий вождь, эти ничтожные возмутители тишины бегали по твоим владениям, искали какого-то Удалова, напали на вашего уважаемого дедушку и попытались заставить его признаться, где Удалов.
– Ай-ай-ай, - сказал вождь. - Какая наглость! Моему дедушке сто три года. Могли бы и пожалеть. И чем это все кончилось?
– Чем и должно было кончиться, - ответил древний старик, похожий на вождя, только усы у него были белыми и доставали до пояса. Старик крепко сидел на коне и держал в руке концы веревок, которыми были связаны руки пленников. - Очень я на них рассердился. Сижу, размышляю о нетленном, вечном, о праве любой букашки на неприкосновенность, солнышко светит, орлы прилетели, из моих рук зерно клюют, вдруг эти мерзавцы подбегают и начинают шумно требовать, чтобы я им выдал Удалова. Машут перед моим носом этими палками, - старик показал на пистолеты, лежащие на земле. - Я им говорю: отойдите, я думаю. А они угрожают. Вот и пришлось их скрутить.
Старик легко спрыгнул с коня и добавил:
– Их счастье, что я так стар и немощен. А то бы невзначай придушил.
– Да здравствует дедушка нашего вождя! - закричали наездники.
– Ну, что вы мне скажете? - спросил вождь у пленных. - Зачем пожаловали?
– Произошла ошибка, - сказала Тулия. - Мы просто заблудились... - И в этот момент ее взгляд упал на Удалова.
– Ах, вот ты где! - воскликнула девушка. - Вот ты мне и попался!
Тулия рванулась к Удалову, и тот от неожиданности даже отступил на шаг. Старик дернул веревку на себя, Тулия не удержалась и упала. Могильщик тоже на всякий случай упал.
– Погоди! - взревел вождь. - Чародей Удалов! Не ваши ли это могущественные враги?
– Они самые, - ответил Удалов.
– И не их ли чародейское оружие лежит у наших ног?
– Оно самое, - сказал Удалов.
– Какие же вы чародеи, если мой немощный дед с вашими врагами справился! И я хотел такого ничтожного человека сделать своим личным жрецом! Да ты знаешь, каких я жрецов уже уничтожил? Героев! Мастеров своего дела!
– Простите, но я не просился к вам в жрецы, - возразил Удалов. - Я даже отказывался.
– И правильно делал, - сказал вождь. - Твое счастье. Что с этими наглецами будем делать? Дедушка, тебе рабы нужны?
– Не нужны мне рабы, - ответил дедушка. - Я теперь думаю о вечности. Незлобивый я стал, непритязательный.
– Тогда придется их в жертву принести, - сказал вождь. - А то дождей вторую неделю нет.
– Правильно, - поддержал вождя карлик Острадам. - Только близко к ним не подходите, когда в жертву будете приносить. Они очень заразные.
– Не исключено, - сказал вождь. - Мне один жрец, вечная ему память, рассказывал, что есть на свете разносчики заразы ростом меньше комара. Невероятно, но допустимо. А вы как думаете?
– В миллион раз меньше комара, - сказал карлик. - Я сам видел.
– Вот и врешь, дурак. Как же ты их видел, если и комар с трудом поддается наблюдению.
– Не дурак я, - обиделся Острадам. - Если не умру послезавтра, пришлю прибор, именуемый микроскопом. В нем все видно.
– И не обманешь? - спросил вождь. - А то мне один жрец, чтобы я его не убивал, обещал Прибор раздобыть. Я его отпустил за Прибором, а он не вернулся. Может, наврал он мне? Может, и нет на свете Прибора?
– Есть Приборы, - заверил вождя карлик. - Привезет. Может, у вашего жреца трудности с транспортом?
– Ну, ладно. Постарайся не умирать, - сказал вождь. - Я очень заинтересован в этом самом микроскопе. А чтобы зараза нам не грозила, давай поскорее принесем твоих врагов в жертву. Как их лучше умертвить?
– Сжечь, - сказал карлик, - самое гигиеничное.
– Правильно, - согласился вождь, - мы же стремимся к культуре и гигиене. Молодцы, собирайте сучья, а мы пока перекусим.
Удалов был страшно голоден, но вдруг аппетит пропал. Он всегда такой, Удалов. Казалось бы, не должно быть пощады врагам...
– Пощадите нас, - сказала тихо Тулия. - Мы обещаем никогда больше вас не беспокоить. Мы ошиблись.
– Не могу. Я другу обещал, - ответил вождь, усаживаясь на подушки и внимательно наблюдая, как слуги расставляют на шкуре кувшины с вином и миски с пищей. - Он мне микроскоп достанет. Я ведь страшно любознательный. Мне до цивилизации осталось каких-нибудь два шага.
– Три микроскопа! - закричала Тулия. - Четыре микроскопа! Целую микробиологическую лабораторию!
– Ах, не надо меня соблазнять, - раздраженно ответил вождь. - Я человек простых устоев и стойкой морали. Следовательно, своих обещаний не отменяю. Если я буду продаваться за микроскопы, какой пример я подам моему народу? Все вокруг начнут продаваться за микроскопы. Ну, гости, садитесь за стол. Выпьем за знакомство.
Удалов послушно сел вместе со всеми, но на душе у него было неспокойно. Он то и дело оглядывался на Тулию и думал о том, что если не считать отвратительного микроба, это простая добрая и очень красивая девушка, несмотря на то, что у нее не подведены глаза, и не подкрашены губы. А Тулия, перехватив сочувственный взгляд, воззвала к состраданию Удалова:
– Корнелий. Мы же любили друг друга.
– Это был обман, - отметил Удалов. - Я полюбил тебя без начинки.
Могильщик сказал тихо:
– Может, дадут мне выпить немножко? Перед смертью?
– Дайте ему кубок, - сказал вождь.
Тулия тихо плакала. Могильщик поднял кубок и сказал:
– Похоронить меня здесь будет некому. Такой позор. Я могильщик в десятом поколении, а меня некому похоронить.
Отпив половину вина, могильщик протянул кубок вождю. Вождь, приняв из рук могильщика недопитый кубок, задумчиво понес его к губам. Он уже готов был отхлебнуть из него, как, почувствовав неладное, Удалов неожиданно бросился к вождю и отчаянным ударом выбил кубок из его руки.
– Что такое? - Вождь вскочил и выхватил меч. - Ты умрешь раньше, чем они! Такого оскорбления...
– Погодите, уважаемый, - послышался голос могильщика. - Удалов сейчас спас вас от участи худшей, чем смерть. Мой микроб в опасении моей гибели перепрыгнул на край кубка и готов был уже внедриться в вас через рот. Благодарите Удалова, что не заразились.
– Вы можете меня убить, - сказал Удалов. - Но я вас спасал.
– Если оба так говорят, то я предпочитаю верить. А где же тот микроб, который хотел меня заразить?
– Он очень мал, - сказал Удалов. - Его не увидишь без микроскопа.
– Так почему же вы медлите с доставкой микроскопа! - возмутился вождь. - Я даже не могу разглядеть своих врагов!
В этот момент Острадам заметил, что Тулия потянулась к краю шкуры, заменявшей скатерть.
– Назад! - крикнул карлик, а сообразительный дедушка вождя дернул за веревку. Рука Тулии повисла в воздухе.
– Она хотела его подобрать, - сказал карлик, становясь на четвереньки и водя носом над самой скатертью. - Он где-то здесь.
Карлик так спешил и волновался, что ногой опрокинул миску с жареным гусем и кувшин с самогоном. Но никто не обиделся. Все были захвачены стремительным ходом событий.
– Кипяток! - приказал карлик, протягивая руку назад. - Быстро!
В голосе и манерах его было что-то, напоминавшее Удалову хирурга, который в детстве вырезал ему гланды.
Слуга, державший в руках медный чайник, послушно передал его карлику, и карлик принялся поливать кипятком край шкуры. Вдруг раздался громкий писк. И прервался...
Тулия подняла руки к вискам и сказала скорбно:
– Вечная слава тебе, мой двоюродный племянник! Ты погиб в войне с коварными врагами.
– Все, - сказал карлик, выпрямляясь и возвращая чайник слуге. - С одним врагом покончено. И я советуя поскорее уничтожить второго.
– Что вы там медлите! - прикрикнул вождь на слуг. - Костра разжечь не умеют!
И вождь, будучи человеком первобытным, потер ладони, предвкушая жестокое развлечение.
– Корнелий, - взмолилась девушка. - Ты же знаком с моей мамой.
– Да, - сказал Корнелий.
– Корнелий, мои чувства к тебе не изменились. Я только вынуждена была их скрывать. Теперь больше не буду. Я твоя. Делай, что хочешь. Хочешь - убей своими руками.
– Нет, - сказал Корнелий. - Мне трудно в это поверить. Я знаю, насколько коварная Верховная матка сидит в тебе и говорит твоими устами.
– Мы вместе говорим, - ответила Тулия. - Мы совершенно солидарны в любви к тебе, Корнелий. Мы скроемся на дальней планете и будем жить в любви и согласии.
Корнелий поднялся с места и сделал шаг к девушке. Чувства в нем воспалились. Бывает так в жизни! Корнелий отчетливо понимал всю пагубность любви к этой девушке, внутри которой таился злобный и равнодушный к Удалову микроб. Нельзя ее любить! Но и разлюбить ее Удалов не мог.
– Придется его связать! - воскликнул Острадам. - Он сейчас опасен. Он подобен спутникам Одиссея, которые услышали сирен и попрыгали в море.
– Про Одиссея ты нам расскажешь потом, - сказал вождь. - А Удалова мы свяжем. Я не выношу, когда ради красивой бабы мужчины теряют чувство собственного достоинства.
По знаку вождя слуги навалились на Удалова и собрались уже его вязать, как в голову Корнелию пришла светлая мысль.
– Я знаю! - закричал он, барахтаясь под сильными молодыми телами диких воинов. - Я попытаюсь спасти Тулию!
– Хитрит, - сказал карлик. - Безумие любви.
– Хитрит, - согласился вождь.
– Я тоже когда-то любил, - сказал дедушка. - И меня тоже вязали.
Только могильщик не сказал ничего. Он сидел в сторонке и обгладывал кость. Он истосковался по настоящей пище.
– Ну что сделать, чтобы получить право приблизиться к девушке? - спросил Удалов в отчаянии.
– Нельзя тебе приближаться, - сказал карлик.
– Но для меня микробы не опасны.
– Потом поздно будет разбираться, - сказал карлик.
– Я бы выкупил у вас девушку, - сказал Удалов вождю.
– Я не продаю лиц, предназначенных на убой, - сказал вождь с чувством собственного достоинства.
– Неужели нет никакого выхода? - кричал Удалов, извиваясь под молодцами.
– Думай, Удалов, думай! - поддерживала его девушка Тулия. - Я всегда с тобой!
– Есть выход, - сказал вдруг дедушка.
– Ну, это не выход, а самоубийство, - ответил вождь, который понимал своего дедушку с полуслова.
– Это древний обычай, - сказал дедушка, - и не нам отменять обычаи. Без традиций общество деградирует.
– Какой обычай? - спросил Удалов.
– Вот если он прилетит, тогда, считай, тебе повезло. Или не повезло.
– Кто прилетит? - спросил Острадам.
– Тот, кого вы ждете. Сами же сказали, что хотели на нем отсюда улететь. И не боитесь.
– Мы хотели на космическом корабле улететь.
– О космических кораблях по причине низкого уровня нашей цивилизации мы не подозреваем, - сказал вождь. - Нет у нас космических кораблей.
– Но кто же у вас по небу летает? Кто же тогда это поле выжег? - удивился карлик. - Чья это посадочная площадка?
– Известно, чья, - сказал вождь, - дракона.
– Еще дракона не хватало, - возмутился Острадам. - Зачем вы нас вводили в заблуждение?
– Никто не вводил, сами ввелись, - заметил вождь.
– А что я должен сделать с драконом? - прохрипел придавленный Удалов.
– Что обычно с драконами делают? Убить. Отрубить все три головы. Кстати, это еще никому не удавалось.
– Это несерьезно, - сказал карлик. - Удалов нам нужен живой.
– Обычай есть обычай. Наши предки постановили. Если герой хочет получить в вечное пользование девушку, он может выйти на бой с драконом. И погибнуть. Но если он победит дракона в честном бою, то девушка достанется герою, и он должен на ней жениться.
– Великолепный обычай! - произнесла Тулия так сладко, что если у Корнелия и возникли какие-то сомнения или опасения, то они при звуке этого голоса тут же пропали.
– Я готов! - сказал Удалов. - Где дракон?
Глава двадцать вторая, в которой Удалов вступает в смертельный бой
Дракон не заставил себя долго ждать. То ли услышал, что его зовут, то ли почуял запах жареной пищи, но вскоре он, застилая перепончатыми крыльями солнце и вытянув вперед три огнедышащие головы, спланировал на свою посадочную площадку. Слугам пришлось срочно собирать остатки пищи, и пировавшие отступили под защиту деревьев.
Дракон не спеша обошел площадку, прожег ее огнем из ноздрей, смахнул пыль шиповатым хвостом и, подлизав остатки пиршества, собрался спать.
Удалов понял, что боится. Смертельно боится. Он никогда раньше не видел драконов и не подозревал, что они бывают такими большими и неуязвимыми.
– Отпустите его, - сказал вождь. - Пусть приведет себя в порядок, подготовится. Пускай коня выберет, оружие по руке.
Молодцы разошлись, помогли Удалову подняться. Все смотрели на него с нескрываемым уважением. Кроме, разумеется, карлика.
– Дурак ты, Удалов, - сказал карлик с чувством. - Всю репутацию мне погубишь. Международный деятель, руководитель стройконторы, отец семейства, наконец, а бросаешься в бой с непобедимым драконом ради девицы сомнительной репутации.
– Репутацию мою не задевай, - строго сказала Тулия.
– Она права, - сказал печально Удалов. Он рад бы сейчас и не сражаться с драконом, но если ты, человек Земли, дал слово, то должен его сдержать. А Удалов дал слово дважды. Во-первых, обещал матери-уборщице найти и вернуть дочь, во-вторых, дал слово освободить девушку от власти микробов. Не говоря уж о личных чувствах.
Удалов поглядел на коня, которого подвели к нему, и отрицательно покачал головой. На конях он сроду не ездил. Меч он, правда, принял. Меч был тяжеловат, но нельзя же идти на дракона совсем без оружия.
Карлик передал Удалову лежавший на земле пистолет.
– Вот, - сказал он. - Единственная твоя реальная надежда.
– Спасибо, - без особой надежды ответил Удалов.
– Целься в глаз, - посоветовал карлик.
– В какой? - спросил Удалов.
Глаз у дракона было шесть, и все маленькие.
– Ну, пошел! - сказал вождь, положив руку на плечо Удалову. - Желаю тебе счастья. Очень тронут твоим отважным поступком. Когда достигнем нужного уровня цивилизации, поставим тебе памятник.
– Я тоже когда-то любил, - сказал дедушка, - но на дракона пойти не посмел.
– И хорошо, - сказал вождь. - Женился на моей бабушке, и родили вы моего папу. А то как мне без вас?
– Может быть, может быть, - тихо ответил дедушка, и глаза его затуманились воспоминаниями.
Вождь легонько подтолкнул Удалова в спину, и, не чувствуя под собой ног, Корнелий пошел к дракону. Дракон его не замечал, он мирно похрапывал, выпуская из ноздрей зловонный дым, хвост его порой судорожно колотил по земле - видно, дракону снился тревожный сон.
По мере того, как Удалов приближался к дракону, чешуйчатый бок чудовища вырастал все выше. Вскоре он уже заслонил половину неба. Бок медленно надувался и опадал. Когда Удалов подошел совсем близко, дракон перевернулся во сне, почесал когтистой лапой бронированную грудь, раздался страшный скрежет. Удалов еле успел отскочить.
Черт с ним, подумал Удалов малодушно. Все равно я его не убью. Да и неловко убивать дикое и наверняка редкое животное, которое тебе не причинило никакого вреда. Удалов хотел было вернуться к людям и сообщить им о своем решении, но тут до него донесся ласковый голос возлюбленной.
– Корнелий, смелее! Если ты умрешь, я умру вместе с тобой! И умру ужасной смертью, сожженная на костре на забаву дикарям.
И Удалов, придя в себя, широко размахнулся и ударил мечом дракона в бок. Меч отскочил от бронированной чешуи и чуть не вылетел у Корнелия из рук. Дракон бы и не заметил этого удара, если бы не дружный крик зрителей, которые приветствовали отважный жест Удалова.
Дракон удивленно поднял одну из голов и осмотрелся. Не сразу, но он увидел Удалова. Брови дракона удивленно приподнялись. Наверное, с высоты пятиэтажного дома, на которой находились глаза чудовища, Удалов показался ему ничтожным и не стоящим внимания.
– Ах так, - воскликнул Удалов, увидев, что дракон снова закрывает глаза и намеревается игнорировать врага. - Ну, держись! - И Корнелий, отыскав щель в стальной чешуе, вонзил в нее конец меча.
Тут уж дракон сильно удивился. Он даже приподнял лапу, чтобы смахнуть вредную букашку. Но Удалов был готов к этому, отбежал на десять шагов и достал пистолет. Дракон поднял все три головы и дунул огнем из ноздрей в Удалова. Удалову опалило брови я ресницы, а некогда белые трусы - единственная одежда Корнелия - стали коричневыми. Было больно.
Удалов поднял пистолет и выпустил в дракона всю обойму, целясь в глаза. Пули отскакивали от морды чудовища, лишь одна попала в цель. Дракон поднял лапу и извлек пулю из глаза, словно соринку.
Теперь Удалов был почти безоружен, а дракон обижен и разозлен. Он решил разделаться с обидчиком одним ударом, для чего поднял лапу, и, хотя промахнулся, так как с возрастом потерял ловкость и точность движений, комьями взметнувшейся земли Удалова избило, как картечью.
Но это Удалова не остановило. Каждого, даже самого обыкновенного и робкого человека, можно довести до такой степени отчаяния, когда он становится героем. И в то время, как все зрители этого захватывающего поединка отбежали подальше, Удалов снова поднял меч и пошел на дракона с самоубийственной отвагой. Он был готов к смерти, но не согласен на поражение.
И неудивительно, что Удалов не заметил, как на него опустилась густая тень. Не заметил ее и дракон, вставший на дыбы и всерьез бросившийся навстречу человеку.
Но с опустившегося космического корабля вся эта сцена была видна, как на ладони, и торговцы, прилетевшие на планету, схватились, за фотои кинокамеры и принялись лихорадочно снимать это редчайшее зрелище.
Все три головы дракона выпускали струи огня и дыма, лапы разрезали воздух в миллиметрах от тела героя, но Удалов прорвался сквозь все препятствия и вонзил свой меч в брюхо дракона.
Дракону стало щекотно, он прижал лапы к брюху и начал чесаться. И в это время увидел нависший над ним космический корабль.
У дракона не было опыта общения с космическими кораблями, так как он вырос и провел жизнь на отсталой планете. Поэтому неудивительно, что он ошибся, приняв корабль за другого дракона. Забыв об Удалове, дракон тяжело взмыл кверху и попытался сбить космический корабль, который с трудом выдержал такую атаку. В борту его появилась гигантская вмятина, и он начал быстро терять высоту.
Но дракону пришлось еще хуже. Грудь его была разбита, крыло погнуто, головы оглушены... И дракон, признав поражение, медленно и неверно полетел к горам, чтобы зализать свои раны.
Удалов с трудом поднялся с земли, куда его швырнуло порывом ветра при взлете дракона, и огляделся. Он еще ничего не понимал и не знал даже - победитель он или побежденный.
Но никто не обращал на него внимания. Все смотрели на космический корабль. С самыми различными чувствами.
Дикари в изумлении и страхе.
Карлик с надеждой, что это мирные торговцы, которые помогут Удалову добраться до цивилизованной планеты. А Тулия тоже с надеждой, что ей на выручку прилетели оболочки микробов.
Удалов, несмотря на раны и усталость, быстро оценил обстановку и сразу направился к Тулии. Почти никто не обратил на него внимания.
Тулия спохватилась только тогда, когда Удалов заключил ее в свои объятия.
– Ты что? - пыталась сопротивляться она, отталкивая Корнелия обеими руками. - Сейчас не время для любви!
Но Удалов не выпускал девушку.
– Один поцелуй для борца с драконом, - сказал он. - Ты обещала.
– Ах, какие глупости, - сказала красавица. - Целуй, только поскорее. Теперь, надеюсь, мне не грозит костер. А ты, голубчик, все равно погибнешь.
Но глаза Тулии, контроль над которыми Верховная матка временно упустила, выдали истинные чувства девушки - благодарность к мужественному человеку. И поцелуй получился длительным и нежным.
– Молодец, заслужил этот скромный дар, - заметил дедушка вождя, который был романтиком и потому смотрел на Удалова, а не на космический корабль. - Жаль, что я в свое время не сразился с драконом.
Переведя дух, Удалов отошел от Тулии, и могильщик, который по роду своей деятельности и характеру относился к людям с недоверием, сказал:
– Непохоже на тебя, Удалов.
Могильщик отправил в рот еще кусок мяса и запил вином. Он пользовался тем, что внимание окружающих отвлечено кораблем.
– Не понимаю, - сказал Удалов, но на губах его играла странная улыбка.
– Все понимаешь, - вздохнул могильщик, оглядываясь, не осталось ли съестного. - Но замыслил какую-то каверзу. Я верю, что ты влюблен в эту девушку, и потому тем более недопустима мысль, что ты можешь броситься к ней с поцелуями так вот просто, без приглашения.
– Погоди, - сказал Удалов, поглядывая краем глаза на взволнованную Тулию, которая, прижав к груди обнаженные, испачканные землей руки, глядела, как космический корабль выпускает пандус.
И вдруг страшная судорога исказила ее лицо.
– Что такое? - спросила она. - Кто на меня нападает? Спасите...
– Что? - спросил деловито могильщик. - Пора хоронить?
– Не спеши, - ответил Удалов, не скрывая торжествующей ухмылки. - Если хоронить, то надо делать очень мелкий гробик.
– Я все поняла! - воскликнула, корчась от мучений девушка. - Это твое коварство, презренный Удалов. Ты воспользовался тем, что я отвлеклась, и поцеловал меня в губы.
– Правильно, - ответил Удалов. - А известно, что при гриппе и других заразных заболеваниях поцелуи совершенно противопоказаны. Вернейший путь перехода инфекции из организма в организм. Вот я и рассудил, что ко мне в организм Верховная матка перелезать не посмеет. Она знает, что это для нее верная смерть. Но о том, что мои микробы могут перебраться в Тулию, она в суматохе не подумала.
– О горе, горе! - причитала Тулия. - Они жрут меня живьем! Спасите... на помощь...
Голос паразитки слабел, и Тулия неверными шагами устремилась к кораблю, питаемая последней надеждой на то, что прилетели ее земляки. Но веревка, которую держал наблюдавший за этой сценой дедушка, ее не пустила.
– Все ясно, - сказал дедушка, глядя, как Тулия клонится к земле. - Несчастная одержима бесом, и сейчас он с помощью чародейства Удалова из нее выходит.
– В общих чертах правильно, - согласился Удалов.
Двери корабля раскрылись, и по наклонному пандусу на землю спустились аккуратные, модно одетые завитые и умытые торговые работники. Увидев их, Тулия прошептала: «Не те!» - пошатнулась, пискнула предсмертным криком Верховной матки и упала без чувств.
– Разрази меня небо! - раздался громовой вопль вождя, подскакавшего поближе к кораблю. - Кого я вижу! Мой предпоследний жрец! Где мой Прибор?
– Одну минутку, - ответил пожилой строгий мужчина в расшитой тоге. Он широким жестом указал на двери корабля. По наклонному пандусу торжественно съехал цветной телевизор.
– Вот он, обещанный Прибор! - сказал жрец.
– О, господин Прибор, ты прекрасен! - закричали дикари, падая ниц перед телевизором.
– Шарлатан, - пробормотал Удалов, склоняясь над Тулией.
– Теперь они добьются подъема цивилизации, - сказал старый циник могильщик-мухомор, обгрызая ногу барана.
Глава двадцать третья, в которой Удалов появляется на СОС и встречается со своей женой
Руководители СОС, его делегаты, правительство планеты, не говоря уже о друзьях и родственниках Удалова, пребывали в полном отчаянии, когда Удалов сошел с попутного корабля на спутнике планеты, и такой же, как и прежде, веселый и жизнерадостный, полный сил и энергии направился к медицинскому контролю.
Его узнали прежде, чем он успел открыть рот.
Сначала по залу прокатился шепот:
– Удалов! Удалов вернулся! Неужели он жив? Какое счастье для человечества!
Затем шепот перешел в громкие возгласы и радостные крики:
– Удалов! - прокатывалось по залу.
Врачи распахнули барьеры, таможенники подняли пропавшего без вести делегата на руки и пронесли к катеру, который взял курс к планете.
Может быть, не исчезни Удалов так драматически, не стань он центром интриг и беспокойства, значение его для делегатов и судеб СОС не было бы столь громадным. Но теперь, когда никто не надеялся на его возвращение, встреча Удалова вылилась во всенародный праздник.
Удалов стеснялся, краснел, утверждал, что не нуждается в таких шумных знаках внимания, но, разумеется, никто его даже не слышал.
Апогей радости пришелся на тот момент, когда смущенный Удалов вошел в зал съезда.
Делегаты встали. Ведь за время отсутствия Удалова все только о нем и говорили, его скромная речь в день открытия съезда превратилась в воспоминаниях очевидцев в кардинальный и основополагающий доклад. Лозунг «Середина непобедима», брошенный Удаловым с трибуны, стал самым распространенным словосочетанием на планете, и уже несколько городов боролись за право поставить Удалову памятник, в случае, если его не отыщут, а одна небольшая безответственная планета Пршекай официально объявила, что Удалов родился на ней, в небольшом городке, и в младенчестве был выкраден землянами.
Напрасно отговаривался Корнелий усталостью и нездоровьем. Под шум аплодисментов его вынудили подняться на трибуну и сказать речь.
Удалов откашлялся, одернул полы пиджака и сказал таким знакомым всем присутствовавшим высоким застенчивым голосом:
– Здравствуйте, дорогие коллеги, дорогие средние существа Вселенной. Мне приятно вновь вернуться в лоно родного съезда.
Раздались бурные аплодисменты, которые во время речи Удалова стихали лишь изредка.
– Вас всех, - сказал Удалов, - явно волнует вопрос: где я был в это время, куда я исчез и почему никого не предупредил. Разрешите мне начать с самого важного. Я был на планете Кэ.
В зале грянула тишина.
– Я знал об опасности, угрожающей всему человечеству. Я знал о тайне, связанной с этой планетой, и счел своим долгом лично направиться туда в сопровождении моего друга, синхронного переводчика Тори. Мы решили, что либо разгадаем тайну и ликвидируем опасность, либо погибнем.
Когда аплодисменты стихли, Удалов продолжал:
– С большими трудностями и приключениями добравшись до планеты Кэ, мы обнаружили, что наши опасения оправдались. Планета Кэ была захвачена микроорганизмами, которые внедрились во всех свободолюбивых жителей планеты и намеревались расширить агрессию, чтобы населить своими потомками тела всех жителей Галактики и, таким образом, поработить Космос. К счастью, мне удалось найти способ обезвредить микробов, хотя наша борьба, о которой я расскажу подробнее при первой же возможности, была тяжелой и повлекла жертвы. От рук микробов смертью храбрых пал наш общий друг, синхронный переводчик Тори с планеты Тори-Тори. Прошу почтить его память минутой молчания.
Голос Удалова дрогнул. Председатель СОС Г-Г налил ему воды из графина и подвинул под локоть. Но Удалов отрицательно покачал головой. Он продолжал:
– Трудно представить, каким мучениям и издевательствам подвергались разумные существа на планете Кэ. В каждом из них сидел микроб, который говорил, что им надо делать, каким нектаром питаться и как размножаться.
Вопль негодования пронесся по залу съезда. У многих на глазах выступили слезы.
– И хотя тайна разгадана, - продолжал Удалов, - и меры принимаются, население планеты Кэ истощено, лишено моральной поддержки и совершенно деморализовано. Надо спасать наших друзей. Как это сделать, как помочь братьям по разуму, я еще не решил и прошу вашего совета.
Удалов сел и скромно отвернулся от урагана, вызванного рукоплесканиями.
С мест раздавались возгласы, славившие Удалова, а также советы, как спасти планету Кэ. Шум стоял невообразимый, и никто не заметил, как в зал вбежала запыхавшаяся и растрепанная, уставшая от пересадок и нервного напряжения Ксения Удалова, которую поддерживал под локоть Николай Белосельский.
Ксения тут же увидела своего мужа и помахала ему рукой. Но, разумеется, в этом гаме и мелькании конечностей ее не заметили.
– Видишь? - крикнула Ксения на ухо своему спутнику. - Сидит! Нарочно меня волновал. Может, никуда и не исчезал.
– Вот и хорошо, - сказал Белосельский с облегчением. - Значит, нам можно возвращаться. Подойдем к нему в перерыве, пожелаем счастья и успехов в работе, а потом домой.
– Нет, - сказала Ксения твердо, - не для того я его догоняла, чтобы оставить в одиночестве. Полетим домой все вместе. Так я решила.
И Белосельский с ужасом понял, что ничего поделать с этой женщиной он не может. И понял другое: хоть он и уехал от Гусляра дальше, чем расположен город Петропавловск-на-Камчатке, все равно никуда не делся от тяжелого груза прошлого.
– Погляди, Коля, - сказала между тем Ксения, которая умела быстро успокаиваться. - Всюду портреты моего мужа, плакаты на непонятных языках - тоже в его честь. Уважают Корнелия. Приятно это. Пойду, пожалуй, скажу народу, что я его жена.
– Ты не права, Ксюша, - сказал Белосельский. - Это уважение оказывается не лично Удалову, а всему населению нашей планеты. Мы же с тобой рядовые ее граждане и не должны зазнаваться.
Председатель съезда Г-Г поднялся на трибуну и постучал карандашом о графин.
– Тишина! - сказал он.
Тишина наступала медленно, делегаты с трудом успокаивались. Наконец, председателю удалось успокоить зал и он сказал:
– Мы тут посоветовались с уважаемым делегатом Удаловым и пришли к положительному решению, которое я выношу на голосование. Мы предлагаем всем делегатам, кто может и хочет передвигаться в кислородной атмосфере, провести заключительное заседание на несчастной планете Кэ, этим продемонстрировав нашу солидарность с ее населением, а также на месте найти реальные меры помощи пострадавшим.
Удалов вскочил с места и крикнул:
– Я всем сердцем поддерживаю это предложение. Да здравствует наш председатель Г-Г!
Зал взорвался шумной овацией, диссонансом в которой прозвучали лишь возмущенные протесты некислорододышащих делегатов, которые тоже хотели немедленно лететь на планету Кэ.
Ксения далеко не все поняла, так как знала только русский язык, но была горда своим мужем и громко крикнула:
– Да здравствует мой муж Корнелий Удалов! Так держать!
Крик ее прорвался сквозь общий шум, и многие обернулись, а по залу прокатилось известие о том, что жена Удалова прилетела с Земли, чтобы присутствовать при историческом моменте.
– Проходите в президиум, - кричали делегаты, и Ксения с удовольствием последовала этому совету. Она хотела взобраться наверх, но тут ее остановил голос Удалова:
– Ксения, опомнись! Ты меня ставишь в неловкое положение.
– Это ты меня поставил в неловкое положение, когда сбежал из дома! - огрызнулась Ксения, но в президиум не пошла, а остановилась в нерешительности на ступеньках.
– Погоди, - сказал ей Удалов. - Сейчас организуем поездку на освобожденную мною планету, и я с тобой воссоединюсь.
Председатель обратился к делегатам с предложением голосовать за идею Удалова. Делегаты единодушно подняли руки, лапы, щупальца, когти и прочие конечности.
– Предложение принято, - сказал председатель. - Корабли ждут. Немедленно начинаем погрузку.
Делегаты принялись вставать со своих мест, спеша и толкаясь, чтобы скорее успеть на планету Кэ. И в этот момент от двери послышался хриплый голос:
– Остановитесь!
Глава двадцать четвертая, в которой все разрешается, герои вознаграждены, а злодеи наказаны
Голос, прозвучавший от двери, принадлежал странному существу.
Существо было в одних трусах, страшно измаранных землей, на плечах существа была чья-то чужая куртка, лицо было исцарапано и изранено, а волосы, венчиком вокруг лысины, настолько спутаны и грязны, что невозможно было даже определить, к какому виду или типу живых существ относится обладатель хриплого голоса. Достаточно было поглядеть на окровавленный меч в его руке, чтобы понять, что существо первобытно и агрессивно, что никак не соответствовало общему благодушному настроению съезда.
Два других существа, стоявших по обе стороны дикаря, также были грязны, оборваны и совершенно неопознаваемы. Справа от дикаря стояла несчастная дикая девушка в серебряном купальном костюме, слева совсем уже непонятный феномен в страшно мятой шляпе, схожей со шляпкой мухомора, по которому долго ходили ногами, и в жалких остатках некогда черного одеяния, бахрома которого волочилась по полу.
– Кто такие? - раздались крики. - Почему их пустили?
Грязный голый человек, не опуская меча, прошел к сцене, уверенно забрался на нее и сказал:
– Никуда вы не поедете. Ни на какую планету Кэ. Там вас уже ждут. И сделают из вас таких вот безвольных рабов.
И голый дикарь указал мечом на Удалова.
– Клевета! - раздались вопли в зале. - Бандит! Уберите его! Благородный Удалов освободил планету Кэ от угнетателей! Мы все едем туда, чтобы помочь пострадавшим!
– Благородный Удалов ничего не смог поделать с микробами, - ответил, ухмыляясь, дикарь. - Он еле от них сбежал.
И эти неуважительные слова в адрес известного героя были встречены громовым хохотом зала.
– Покиньте помещение, хулиганы! - сказал председатель, оглядываясь на настоящего Удалова. - А то мы прикажем вывести вас. Не мешайте нам готовиться к перелету на планету Кэ.
– Ничего подобного, - сказал нахальный дикарь и, подняв меч, направил его конец на председателя съезда. - Этот меч обагрен кровью дракона, этот меч поднимается только на правое дело. А я, кстати, и есть Удалов.
– Долой! - кричали делегаты. - Это издевательство!
Одетый Удалов поднялся со своего места и развел руками, как бы говоря: «Ну что ты будешь делать!»
– Кто ты, я еще не знаю! - воскликнул дикарь в трусах. - Но сильно подозреваю, что ты подослан паразитами, чтобы заманить делегатов на свою планету и там поголовно заразить их.
– Какая наглая клевета! - закричал одетый Удалов.
Ругаясь Удалов и дикарь приблизились друг к другу, и тут некоторые из наиболее наблюдательных делегатов обратили внимание на явное сходство дикаря и одетого Удалова.
Председатель встал на пути голого дикаря и, жертвуя собой, перекрыл дорогу к отступившему перед нападением одетому Удалову.
– Он прав! - закричала вдруг непричесанная девушка в серебряном купальном костюме. - Он настоящий Удалов! Он прошел сквозь страдания и битвы, чтобы предупредить вас об опасности, он лишился всего, даже одежды, а вы верите самозванцу!
Председатель сделал знак, и в зал вошли служители. Они умело подхватили голого дикаря под локти, чтобы вывести его. Меч звякнул о пол.
С точки зрения возмущенных и законопослушных средних делегатов, уже собравшихся было на планету Кэ с благородной миссией, все было ясно. Справедливость восторжествовала, хулиган укрощен. Но, оказалось, что не все еще кончено.
Высокий стройный человек в темном костюме и со вкусом подобранном галстуке решительно прошел к сцене, легко вскочил на нее и обратился к залу.
– Главное, - сказал он, - не сделать роковой ошибки.
– Да что там думать! - откликнулся кто-то из зала. - Все ясно.
– А вдруг этот жалкий дикарь и есть настоящий Удалов? Каких только не бывает случайностей.
– Правильно говоришь, друг моего детства Николай Белосельский! - воскликнул дикарь, которого крепко держали охранники. - Надо разобраться.
Одетый Удалов повторил как эхо:
– Да, друг моего детства Николай Белосельский, надо разобраться. Только меня удивляет, что ты еще сомневаешься в моей личности.
– Скажу тебе честно, - ответил Белосельский, - тот человек тоже похож на Удалова. Поэтому я предлагаю спросить мнение присутствующей здесь жены Удалова Ксении. И таким образом мы себя гарантируем от случайностей.
– Правильно! - закричал голый дикарь. - Где ты, Ксюша?
– Я здесь, - откликнулась массивная супруга Удалова.
– Вот это лишнее, - сказал одетый Удалов. - Зачем впутывать в плохой детектив мою уважаемую жену? Зачем нашей семьей такая гласность?
Слова одетого Удалова вызвали сочувствие и понимание большинства делегатов, но любопытство все-таки пересилило, а так как это был съезд средних существ, которым, как известно, свойственна склонность к сенсациям, Ксении разрешили выйти на сцену.
Два Удаловых стояли перед женщиной.
Один был неплохо одет (Ксения сама покупала ему этот костюм), причесан и положителен. Другой вызывал сомнение и даже раздражение. В глазах его сверкала дикость, как в далекие годы юности, он был гол, изранен и жалок. Но и он будил в ней какие-то родственные чувства.
– Ксения, - солидно сказал одетый Удалов. - Скажи свое положительное мнение, и вскоре мы вернемся с тобой обратно, к нашему семейному очагу.
– Хочется домой? - спросила Ксения.
– Мечтаю воссоединиться.
– Тогда ты и есть мой, - сказала Ксения, но палец ее, направленный было на одетого Удалова, замер, не поднявшись. Потому что она заметила на боку голого Удалова знакомую и любимую родинку.
– Нет, - сказала она. - Раздетый тоже мой.
В зале поднялся гул.
– Да что же это получается! - не выдержал раздетый. - Мы теряем время, а микробы его не теряют. Тулия, скажи им, что я настоящий. Скажи, милая!
Девушка, поднявшаяся на сцену, несмотря на растерзанность внешнего вида, была прекрасна и молода. Она сказала уверенно:
– Со всей ответственностью повторяю, что раздетый Удалов настоящий.
– Ты сама ненастоящая! - крикнул одетый Удалов. - Ты микробная шпионка.
– Погоди, Корнюша, - остановила его Ксения. - А ты, голубушка, кем приходишься Корнелию Удалову?
– Я его друг, - ответила девушка.
– Друг, значит? - в голосе Ксении трепетал мороз. - А сама откуда родом?
– Я отсюда, - ответила девушка. - Моя мама работает в гостинице...
– Дочурка! - раздался женский голос. По проходу к Тулии бежала, обливаясь слезами, ее несчастная мать.
– Мама! - ответила девушка и кинулась матери навстречу.
Ксения остро взглянула на голого Удалова и уловила в его глазах томление. Томление относилось к девушке Тулии.
– Такой мне не нужен, - сказала Ксения. - Даже если настоящий. Мне отдайте положительного.
И, сделав выбор в пользу одетого Удалова, Ксения села на свободный стул, рядом со своим мужем.
– В дорогу, в дорогу! - призвал одетый Удалов делегатов. - Теперь-то все сомнения разрешены.
– Нет, не все, - сказал тогда Николай Белосельский. Он-то знал Удалова с детства, и потому голый и буйный Удалов вызывал в нем куда большие симпатии, чем положительный. - Разрешите, я тоже кое о чем спрошу?
– Разрешим? - спросил председатель.
– Только чтобы это был последний вопрос, - ответили делегаты.
– Скажи мне, Корнелий-одетый, - обернулся к нему Белосельский. - Как звали нашего учителя физики?
– Ах, какие мелочи, - быстро ответил одетый Удалов. - Я даже не помню.
– Карабасом мы его звали! - закричал голый Удалов. - А химичку Кислотой, а историка Иваном Александровичем...
– Хватит, - сказал Белосельский. - Еще один вопрос. Теперь к голому Удалову. Где я познакомился с твоей женой?
– Всю жизнь мучаюсь, - ответил Удалов. - Вернее всего, в пионерском лагере. Или в кружке юных натуралистов, где ты резал лягушек, а Ксюша разводила гладиолусы.
– Я ненавидел резать лягушек, - сказал Белосельский и пожал израненную руку голому Удалову. - Мы познакомились в кино.
– Безобразие! - заявил одетый Удалов. - Я протестую.
Но в этот момент Ксения, которая сидела, ласково положив руку на плечо одетому Удалову, совершила резкое движение, рванула пиджак на себя и тот соскочил с Корнелия. И под пиджаком обнаружился золотой смокинг кузнечика Тори, синхронного переводчика. Вторым движением Ксения стащила с кузнечика маску и парик.
Кузнечик совершил громадный прыжок, стараясь скрыться от преследования, но голый Удалов был начеку. Еще мгновение - и Тори, затрепетав в руках Удалова, запричитал:
– Я ни в чем не виноват! Я жертва обстоятельств.
– Вызывайте врачей, - сказал Удалов, - пусть они вынут из Тори паразита и исследуют его. Тогда нам легче будет найти способ бороться с этой опасностью.
– Не смейте! - закричал микроорганизм голосом кузнечика. - Я представитель суверенного народа!
Но к нему уже спешили врачи в масках и защитных халатах.
Удалов вернулся к Ксении. Ксения плакала.
– Ты когда догадалась, кисочка, что я настоящий? - спросил Корнелий у жены.
– А тогда догадалась, - ответила Ксения, - когда тебя эта тварь с длинными ногами стала всенародно защищать. Дон Жуан немытый!
И на глазах всего съезда Ксения отвесила любимому мужу оглушительную пощечину.
Разумеется, эта пощечина не помешала делегатам СОС избрать на последнем заседании Удалова почетным председателем Союза обыкновенных существ. Удалов был признан единогласно самым достойным и самым средним из всех средних существ Галактики. С тех пор его даже на самых дальних звездных системах официально именуют Председателем Космоса и Сокрушителем дракона, а любовно - Победителем паразитов.
Глава двадцать пятая, заключительная
Вечером, перед отъездом домой, когда закончились ликования по поводу избрания Удалова на ответственный пост, а манифестация, карнавальные шествия и концерты самодеятельности уже догорали на улицах, Удаловы уединились у себя в номере.
Ксения зашивала мужу пиджак, порванный во время разоблачения кузнечика, Удалов разбирал бумаги: те, что пригодятся на Земле, откладывал направо, а те, что без надобности, - налево.
– Теперь мне с тобой сладу не будет, - сказала Ксения, откусывая нитку. - Что ни день - в космос, то на заседание, то на совещание.
– Нет, - сказал Удалов. - Пускай сами ко мне приезжают. У меня в стройконторе дел много.
– Будешь, будешь в космос гонять. К своей возлюбленной.
– Она мне не возлюбленная, Ксюша, - возразил Удалов. - Она только выполняла задание.
– А ты и распустил перья.
– Извини.
– Никогда. А то женись на ней, я не возражаю. Поселяйся здесь, занимайся общественной работой, воюй с драконами. Из-за меня, небось, ни разу с драконами не воевал.
– У нас, кисочка, драконов нет, - сказал Удалов. Но голос его был невесел. Какие-то рецидивы страстного увлечения Тулией сохранились. И хотя еще по дороге Тулия объяснила Удалову, что испытывает к нему чувство благодарности, чувство дружбы и чувство почтения, но не больше, что теперь она полностью отдастся учебе, чтобы забыть об ужасных и позорных месяцах плена, Удалову трудно было забыть, как Тулия расширяла прекрасные глаза при виде Корнелия и повторяла: «С первого взгляда... и на всю жизнь!»
Неужели, мысленно вздыхал он, некоторые женщины могут так легко и убедительно притворяться? Как трудно поверить... и как не хочется верить.
Удалов искоса взглянул на Ксению и принялся шустрее раскладывать бумаги, опасаясь, как бы по своему обыкновению Ксения не прочла его мыслей. Но Ксения прочесть их не успела, потому что в дверь постучали и вошли Белосельский с Тулией. При виде Тулии Ксения поморщилась, Удалов тоже. По разным причинам. Ксении вообще Тулия внешне не нравилась, а Удалову не понравилось, что Тулия шла, положив золотую головку на плечо Николаю, как будто это была для нее самая привычная поза.
– Мы с печальной новостью, - сказала Тулия.
– Говорите, - Удалов пытался преодолеть в себе остаточную ревность к другу детства. Пора было привыкать. Тулия уже третий день ходила, положив голову на плечо Николаю.
– Пришла телеграмма с дикой планеты. Вождь и дедушка передают привет, желают счастья в личной жизни. Они глядят Прибор, но, если это не обеспечит высоких урожаев, собираются убить жреца.
– Считай, что он уже убит, - сказал Удалов. - А что печального?
– Предсказатель умер. Умер наш Острадам.
– Не может быть! - Удалов отошел к окну и прижался лбом к прохладному стеклу. - Значит, он был прав в последнем своем предсказании!
– Да. Он проснулся утром в день своей смерти, бодрый и совершенно здоровый, и сказал, что, видно, ему не удастся умереть от естественных причин. Потом написал записку Удалову, ушел в поле, отыскал дракона и обозвал его жалкой лягушкой.
– Где письмо? - спросил Удалов.
– Вот.
Тулия протянула Удалову небольшую записку. Удалов прочел:
«Дорогой Корнелий!
Я вспомнил еще одну деталь из твоего будущего, которую я от тебя скрыл, потому что она указывала на то, что ты останешься жив. А это нарушило бы естественность твоего поведения. Когда я находился во временном водовороте, я видел, что ты не выполнишь годовой план, и по инициативе Белосельского тебе будет вынесен выговор в приказе.
Прощай, Корнелий, ты мне полюбился. Если сам не умру, попробую довершить твой бой с драконом. Что-то мне этот дракон неприятен.
Не забудь выслать вождю микроскоп».
Записка была без подписи.
– Все ясно, Острадама погубило тщеславие... И чувство ответственности, - сказал Удалов и передал записку Белосельскому, чтобы тот ознакомился. Белосельский прочел и сказал:
– Все может быть. В конце года посмотрим.
В комнату заглянула уборщица из Атлантиды.
– Ты здесь, Туличка? - сказала она. - А то я уже беспокоюсь. Боюсь тебя отпускать даже на полчаса.
– Не беспокойтесь, - сказал Белосельский. - Я возьму на себя заботу о вашей дочери. Она будет в надежных руках.
– Ах, да, мамочка, - тем самым ласковым голосом, посылавшим когда-то Удалова на бой, произнесла Тулия. - Мы с Колей решили пожениться.
Ксения сказала:
– Слава богу, что от моего отвязалась.
Уборщица из Атлантиды пошатнулась, собираясь упасть в обморок, и Удалову пришлось броситься за водой. А сам Удалов ничего не сказал, все и так было понятно. Зря он побеждал дракона. Он мог бы победить десятерых чудовищ - все равно красавицы достаются отличникам. Но кто бы догадался, какие они красивые, если бы не было обыкновенных женщин, наших жен, с которыми мы и сравниваем красавиц? К тому же у наших жен есть свои преимущества. И Удалов нежно посмотрел на Ксению.
Дверь открылась снова. В комнату въехала машина, за которой шел, толкая ее, кузнечик. Рядом, помогая ему, шествовал председатель оргкомитета Г-Г.
– Дорогой Корнелий, - сказал он, пока кузнечик вешал на стену небольшой экран. - Из уважения к твоим заслугам перед галактическим населением СОС выкупил у киномагнатов мнемофильм, снятый без твоего ведома синхронным переводчиком Тори на основе твоих воспоминаний.
– Виноват, - сказал кузнечик. - Я уже раскаялся.
– Так как мы полагаем, что даже забытые воспоминания важны для полноты личности, особенно для такой ценной в масштабе Галактики, как личность Корнелия, этот фильм будет продемонстрирован таким образом, что по мере показа его события будут возвращаться в память Удалова, исчезая с пленки.
После этого присутствующие расставили кресла и стали смотреть фильм. Удалов старался на экран не смотреть. Он достал коробочку со скорпиончиком, чудом сохраненную в странствиях и приключениях, и начал кормить насекомое крошками.
Через несколько минут фильм закончился, и кузнечик зажег свет.
– Все, - сказал он. - Пленка пуста, а воспоминание вернулось к владельцу.
– Я вспомнил, - сказал Удалов. - Даже странно, что мог забыть. Это про то, как мы с Ксенией познакомились и как чуть было не расстались.
– Из-за меня, - улыбнулся Белосельский. - Это я был тем верзилой, который тебе угрожал. Но я бы никогда тебя не побил.
– Помню, - сказал Удалов. - К тому времени мы с тобой уже не так дружили, как в детстве.
– Нас с тобой всегда разлучали женщины, - сказал Белосельский, поглаживая плечо прижавшейся к нему Тулии.
– Коля, как тебе не стыдно, - сказала Ксения. - Подождал бы до загса.
– Эх, Тори, Тори, - сказал Удалов. - Не принесло тебе богатства предательство. Злые дела никогда не окупаются.
– Знаю, - улыбнулся в ответ кузнечик. - Жизнь меня многому научила. Теперь я зарабатываю на нее честным путем.
– Каким же? - спросил Удалов, который не очень доверял кузнечику.
– Я купил у торговых работников документальный фильм о бое Удалова с драконом. С завтрашнего дня начинается демонстрация во всех кинотеатрах. Билеты раскуплены на год вперед. Рассчитываю без лишней скромности стать миллионером.
– А это не повредит моей репутации? - спросил Удалов, который в последние дни относился к себе куда серьезней, чем прежде.
– Твоей репутации все на пользу, - честно сказал кузнечик, - достать тебе билет на премьеру?
– Даже не знаю... - Удалов колебался. Он взглянул на Тулию, но Тулия смотрела на Колю. Он посмотрел на жену, и Ксения сказала:
– Иди, иди, только домой после этого не возвращайся.
– Прости, Тори, - сказал Удалов. - Не придется мне побывать на премьере. Дела.
И еще раз открылась дверь. Вошел могильщик в новой шляпе и новом балахоне.
– Поздравьте меня, - сказал он. - Я возвращаюсь. Забастовка на моей планете кончилась.